Сомнения.

А вот это меня едва не вывело из себя. Какого чёрта, я не понимаю?! Чтобы довести меня до суицида? Почти вышло, право слово. Или подвести к смене ориентации, что более вероятно?.. А ведь я близок, чрезвычайно близок к грани, так старательно избегаемой мной и презренной до последнего времени, когда я задумался об этом всерьёз. И вот, настал момент, когда я почти уверился в том, что всё было своего рода подставой, я уже не могу вернуться к прежнему мышлению. Спасибо, отец. Но мой сарказм не покинет моих мыслей, только брови будут нахмурены больше обычного. Я всё ещё отдаю себе отчёт в том, что могу ошибаться, но так слабо верится в это! - В любом случае, - продолжает Зэфф, а я чувствую в его голосе какую-то дрожь, - что бы ты ни выбрал, это твоё дело. Знай только, что мне, как и любому отцу, всё-таки хотелось бы увидеть внуков. Всё, я поражён в самое сердце, истекаю кровью души и плачу без голоса. Оборвалась нить внутри меня, которая всегда держала мою голову гордо поднятой и лишь изредка ослабляющей свою тягу. Теперь её нет совсем. Только обрывки метает буря, захватившая часть моего разума. Отец отдал меня маримо? Нет, но благословил, если я вдруг полностью потеряю рассудок и буду с этим парнем. Не по-дружески – иначе. Теперь всё стало на свои места. Помощь, сочувствие, взгляды, фиалки. Всё обрело смысл и исключительную понятность, как только сговор стал явным. Зеленоволосый уже с детства что-то ко мне несёт, и не особо скрывал даже своего ко мне отношения. И это даже не претит мне, я был готов к этому. Отчасти. И только от моего решения зависит моё будущее. Нельзя ошибиться, как я это делал ранее, так как поставлено слишком много, чтобы не бояться потерять. Старик немного взволнованно смотрит на меня. Возможно, понимает, что сказал что-то важное и частично новое для меня, но назад слова не взять, да и он поступил бы так же, если бы правда узнал о чём-то таком в моей жизни. Пусть даже сейчас меня это расшатало, и не было желанным событием. Вынесу. Да, выгляжу разбитым, но я оправлюсь, лишь бы папа не переживал за такого непутёвого сына. И выход найду, так или иначе. Будет моим ему доказательством, что я не тот мелкий баклажан, каким был. Я изменюсь. Повзрослею. - Спасибо, отец, - выжимаю из себя улыбку, но из-за внутренних бушеваний выходит жалко и криво, но чем-то напоминающее облегчение. Я встаю с постели, на краю которой сидел, прощаюсь, и мрачнее тени выхожу на крыльцо больницы, уже машинально пытаясь отыскать сигареты и зажигалку. И даже получается, что странно – дрожат руки. Рассаживаюсь на остывающих бетонных ступенях и равнодушно смотрю на заходящее солнце. Сейчас всё равно. Боль сильнее страха, любовь – боли. Но пока у меня есть только первые два чувства. Или же я ошибаюсь?.. Любят меня, но разве же я люблю? Нет, вряд ли. Я привязан и дорожу, но не люблю, это точно. Вот только почему, когда я вспоминаю теплоту Зоро, его взгляд и голос, что-то тянет меня оставаться с ним? Опущу пошлые причины. Заслуживает ли самопроверка риска чужими чувствами? Будет ли мне задан им прямой вопрос, с ним или порознь? Назад точно не вернуться, поэтому, невозможно избежать выбора, предотвратив вместе с ошибкой что-то поистине светлое, но вблизи не видно, что меня ждёт, что бы ни выбрал. Во всяком случае, я не справлюсь один, мне нужен дружеский пинок, и только один человек может мне его обеспечить, но я в настоящий момент опасаюсь видеться с ним. Сейчас не время. Не всё сразу. Я не могу так. Слишком много… Темнеет, но время ещё есть. При желании, я добегу домой до сгущения теней. Что ж, так и сделаю. Этой ночью мне необходимо поразмыслить, как и многие ночи до этого. Но на этот раз трезво. Нужно подготовить себя к следующему шагу – разговору с самим Зоро. Хотя, проще будет расслабиться и привести мысли в порядок, иначе того и гляди, разорвётся моё сердце на перегонки с вечно загруженной головой. Надо подождать. Или, правильнее говоря, выждать. А сегодня меня ждёт только пустая квартира и холодная постель, на которую падает яркая полоса света от придорожного фонаря. Унылая картина. Как раз то, что нужно.