Твоя больная голова

Тиму в глаза бьёт свет лампы. Его зрение затуманено, он не понимает где он, последние воспоминания не проясняются. Его зовут Тим Райт, сегодня у него был рабочий день на складе, на котором он работает, днём он встретился с парнем по имени Джей, который собирается снимать фильм… Месяц, дата и день недели не всплывают в памяти, и Райт едва спохватывается, что сейчас, вроде, 2012? Кажется он чувствует металлический привкус во рту. Кажется на его затылке застыло что-то, что не предвещало хорошего развития ситуации, а глаза до сих пор не могли сосредоточиться ни на чём. Мигрень охватывает его сознание. Какое сейчас время? Где он? Есть ли здесь кто-то, кто может помочь ему? Как давно он пил свои таблетки? Он почти готов был винить себя – наверняка он забыл принять лекарства и теперь сбежал куда-то. Не дай бог надолго, ему завтра на работу… а завтра ли вообще? Тим слабо двигает рукой в попытке поднять её и положить на голову. Не выходит. Он дёргает конечностью ещё раз, снова не получая результата. Райт безвыходно пытается пошевелить ногами. Он находится в полулежачем положении, его руки и ноги, очевидно, связаны или скованы, как бы то ни было он не может им шевелить, на затылке у него запёкшаяся кровь и ужасная головная боль одолевавшая его. Он не помнит, что было до того, как он проснулся здесь, а вместо "Здесь есть кто-нибудь?" из горла вырывается только кашель. Паника подступает всё сильнее, она заполняет его грудную клетку и скручивает живот. Глаза быстро моргают, Тим слышит шаги из предположительного угла комнаты, в которой он находился. Шаги эти пыльные, будто разрушающие что-то, ломающие. Райту холодно, он в одной футболке. В кармане джинсов чувствуется пачка сигарет. – Тим, – обращение безразличным, спокойным голосом прорезает тишину звуком даже слишком неестественным и неотличимым от точения стали. Свет лампы исчезает, её выключают и человек продолжает приближаться, – Тим, это крайняя мера. – Райт осязает этот взгляд физически, глаза, а точнее очки мужчины перед ним, отражают ясный лунный свет. Новолуние на небе видно достаточно хорошо, небосвод, как и утром, чист. Кашель Тима усиливается. – Тим, я хотел оставить тебя в живых. Но ты связался с Джеем! Понимаешь, я не мог оставить этого, – шаги перетекают вправо, голос становится более истеричным, интонация быстро меняется. В конце фразы слышится шумный вдох. Кажется, будто здесь кроме этого человека здесь был кто-то ещё. Нависший над ним - настоящая причина кашля и помутнения рассудка. – Кто ты? – ощущение давления резко пропадает или, по крайней мере, уходит на задний план достаточно, чтобы задать этот вопрос. Райт щурится в попытках разглядеть угрозу. – Алекс. – мужчина останавливается, его тон возвращается к прежней уравновешенности. Тим его не помнит, это имя не говорит ему не о чём не говорит и от этого становится ещё страшнее – Не помнишь, да? – усмешка так и слышится на губах незнакомца – Тогда я помогу вспомнить. – Чем? Что ты хочешь сделать? – Райт снова беспомощно двигает всеми конечностями в попытке выбраться, словно рыба выброшенная на берег. Чтобы Алекс не задумал ни к чему хорошему это не приведёт. Если этот парень просто хотел его ограбить или, по неведомой для Тима причине, убить, то он бы наверняка уже сделал это. Отсутствие ответа со стороны Алекса заставляет его припомнить всё, в чём он провинился. Кому он перешёл дорогу? Или просто стал жертвой сумасшедшего маньяка? Такого же психически нестабильного, как он сам? – Мы можем просто поговорить? Мужчина сходит с места и обратно включает лампу. Райт всё ещё не видит его лица - окружение теряется в свете включённого прибора, а сейчас уже не так важно где он. Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет изнутри или Тима стошнит прямо на незнакомца. Может после этого он отпустит его? Поймёт, что здесь ловить нечего? Светильник отдаляется от его лица на достаточное расстояние, чтобы разглядеть некоторые черты лица Алекса. Треугольный преплюснутый нос, прижатые к голове уши, практически отсутвующие скулы. Выглядит знакомо, но воспоминания всё никак не идут. Мужчина исчезает из поля зрения, снова вправо, вызывая новый приступ паники. В голове опять начинает фонить, а и без того беспорядочные мысли под натиском ситуации и вовсе перестают поступать. Тим готов был задержать дыхание от ожидания если бы не очередной приступ кашля. Мужчина кладёт руку на макушку Райта, заставляя его в сопротивлении дёрнуть головой. Он практически бессилен, его импульс почти полностью подавляют и он не может выдать из себя никакого крика о помощи. Только крехтение, боль в горле и голове и готовность выкашлять свои лёгкие. – Знаешь, а мы ведь в твоей больнице. Ту, которую ты сжёг, – Алекс беспристрастен, он звучит надменно, смотрит на конвульсия Тима сверху вниз и не даёт Райту повернуть на него голову чтобы наконец разглядеть его лицо подробнее. Какой у него цвет глаз? Выживет ли Тим после их встречи? Слова мужчины смешиваются и не осознаются до конца. Почему он сказал об этом? Райт слышит металл, бьющийся друг о друга. Будто перебирание столовых приборов в поиске вилки, которая тебе нравится больше всего или наиболее острого ножа. Тим пытается сосредоточить зрение на том, что делает Алекс, а чувство чьего-то присутствуя усиливается. Он дёргает головой, руками, ногами, но всё безуспешно - металл перестаёт шуметь и верхней части головы Райта, возле лба, что-то касается. Это "что-то" с тупым наконечником, блестящее в боковом зрении Тим в свете лампы. – У меня нет опыта в качестве хирурга. Даже руки дрожат. – парень опускает руку и перед глазами Райта появляется предмет, имеющий схожие черты с толстым ножом для колки льда, широкое и длинное шило. Его голову всё ещё надёжно вжимают в кресло, судя по всему больничное, а мысль, что с ним произойдёт дальше уже подкрадывается. – Ты когда-нибудь слышал о лоботомии, Тим? Слышал. Видел её последствия в этой же клинике - четырехлетний мальчик, подвергшийся этой страшной операции под руководством собственного отца-психиатра. Он боялся оказаться на его месте. Он видел его двадцать с лишним лет назад, но этот опустошённый, спокойный стеклянный взгляд Тим помнит до сих пор. У него был такой же, но из-за препаратов. Осознание своей дальнейшей судьбы занимает время. Секунду. Две. Шило поднимается, исчезая с глаз, и к голове Райта снова прижимается что-то холодное. На этот раз он знает, что это и что с ним будут делать. Алекс будто дразнит его, наслаждается этим первобытным, животным страхом. Боль в затылке, как кажется Тиму, исчезает или же просто становится настолько незначительной перед нависающей угрозой. Он кашляет, брыкается и зажмуривается, его сердце готово остановиться, крутиться мысль, выделенная жирным шрифтом, "СРАЖАТЬСЯ ИЛИ УМЕРЕТЬ". Мужчина замахивается, всё оттягивая момент. Всё происходящее напоминает жестокую, извращённую скотобойню. Дыра сделана. Кожа головы под прибором рассекается легко, как будто насаживания сыра на деревянную шпашку. Череп издаёт неприятный, болезненный хруст. Это даже становится забавным и, на удивление, простым действием. Райт кричит от пронзительной боли. Его череп рассекли, на его правый глаз капает кровь. Он чувствует, как она стекает по лбу вперёд. Он чувствует, как будто его мозг бьётся и пульсирует, будто он кипит. Это всё галлюцинация. Это нереально, это просто кошмар, выдумка его больного мозга. Эта боль фантомна, ничего не