Of kisses, cuddles and hand-holding

Намджун вздрагивает от мысли, что группа состоит из одних альф. Шесть лет назад он говорил об этом с Бан Шихеком, а тот посмотрел на него весело и спросил, хочет ли Джун смешанную группу. Намджун был в ужасе от этого предложения. Однако теперь, глядя на то, как Юнги прижимается к нему и обнимает за руку, думает, может быть, наличие омеги или беты в группе не так уж и плохо. И Намджун говорит это только потому, что на какой-то краткий миг его мозг находит вероятный ответ на давно существующий вопрос, который разделяют остальные члены группы. Мин Юнги — омега. Но если кто-то спросит, у них вообще нет веских доказательств. Если не считать настойчивости Чимина, он провел большое онлайн-исследование об альфах со сладким запахом, который заставляет остальных альф поблизости выпрямить спину и устремить жадные глаза на хена. Исследование показало, что подобные случаи в конечном итоге заканчиваются тем, что предполагаемый альфа оказывается омегой. Подобное происходит, поскольку вторичный пол оказался почти стерт из ДНК человечества, из-за того, что все больше и больше нетрадиционных пар спаривались, противясь альфа-омега-зову природы. Это привело к почти полной потере сверхъестественных способностей, за исключением прекрасного обоняния, скорости и знаний старых способов соблюдения законов стаи. Теория Хосока состоит в том, что Юнги на самом деле никогда не презентовался, и что его семья, традиционная стая, происходящая из королевской семьи, приняла его статус альфы и, таким образом, прошла обряд альфы, что задержало его презентацию. Правдоподобно, но опять же нет никаких доказательств того, что Юнги омега, кроме его запаха — тонкой и сладкой ванили, похожей на запах зефира, — и его способов вызвать привязанность. Их инициация по формированию новой стаи неслыханна в индустрии, но все они согласились сделать это, их цель заключалась в том, чтобы укрепить свои связи. С тех пор Намджун запомнил истинные запахи всех мемберов; Сокджин с запахом мяты, Чонгук — темный шоколад, Хосок, который пахнет свежим льняным ароматом, Чимин — свежемолотый кофе, а Тэхён пахнет дровами. И все они были поражены тем, что Юнги пах совсем иначе, нежели его отец с мощным запахом виски. С тех пор мемберы не сказали ни слова, но с годами запах только усиливался. Стал настолько сильным, что проник во все комнаты общежития, вплоть до простыней. Сокджин входит в гостиную, прерывая мысли Намджуна. Юнги сияет при виде старшего альфы и отодвигается от Намджуна, чтобы удобно устроиться на коленях Джина. Намджуну больно от того, что хен уходит к другому, но затем Юнги берет его руку, чтобы переплести их пальцы и сохранить контакт. — Следующие три дня у нас выходные. Чем вы хотите заняться? — Кушать, — отвечает Чонгук с кухни из-за захламленнего книжного шкафа, который разделяет гостиную, столовую и кухню. — Мы должны пойти погулять! — предлагает Тэхён, вытирая волосы полотенцем. Чимин проходит мимо Намджуна, чтобы поцеловать Юнги в макушку, прежде чем сесть на свободный стул. — Лежать в постели весь день. — Ты не веселый, Чимин-и, — дразнит Юнги, и Чимин высовывает язык в ответ. — Мои мышцы немного болят. Может, сходим на массаж? — спрашивает Хосок со своего места рядом с Чонгуком, жуя хлопья. Юнги играет пальцами Намджуна, сравнивая их со своими и обводя большим пальцем линии на них. — Фильм. Может, устроим вечер кино? — Звучит здорово, хён! Я выберу фильм! Вчера вечером в твиттере я увидел действительно интересную вещь, — отвечает Тэхён. — Он ведь не граничит с откровенным порно снова, верно? — Чимин невозмутимо усмехается. Тэхён краснеет до шеи. — Нет! На этот раз я проверил. — В самом деле? Тэхён дуется на Чимина. — Мой отец в прошлом месяце смотрел действительно интересный фильм. Я забыл название, но спрошу у него, — говорит Намджун. — Тогда каждый пусть выберет фильм, — объявляет Сокджин. — Ярмарка. Чонгук стонет: — Я просто знаю, что ты выберешь что-нибудь раздражающее, хён. Надеюсь, к