***
Чаепитие проходило в безмятежном и задумчивом диалоге. Намджун погрузился в себя и рассказал Анне некоторые детали своей карьеры. Я и телохранитель молча пили свой чай и жевали печенья. Изредка я вставляла свои вопросы, ловя заинтересованный взгляд драконьих глаз. Порой я не могла оторваться от них, завораживал не только немного затуманенный взгляд, но и изящная вытянутая форма, веки, и опущенные ресницы. В конце концов я стала открыто рассматривать парня – аккуратные руки, держащие чашку были в кольцах, шея двигалась в такт словам, которые из-за низкого тембра стелились по всей студии, как туман. Широкие плечи с накинутым на них идеально сидящим пиджаком. Серьги в ушах. «Почему европейские парни так редко носят украшения? Серьги как будто созданы для мужчин». Я переместила взгляд на ямочки и губы Намджуна. «Он невероятно галантный красавчик, даже интересно какой он в постели». На этом моменте я закусила нижнюю губу и со свистом выдохнула. Размеренный диалог на мгновение остановился и на меня резко обратились три пары любопытствующих глаз. Лицо в секунду залило краской, я оторвала взгляд от губ Намджуна и со стыдом обвела глазами свою компанию. Мои плечи напряглись и взметнулись вверх. – Прошу прощения, я немного устала и задумалась. Подруга и молодые люди с пониманием закивали. Намджун отставил пустую чашку с чаем и оглядел меня с Анной. – Дамы, я крайне признателен вам за вечер. Мне бы очень хотелось вернуть вам благодарность и пригласить вас на ужин в ресторане сегодня, – он подался чуть вперед, ожидая нашу реакцию. – Я не против, но буквально на два часа, у меня слишком много работы. Могу оставить вам Лиз на растерзание. Раз она так удачно справилась с экскурсией, по студии, то может дополнительно провести экскурсию и по Копенгагену, она очень любит этот город, – Анна беззастенчиво пожала плечами и закинула ногу на ногу. Мое лицо снова запылало. Подруга знала меня слишком хорошо, чтобы однозначно считать «усталость» моего вздоха и теперь с хохотом и грохотом толкала меня прямо в распростертые объятия Намджуна. Фигурально, конечно. – Я…я тоже не против, но у меня нет представления куда пойти поужинать. У вас есть идеи, господин Ким? – Нет, к сожалению я первый раз в Копенгагене и особо не знаком с местной кухней. Анна вклинилась: – Мы можем позвонить Азамату и попросить застолбить за нами столик в ресторане. Сейчас четверг, хоть место и популярное, но шанс есть, – Азамат был «братом по всем несчастьям» для Ани, он работает хостом в известном ресторане со звездой Мишлен в Дании. Как-то раз моя гениальная подруга силком протащила парня по всем барахолкам западной Европы в поисках одной единственной люстры, которую она увидела во сне и утверждала, что дом парня «рухнет, если в его спальне не поселится эта люстра». У нас сохранились очень теплые отношения, и мы нередко заглядывали к нему в ресторан. Я кивнула, кивнул и наш гость. Анна быстро встала и отошла от нас, чтобы взять телефон с подоконника, набрала номер Азамата и уже через несколько секунд она весело щебетала ему на русском в трубку. Намджун перевел взгляд с художницы на меня и немного томно (господи, или мне показалось) посмотрел на меня. – Анна права насчет экскурсии по городу? Я бы очень хотел его посмотреть. У меня не так много времени в Европе, поэтому могу предложить прогуляться по центру немного после ужина. Я застыла как каменная статуя. Именно сейчас реальность с шумом моря накинулась на меня и накрыла с головой. Я. С лидером группы, на концерте которой я буквально срывала голос, когда орала под Fake love в Сеуле. Сижу сейчас напротив и расслабленно обсуждаю современное искусство и культуру. А теперь он предлагает мне пройтись по центру столицы. На-е-ди-не. Я шумно сглотнула и немного поежилась. Но кроме оцепенения где-то в уголке моего мозга было безграничное любопытство. Любопытство подойти вплотную, услышать его запах, утонуть в его низком голосе и рассмотреть губы поближе… – Столику быть! – Анна вернулась обратно к нам, – нас ждут через тридцать минут в ресторане недалеко от Nyhavn. Мне и Лиз нужно немного времени, чтобы собраться. – так же активно и задорно, как подруга вошла в диалог, она из него и вышла, направляясь к