Как Бинх в нечисть поверил

      Тесак уж давно привык к тому, что начальство его ни в Бога, ни в силы нечистые не верит. А потому в один день, когда (после раскрытого дела Всадника) пошли они в лес, чтобы найти чью-то пропавшую кошку, молодой писарь несказанно удивился, когда Бинх остановился перед входом лес и прошептал что-то на грани слышимости. Но Тесак хоть и казался на вид простаком, вовсе не был таковым. Смекнув, он изумлённо (даже с лёгким недоверием) посмотрел на полицмейстера, который спрашивал у дедушки лесовика разрешения войти в лес. — СанХристофорыч, вы что же это… — промямлил осторожно, с затаённой надеждой Степан. — Поверили?       Названный недовольно повернулся к Тесаку. Вот же потянул его чёрт за язык сейчас спросить об этом. Злобно скосив глаза в сторону, полицмейстер сказал что-то наподобие «вот как вернёмся из леса, тогда и задавай свои вопросы» и быстрее зашагал в лес, видимо, горя желанием поскорее унести ноги обратно, в теплое полицейское отделение.       Тесак, поняв настрой начальства своего, умолк и если что спрашивал, то только по делу, пока они не вернулись из леса с льнущей к рукам и лицу грязной кошкой. Вот же вздумалось живности этой в грозу из дому убежать! А зачем, для чего? Непонятно. Кошки — существа нечистые, особенно черные. Лучше не трогать их лишний раз.       Сидя в полицейском участке и потягивая горячий, свежезаваренный чай, Тесак осторожно заговорил об утреннем происшествии. — СанХристофорыч, ну скажите, ведь вы теперь верите? Это после того, как мы Всадника поймали? Это всё ведьма Мария, уж она вас… Это хорошо, что вы живы остались, СанХристофорыч. Я ж без вас, что казак без веры… — говорил Тесак, подставляя начальству своему тарелку с орехами и мёдом к чаю. — Тесак, вот только без этого давай… Не хочу вспоминать, — помрачнел Бинх. — А что я у хозяина лесного разрешения спрашивал в лес войти … Расскажу. Ты садишь рядышком, только чая ещё принеси…       Стёпа ловко поставил на стол вместе с чаем ещё и тарелку малинового варенья, непонятно откуда взявшегося, и сел рядом, обращаясь в слух. Уж больно интересно было ему узнать, как Александр Христофорович в духи нечистые поверил. — Помнишь, когда меня всю ночь не было, после того, как я дознавателя бедового из «Чёрного камня» вытащил? — начал Бинх. Тесак кивнул, сразу смекая, что к чему. — Я тогда обыскался вас! Ни в селе вас не было, ни на дороге, по которой остальные обратно приехали… Уже думал казаков звать, чтобы весь лес обшарить, да только господин Гоголь отговорил. Сказал, что вернётесь сами, — пробормотал писарь, грея руки о кружку.       Полицмейстер кивнул. — Я, — Бинх вздохнул. — Через лес решил поехать, чтобы проверить, не было ли других убийств там. И заплутал. Еду-еду, конь уже без сил совсем, еле плетётся. Думал, придётся в лесу его оставить. А потом вдруг резко на избушку натыкаюсь.       Сильный ветер рвал ветви деревьев, начавшийся недавно дождь хлестал прямо в лицо, заставляя щуриться и опускать голову. Треуголка, вся намокшая, была заткнута за пояс. Кругом ни зги не видно — до того ночь чёрная была. Александр Христофорович вёл под узду спотыкающегося о корни и кочки коня, с трудом переставляющего копыта. Они бродили по бесконечному лесу, казалось, уже несколько часов.       Внезапно, будто кем-то подсвечиваемая, замелькала среди деревьев тропинка. Тоненькая, но хорошо протоптанная. Бинх с надеждой вгляделся дальше — вдруг видно будет, куда ведёт? Но, словно почуяв, что хотят больше чем нужно узнать, свечение пропадало, оставляя кромешную тьму. Поджав губы, мужчина свернул на странную тропу. «Будь что будет, — подумал он. — авось, куда-нибудь в знакомые места выйду.»       Когда Александр пошёл по тропинке, дождь будто немного поубавился, и конь стал идти бодрее. Сам полицмейстер не чувствовал ничего, кроме нестерпимого желания поскорее выйти из этого проклятого леса и переодеться. Ливень промочил его одежду насквозь — ни одной сухой ниточки не оставил.       