По разные стороны

Кавех пришел с работы раньше, чем предполагал: время только перевалило за полдень. Архитектор устало топал по тротуару, по знакомой дороге к дому, где он сейчас «обосновался». Кавех дёрнул ручку дома, но она не поддалась. Он поднял взгляд и упёрся в резной рисунок на двери и несколько секунд бездумно пялился, пока медленные шестерёнки в уставшей голове не родили мысль, что дверь заперта. В очередной раз. Парень тяжело вздохнул и чудом не швырнул все свои инструменты на землю. Сжав кулаки, он настойчивее дёрнул ручку и начал тарабанить по двери. Оттуда донеслась только тишина. – Я знаю что ты там! Открой дверь! – От усталости не осталось и следа: теперь Кавех был зол. Бесконечно зол на своего отвратительного соседа и по совместительству хозяина дома. – Аль Хайтам, у тебя сегодня выходной, я прекрасно это знаю, поэтому открой дверь! – Кавех устало упёрся лбом в прохладную древесину. Изнутри послышались шаги, Хайтам даже не пытался быть тихим или незаметным. Архитектор стукнул по двери ещё один раз. Шаги остановились, и снова тишина. Кавех зажмурил глаза и сжал кулаки. В нем бушевала злость и невыносимая обида. Каждый раз! Каждый чертов раз, когда он возвращается домой, где уже сидит Хайтам, происходит гребанный цирк! Не было, кажется, ни одного раза, когда Кавеха бы нормально впустили в дом. Отвратительно. Парень с силой укусил губу и почувствовал, как сильно он устал. Не только потому, что пришел после долгой работы с клиентом, потратил много времени и сил на дорогу; но и потому, что каждый раз не может нормально попасть в место, которое и домом толком назвать нельзя. Дом – это место, где ждут. Или по крайней мере, куда приятно возвращаться. Здесь же… мало того, что его не ждут, так ещё и возвращаться сюда раз на раз ужасно. Кавех стукнул по двери в последний раз и обречённо упал на порожек. Он так устал, что сил устраивать скандал через дверь не осталось. Казалось бы, не в первый раз уже такое происходит. А больно меньше не становится. Зачем Аль Хайтам так поступает? Если Кавех ему совсем не нравится, почему он не может просто выселить его? Почему он вообще согласился приютить? С его-то умом он мог понять, что они не сойдутся. А Кавех… у него не хватает сил уйти самому. Каждый раз, когда они доходят в спорах до крайностей, Хайтам стихает. И Кавех следом. А на следующий день все вроде бы и хорошо, и съезжать не обязательно. Зато, как только первым вернётся Хайтам, а не Кавех, все по новой. Снова ломиться в дверь, снова ссориться, затем снова затихать и молча терпеть. Невыносимо. Кавех откинул голову наверх и посмотрел на небо. День клонится к вечеру, небо уже приобретает теплые оттенки, а облака стали розовыми от закатного солнца. Может, к черту этот дом? Найти где-нибудь место, чтобы перекантоваться одну ночь… Дверь резко открылась, и Кавех не удержался и упал. Сверху на него смотрел Аль Хайтам, своим обычным недовольным взглядом и с выражением, как будто презирает всех и вся. – Если ты собираешься жить на улице, то хотя бы вещи забери. – Кавех закрыл глаза и старательно сделал несколько глубоких вдохов, считая до десяти. Понемногу начинает вскипать настоящая ярость. – И долго ещё так пролежишь? – …Аль Хайтам, объясни, почему я, придя с работы, вынужден умолять тебя впустить меня в дом, который ты сам предлагаешь считать нашим?! – На последних словах голос сорвался на надрывный крик. Кавех вскочил с пола, и забыв про инструменты, подскочил к Хайтаму, хватая того за извечный зелёный воротник. Реакцией на крик стали лишь слегка приподнятые брови. – Наш? Ты просто снимаешь жилплощадь. Даже отплатить толком не можешь, Кавех, поэтому жалобы из нас двоих могу предъявлять только я. Архитектор задохнулся от возмущения. – Ты?! Какого