портьере, где помимо скульптур хранились наши повседневные вещи. Я встала вслед за ней, но замешкалась немного и наклонилась к Намджуну, заглядывая в глаза. – Хорошо, я как раз хотела сегодня немного подольше отдохнуть. Буду рада прогуляться с Вами, – парень просиял в ответ и поднялся со стула осматривая остатки чаепития. – Вам нужна помощь с уборкой? – он посмотрел на меня. Я покачала головой: – Ноа вернется перед закрытием и уберет все. Это его работа. Прошу подождать нас у входа в музей, мы скоро будем. Намджун коротко кивнул, повторил по корейски мои слова телохранителю и они вышли из двери в холл и по моим инструкциям двинулись к выходу. Я побежала обратно в студию, чтобы переодеться. По пути я хвалила всех богов на свете, потому что именно сегодня я выбрала почти самую приличную из имеющейся в арсенале одежду – черное облегающее платье из трикотажа, оверсайз джинсовую куртку и сумку дорогого бренда – подарок с промо съемки для их кампании. Вроде самое простое сочетание, но в ресторан так зайти будет не очень стыдно. Анна уже сменила рабочий наряд и смывала с лица и шеи остатки гипса. Я мгновенно переоделась, поправила макияж в карманном зеркальце, добавила парфюм, который всегда носила с собой, взяла подругу в охапку, и мы побежали к выходу из музея, предвкушая волшебный вечер. А для меня вечер еще и с продолжением.Часть 1.1
29 марта 2023 г. в 03:41
Арт галерея в Копенгагене представляла из себя типичное для старой европейской застройки здание коробку с небольшим темным двориком посередине. Было примерно 6 вечера. Я сидела в крыле для самих художников с руками по локоть в гипсе и старательно разглаживала рельеф на скульптуре. Рядом со мной с глухим молчанием сидела моя подруга Анна – безумная художница, с которой мы абсолютно неожиданно познакомились в Минске. Через два года окажется, что ее работы начнут брать на выставки по всему миру, а после и вовсе предложат быть куратором для многих зарубежных выставок.
Я не раз приезжала к ней, когда не была занята съемками, но в этом случае бюджеты экспозиции были настолько маленькими, что пришлось ехать в Данию волонтером помогать своей гениальной, но все же крайне непутевой подруге.
Молчание в студии стояло уже полтора часа. До этого на фоне играл расслабленный лоу-фай, но телефон Анны оказался не столь выносливым и приказал долго жить. Мыть руки от гипса не хотелось, поэтому мы продолжили сидеть в гнетущей тишине. Неожиданно ее прервало шипение подруги, она оторвалась от работы и принялась потирать запястья.
– Судорога? – я откинулась на спинку стула и встревоженно посмотрела на подругу. Она закивала и принялась растирать затекшие кисти, с угрюмым видом смотря на скульптуру.
Еще более неожиданными оказались гулкие шаги в холле студии и с сияющим видом в помещение с грохотом железной двери ворвался менеджер галереи беловолосый датчанин Ноа.
– Привет, девчонки! У меня есть для вас потрясающие новости, – он говорил по-английски с едва уловимым акцентом. Высокий тон его голоса и общая воодушевленность с горечью отозвалась в груди. Анна пребывала примерно в таком же настроении.
– Единственная хорошая новость для меня сейчас – если все решат добавить в сутки дополнительные три часа, чтобы мы успели доделать работу к началу выставки – она с шумом выдохнула оставшиеся слова. Ноа шутливо поморщился, но в его глазах читалось явное сочувствие. Он прекрасно понимал, что всю неделю мы проводили много часов здесь в полусогнутом состоянии, но ничем не мог помочь.
– Новость не такая прекрасная, однако тоже хорошая, может вы хоть немного отвлечетесь, – он продолжил с напускным энтузиазмом, – сейчас в галерее находится известный певец, и он крайне заинтересован твоими работами, Анна. Когда я сказал, что на данный момент ты в студии за работой, то он пришел в крайний восторг, поэтому я предложил ему небольшую экскурсию по твоему творчеству лично от тебя. Как ты на это смотришь? – выражение глаз менеджера мгновенно изменилось на заискивающее. Он прекрасно знал, что Анне совершенно плевать на известных певцов, и что получить такой подарок судьбы как личная экскурсия от художника – это очень редкое событие. Подруга нахмурилась и демонстративно наклонилась обратно к скульптуре.