За воспоминаниями о тёплой комнате полицейского отделения, которое стало ему домом, Бинх не заметил, как вышел к просторной полянке, в середине которой стояла деревянная изба. Мужчине показалось это странным, но потом он решил, что это домик для охотников, которые немного припозднились и решили заночевать в лесу, поэтому Александр подошёл поближе. Рядом с избой была пристройка, напоминающая псарню. Опасаясь, что внутри могут быть собаки, Бинх немного принюхался и тщательно прислушался — но кроме шума дождя и качающихся деревьев ничего подозрительного не было.       А в избушке горел свет. И через мгновение оттуда повеяло запахом чего-то съестного — скорее всего, пирожков. Хотя полицмейстер мог поклясться, что секунду назад изба выглядела пустующей, и никакого света из неё не шло. Решив, что так даже лучше (потому как живот заурчал, когда запах еды ударил в ноздри Александра), мужчина с некоторой настороженностью подошёл ближе. И вот уже то, что казалось ему псарней, выглядело как загон для лошадей. «Но разве охотники с конями на охоту ходят?» — подумалось Бинху.       Ветер подул сильнее и, казалось, стал ещё холоднее. Поёжившись, Александр Христофорович поспешил к двери — не хотелось бы подхватить какую-нибудь хворь после такой освежающей прогулки. Дрожа от внезапного холода, полицмейстер отрывисто, но громко постучал в деревянную дверь. Внутри послышалось копошение и ворчание, и после дверь, закрытая, видимо, изнутри на засов открылась, и перед Бинхом появилось заросшее длинной бородой и усами, морщинистое лицо старика. Его любопытные зелёные глаза блестели от внезапно проявившейся молнии. Александр неловко стоял перед входом, чувствуя, как дождь льёт за шиворот. Будто только что вспомнив, что на улице ливень, дедушка отошёл и раскрыл дверь, жестом приглашая внутрь. — Спасибо… — пробормотал полицмейстер, быстренько забегая в дом, но потом вспомнил про коня. — А… Можно ли коня моего в конюшню проводить? — И не сидится же вам дома, — услышал Бинх тихое недовольное ворчание старика, после чего странный дед продолжил уже громче. — Конечно-конечно. Ты проходи, сушись — одёжка сухая есть на лавке, — а за коня не беспокойся, я сам его провожу.       Недоверчиво глянув на старика, Александр всё же послушался. Он ведь, можно сказать, в гостях. Негоже хозяина обижать.       Пока дедушка ходил пристраивать коня, Бинх оглядел помещение. На столе было накрыто на двух человек, отчего Александр предположил, что старик живёт либо с женой, либо с внучкой какой. Не задерживаясь на столе (хотя очень хотелось) полицмейстер скользнул взглядом по стенам избы и углам. В углу стояла печь с задернутой простыней. На стенах висели непонятные засушенные травы, грибы, и даже орехи на полках стояли, вперемешку с вареньями, и медами, и ещё стеклянными банками с неизвестным содержимым, каждая из которых была подписана корявыми печатными буквами. Висела пара лесных пейзажей, написанных вручную видимо самим дедом. В углу, на лавке, обнаружились краски. Чуть дальше на лавке лежала одежда. Александр с удивлением обнаружил, что она мало отличается от его собственной — разве что камзол более насыщенного зелёного цвета.       Подняв его и осмотрев, Бинх убедился, что сшита одёжка довольно неплохо. Он поскорее начал переодеваться, чтобы странный старик не застал его за этим занятием. Он, конечно, не очень зацикливался на таких вещах, но предпочитал, чтобы никто не видел уродливых длинных шрамов, покрывающих всю его спину и бока. Служба на Кавказе далась ему трудно, особенно поспособствовал этому мошенник-командир, который ну очень не любил слишком честного офицера.       В тот самый момент, когда Александр накинул рубашку, вошёл дед. Он, казалось, совсем не намок, хотя выходил на улицу без зонта. Старик странно посмотрел на гостя и подошёл к столу. — Ну, садись, поужинай со мной, коль пришёл, — вроде дружелюбно, но несколько суховато сказал заросший волосами дедушка. Бинху показалось, что волосы у деда будто сами начали приглаживаться, чтобы не мешаться.       