Тихий вечер

-Шерлок... - Джон придвинул к себе засыпающего друга и зарылся носом в тёмных кудрях. Мягкие волосы приятно щекотали лицо, а тепло от тела Шерлока согревало лучше пледа, который, кажется, уже упал куда-то на пол. -ммм? - Шерлок заерзал, устраиваясь поудобнее на плече друга и выдыхая куда-то в изгиб шеи, не открывая глаза. -ты такой замечательный и восхитительный, - прошептал Джон. Камин тихо потрескивал в темноте комнаты, озаряя диван и мебель мягким оранжеватым светом. Телевизор был давно забыт и вещал только для стоявшего на полке черепа. Книга, которую Джон читал с интересом, была отложена на подлокотник. В этом мягком теплом свете расслабленный, чуть ли не уснувший, наконец, Шерлок казался дружелюбнее обычного. Его черты смягчились, волосы растрепались, на щеках появился здоровый румянец, а ресницы, пушистым конутром обрамлявшие мраморные веки, стали будто бы не такими колючими. Шерлок глухо засмеялся в ответ и сполз к Джону на колени, попутно схватив плед с пола, и сонно протянул его Джону. Доктор умилялся тому, как же Шерлок может быть похож на ребёнка. Какой же он бывает человечный. Мягкий и милый. Это его забавляло. Он взял плед и накрыл Шерлока, аккуратно подоткнув мягкую ткань со всех сторон. -так теплее? - он обхватил его запястья, согревая другу руки. Шерлок кивнул, промычав что-то похожее на согласие, в полусне приоткрыл и тут же снова закрыл глаза. Невоносимый и бесцеремонный , несносный и вредный, жутко умный и циничный детектив сейчас оказался чутким и совсем беззащитным, свернувшимся калачиком на коленях друга, уткнувшись ему в живот макушкой. Джон любовался этими скулами, лёгким румянцем и растрепанными кудрями, перебирая их пальцами. Он так любил этого гения, который старался не быть человеком. -я тебя так люблю.. Джон подумал, что сам сказал эту фразу, которая так и вертелась на языке. Но нет. Голос был не его. Это сказал Шерлок. Прошептал. Так осторожно. Джона просто распирало от гордости и любви, нежности и ласки. Его любил сам Шерлок. Ему об этом сказал сам Шерлок. Это был лучший вечер. -и я тебя! И я всегда буду с тобой, - Джон наклонился и поцеловал Шерлока в кончик носа, затем куда-то чуть выше век и, наконец, в такие приятные шелковистые кудри у виска. Ответом послужили лишь искренняя слабая улыбка и тихое сопение. Хотя, кажется, это было не всё. Ещё холодные пальцы аккуратно дотронулись до кисти Джона и сжали их в благодарным жесте. Джон знал, как Шерлоку было важно быть любимым. Ведь он так долго был обделён чистой и бескорыстной любовью и заботой. И так часто был предметом обсуждения и насмешек. Но он был сильный, и Джон гордился его силой, безразличием, с которым друг относился к своим обидчикам. Джон гордился этим высокомерием и острым языком, который затыкал идиотов. И у Джона щемило сердце, когда он видел глаза Шерлока после оскорблений. Когда он видел его дома, безмолвно смотрящим в окно, одиноко сидящем в кресле. Но Джона переполняла нежность, когда Шерлок лежал у него на коленях, мирно сопя во сне. И он забывал всё плохое. Оно уходило само, освобождая место для заботы, любви, внимания и ласки.