– У меня горят сроки, поэтому никаких экскурсий. Если Лиза хочет, то может показать ему студию и незаконченные работы. Она знает достаточно, – девушка небрежно махнула рукой в мою сторону и продолжила сосредоточенно работать с гипсом. А работы было действительно много. Я выдохнула с неудовольствием и посмотрела на Ноа:
– Тащи своего певца сюда, я покажу ему склад в студии, заодно посмотрит на Аню за работой, – менеджер просиял, глубоко поклонился и выскочил из студии в холл. Его удаляющиеся шаги постепенно затихли, возвращая в помещение густую тишину.
Скульптура, над которой мы так напряженно работали, представляла собой невероятно захватывающее зрелище: две нагие девушки, тянущиеся к губам друг друга. После завершения формы их предполагается подвесить чуть выше уровня глаз. Поэтому для облегчения веса конструкции пришлось делать фигуры из гипса и полыми, из-за чего много времени должно уйти на придание очертаниям и выставлению композиции.
В студии мы проводили каждый день более десяти часов. Обе выглядели немного изможденными, но работа приводила нас в чувство, хотя мы то и дело ворчали друг другу из-за сложности и монотонности.
Я осторожно отложила инструменты и встала; в такой тишине каждое движение было таким шумным, как взрыв петард. Анна совершенно не обращала на меня внимание, поэтому я более смело отошла в угол студии к небольшому умывальнику и принялась смывать гипс с рук. Вся рабочая одежда уже была в гипсе, из-за чего я оставляла за собой едва уловимый след белой пыли.
Как только я закончила с мытьем и вытиранием рук, то наклонилась к карману рабочей куртки, выуживая зажигалку и пачку сигарет. Спрятав в просторный карман изношенных штанов предметы, я неспешно направилась к выходу, однако как раз в этот момент снова послышались шаги в холле, дверь с лязгом распахнулась и в студию вошли трое.
Первым в двери осторожно показался Ноа, который как будто убеждался, что мы не сбежали от его безумной затеи (потому что в наших головах было по пуле и вполне возможно, что экскурсии какому-нибудь самовлюбленному певцу мы предпочли побег в окно и рано темнеющие в сентябре улицы старого Копенгагена). Затем показалась фигура темноволосого высокого мужчины, за которым следовал не менее высокий широкоплечий молодой человек.
Я прищурила глаза, чтобы присмотреться к входящим и с моих губ непроизвольно сорвался короткий удивленный выдох.
«Какого черта происходит?»
Последним входящим оказалася сам, мать его, Ким Намджун. Мои ладони в секунду вспотели, в пояснице появилось резкое напряжение, которое чуть ли не силком толкнуло меня согнуться в приветственном поклоне. Я поднялась, сделала несколько шагов навстречу мужчинам, пытаясь собрать остатки самообладания.
Для моей подруги имя Ким Намджуна скорее всего значило что-то типа «Лиз, это ты, а не я училась в Корее, я твоих азиатов даже не особо различаю», но для меня данное событие было обухом по голове. В горле встал комок, я растерянно посмотрела на Ноа, не в силах выдавить ничего в качестве приветствия, однако он как будто и не заметил моей реакции на входящих.
– Прошу вас, господин Ким. В данный момент Анна не может отвлечься от работы, поэтому экскурсию вам проведет ее ассистентка (на это моменте я нервно хихикнула) Элизабет. Лиз, мистер Ким Намджун известный в Корее артист, – Ноа вежливо указал на меня рукой и отошел немного в сторону, открывая путь для господина Кима.
Я снова немного коряво поклонилась и ничего умнее не придумала как начать говорить на корейском.
– Здравствуйте, господин Ким. Я проведу вам экскурсию по не выставленным, а также незаконченным работам Анны, собранным в этой галерее. Буду рада вашим вопросам, – я подняла глаза на мужчину и заметила искреннее удивление смешанное с восхищением. Он был совсем немного выше меня. Его иссиня черные волосы были уложены в некоем подобии маллета, а глаза скрывались за линзами очков. Поражен оказался и наш менеджер.
– Добрый вечер, Элизабет. Вы говорите по корейски? – господин Ким шагнул чуть ближе и вежливо поклонился мне. За ним абсолютно бесшумно проследовал его ассистент или телохранитель.