черта, Хайтам? – Кавех отпустил секретаря и устало прислонился к двери. – Ладно. Ладно, я понял. Я съеду, раз ты этого хочешь. Съеду и постараюсь отдать деньги как можно скорее. – Он наконец-то вспомнил про инструменты, взял их и прошел внутрь. – Я этого не говорил. – Хайтам пожал плечами. – Я тебя не выгоняю, и предъяв как раз не высказываю. Это ты вечно возмущаешься. У Кавеха не хватило сил на достойный ответ, поэтому он только угукнул. – Завтра соберу вещи и съеду. – Я не заставляю. – Хайтам пошел следом за ним. Кавех скинул с себя верхнюю одежду и обернулся. Хайтам выглядел так, как будто ничего особенного не происходит. Как будто он не испортил никому настроение в очередной раз, как будто он наслаждается жизнью, как и всегда. – Но ты этого хочешь. Не смей отрицать, я прекрасно вижу, как сильно ты хочешь от меня избавиться. – Во взгляде Хайтама было что-то нечитаемое. Кавех попытался выудить в этом бездонном колодце хоть одну понятную эмоцию, но так и не смог. Он вздохнул и отвернулся, собираясь раздеться и залезть в кровать. – Ты продолжишь стоять и пялится? – Кавех безумно хотел наорать на него, выпнуть к чертям, но прекрасно осознавал, что не может. Иначе выпнут его, вот прям в таком виде. – Кавех, я не заставляю тебя уходить, – тихо бросил секретарь, прежде чем выйти из комнаты и оставить Кавеха наедине со своими безрадостными мыслями. Парень стянул с себя одежду и упал на кровать. Сейчас несколько минут полежит, и пойдет в душ. А затем пойдет доделывать проект… За дверью, в коридоре, Хайтам стал перебирать какие-то вещи. Кавех зажмурился: только выгнал мысли о нем из головы, как он сам напоминает о своем присутствии. И вот снова, произошло то же самое, что и всегда. Они поссорились, а затем Аль Хайтам сделал вид, что все в порядке. Снова сказал что-то «доброе», прежде чем хлопнуть дверью. Как это понимать? Он не хотел его впускать, а потом сказал, что вовсе не выгоняет из дома. Почему он так себя ведёт? Если бы это был простой человек, то Кавех списал это на биполярное расстройство или детское желание привлечь внимание. Но это Аль Хайтам, вовсе не простой человек, поэтому ни одно из предположений не подойдёт. Учёный ведёт себя так, просто потому что может. Кавех, в который раз за день, устало вздохнул и встал с кровати. Пора заниматься делами. *** Утро для архитектора наступило вовсе не утром. Он открыл глаза и увидел настенные часы, которые указывали почти час дня. Вчера ночью он вновь допоздна редактировал чертежи, до тех пор, пока не стал валиться прямо на них от усталости. Впрочем, прежде чем пойти спать, он оценил свою работу и остался доволен. Оставалось надеяться, что и заказчик будет такого же мнения. После того, как мысли пришли в порядок, Кавех четко вспомнил все события вчерашнего дня. Лёгкое позитивное настроение резко сменилось печальным. Что ж, видимо сегодня придётся паковать вещички и искать, где жить… А может, всё-таки, нет? Кавех прислушался к звукам дома, и понял, что один. Полная тишина, которая нарушается лишь тиканьем часов. В голову пришла гениальная идея… Архитектор потянулся и приятно прохрустел затекшими конечностями. Что ж, даже если после такого Хайтам насильно выгонит его из дома, по крайней мере это будет заслуженно. А придумал он вот что: пока секретаря нет, он запрется изнутри. Теперь Хайтам сам прочувствует на своей шкуре весь спектр эмоций. Да, это будет прекрасная месть. Довольный своим планом, Кавех отправился на кухню, приготовить себе роскошный завтрак. Настроение вновь поднялось, и парень даже стал напевать под нос какую-то мелодию. После того, что он сегодня устроит, даже не жалко будет съехать. Хотя нет, кому он врёт. Через какое-то время Кавех уселся за стол, и приступил к еде. Сейчас