Романтическое исследование

      День начался вполне нормально. Настолько нормально, насколько это вообще возможно в Роузвуде. Они пошли в школу, посетили уроки и съели на обед какую-то загадочную запеканку, а затем отправились к Спенсер делать домашку. Никаких теорий убийства, никаких сообщений и насмешек от Э., просто необычайно обычный день. Конечно, не прошло и получаса, как Ария ушла по зову мистера Фитца, — Эмили все еще не могла заставить себя думать о нем как об Эзре, — а Ханна вскоре последовала за ней, сказав, что ей нужно встретиться с Калебом.       Это привело к тому, что Эмили с Спенсер остались одни. Тогда-то ее необычайно обычный день и подошел к концу.       — У меня были лесбийские фантазии, — заметила со своей типичной самоуверенностью Спенсер. Она лежала на спине, растянувшись на кровати, с видом самодовольным и почти кошачьим. И выглядела серьезной, когда взглянула на Эмили. Та же в ответ только сморгнула. Спенсер продолжила: — Тебе не кажется забавным то, что я могу тебе такое рассказать, когда Пейдж тебя даже за руку не берет на людях.       — Мы, как бы, тоже не на людях, Спенсер, — сказала, наконец обретя голос, Эмили. Но нахмурясь от шпильки в сторону Пейдж, спросила: — К чему это вообще? Помимо твоих лесбийских фантазий, то есть.       — Все должно быть связано с моими лесбийскими фантазиями, не считаешь? — протянула Спенсер, слабо ухмыльнувшись. Ухмылкой, на которую Эмили не ответила. По сути, она разозлилась на себя за то, что сочла ее очаровательной. Так что вместо ответа, она скрестила руки на груди и как можно лучше попыталась изобразить недовольный вид. Спенсер вздохнула. — Я нахожу отвратительной идею о том, что вы с Пейдж вместе.       — Боже, спасибо, — сказала Эмили, тон её голоса можно было сравнить с таёжным морозом. Она понятия не имела, к чему приведет этот разговор, но не могла не чувствовать себя задетой замечанием Спенсер. Хотя она старалась не показывать этого, когда заметила: — Я так понимаю, мы не являемся частью твоих лесбийских фантазий.       — Кто-кто, а Пейдж — точно нет, — фыркнула Спенсер. Теперь она наполовину свисала с кровати, и когда посмотрела на Эмили, ее голова находилась вверх тормашками. Эмили же рассеяно подумала, не ударила ли ей в нее кровь.       — Ты ведь помнишь, что мы с ней расстались? — сказала она, больно стукнув подругу коленкой. На душе стало приятно, когда девушка вскрикнула и вернулась обратно на кровать. — Она не хочет выходить из шкафа, а я не хочу в него полезать. Вот и всё.       — Я в курсе, что ваш роман зашел в тупик, но это не мешает тебе угрюмо смотреть на нее всякий раз, когда она неумело притворяется натуралкой и интересуется Шоном Эккардом, — резко заметила Спенсер.       Закатив глаза при слове «тупик» и удивляясь, кто вообще в своем уме, кроме Спенсер Гастингс, может использовать его в обычном разговоре, Эмили пробормотала:       — Мне просто не нравится, что она притворяется. Это почему-то неприятно.       Она поняла, что кровать прогнулась до того, как Спенсер накрыла ее ладонь своей. Прикосновение оказалось теплым и успокаивающим, особенно когда она переплела их пальцы вместе.       — Она не твоя обязанность, — тихо сказала Спенсер. — Лучше забудь о ней.       — Мне много о чем стоит забыть, — печально заметила Эмили. Она перевела взгляд на Спенсер, та все так же лежала на спине, ее карие глаза прищурены и такие ласковые, а на губах играла легкая улыбка. В такие моменты Спенсер напоминала ей Элисон, но в хорошем смысле. Они были схожи, та же уверенность и сила, а в том, как жили была некая непоколебимая цель, которая поражала, если учитывать их возраст. Как там говорила Пейдж? Динамично. Они обе динамичные, но Спенсер — не Элисон, чему Эмили благодарна. — Мне никогда не стоило влюбляться в Эли.       — То же можно сказать и обо мне, — ответила Спенсер, а когда глаза Эмили широко распахнулись, в ее глазах замаячил лукавый, даже торжественный, огонек. — Думаю, мы все в каком-то смысле были немножко в нее влюблены, Эм. Иначе, почему она так хорошо нами вертела?       — Ну да, — Эмили тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону.       Кровать прогнулась опять, и каким-то образом она поняла, что Спенсер села, но отказывалась обернуться. Она была слишком раздражена. Друзья может и любили, или даже равнялись на Элисон, но это не одно и то же. До Элисон Эмили только смутно догадывалась, что не такая как все, а ее чувства к подруге оказались такими сильными... да и сама Элисон, казалось, все понимала и…       Ее чувства были не такими, как у Спенсер. Это она знала наверняка.       Но все циничные мысли разом испарились, когда Спенсер положила ей на плечо подбородок. Вокруг талии обвились руки, а возле уха раздался голос:       — Как-то раз, — медленно произнесла Спенсер, — родители уехали за город в один из своих частных отпусков, Мелисса умоталась куда-то на каникулы, и я осталась одна. В гости пришла Элисон и предложила алкоголь. Я до сих пор не знаю, кто кого поцеловал, но все кончилось тем, что мы поцеловались. Разумеется, на следующее утро взяло верх отрицание. Если так подумать, я удивлена, что Эли умолчала об этом. Она могла бы использовать его для более эмоционального шантажа.       — Серьезно? — удивилась Эмили, а когда обернулась, широко распахнула глаза от искреннего неверия.       — Серьезней некуда, — ответила с крохотной ухмылкой Спенсер, но за ее напускным видом все же можно было разглядеть слабое беспокойство.       — Почему ты ничего не сказала? — продолжила Эмили, теперь глядя на Спенсер. Она села скрестив ноги. — то есть, ты же знала о моем письме и о том, что чувствую…       — Потому ничего и не сказала, — тихо сказала Спенсер. — Я не врала, когда сказала, что все мы чуточку влюблены в Элисон, но готова признать, что наши чувства не сравнятся с твоими. Даже мои.       — Но… — хотела было возразить Эмили, не уверенная что сказать, но это что-то точно будет важным. Может даже философским. Только возможность улетучилась, когда Спенсер подсела ближе и приложила к ее губам палец. Эмили изо все сил постаралась не обращать внимания на то, какой мягкой казалась кожа девушки на ее губах.       — Ты была по-настоящему в нее влюблена, — прервала Спенсер, в ее голосе прозвучало мягкое понимание. Она убрала палец. — Я могла любить Эли и испытывать к ней странное презрение и поклонение, но я никогда бы не захотела с ней встречаться. В отличие от тебя, не так ли?       — Так, — прошептала Эмили, опустив голову. Ей почему-то было стыдно это признавать. Возможно потому, что чем больше они узнавали об Элисон и ее жизни, тем больше Эмили понимала, как мало ее знала. Временами она задавалась вопросом, в кого тогда была влюблена. В Элисон или в саму идею о ней. Кто его знает. Повисла тишина, и Спенсер уперилась в нее тем аналитическим взглядом, который обретала всегда, когда пыталась решить загадку момента. Эмили невольно поежилась. — Что?       — Я знала, — произнесла Спенсер настолько тихо, что Эмили пришлось напрячь уши и наклониться ближе. В тоне Спенсер прозвучала нерешительность, которая ей была совсем не свойственна. — Знала о твоих чувствах к Эли и ненавидела ее к тебе отношение… — Я ей кое-что сказала, но, — она замолчала, чтобы самоиронично улыбнуться, а потом укоризненно продолжила: — все пошло не так хорошо.       — Ты ей что-то сказала? — эхом отозвалась Эмили, хотя не знала толком почему удивилась. У Спенсер всегда была защитная жилка на милю шириной, когда дело касалось ее друзей. Хотя иногда Эмили казалось, что она получала особое, повышенное отношение, гораздо больше, чем Ария и Ханна. — Спенс, — забормотала она, накрыв руку Спенсер своей, и улыбнулась. — Спасибо.       — Эй, — Спенсер произнесла это слово с юмором, убирая прядь волос с глаз Эмили. — Я живу, чтобы служить.       Смеясь над этим, Эмили осенило, как много в их разговоре, а точнее, весь он был посвящен ей.       — А ты как? — нетерпеливо спросила она, на ее лице заиграла улыбка. — Как у тебя дела с Тоби?       — Тоби, — Спенсер скорее выдохнула, чем произнесла имя, и Эмили нахмурились. — Ему выпала печальная участь в жизни. У него слишком хорошо получается помогать людям разобраться в себе, что обычно производит к тому, что он остается за бортом.       — Спенс? — уточнилась Эмили, явно не понимая.       — Давай скажем, мои лесбийские фантазии не включают Пейдж и Тоби, и забудем, — колко ответила Спенсер.       — Что? Ну уж нет! Мы ничего не забудем, — категорично заявила Эмили и нахмурилась, когда взяла Спенсер за руки. — Мы только что провели столько времени, обсуждая мою печальную любовную жизнь, а теперь ты переводишь стрелки? Этому не бывать.       Еще один вздох, и казалось, что Спенсер собиралась ответить, но затем ее лицо подернулось знакомым выражением полной решимости. Одним плавным и изящным движением она подалась вперед, обхватив лицо Эмили руками и встретив их губы в поцелуе, который был бы сладким и простым, если бы Эмили не открыла рот от удивления, а Спенсер не воспользовалась бы возможностью его углубить. Это не было похоже на то невинное прикосновение губ, которое у нее было с Элисон, в поцелуе не было того смятения и страсти, как в ее поцелуях с Майей, и он не был похож на то нерешительное заверение, которое она предложила Пейдж. Целовать Спенсер — антитеза эмоций. Это удобно и волнующе, безопасно и захватывающе. Эмили поняла, что запуталась пальцами в волосах Спенсер, распустила ее свободную косу и притянула ближе.       Она почувствовала, как улыбнулась ей в губы Спенсер, когда с азартом ответила на поцелуй, а руки Спенсер такие теплые на ее коже, касаются изгиба ее бедра, там, где начинаются джинсы, побуждая попятиться назад. Они легли на постель, их поцелуи стали почти неистовыми, один переходил в другой, и Эмили не понимала, почему так происходит. Не то чтобы она никогда не замечала, что Спенсер привлекательна, это было просто невозможно не заметить, но она никогда не позволяла себе думать о своих друзьях в таком ключе после Элисон. Из-за чего даже не задумывалась, что такое может произойти, а если бы задумалась, то точно бы такое представила. Тем не менее, она не могла знать, что это будет настолько хорошо. Как губы Спенсер были удивительно мягкими, податливыми и пылкими на фоне ее собственных, как она целовала Эмили, словно никогда не могла насытиться, глубоко впиваясь в нее и издавая счастливый рокот, когда Эмили отвечала ей взаимностью.       Когда они наконец отпрянули друг от друга за глотком воздуха, то обе тяжело дышали, а Спенсер выглядела растрепанной, ее обычно безупречные волосы взъерошены и разметались во все стороны. Эмили улыбнулась, поддавшись порыву поправить их, и произнесла между вдохами:       — Откуда ты так научилась целоваться?       — Мне нравится учиться, помнишь? — ответила с усмешкой Спенсер.       Округлив губы в беззвучном «о», Эмили кивнула и провела пальцами вдоль щеки Спенсер. Теперь Спенсер полулежала на ней, прижавшись ногой ей между бедер. Эта поза оставляла приятное ощущение тепла в животе, и Эмили, стараясь не обращать внимания на возникшее волнение, спросила:       — Так, значит, я часть твоих лесбийских фантазий?       Отведя на долгое мгновение взгляд, ее лицо и шея покраснели, Спенсер наконец-то посмотрела на нее и тихонько позвала по имени. Она приблизилась, спрятавшись в ложбинке на шее Эмили, ее дыхание щекотало ей кожу.       — Быть с тобой это моя лесбийская фантазия.       Вместо тысячи слов Эмили просто запустила пальцы ей в волосы и ласково притянула к себе, а когда заглянула в глаза, в которых читалось беспокойство и уязвимость, то крепко поцеловала. Вскоре Спенсер поспешила ответить, простонав, и открыла рот, приглашая Эмили, и Эмили быстро согласилась. Странно то, что поцелуй казался таким легким и естественным; для Эмили это впервые. Всегда была какая-то преграда, которую нужно преодолеть, неважно будь то манипулирование, замешательство или отрицание, однако ничего из этого в Спенсер нет. Хотя, честно говоря, Эмили понятия не имела, откуда вся эта страсть, и как бы хорошо все ни было, ее это немного беспокоило. Настолько, что она отстранилась от Спенсер, задыхаясь и стараясь не обращать внимания на то, что губы Спенсер были пухлее, чем раньше, и почти в синяках от силы их поцелуев.       — Нам стоит остановиться, — сказала Эмили неохотно и грустно, стараясь, чтобы это не прозвучало как отказ. Ей не хотелось останавливаться, но она действительно считала, что они должны остановиться. По крайней мере, она так думала. Ей нужно время сложить что к чему. — Пока что.       — Я понимаю, — голос Спенсер прозвучал ниже, чем обычно, отражая разразившееся желание, а в ее взгляде не было ни обиды, ни возмущения. Только та же невысказанная связь, которую они всегда разделяли, и Эмили облегченно улыбнулась.       Разумеется, их нынешнее положение мало чем могло помочь успокоить шальные гормоны. Спенсер лежала на ней сверху, положив руку ей на плоский живот, и Эмили слишком хорошо понимала, насколько близко они находились. А когда глубоко вдохнула, то прижалась грудью к груди Спенсер и почувствовала слабый аромат ее духов. Что-то дорогое и французское.       — Нужно вставать, — предложила Эмили через мгновение.       — Нужно, — согласилась Спенсер, но дальше этого дело не зашло.       Прошло еще несколько мгновений, однако никто даже не думал отстраняться, пока Эмили не тряхнула головой и, смеясь, легонько пихнула Спенсер в плечо.       — Спенс! — воскликнула она. — Ну же. У нас не получится, если… ну ты знаешь, мы будем так близко.       — Я знаю? — с намеком сказала Спенсер, приподняв бровь.       — То, что ты так близко, ни разу не помогает успокоиться, — недовольно заявила Эмили. — А даже наоборот, если честно.       — А что, если я скажу, что не хочу, чтобы ты успокаивалась? — вполне логично спросила Спенсер, от чего Эмили застонала и закатила глаза. Цокнув языком, Спенсер сложила руки на груди Эмили и водрузила на них голову, задиристо хлопая ресницами. — Просто представь, как к тебе подходит в одном неглиже Дженна и говорит, что ты теперь ее новый Тоби.       Черты лица Эмили исказились ужасом, она протестующе вскрикнула, а затем инстинктивно закрыла глаза. Словно это могло стереть возникший в голове образ. Спенсер громко рассмеялась, а Эмили, не открывая глаза, снова пихнула Спенсер, заявив, что ненавидит ее. Смех утих, и Эмили почувствовала, как Спенсер чуть приподнялась, и ее горячее дыхание на своей коже, когда прошептала,       — А вот и нет.       Затем Спенсер подарила ей робкий, нежный и любящий поцелуй, а когда он закончился, встала с кровати и поправила одежду. Оглянувшись через плечо на ошарашенную Эмили, она, как ни в чем не бывало, спросила, что та хочет на ужин.       На следующий день в школе Эмили стало казаться, что это был какой-то сон или даже лесбийская фантазия, как говорила Спенсер, но потом она коснулась пальцами своих губ и поняла, что это не так. Она не пыталась позвонить или написать Спенсер, когда вернулась домой, кроме как сообщить, что добралась благополучно, что они все имели привычку делать, когда рядом таился Э. Теперь же отсутствие связи привело к тому, что у нее точно сдали нервы. Неужели это действительно произошло? Действительно ли она нравится Спенсер? Они толком так это и не обсудили, а в свете дня вопросы разом нахлынули на нее волной. Тем более, что сейчас ей не хватало улыбки и прикосновений Спенсер.       Разумеется, именно в этот момент из-за угла показалась Пейдж, держась за руку с Шоном и улыбаясь ему как подхалимка. Фыркнув от такой мысли, Эмили поняла, что еще немного и расплачется, потому что такое мозгоклюйское слово Спенсер бы точно сказала в случайном разговоре.       