тому времени я усну. Сокджин смеется, сотрясаясь плечами. — Очень жаль, сегодня мы идем по возрасту. Так что ты можешь смотреть мои. Его заявление встречается протестами, к большому удовольствию Сокджина. — Мы еще должны купить что-нибудь перекусить, — говорит Намджун, все еще печатая на телефоне одной рукой, пока Юнги массирует другую, это очень приятно. — Мы купим, Намджун-а, внизу есть магазин, не нужно заказывать онлайн, — Сокджин потянул Джуна за руку, чтобы увидеть, на чем так сосредоточен Юнги. — Хорошо, тогда я могу заказать курицу позже? — У нас в холодильнике семь килограммов курицы, может быть, нам просто пожарить их. — Давай приготовим жареную курицу с карри, хён! — говорит Хосок. — Кажется, я видел рецепт. — Жареный цыпленок с карри? Пока Хосок воодушевленно описывает тесто для курицы из рецепта в интернете, состоящее из смеси карри и муки, Намджун забирает руку у Сокджина и протягивает ее Юнги, который радостно берет ее и продолжает массировать ладонь. Он уже собирается вернуться к своему телефону, когда видит, как Сокджин незаметно прижимается губами к затылку Юнги. Воротник рубашки Юнги обнажал большую часть шеи и плеч, и, учитывая то, как Сокджин теперь слегка кусает их, Намджун понял, каким восхитительным Юнги должен казаться ему сейчас. Они встречаются взглядами, и Сокджин подмигивает. Распределив роли, каждый из мемберов углубился в готовку, как только Хосок и Чонгук убирают свои тарелки. Хосок и Сокджин готовят тесто, Юнги смешивает маринады для мяса. Чимин и Тэхен посчитали, что палетка пива им не помешает, и пошли в магазин. Чонгук — су-шеф, послушно исполнял просьбы Сокджина и Хосока и подавал необходимые ингридиенты. Что касается его? Что ж, Сокджин поручил Намджуну построить крепость в гостиной, и все шло хорошо, пока он не наткнулся на несколько сложенных стопкой подарочных коробок. Все это время Юнги порхал вокруг участников, похлопывая Чонгука по щекам, кормя Хосока кусочками говядины по его просьбе и позволяя Тэхёну цепляться за его спину, пока он готовит. В какой-то момент он приходит в гостиную, чтобы покормить Намджуна, поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать в щеку за хорошо выполненную работу. Другие альфы знают, что запах Юнги кажется более концентрированным, густым в воздухе. Это настолько же успокаивает Намджуна, насколько и возбуждает, делая его невыносимым и терпимым одновременно. Чимин и Тэхён шепчутся приглушенными сердитыми голосами, сидя и ожидая, пока еда приготовится, и Намджун может уловить лишь несколько слов, но он уверен, что они говорят о Юнги. Когда они заканчивают, уже почти два часа дня, и они, голодные, хватают кусок цыпленка с карри, чтобы откусить, и толпятся вокруг их объединенных матрасов, чтобы начать киномарафон. Глаза Намджуна следят за Юнги, зажатым между Чимином и Тэхёном. Он принял душ и переоделся в белую рубашку и шорты, демонстрируя свои розовые колени. Чимин подтягивает их к себе на колени, как это обычно бывает каждый вечер кино, а Тэхён обнимает его за талию. Это заставляет Намджуна сжать руки, пальцы впиваются в его ладонь, желая использовать свой альфа-голос и приказать им оставить Юнги. Это длится лишь временно, так как его желудок сжимается при мысли о том, что его стая насильно подчиняется ему. Сокджин подталкивает его, указывая на еду. Намджун видит сочувствующую улыбку на лице хёна. Возможно, он не единственный, у кого есть такие постыдные мысли. Все идет без сучка и задоринки, все ворчат из-за выбора Сокджина. Они запомнили почти каждую строчку «Матрицы» и могли бы повторить ее слово в слово столько раз, сколько Сокджин обманом заставлял их смотреть ее. Намджун отвлекается, даже когда идет выбранный им фильм. Он вообще ничего не понимает; все, что он может понять, это то, как Тэхен заметно посасывает место соединения шеи и плеча Юнги, рубашка которого слегка спущена. Низкое рычание Намджуна приглушено шумом телевизора, но голова Чимина резко повернулась к нему, тело напряглось. Тэхён