настало самое время обдумать свой план более детально. А имеет ли он вообще смысл? Черт возьми, он собирается вести дело с Аль Хайтамом. После осознания этого идея потеряла несколько пунктов гениальности. Хайтама такими глупостями не проймёшь. Он просто будет очень раздражён, только и всего. Возможно, немного поругается, но очень быстро найдет способ решить проблему. В этом его гениальность. Кавех стал ковырять еду вилкой. Действительно, вряд ли вообще любой план сможет удивить Аль Хайтама. Возможно, он уже сейчас перебирает бумажки и думает: «Кавех, наверное, собирается придумать какую-нибудь очевидную хрень, чтобы попытаться вывести меня из себя». Кавех расстроенно уронил голову на руки. В этом отвратительная прелесть Аль Хайтама: он чертовски умён. Кавех понял это ещё в студенческие годы, когда им пришлось работать над проектом вместе. Честно говоря, во всем, что касается исследований и знаний, Хайтам великолепен. Он вечно читает, быстро может найти любую информацию, прекрасно понимает, как писать научные работы. Список можно перечислять почти бесконечно. Но вот в чем он плох, так это в отношениях с людьми. Как будто за всю жизнь он общался только с книгами. И теперь, когда Кавех пожил с секретарем, он может с уверенностью сказать, что это правда. Он абсолютно не понимает эмоции людей, не знает как говорить с ними и при этом не вгонять в депрессию. Но вот что интересно: он делает это не со зла, а просто потому что не понимает. И тем, кто может привыкнуть к его прямолинейности, может даже быть комфортно с ним… например, Тигнари и Сайно. Хотя может показаться, что последний вовсе не «друг» Аль Хайтаму, они общаются и даже выпивают все вместе. Конечно, Кавех тоже часто проводит время с друзьями. Но Кавех – совсем другой человек. Сайно бесконечно вздорит с Хайтамом потому что у них расходятся мнения. У них двоих ссоры больше похожи на профессиональную привычку, чем на реальные конфликты. Тигнари вообще не спорит с Хайтамом, но это часть его характера. Они по-дружески подкладывают друг друга, и если спорят, но это похоже на дискуссию учёных. Что касается людей из Академии, они для Аль Хайтама никто. Звучит пафосно, но это правда: секретарь просто не воспринимает их как людей. Они – просто статисты, рабочая сила, кучка учёных, которые похожи один на другого. С ними он даже не спорит, он вообще не контактирует. Только деловые вопросы. Кавех же совсем другое дело. И это ужасно. Он сам не понимает отношение учёного к себе. Иногда в голове мелькает мысль «друг», но он отметает ее сразу. Отношение к друзьям понять можно – он колкий, прямой, иногда улыбается. Кавех уж точно знает, много раз проводил время с друзьями. Кавех много наблюдает и может с уверенностью сказать, что Аль Хайтам не считает его другом. Именно в его странном понятии. Тогда кто он? Точно не пустое место, как учёные Академии, потому что он говорит с Кавехом, вступает в споры, иногда даже одаряет ответной реакцией на какие-нибудь выкидоны. И самое главное, он позволил жить с ним. Кавех отодвинул тарелку с недоеденным обедом. Со всеми этими мыслями аппетит пропал. Архитектор посмотрел на часы. Время потихоньку бежит к вечеру, а значит в ближайшие часы вернётся Аль Хайтам. Заставив себя подняться, Кавех перешёл к действиям. Вернее, почти перешёл. Он оглянулся и увидел кучу немытой посуды. Сжав челюсти до зубовного скрипа, он закинул все в раковину и несколько минут старательно намывал. «Просто немытая посуда – это мерзость», – убеждал он себя. Кавех закончил с мытьём и вышел на крыльцо дома. Он прекрасно знал, где лежит запасной ключ – за одним цветочным горшком, который слегка треснул. Кавех несколько раз спрашивал, почему Хайтам не поменяет его, но тот наотрез отказывался, ведь