– Да, я несколько лет училась в Корее, – я смущенно улыбнулась, пытаясь скрыть свою нервозность. Передо мной стоял сам Ким Намджун! Лидер BTS, невероятный красавчик. Он был одет в свободный брючный костюм бежевого цвета, черную футболку и черные лоферы на платформе, его телохранитель выглядел немного устрашающе в полностью черном костюме, но на его лице была доброжелательная улыбка. По сравнению с этой парочкой я с Анной выглядели как нищие оборванки в своей рабочей одежде.
Я кивнула Ноа, что все хорошо и улыбнулась приветственно и широко. Все же где-то с пола пришлось подобрать остатки самообладания.
– Давайте я покажу вам студию, а после мы попьем все вместе чай и вы сможете задать Анне и мне вопросы, – я склонилась немного в бок, с намерением развернуться и повести молодых людей. Послышалось фырканье Ани – чаепитие хоть и не входило в ее планы, но я прекрасно знала, что она не откажется от компании и небольшого отдыха.
– Буду крайне признателен вашей компании, позаботьтесь о нас пожалуйста, – низкий голос Намджуна тонкой вибрацией разлился по студии, словно касаясь моего затылка и снова заставляя вздрогнуть. – Вам будет удобно говорить со мной на английском?
– Да, конечно. Пройдемте, – я кивнула куда-то в бок и окончательно повернулась к гостям спиной, приглашая их проследовать за мной в помещения для хранения работ художников. – Вы знакомы с темой предстоящей выставки, господин Ким?
– Да, я много раз успел услышать о том, что галерея в Копенгагене в рамках всемирной выставки наконец-то смогла заполучить группу художников. Кажется, тема связана с любовью. И, пожалуйста, зовите меня Намджун.
– Хорошо, господин Намджун, – я обернулась и встретилась с темнотой заинтересованных глаз и безмятежно продолжила. – Анна успела дважды посотрудничать с этой галерей, поэтому здесь уже есть несколько ее работ, предоставленных в дар. Вы совершенно правы насчет темы – многим ребятам дали задание осмыслить любовь в современном мире и в рамках выставки предоставить несколько работ по соответствующей теме. Анна сделала наброски к своим скульптурам и ее работу решили выбрать заглавной композицией, – пока я объясняла детали нашей деятельности, то успела оттянуть тяжелую портьеру, разделяющую основное пространство студии и склад с работами, где было прохладнее, а освещение более приглушенным.
Мы подошли к столу, больше похожему на верстак, над ним висела теплая светодиодная лампа; с полок слева от стола я сняла увесистую папку А2 и, развязав тесемки, выложила на поверхность несколько набросков как Анны, так и других художников на выставке. На набросках были идеи скульптур и картин, которые потом будут выставлены на экспозиции в галерее, а так же собственные наброски Анны по композиции пространства и расположению работ.
На некоторых из них были и мои язвительные комментарии типа «никогда в жизни Роб не сделает доски такими большими, придется отодвинуть немного» или «высота потолков здесь это не позволит». Закончив выкладывать наброски, я отодвинула папку и отошла к краю стола, жестом приглашая мужчин подойти поближе и ознакомиться с рисунками.
Намджун и его ассистент осторожно подошли к верстаку, мужчина с некоторым трепетом взял один из набросков и поднес поближе к глазам. На нем как раз была идея заглавной скульптурной группы, над которой мы работали сейчас.
– Я так понимаю, что это рисунки той работы, которая сейчас в основной студии? – Намджун внимательно посмотрел на меня. – Пожалуйста, расскажите подробнее.
– Да, вы правы. Планируются две полые скульптуры в виде обнаженных девушек, которые будут повторять движения друг друга, но не зеркально, чтобы наблюдающий мог заметить различия, – я указала на разницу в позе и движении волос на рисунке, – но все же осознавал похожесть девушек. Они приближены друг другу практически в поцелуе, что как бы говорит об их связи. Анна хотела поррасуждать о таком понятии как «вторая половинка». Мне кажется, что такое выражение есть только в восточной Европе, но как будто присутствует и в других культурах. Любовь делает нас как будто целым, но не стоит терять своей индивидуальности.
Я с шумом выдохнула остаток воздуха, предоставляя тишине воцариться в помещении. Намджун продолжил увлеченно рассматривать набросок, но через некоторое время его драконьи глаза сузились и посмотрели ровно в мои. Электрический разряд эхом раздался в моей шее, когда наши взгляды снова пересеклись. «Я как будто тороплю события и хочу ему понравиться.» – пронеслось в моей голове.
