Повесть о дьяволе, студенте и таракане.

Не сказать, что латынь была сложным предметом (нет, она была, даже если ты и так знал три языка), но обучалки как быстро выучить язык тоже не сильно помогали. Как он, по их мнению, будет разговаривать с носителем языка? Из могилы их достанет? Можно было бы попробовать, но он не думает, что Жану понравится труп у них в комнате, даже если он скажет, что это не труп, а девочка с первого курса, что учится на фармацевта, они на одно лицо. И все же. Сейчас перед ним глаголы, что скорее складываются в каракули маленького ребёнка, а почерк у него вроде не такой плохой. И все равно, он не уверен, что сам понимает это. — Jaceō, jacēs, jacet, jacḗmus, jacḗtis, jacent… — в слух, раз третий, наверное, читает Нил, вертя в руке карандаш и пытаясь правильно, или на подобие того, спрягать глагол. Язык заплетается уже. — Хочу как этот глагол, сдохнуть. — Это переводится как «отдохнуть», а не «сдохнуть». — Отдохнуть я тоже не против… — слова резко обрываются. Жан сейчас должен быть на свидании. Глаза быстро находят часы в углу и все правильно, сейчас нет ещё даже восьми. А тот вообще говорил, что может не прийти. И все равно его поправили. В какой момент маньяки начали залезать в комнату бедных студентов и помогать им с заданиями? — Я бы на твоём месте согласился именно сдохнуть, — лениво говорит незнакомец за его спиной, то ли уже зевая, то ли просто так растягивая слова, — ведь я все же здесь. — Можно и так, — спокойно соглашается Джостен, откидываясь на спинку стула и все же ловя краем глаза того самого маньяка. А тот и не собирается прятаться, с полным безразличием проходит мимо него, запрыгивая на край стола, смотря на открытую тетрадь. — Ты похож на смерть, — фыркает Нил, подхватывая упавший карандаш и тычет в, может быть, как раз его смерть. Хотя, с такими усилиями он выберет умереть от руки бледного блондина, а не от выедания ложечкой его мозгов преподавателем. — За твою душу я готов быть для тебя кем угодно. — Тип как дьявол? — Я и есть дьявол, дебил. — Отлично… — тихо шепчет сам себе Нил, тупо моргая, смотря то на все еще не сделанное задание по латыни, то на нечисть у себя на столе. — Так и знал, эти задания до добра не доведут. — До ангелов доведет крыша, — презренно хмыкает дьявол, запрокидывая одну ногу на другую и доставая из кармана сигарету. Нил поднимает брови на это, но на него не обращают внимание, а едкий дым начинает наполнять небольшую комнату. Дьявол. В футболке и джинсах. Сидит у него на столе и курит. Похоже ему стоит начать переживать не курит ли он сам что-то. — Что смотришь? — карие глаза с оттенком красного презрительно смотрят на него, чужие губы морщатся, а все что может Джостен — махнуть рукой на это безобразие и вернуться к латыни. Слова все еще невнятные и непонятные, а неприятный дым делает все только хуже, а почему он вообще не может источник этого помочь? Нил снова поднимает глаза на блондина, что, выгнув одну бровь, все продолжает смотреть. — Помочь не хочешь? Дьявол хмуриться, кривя губы и легко подбирает одной рукой тетрадь, перекидывая в другую сигарету. Пепел падает на паркет, что конечно же придется объяснять Нилу. — Тащи картошку, помогу я. Простите, что? — Что слышал, мне твоя душа нахрен не сдалась, — говорит блондин, отбрасывая тетрадь обратно и затягивая сигарету. — И принеси нож, картошку я сам почищу. Давай быстрее. --- — Когда латинский язык в качестве живого разговорного языка перестал функционировать и начал считаться мертвым? — В V веке до нашей эры. — Удивительно, ты не такой тупой, — хмыкает блондин, или Эндрю как стало известно чуть позже, прокручивая нож сквозь пальцы. С глухим шорохом кожура картофелины падает в пластмассовое ведро, а через секунду с шорохом сама картошка падает в пакет. Он на самом деле думает, что курил и просто не помнит этого. — И как мне эта информация поможет понимать латинский? — раздраженно спрашивает Нил, но на него только фыркают. А он ничего сделать не может, только дальше заполнять тетрадь и отвечать на вопросы, которые, вроде, и не относятся к тому, чем сейчас он занимается. А нечисть преспокойно чистит картошку. — Зачем тебе хоть эта картошка? — Для супа, — лаконично отвечает Эндрю. — В аду нет картошки? — Есть. — А… — Ты заткнешься? — на Нила резко поднимают глаза, шипя сквозь зубы. — Ладно-ладно, — Джостен смиренно поднимают руки, возвращаясь к заданию по латыни. Думал ли он когда-то, что будет сидеть в общежитии, на его столе сидеть дьявол, чистя картошку, которую он попросил взамен на помощь с заданием, курить сигареты и ему похоже было все равно на комичность этой ситуации? Нет, и все равно он тут. Нил зевает, морщась и снова берет карандаш. — Моя картошечка! Он определенно что-то курит. — Ты что тут делаешь?! — кашляя, от неожиданности, рычит Эндрю, смотря на слишком знакомую кудрявую шевелюру, которая, подбегая, хватает оставшеюся еще нечищеную картошку и пытается ее спрятать. — Живу, — показывая язык Никки, уходит за спину Нила, что обреченно вздыхает, потому что сам виноват. Забыл и про эту нечисть, что появилась тут несколько лет назад. Послушайте его, никогда не вызывайся, даже в шутку, каких-то демонов, а то в один момент с вами поселится один крайне надоедливый демонюга, что мало того будет воровать вашу еду, так еще и подкатывать к вам, а потом исчезать при свете дня. Одним словом: таракан. — Никки, картошка моя, — ругается Эндрю. Сигарета растворяется в дыме в его руке, и он протягивает теперь свободную руку в сторону Никки, что задумчиво мычит, а потом фыркает, отворачиваясь. — Нет, я так не думаю. — Ты уверен? Джостен предпочитает делать вид что не видит блеск лезвия и не слышит вскрик. У него все еще есть задание по латыни, из-за которого это все и происходит. За ним ссорятся два демона, на часах два часа ночи, и он все еще не понимает почему остальные ребята из общежития так и не пришли жаловаться вахтеру. Его и так не любят, он не верит, что никто не попытается воспользоваться возможностью и избавиться от него. И как он вообще собирается объяснять это Кевину? «Это мои хиппи-друзья, один из них конечно больше напоминает убийцу, но ты не переживай, в душе он за мир…и картошку? Во всем виновата картошка». Или: «Кевин, это сантехник. И не обращай, что он в пентаграмме. Это так, ролевая игра, а второй это сутенер, нет я не знаю что он тут делает»? — Кто молчит тот дрочит! Нил выдыхает, он тут лишний. — Ребят, я понимаю, что я тут лишний, но может все же вы свалите? — устало спрашивает рыжий, кидая обреченный взгляд назад. — Мне еще латынь доделывать, я стипендию хочу. — Которой у тебя нет? — язвительно задает риторический вопрос Эндрю. Джостен возмущенно поднимает голову, нога случайно цепляется за пакет с чищенной картошкой, недолго думая он летит в нечисть, что с рычанием исчезает в дыме. Никки громко смеется, бормоча что-то о «как и твоей матери», пока в него не брызгают спреем от тараканов, и тот с визгом тоже сваливает. А задание по латыни так и не сделано.