у него «замечательная форма». Чувство вкуса у секретаря тоже не понятное. По полочкам расставлены глупые неказистые фигурки, как будто Хайтам покупал их на сходках фриков. И ещё, что самое ужасное, в доме было несколько отвратительных ваз. Их форма и узор настолько ужасные, что Кавех морщится каждый раз, когда смотрит. Мужчины часто спорили по поводу безвкусицы некоторых интерьерных решений, но такие ссоры всегда заканчивались фразой «не нравится – съезжай» и надутым Кавехом. Парень усмехнулся, доставая ключ из тайника. Порой ссоры бывали даже весёлыми… Кавех резко выгнал эту мысль из головы и решительными шагами направился к дому. Воровато оглянувшись, он нырнул внутрь и запер дверь. Он собирался со спокойной душой уйти из коридора, скажем, в ванную, но что-то ему не дало. Он стоял, держал ключ в замочной скважине и слушал стук своего сердца. Его одолело какое-то чувство «неправильности». Может, не стоит?.. «Точно стоит!» – Кавех резко оборвал поток тревожных мыслей. С какой-то надрывностью он вырвал ключ из скважины и отошёл от двери. Узорчик на дереве никак не поменялся, но сейчас он выглядит каким-то другим. Слишком угловатый и неаккуратный, слишком грубый, как будто его делали «на отвали». Парень закусил губу. Чувство неправильности не отпускало. Кавех притащил из гостиной стул и уселся в метре от двери. Он и сам не понимал почему. Аль Хайтам черт знает когда придет, сидеть тут и ждать как верный щенок – просто бессмысленно! Парень прекрасно это понимал, но тем не менее не сдвигался с места. Он продолжал рассматривать узор на двери, как будто видел его впервые. Он старался ни о чем не думать, ведь если он начнет размышлять, то велика вероятность, что вообще откажется от затеи «запереться изнутри». В какой-то момент он начал считать в уме, но постоянно сбивался, когда на улице происходило что-то шумное, или в доме скрипела какая-нибудь мебель. Кавех устало согнулся и опустил голову на руки, локтями уперевшись в колени. Какой кошмар, чем он сейчас занимается? В комнате лежат незаконченные чертежи, а он сидит здесь и нервно считает. Может, к черту все это? И по всем канонам, именно в этот момент на улице послышались приближающиеся шаги. Кавех замер и даже задержал дыхание, прислушиваясь. Аль Хайтам дёрнул ручку, и Кавех в панике подумал, что у того есть свой ключ, что он сейчас откроет дверь, увидит Кавеха, и начнет высмеивать его в обычной манере. Однако дверь не открылась. Хайтам ещё раз дёрнул ручку и чертыхнулся. Он отошёл, наверное к тайнику, подумал Кавех. Так и было. Хайтам ругнулся громче. – Кавех, я знаю что ты внутри, – громкий уверенный голос с нотками раздражения и усталости. Кавех сглотнул и слегка подался вперёд. Может, открыть? Может быть спихнуть все на глупую шутку, отступить... – Кавех, ты слышишь? – Теперь раздражение возросло, перекрывая усталость. Вот так всегда. – Если ты не откроешь сейчас, я найду способ пробраться внутрь, и… – Хайтам запнулся. – И что? – Кавех прикупил язык, когда слова вырвались из него. Вот так нелепо и импульсивно он себя выдал. – Так значит, ты всё-таки слышишь. Замечательно, теперь открой дверь. – Нет, я не открою, пока не скажешь, что хочешь сделать. – Кавех резко встал со стула и подошёл к двери. – Давай, Аль Хайтам, закончи мысль. За дверью была только тишина. Ни движений, ни тяжёлых вздохов, просто напряжённая тишина. – Я выселю тебя. Как ты и хотел. – У Кавеха сердце упало. Он закусил губу. – Открой дверь. Кавех слабо стукнул по двери кулаком. – Не открою, что хочешь делай. Почувствуй себя на моем месте! – Он всеми силами пытался игнорировать подступающий к горлу ком. – Каждый… каждый раз, вот так стоять под дверью и умолять попасть внутрь! Подумай, каково мне?! Кавех уткнулся лбом