– Вы поддерживаете рассуждение вашего куратора? – он продолжил смотреть на меня с заинтересованностью. Я же искривила губы в неровной усмешке и скосила глаза на другие листы, рассредоточенные по столу.
– Ассистенту не обязательно поддерживать идею художника. Для меня самостоятельность слишком важна, – в моих словах как будто звучала боль предыдущий созависимых отношений. Я продолжила пилить взглядом рисунки на столе.
С губ Намджуна сорвался едва различимый смешок, и он продолжил один за другим рассматривать наброски. Спустя две минуты я подняла глаза и принялась изучать его лицо, пока молодой человек был занят композициями. На щеках появились ямочки, придающие его лицу доброту и флер некоторой юности, у глаз были морщинки от задумчивой улыбки, которая все еще играла на его лице. Вживую он выглядел гораздо более добродушно и будто по-детски невинно.
Немного отвлекшись я оставила мужчину за набросками и отошла в угол темного помещения, чтобы дернуть рубильники переключателей и добавить немного света в помещение. Намджун поднял голову и вопросительно посмотрел на меня.
– У госпожи Анны крайне детализированные и проработанные наброски, по сравнению с другими участниками экспозиции, – на это я легко кивнула и задумчиво ответила:
– Да, она крайне дотошный человек, как Эйзенштейн. Именно поэтому мы последняя группа на сдачу работ.
– А как долго вы работаете ассистентом Анны? – мужчина отложил наброски и внимательно посмотрел на меня, пока я подходила поближе.
– Признаться честно, я не ее ассистент, мы близкие друзья, и с некоторыми проектами я ей помогаю, когда у меня есть возможность. Я постоянно прошу ее не указывать мое имя.
– А над какими выставками вы еще работали?
– Это первая выставка, на которой я от самого начала до открытия экспозиции, обычно я помогаю с единичными работами. Наверное, вы слышали про «Цветок мира», он стал центром выставки в Майами, его продали местному бизнесмену. Часть с заваленным постаментом делала я и мой знакомый из Кореи.
Намджун, наклонил голову и прищуривая глаза в задумчивости, но спустя несколько секунд он выпрямился и посмотрел на меня с неподдельным интересом:
– Да, я слышал и видел фотографии. Вам случайно не Пак Су Ён помогал?
Я хохотнула: – Да, мы трое суток без сна работали с Су Ёном.
– Да, я слышал от него какая напряженная была работа, но он ничего не говорил о Вас.
– Я никак не принадлежу художественному кругу, у меня много друзей творцов, но я сама не хочу ничего делать. Моя основная работа – помогать.
– Как будто это и есть любовь, – еле различимо пробормотал Намджун и посмотрел как будто сквозь меня. Снова электрический ток в шее, я попыталась отмахнуться как можно быстрее и пригласила мужчин следовать за мной.
Мы прошли в другой конец склада, где в огромном беспорядке располагались работы Анны и ее коллег по предыдущим выставкам. Намджун увлеченно ходил от одной работы к другой, пока я по мере возможностей пыталась дать ему справку о тематике экспозиции и главной линии автора. Таким образом мы провели примерно 50 минут. В конце концов, на выдохе Намджун поднялся от рассматривания очередного творения и с обворожительной улыбкой посмотрел на меня:
– Элизабет щи, я крайне благодарен Вам за экскурсию, а так же за уделенное время. Могу ли что-то предложить Вам и Анне взамен? – я задумчиво пожала плечами и пошла в угол студии, чтобы выключить свет.
– Кажется, что мы планировали еще попить чай с Анной, – я торопливо пошла к портьере, отодвигая ее и выпуская Намджуна с его телохранителем в основное пространство студии. Яркий свет ламп ударил в глаза. Я поморщилась и посмотрела в сторону Анны. Она сидела на своем месте, кропотливо работая с гипсом. Уже ее щеки и шея были в белых пятнах.
Услышав движение портьеры, она подняла голову и посмотрела на гостей с долей любопытства. Подруга наверняка урывками слышала мои объяснения и как будто держалась от комментариев. Я подошла поближе к девушке, вслед за мной тенью двинулись и молодые люди, Аня отодвинула стул и встала.