либо не услышал его, либо решил проигнорировать. Юнги слегка наклонил голову, хмурясь. Он моргает и поворачивается, чтобы посмотреть, что так огорчило Чимина. Намджун тяжело дышит, будто пробежал марафон, сердце бешено колотится. Он чувствует запах дров Тэхёна в воздухе, смешивающийся с крепким ароматом кофе Чимина. Внезапный поток феромонов в воздухе не остался незамеченным, и в мгновение ока Тэхён и Чимин вынесли Юнги на другой конец комнаты, пока остальные удерживали Намджуна. Сокджин стоит между двумя группами, не дрогнув. — Ким Намджун. — Скажи Тэхёну, чтобы он прекратил пожирать Юнги на минуту, — он пытается вырваться из рук Хосока и Чонгука, но они крепко его держат. — Как бы то ни было, ты же знаешь, что это против наших правил — выпускать свои феромоны вот так. Ты мог причинить боль Юнги. Глаза Сокджина предостерегающе вспыхнули, его губы чуть опустились. Намджун, альфа стаи, стыдливо опускает голову перед старшим. Он поднимает руки, сдаваясь. — Мне жаль. — Боже, Джун-а, ты в предгоне или что-то в этом роде? Ты был таким напряженным весь день, — замечает Хосок, медленно отпуская его и снова садясь на свое место. Остальные медленно следуют за ним, глаза Тэхёна округляются и наполняются слезами. Намджун садится последним, сжимая плечо Тэхёна в извинении. К его изумлению, Юнги тянется сзади Тэхёна, хватает его за шею и притягивает к себе, потирая щеку. Его запах омывает альф, накрывает, словно одеяло, и все с облегчением вздыхают. Как и подозревал Чимин, фильм Тэхёна более динамичный, чем все остальные, которые они смотрели. Юнги по-прежнему молчит после фильма ужасов, но его глаза прикованы к экрану. Актеры на экране прижаты губами друг к другу последние две минуты. Постепенно главный герой спускается поцелуями ниже по телу возлюбленного, пока единственными различимыми звуками не становятся тяжелые и чувственные вздохи. Намджун ерзает на своем месте. Он не стесняется наблюдать за этой сценой. Однажды он смотрел порно с Хосоком, и слишком много раз заставал Чонгука с рукой в штанах. Это естественно, у них у всех есть потребность, которую нужно удовлетворить. Однако все меняется, как только любовники в этой сцене были пойманы третьим. Шокированные вздохи разлетаются, когда главный герой затягивает третьего персонажа внутрь за галстук и говорит ему, не так явно, присоединиться к ним. Дрожь пробегает по телу Намджуна, и он облизывает губы. Руки и ноги покалывает, и он слышит, как остальные замолкают. Он задерживает дыхание. Намджун хотел бы, чтобы это было откровенно, хотел бы, чтобы он мог видеть полную картину, а не просто мираж обнаженных тел, закрытых глаз и открытых ртов в искусно снятых сценах. Он чувствует, как натягиваются его штаны, благодарит вселенную за то, что у него хватило ума схватить подушку. Чонгуку и Хосоку не намного лучше. У Чонгука уже зажата нижняя губа, кулаки по бокам, видимый бугорок в области промежности. Как и сам Намджун, рядом застыл Сокджин. Затем он слышит это, стон. Тихо, почти как выдох. Это мог быть Чимин, но следующий звук так же знаком Намджуну, как звук его собственного сердцебиения, отдающегося в груди. Кратко он смотрит на Юнги, который закрывает рот кулаком, словно пытаясь приглушить звуки. Он все еще смотрит на экран, но его глаза широко раскрыты и полны страха. — О, о, Юнги-хён. Тэхён отодвигается к Намджуну. На слова Чимина Юнги издает звук, больше похожий на звук раненого животного, чем на стон, и это заставляет всех действовать. — Юнги-я, — это Сокджин, самый спокойный из всех. — Ты течешь. Юнги дрожит, смотрит вниз. Теперь на матрасе мокрое пятно. — Угу. Да, я… — он останавливается, давится словами и хватает декоративную подушку, чтобы укрыться. — Я- — Ты презентовался, Юнги-я. Я думаю… я думаю, что ты только что презентовался как омега. — Здесь так жарко и… и… мокро, — Юнги хмурится, прежде чем поднять голову. — Мне противно, — говорит он со всем отвращением, на которое только способен. Это снимает напряжение, позволяя альфам хихикать