в холодную поверхность двери. Вчера он стоял также с другой стороны. А сейчас они оба по разные стороны, но на одном месте. Парень прислушался к улице. Аль Хайтам молчал. Кавех тоже. Поддавшись какому-то отчаянному порыву, Кавех резко открыл дверь и выбежал на улицу, отталкивая секретаря. Тот начал ругаться, но Кавех стремительно ушел с крыльца и сразу свернул вниз по улице, желая убраться подальше от этого места и человека. Глаза начало щипать от выступающих слез. Черт, почему так всегда получается? *** Аль Хайтам в шоке посмотрел на перо, которое упало, когда Кавех убежал. Оно медленно упало на дорожку и отбрасывало лёгкую тень. Хайтам подошёл, взял его и стал вертеть в руках. На самом деле он никогда не понимал это стремление архитектора выглядеть эпатажно. Но это даже неплохо, он выделяется и подчёркивает свою личность. Хайтам легонько потёр подушечками пальцев перо. Всегда хотел это сделать, да как-то случая не представлялось. Секретарь оглянулся на распахнутую дверь. Ключ так и остался в скважине, перед дверью стоял стул. Вот дурак, они правда поджидал под дверью? Хайтам усмехнулся и вошёл в дом. Он ожидал увидеть полный хаос, который Кавех вполне мог устроить в знак протеста, но все вещи были на своих местах. И даже посуда на кухне бережно вымыта и расставлена сушиться. И в чем тогда был этот «протест», если ничего не поменялось? Хайтам устало упал на диванчик в коридоре. Пожалуй, Кавех выбрал не тот момент. Секретарь слишком устал на работе, чтобы выслушивать истерики архитектора и вступать с ним в споры. Наверное, Кави и сам это понимал, поэтому так стремительно сбежал. Что ж, в любом случае вернётся. Аль Хайтам прикрыл глаза и растянулся на диванчике, пытаясь избавится от неприятной усталости в мышцах. Он решил, что будет замечательно немного вздремнуть, и снял наушники, чтобы дать ушам отдохнуть. Несколько минут он лежал в тишине с закрытыми глазами, ожидая, когда придет сон. Но, увы, он все никак не хотел идти. Хайтам открыл глаза и потер переносицу. Почему не удается уснуть? Из-за излишней тишины, да неужели? Обычно где-то Кавех шуршит бумагами, иногда тихо напевает себе под нос, редко проскальзывают растерянные ругательства. Хайтам слишком привык к присутствию архитектора в своей жизни. Возможно, поэтому он ни разу прямым текстом не сказал ему съезжать. Хотя, если задуматься, он и без того поступал крайне ужасно. Кавех и так тревожится по пустякам (впрочем, самому парню «пустяки» таковыми не кажутся). Хайтам перевернулся на бок и посмотрел на стол, на котором лежало несколько инструментов архитектора. Вот ведь, вечно ноет про бардак, а сам инструменты разбрасывает. Хайтам легонько улыбнулся. Кавех слишком остро воспринимает очень многие вещи. Особенно в общении с Аль Хайтамом. Секретарь искренне не понимает, почему парень так пылко спорит на глупые темы, вроде немытой посуды или очередной глупой вазы. Конечно, Аль Хайтам ещё со студенческих годов знаком со вспыльчивым характером Кавеха, но и подумать не мог, что жить с ним окажется настолько сложно. И в то же время легко. Несмотря на вспыльчивость, парень вовсе не злопамятный и легко идёт на примирение. Хайтам не придавал этому особого значения: раз Кавех замолкает, значит, все хорошо. К тому же он много помогает по дому, и Хайтам заметил, что в некоторых углах душиться свободнее. Безусловно, он не принимал таких самовольных уборок и перекладывание предметов с удобного места на «нужное». Но после очередного спора на этой почве, решил оставить Кави в покое и дать ему свободу. Как и практически со всеми темами, на которые они спорили. Аль Хайтам придерживался стратегии «если не получается победить в споре, то лучше отступить», однако Кавеху это, похоже, не нравилось. И такое