Сначала очень поздний ужин проходил без единого слова, но потом, когда дедушка чай, заваренный из странных трав из баночек, поставил перед гостем, сам хозяин заговорил. — Плутал, небось, очень долго? — спросил он, но казалось, что дед уже знал ответ на свой вопрос. — Несколько часов будет, — осторожно ответил Александр, принюхиваясь к чаю. А вдруг отравлен? Дедушка неожиданно засмеялся глубоким ухающим смехом. — Да ты пей, пей. Коль хотел бы я тебя изжить, то давно бы уже сделал это, — с весёлой улыбкой проговорил старик. — Не веришь ты, вот я тебя и не замучил. Не веришь, а значит, не знаешь законов наших.       Бинх, которого эти слова ещё больше напрягли, опять недоверчиво скосился на напиток. — То есть, во что не верю? Что за… Законы? — спросил полицмейстер. Дедушка добродушно ухнул и подвинул к Александру ещё тарелку с ягодным вареньем. — Скажу я тебе — ты меня сильно неверием своим обижаешь, но, вижу, нелегка у тебя была жизнь. Как думаешь, отчего ты так долго по лесу бродил? Не хотел я отпускать тебя. Думал, как же наказать? — строго, но с искрой веселья продолжил старик. — А потом понял — не веришь. Попался мне в лесу, за сколько лет, попался человек, не затронутый суевериями. Признаюсь, интересно мне стало тогда. А как ты меня напугал, когда промчал своего коня рядом с моим любимым деревом!       Бинх внезапно припомнил, что какая-то чёрная тень спрыгнула с ветки, когда он только заезжал лес. По размерам её нельзя было сказать, что это был дед — максимум белка. Рассказ дедушки показался мужчине донельзя странным, и он подумал, что хозяин этой избы, никак, умом тронулся. — Ну, коли ты не верил, — тут старик сверкнул посветлевшими зелёными глазами. — То на первый раз прощаю я тебя. Но впредь проси разрешения, прежде чем в мой лес входи.       Бинх запутался ещё больше и, задумчиво отхлебнув чай — который оказался весьма приятным на вкус, — всё-таки решил задать интересующий его вопрос. — Но почему этот лес Ваш? Или вы какой-то помещик? Я совсем запутался, — сказал он. Дед вновь заухал, волосы на его голове зашевелились. — Нет, совсем не помещик, — тут он серьёзно глянул на полицмейстера. — Я — лесовик. Лесной хозяин, господин Шишкин… Меня много как зовут. Суть одна — я управляю всем лесом, это мой дом, я здесь живу. Мне знаком каждый кустик, я помню каждого зверька. Ну, что-то я совсем разболтался с тобой. Давай, пей чай, а то остынет! Переночуешь у меня, так уж и быть, а утром отправишься домой. До хутора своего быстро доберёшься.       Не поверив сначала деду, Бинх в размышлениях лёг спать на предложенную печь — сам хозяин куда-то ушёл, оставив гостя на целую ночь. Решив не загружать себя разгадками непонятных слов старика, Александр решил всё же уснуть.       Проснулся он в своей старой одежде, с треуголкой на голове, под большой раскидистой сосной. Рядом стоял его конь и дожёвывал овёс, насыпанный в сплетение корней. Метрах в двухста виднелся въезд в Диканьку. В недоумении Александр Христофорович оседлал коня и, сказав перед выходом из леса тихое «спасибо», поскакал к дороге. Ответом ему было уханье совы, слишком уж напоминающее смех дедушки лесовика. — Я сначала не поверил, а потом, когда ты перед входом в лес шептал что-то, заметил тень на дереве. Обернулся — а там леший сидит, — полицмейстер задумчиво потёр нос, делая ещё глоток чая. — он мне ещё улыбнулся, а потом в сову превратился, ухнул и улетел.       Тесак восхищённо смотрел на начальство, раскрыв рот. Вот так да — сам хозяин лесной СанХристофорыча к избушке своей вывел! Он такое только по рассказам бабушки своей знал, что у лесовика своя изба есть в чаще — даже искать пытался, но не получалось. — СанХристофорыч, так как же это вы… Здорово-то как! А расскажете, что ещё в избушке той было? — с надеждой спросил Тесак, как восторженный ребёнок глядя на Бинха. — Так, поздно уже, — добродушно проворчал полицмейстер, но, глянув на сияющие глаза Тесака, прибавил. — Если только завтра. Приходи, целый день сможем болтать. Отчёты- то мы все сдали — и в Полтаву, и в Петербург.       Обрадованный писарь наговорил кучу восторженных речей о начальстве, принявшись убирать со стола. Александр помогал ему, внутренне радуясь тоже. Понимая, что и сам стал жертвой суеверий — и они ему понравились.