и ворковать. — Ты никогда не будешь противным, Юнги-хён, — говорит ему Чонгук. — Но не хочешь ли ты принять ванну? — Да. Но я боюсь испачкать пол, если встану. — Я позабочусь о тебе, — Чонгук подходит ближе, медленно, как будто приближается к раненому, испуганному животному. Подойдя достаточно близко, он спрашивает. — Можно коснуться тебя? Юнги кивает, и Чонгук кладет одну руку ему под колени, а другую за плечо и встает. Чимин бежит впереди них, скорее всего, чтобы открыть воду. Тэхён и Хосок следуют за ним. Намджун наконец выдыхает, глотая слюну, скопившуюся у него во рту. Он тоже делает движение, чтобы следовать за ними, но его останавливает рука на плече. — Я думаю, что у тебя пред-гон, Джун-а. Почему бы тебе не остыть здесь, пока мы позволим Юнги насладиться ванной? Это больше похоже на приказ, чем на предложение, и Намджун стоит как вкопанный. Он открывает рот, чтобы отрицать, но вместо этого: — Как ты думаешь, это спровоцировало течку? — Вероятно. Поэтому думаю, будет лучше, если ты останешься на месте и просто… — Сокджин делает взмах рукой. Старший исчезает в своей и Юнги комнате, выходя с одеждой под мышкой. Намджун выжидает несколько минут, продолжая дышать, чтобы сдерживать свои инстинкты и не спугнуть омегу, прежде чем на цыпочках пройти в ванную. Мемберы толпятся вокруг Юнги в ванне, который по плечи погружен в разноцветную воду. Теперь, когда Джун здесь, он может уловить запах омега-феромона в воздухе, который Юнги непреднамеренно выпускает. Альфы выпускают свои феромоны в виде защитного круга, и Намджун думает, что это нужно для того, чтобы он не набросился и не впал в гон. Он поворачивается на пятках, когда слышит: — Джуни... Где Джуни? — Он в гостиной, хён, — говорит Тэхён, набирая воды в ладони, чтобы вылить на плечо Юнги. — Я хочу увидеть Джуни, он… Решимость Намджуна сломлена. — Я здесь, я здесь, хён. — Альфа, — зовет Юнги, и это заставляет Намджуна замереть на месте. — Что, — шепчет Намджун, его тело уже кричит, чтобы он двинулся к Юнги и сгреб его в объятия, чтобы защитить, но шок от того, что он произнес это слово с благоговением, слишком силен. — Альфа, тебя здесь не было, поэтому я подумал… — Я здесь, — Намджун встает на одно колено, протягивая руки к Юнги. — Я здесь, — он чувствует, как вода мочит одежду, когда Юнги крепко обнимает его, бормоча слова, которые невозможно разобрать. Сокджин уговаривает Юнги вытереться и одевает его. Они возвращаются в гостиную, и теперь Юнги на своем месте, на коленях у Намджуна. Хосок расчесывает мокрые пряди, в то время как младшие сидят перед Юнги, скрестив ноги, и по очереди держат его за руки. — Думаете, отец рассердится? Сокджин берет шоколадный шарик из миски в своих руках и приближает его ко рту Юнги, чтобы накормить его. — Ты его сын. Я уверен, что он примет тебя таким, какой ты есть. — Но мы альфы. Семья альф. Я даже ходил в альфа-школу! И прошел альфа-ритуал! Что если он разозлится и больше не захочет меня? — Тогда ты получишь нас, — решительно говорит Намджун. — У тебя есть мы, а у нас есть наши поклонники. — Я уже слышу, как сильно АРМИ будут любить тебя, хён, — добавляет Тэхён. — Они будут в восторге, красавчик Юнги, омега Бантан. — Хммм, — Юнги мычит, наконец принимая сладкое. Он поворачивается к Намджуну и целует в уголок рта. Намджун наклоняет голову, так что второй чмок попадает прямо в его губы. Юнги отстраняется, шокированный, но довольный. Альфа Намджуна в восторге от поворота событий. — Юнги-хён, я тоже хочу поцеловаться. — И я! — Не забывай о своем любимом донсэне Чон Чонгуке! — Я любимчик Юнги-хёна, Джей-Хоуп. Пока они ссорятся, Сокджин наклоняется, чтобы поцеловать Юнги в щеку: — Думаю, хён заслуживает быть следующим, тебе так не кажется, Юнги-я? Юнги кивает, обхватывает челюсть Сокджина и наклоняется к нему. На этот раз это длилось более трех секунд. — Все хорошо? — спрашивает Сокджин, и омега снова кивает. Он наклоняется, приоткрывает рот, обхватывая пухлую нижнюю губу Сокджина своими. Это действие