его поведение вызывало миллион вопросов. Он ведёт себя как девочка в пубертате: то любит, то не любит. Вот он сперва яростно орет из-за какой-то абсолютно глупой причине, а через пару часов сидит рядом на диване и увлеченно рассказывает что-нибудь. Хайтам посмотрел на время. Прошло уже около 40 минут, а Кавех домой все не спешит. Секретарь сел и потер переносицу. Все равно не спиться. Нужно отыскать этого придурковатого архитектора. *** Кавех сидел на скамейке на площади. Это его любимое место: тут прекрасный вид на подножье города, сзади шумят люди. К тому же сейчас и время вечернее, солнце закатывается и окрашивает весь мир в теплые тона. Парень смотрел вниз, на воду, он закинул ногу на ногу, упер локоть в колено и, согнувшись, положил голову на ладонь. Левая рука сама по себе вырисовывала узоры на деревянной лавочке. Глаза немного болели, потому что несколько минут кряду он тихо рыдал и тер лицо, пытаясь успокоиться. Наверное, выглядит он сейчас феерично, с красным опухшим лицом. Какой ужас, он глупо проливает слезы по какому-то мудаку. Хотя, «какой-то» неподходящее слово. Наверное, он влюбился в Аль Хайтама ещё в студенческие годы, когда они вместе работали над проектом. Кавех пропустил через себя эту мысль, и почувствовал, как мурашки пробежалась по спине. Теперь свое собственное поведение стало понятным. Ясно, почему он так остро реагировал на все, что связано с пресловутым секретарём. Ясно, почему он так часто выходил на конфликты, желая увидеть эмоции на спокойном лице. Ясно, зачем он навязался на совместное сожительство, почему он сидел здесь и лил слезы десять минут назад. Вырвался грустный смешок. Если бы он понял свои чувства раньше, то бежал бы как можно дальше. Но, видимо, он и правда настолько глуп, как говорит Хайтам. – Вот ты где. – Секретарь сел рядом, заставляя Кавеха вздрогнуть и почти подскочить. Парень дернулся, чтобы снова сбежать, но Аль Хайтам схватил его за руку. Кавех замер. – Присядь. Поболтаем. Голос звучал также безымоционально, как всегда. Однако в нем было что-то ещё. Кавех наотрез отказался анализировать это «что-то». Он не стал сопротивляться и уселся обратно, вперив взгляд в землю. Так сильно убежать, скрыться и исчезнуть ему ещё никогда не хотелось. Кавех молчал, ожидая первого шага от Хайтама. Но тот тоже молчал. Хватка на запястье стала гораздо мягче, но никуда не делась. Кави сжал челюсть. – Кавех, позволь спросить одну вещь: почему ты ведёшь себя как маленький ребенок? Сердце архитектора разбилось на мелкие кусочки. А что он вообще ожидал? Извинений? От Аль Хайтама?! Чушь, да и только. Тогда почему от этого вопроса так больно? Может быть, Кавех хотел услышать что-нибудь более нежное? Чуть более спокойное и осторожное… Хотя, о чем это он. Хайтам не способен на эмпатию. – Ты будешь молчать? Тогда мы ни к чему не придем. Если хочешь, я могу рассказать свои предположения… – Нет! – Голос звучал уж слишком сипло. Парень откашлялся. В голове проносились мысли, но он выпалил прежде, чем успел понять, – Я люблю тебя, вот в чем дело. Между ними повисла тишина. Кавех обречённо выдохнул. И хотя эти слова остались на языке мерзким вкусом, на душе стало чуточку легче. Он осознал свои чувства, он донес их до Хайтама. По-крайней мере, теперь не будет недосказанностей, и архитектор сможет спокойно съехать. – О… – Наконец-то подал голос Аль Хайтам. – Вот как. Что ж, это многое объясняет. – Он помолчал ещё немного. – Пожалуй, если бы ты сказал раньше, я бы вел себя иначе. – Да не знал я раньше, – понуро ответил парень. – Пожалуй, ты прав, и я непроходимо тупой, раз сам не понимал своих чувств. Хайтам дотронулся до тыльной стороны его ладони. – Вообще-то, я никогда не говорил, что ты «тупой». На самом деле я не сомневаюсь