происходит на самом деле. На глазах Тима появляются непроизвольные слёзы, он продолжает выть. Алекс вытаскивает шило, Райт чувствует это всей своей головой. Мужчина небрежно замечает, что немного задел белое вещество. Это некритично, следующее, что ему нужно сделать это рыться в верхних слоях и держать Тима в сознании до тех пор, пока существо, Оператор, преследовавшее его всю жизнь, не исчезнет. Незнакомец кладёт инструмент на металлический поднос и тот ложится с характерным звенящим звуком. Алекс неглядя берёт рядом лежащий предмет, чем-то по форме напоминающий шприц с длинным стрежнем и железной проволокой на конце. – Это лейкотом, Тим. – имя "Тим" произносится с особой сладостью и растягиванием. Мужчина водит инструментом перед носом Райта, которому совершенно не до этого. – Ты больной ублюдок. – Тиму хочется прокричать это, но выходит слабо. Голос хрипит, во рту сухо. Он перестаёт дёргать головой, боясь, что это может навредить ему, но продолжает в отчаянии двигать руками и ногами. Стяжки неприятно сдавливают их, Райту кажется, что они затекают и он перестаёт чувствовать свои конечности. Слёзы продолжают стекать по лицу. – Нет! – Алекс яро протестует, поднимая руки вверх в защитном жесте. – Я не хотел этого! Но понимаешь, – он опускается на уровень лица Тима, смотрит в один открытый левый глаз, пока правый заливается кровью. – Либо ты. Либо я. – это произносится чётко, почти что по буквам. Тим даже, наверное, мог бы ощутить дыхание незнакомца если бы не был так сосредоточен на болевых ощущениях исходящих от его черепа. Райт не может ничего ответить - вместо этого он рычит сквозь сжатые зубы. Алекс выпрямляется, сжимая недлинные волосы Тима и заставляя его поднять голову вверх. Его слегка дрожащая правая рука с лейкотомом касается места дыры черепа и проходит через белое вещество мозга. Райт слышит, а может и просто воображает это мерзкий, хлипающий звук. Он не должен чувствовать этого, как он знал верхние слои мозга не чувствительны, но фантомные ощущения преследуют его. Трепыхающий, склизкий мозг, его разрывающиеся белые волокна, идущий вглубь предмет. Его оглушает собственный крик, у Тима то ли от страха, то ли от недостатка кислорода кружится голова. Прекрати прекрати прекрати прекрати прекрати прекрати прекрати прекрати прекрати. Лейкотом входит до конца и теперь ощущение уже не является фантомным. Внутри его головы эта вещь. Эта штука разрывает его изнутри, она где-то в центре его мозга. Алекс тяжко вздыхает и поправляет спадающие с носа очки. Большим пальцем он нажимает на поршень и проволочная петля затягивается прямо в его мозгу. Райт кричит уже несмотря на боль в горле. Кажется, будто оно тоже начинает истекать кровью. – Тим, не отключайся, слышишь? Если ты отключишься, то я убью тебя. – мужчина махает рукой перед глазами Тима, будто пытаясь оставить его в сознании. – У меня нет какого-то обезболивающего и, в общем-то, особого плана на всё это. Райт скалится и из последних сил выдаёт рык. Лучше смерть, чем эта боль! До тех пор, пока его мысли ясны и не бессмысленны он должен быть в порядке. Алекс беспристрастно поворачивает лейкотомом вправо, двигая им. Тим не может, не хочет кричать, он захлёбывается в слезах, тяжело дышит и теряет силу воли. Ему действительно сейчас лучше и проще просто умереть. Он перестаёт брыкаться в кресле, по возможности старается не издавать больше звуков. Ему уже хватает своего хлюпанья, отдышки и истомого приглушённого глубокого хрипа. Острая необходимость закашляться исчезает, в мыслях перестаёт фонить. Райт понимает - больше бороться он не в силах. Его сознание опустошается, чувства притупляются. Тишина рассекает воздух и Алекс перестаёт вертеть лейкотомом. Им обоим стало легче.