А затем, как по волшебству, появилась сама Спенсер. Прогуливаясь по коридору в шляпе как у Шерлока Холмса и крошечном твидовом пиджаке, что смотрелось на ней до нелепого уместно. Эмили часто удивлялась, почему Спенсер считает необходимым одеваться в наряды, больше похожие на костюмы из фильмов, чем на обычную одежду, но не могла отрицать, что они ей идут. Когда Спенсер приблизилась, она рассеянно отметила, что не хватает только курительной трубки. Но, с другой стороны, она всегда могла быть в кармане.       Спенсер остановилась у шкафчика Эмили, прислонилась о него плечом и прищурилась.       — Ты опять хандришь, как один из семи гномов, — открыто заявила она, потом глянула ей поверх плеча и продолжила: — Ну и где Пейдж?       — Ушла с Шоном, — сказала, тяжело вздохнув, Эмили, почти раздраженная тем, что Спенсер так хорошо ее знает.       Спенсер задумчиво хмыкнула, кивнула головой и сложила на груди руки, окидывая ее взглядом с ног до головы.       — Угрюмый вид тебе не идет, Эм, — заметила она. А когда Эмили закатила глаза и собралась ответить тонко и в рифму, шагнула вперед и поцеловала, как в прошлый раз. Робко, нежно и любяще, словно этим поцелуем пыталась дать ей понять, что именно чувствует. Как будто речь шла не о сексе и влечении, а о дружбе и любви. Это был первый раз, когда Эмили испытывала подобные чувства к девушке. Спенсер отстранилась и долго на нее посмотрела, пока, наконец, довольно не улыбнулась.       — Вот, — буркнула она, не торопясь убирать ладонь от щеки Эмили, когда заправила ей прядь волос за ухо. — Гораздо лучше.       И тут прежнее замешательство с сомнением вмиг испарились. Эмили знала, чего хочет, и, возможно, это было ново, и, пожалуй, немного пугающе, целоваться с одной из своих близких подруг после всего, что было с Элисон, но она не могла не отрицать, что хочет Спенсер, или игнорировать то, что хотеть ее — наверное самое плевое дело. В мгновение ока Эмили шагнула навстречу, запустила пальцы ей в волосы, сбив шляпу Шерлока набок, и страстно поцеловала. Спенсер удивленно вскрикнула, а Эмили чуть не захихикала, но быстро передумала, когда Спенсер поцеловала в ответ. Она не знала, как долго они целовались, но их прервал громкий и очень забавный кашель, и Ария небрежно сказала:       — Это что-то новенькое.       — Очень, — встряла Ханна, и Эмили поняла, что опять покраснела, когда отодвинулась от Спенсер. — Вопрос только насколько?       Выбрав метод легкого отступления, Эмили поступила как вчера Спенсер, спрятав лицо ей в ложбинке на шее, потому что не совсем была готова к дружеским шуткам, даже если они были добродушны.       — Со вчерашнего дня, — сухо ответила Спенсер. — И покончим на этом. Я не думаю, что Эмили готова иметь дело с испанской инквизицией по поводу нашей личной жизни.       Снова покраснев, когда Спенсер заговорила об их личной жизни, Эмили подняла голову и посмотрела на Ханну с Арией, на лицах которых разыгралось задорное веселье.       — Привет, — поздоровалась Ханна, на её губах появилась озорная улыбка.       — Привет, — ответила Эмили, по-прежнему краснея, но поспешила ответить такой же улыбкой.       — С каких это пор мы применяем пытки? — спросила Ария, теперь зациклившись на шутке Спенсер про испанскую инквизицию.       — Тебе нужно быть занудой и смотреть «ТБв», — проворчала Спенсер.       Ария только хмыкнула и переключила внимание на Эмили, но прежде чем она успела что-то сказать, в воздухе раздались знакомые шаги Дженны и стук ее трости, и все разговоры прекратились. Только вот привычное ощущение ужаса и страха, окружавшее ее, исчезло в ту же секунду, когда Эмили вскрикнула и спрятала лицо в груди Спенсер.       — Позже объясню, — услышала она слова Спенсер. — Она сама того не желая, получила травму. Что, по большому счету, моя вина.       Их подруги были совершенно сбиты с толку, им очень любопытно, а Дженна, вероятно, оскорблена, но Эмили как-то все равно. Даже, когда подняла голову и увидела, как обиженно смотрела на нее Пейдж. Она почувствовала, как легко ее обняла Спенсер, и это было правильно. Для Эмили это было все, что имело значение. Это и быть центром лесбийских фантазий Спенсер.

      Конец