заставляет альфу одобрительно рычать, отставить миску и сжать запястье Юнги. Чмокающий звук, который издает Юнги, заставляет дрожь пройти по телу Намджуна. Его глаза сосредоточены на том, как губы Сокджина и Юнги соприкасаются, а рука поднимается и ложится на затылок Юнги. — Моя очередь. Юнги, все еще сидя с закрытыми глазами, позволяет подвинуть себя. Огонь в животе Намджуна разгорается, отбрасывает все запреты в окно и медленно проводит языком по открытому рту Юнги. Раздается стон, вздох, шорох по дивану, а потом на них кто-то наваливается. Намджун открывает один глаз, чтобы проверить, кто это, и видит Тэхёна, опустившего голову и посасывающего шею Юнги. Он чувствует, как другие тянутся к ним, хватая части тела Юнги, чтобы погладить и прикоснуться. Юнги стонет в губы Намджуна, весь такой податливый и сладкий. Вскоре потребность в дыхании пересиливает их, и они отстраняются, грудь обоих тяжело вздымается, но Юнги не успевает полностью отдышаться, когда его снова прижимают к груди, на этот раз к другой. — Хён, — умоляюще говорит Чонгук, целуя правое запястье Юнги. — Хён, ты не против? Ты… ты в порядке? Слова младшего альфы находят отклик в Намджуне, и он вырывается из тумана, вызванного течкой Юнги. Они должны были спросить, в порядке ли он. Намджун позволил этому зайти дальше, чем следовало бы. Он в равной степени гордится Чонгуком за то, что сейчас тот самый здравомыслящий из всех, и виноват, потому что должен был остановиться. Но затем он видит улыбку Юнги, такую нежную. — Конечно, Чонгук. Спасибо за то, что ты такой внимательный, — он притягивает лицо Чонгука к себе, чтобы дать ему то, что он хочет. — Так мило, мой Юнги-хён, — говорит Хосок, и Юнги краснеет, побуждая остальных осыпать его похвалами. Но от слов Сокджина он краснеет еще больше и смущенно опускает голову. — Такой хорошенький, такой смущенный и наш, — Сокджин проводит рукой по боку Юнги. — Не так ли, Намджун-а? О, как же грязно работал разум Намджуна, подкидывая образы обнаженного Юнги, помеченный каждым альфой в комнате. — Наш, — соглашается Намджун. — Ваш, — говорит Юнги, глядя на каждого из них. — Ночь только начинается, Юнги-я, — говорит Чимин, получая в ответ щипок омеги за щеку. — И я хочу отплатить за все те разы, когда ты искушал меня, за все эти объятия, за все эти ароматы. Разве ты не знаешь, как трудно было сдержаться и не сойти с ума от того, насколько ты милый? — Тогда я заплачу, — отвечает Юнги, его глаза сияют, приглашая и поднимая температуру в комнате выше. — Я буду платить всю ночь, если хочешь. Затем он берет руку Чимина и целует костяшки пальцев. — Надеюсь, ты умеешь сдерживать обещания, Юнги-я, — говорит Сокджин. Вставая, внушительная выпуклость в его штанах привлекала все взгляды в комнате. Намджун присвистывает в знак признательности. — Потому что мы никуда не торопимся. У нас есть целая ночь и еще два дня. Юнги хмурится, сбитый с толку. — Еще два дня? — У Намджун-хена гон, — объявляет Чонгук. — Тебе придется терпеть нас сегодня вечером, пока мы узнаем все о тебе, потому что я почти уверен, что Намджун-хён не позволит нам приблизиться к тебе завтра. — Пф, — реагирует Намджун, но не может не согласиться. — О, — тянет Юнги. — Ой.

***

Некоторое время спустя. — Напомни мне поскорее купить тебе пробку, Юнги-я, — говорит Сокджин, пока они отдыхают. — Думаю, она нам понадобится в следующий раз. — Могу я выбрать? — спрашивает Тэхён, ложась на бок. — То есть, можно купить пробку с кошачьим хвостом? — выдыхает Чимин. Наступает тишина, а потом… — Я одолжу тебе свою карту, Тэхён-а, — говорит Хосок. — Я хочу для него кроличий хвост. — Ребята, вы серьезно относитесь к этой игре с домашними животными, а? Должен ли я молиться за свою задницу? — Ну, хён, ты забыл, как назвал Хосок-хён хозяином тридцать минут назад? — Я… — вздыхает Юнги. — Ненавижу вас, ребята. — Неееет… Ты любишь нас. — Никакого секса в течение месяца. — Что? Нет!!! — И Тэхён. — Да? — Ты больше никогда не будешь выбирать фильм для вечеров кино.