– Давайте сделаем небольшой перерыв. Попроси Ноа сделать чай и принести угощения сюда, что-то я уже плыву, – девушка устало посмотрела на меня и перевела взгляд на мужчин: – Анна, куратор выставки в галерее Копенгагена ко всемирной выставке. Я, кажется, не успела представиться, – она протянула руку и моментально отдернула ее как от огня, – Боже, я же вся в гипсе, прошу прощения, сейчас вернусь.
Анна поспешно отошла от нас к умывальнику и принялась тщательно мыть руки от гипса, на шее и щеках пятна все так же красовались, что придавало подруге немного комический вид. Она быстро вернулась к гостям и протянула руку снова. Намджун доброжелательно усмехнулся и протянул руку в ответ.
– Ким Намджун, я выступаю в группе BTS. Рад знакомству. Пак Су Ён рассказывал о Вас с таким благоговением, как будто о божестве.
– Ааааа. BTS, Лиз про вас мне жужжала два дня, когда сходила на концерт, – она задумалась, – Ааааа, Су Ёнчик, – Анна заливисто засмеялась, – Хотя странно, что Су Ён говорил обо мне, а не о Лиз. Они гораздо больше вместе работают.
Во время их приветствия я отошла на несколько шагов, чтобы взять телефон и позвонить Ноа с просьбой принести чай и сладости. Услышав обрывок диалога о BTS и Су Ёне, я залилась краской и быстро подошла к остальной компании.
– Ноа скоро придет, – я немного бесцеремонно вклинилась в диалог и пошла к окнам студии, чтобы расставить стулья и небольшой журнальный столик, явно видавший виды. Господин Ким, поняв мои намерения, бросился вслед.
– Позвольте Вам помочь, Элизабет щи, – я улыбнулась, бросая взгляд позади себя.
– Вы в гостях, господин Ким, я справлюсь, – я продолжила расставлять стулья под смешки моей подруги. Сцена ее вероятно забавляла.
Через несколько минут в дверях студии показался Ноа и вкатил небольшую тележку с фарфоровым чайником, чашечками на всех гостей и шоколадными печеньями. Немного стушевавшись, он приблизил импровизированную тележку к столику и переставил все предметы на него, после чего поднялся и вопросительно посмотрел на Намджуна.
– Господин Ким, у вас есть еще пожелания насчет экскурсии? – Намджун отрицательно помотал головой и ответил: – Госпожа Элизабет подробно и крайне увлекательно рассказала обо всем, – Ноа выдохнул с облегчением и с теплотой посмотрел на меня.
– Элизабет не сказала какой чай вы желаете, поэтому я сделал Эрл Грей и принес датские шоколадные печенья. Угощайтесь, мне, к сожалению, нужно бежать. Приятно было с вами познакомиться, – он подошел к гостям, пожал Намджун руку, затем телохранителю и торопливо вышел, выкатывая за собой тележку.
Анна, все время молчаливо наблюдавшая, прошла вперед и села за стул у окна и потянулась к чайнику, разливая содержимое по чашкам. Я последовала за ней и села на соседний стул. Намджун и его спутник присоединились через несколько секунд. С благодарным кивком Намджун принял чашку и пригубил содержимое.
– Я бы хотел услышать мнение о вашей работе еще и лично от Вас, госпожа Анна, – Намджун продвинулся ближе к столику и посмотрел на мою подругу. Она озадаченно почесала затылок и посмотрела на скульптуру немного поодаль.
– Я хотела передать то, как люди в отношениях как будто становятся отражением друг друга. Немного пугает такое развитие событий, – она задумчиво посмотрела на тела гипсовых девушек.
– Вы, как и госпожа Элизабет, считаете, что самостоятельность превыше всего, – Намджун ухмыльнулся, а Анна перевела задумчивый взгляд сначала на него, а после на меня. Она склонила голову и провела языком по внутренней стороне щеки, как будто пробовала свои слова на вкус.
– Может быть да, а может быть и нет, кто меня знает, – совершенно неожиданно с ее губ сорвался смешок, но глаза оставались все такими же задумчивыми. Она достала маленький скетчбук и огрызок из широкого кармана штанов и раскрыла его на пустой странице.
– Я немного слышала о жизни айдолов в Корее, но мне вот стало интересно как вы выбрали для себя этот путь, господин Ким, – она поднесла карандаш к странице и исподлобья взглянула на гостя, – Поделитесь, пожалуйста, своим опытом, раз мы поделились своим.