в твоём интеллекте. Кавех, я ведь писал научную работу с тобой, разве ты забыл? – И вот снова Хайтам оперирует фактами и своими чертовски умными наблюдениями. – Да что ты? А мне казалось, что все твои замечания, все твои взгляды, тяжёлые вздохи, все твои споры со мной – все это показывает твое мнение по поводу «моего интеллекта». – Кавех наконец-то поднял взгляд и посмотрел на Аль Хайтама. В лучах закатного солнца его кожа приобрела теплые оттенки, но глаза оставались такими же холодными, как всегда. Да и лицо тоже обычное: хмурый взгляд и сдвинутые брови. И правда, камень. – Кавех, ты слишком остро все принимаешь. Возможно, в твоих глазах все выглядело именно так, но я никогда не хотел сделать тебя глупым и вовсе не считаю таковым. – Спокойный голос, без нотки иронии или сарказма. Видимо, честно говорит. Кавех отвёл взгляд. Может быть, он прав, и Кавех правда все себе надумал. – А зачем тогда не впускал меня домой? К тому же, ты и правда очень груб со мной! С Тигнари, например, ты не такой… – Хайтам поднял брови и издал долгий «хмм». Кавех закусил губу, ожидая ответ. – Тигнари – совсем другое дело. Кавех, я с ним не живу. Он мой товарищ по работе, если тебе угодно. Безусловно, с ним у меня хорошие отношения, и я стараюсь его не злить. Однако, у меня вовсе не «особенное» отношение к нему, как ты мог подумать. – Кавех вяло кивнул. Его слова имеют смысл». – Что до ситуации с дверью… – Последовала длинная пауза. Кави посмотрел на лицо Хайтама, и у него почти отвисла челюсть. Тот был в замешательстве. Брови хмурые сильнее обычного, губы сжаты в тонкую линию, взгляд не как обычно, каменный, а живой – выдает эмоцию непонимания. – Что ж, я и сам не до конца могу объяснить, почему я так делал. – Мужчина резко посмотрел в глаза архитектору, он расслабил губы и они стали выражать призрачную улыбку. Что? Это эмоции? – Не делай такое лицо. Ты так сильно удивлен тем, что у меня нет ответа на твой вопрос? Хайтам откинулся на спинку скамейки и принял свою излюбленную позу, закинув ногу на ногу. Пальцы, которые едва касались руки Кавеха, стали легонько отбивать ритм на коже. Каждое прикосновение отдавалось электрическим разрядом по всему телу архитектора. – Кави, ты ведь знаешь, что мне тяжело даются эмоции? – Парень кивнул, завороженно смотря на пальцы, которые плясали у него по руке. – Не только выражать эмоции, но и понимать их сложно. И, к сожалению, на меня это тоже распространяется. Движение на руке резко остановилось, Хайтам потянулся к сумке на бедре и вытащил оттуда любимое перо Кавеха. Выпало, когда убегал, – понял он. Хайтам немного ломаными движениями зацепил перо за ухо парня, и через секунду переплел их пальцы. Кавех сглотнул и почувствовал, как сердце бьётся где-то в горле. – Кавех, прости меня, – почти шепотом произнес Аль Хайтам. Архитектор дернулся, как ошпаренный, и в неверии посмотрел на лицо Хайтама. Тот смотрел на их руки, и его лицо было необычайно живым. На губах лёгкая, заметная улыбка, брови расслаблены, а не хмурятся как обычно. Кавех почувствовал, что снова готов расплакаться. – За то, что не понимал твои и свои чувства. За то, что делал тебе больно, хотя видел, как тебе плохо. За то, что игнорировал тебя. Прости. Кавех замер. В голове была пустота, как будто кто-то открыл клапан, и все мысли, которые заполняли разум, в одно мгновение вылетели и растворились в воздухе. Ого. Аль Хайтам извиняется. – Мне не нужно съезжать? – Голос дрожит. Солнце уже село за горизонт, но все вокруг оставалось таким же теплым. Хайтам повернул голову и посмотрел в глаза Кавеха. Он улыбнулся, в открытую, по-настоящему улыбнулся. Его взгляд стал теплым, отнюдь не из-за освещения, а из-за эмоций. Он мягко хмыкнул. – Нет. Ты можешь остаться со мной.