Идалин Клауторн 8:05
«Постарайся сегодня не опоздать, а то мне придётся на тебя орать, а ты знаешь, что я это терпеть не могу!»
— Да уж, похоже, я сегодня хорошенько получу от Иды. — одев кеды, она выбежала из квартиры и, чуть не забыв её закрыть, выбежала на улицу. Не успев пройти хотя бы 5 минут по улице, пошел дождь. Так как от дома до института Носеде примерно 10–15 минут, то она решила добежать до «Хексайда». К глубокому сожалению, Люция не успела добраться, не промокнув от на тот момент сильного ливня. Как бы не хотела Носеда прийти быстрее, она опоздала на 20 минут. И когда она с грохотом ворвалась в класс, то заметила интересную картину. Лилит и Идалин Клауторн ругаются из-за чего-то, а рядом с ними стоит староста, как всегда прекрасная Амелия Блайт. Когда наконец-то троица заметила Носеду, первая отреагировала Идалин. — Итак юная леди, где же ты пропадала 20 минут? — тон у Иды был хоть и угрожающий, но на лице была весёлая ухмылка. — Неужели у тебя кто-то появился, что ты даже своему классному руководителю не отвечаешь? — теперь-то всё встало на свои места. Люция бы никогда не поверила, что младшая Клауторн будет к ней слишком строга. — Ида! Ты что такое говоришь, мисс Носеде? — тут уже голос подала Лилит. — И да, где же вы пропадали? — тут уже голос старшей Клауторн стал строже, и она подошла почти вплотную к Носеде. Тут уж у неё мурашки по всему телу побежали. Она жалобно посмотрела сначала на Иду, а потом всё же перевела на Блайт. Та же, в свою очередь, смотрела на Носеду со злобой в глазах, так и видно, была бы возможность, она бы убила Люцию, разорвала бы на мелкие кусочки. Но тут Носеда решила не испытывать терпение Лилит и ответила ей. — Извините меня, Лилит Клауторн, Идалин Клауторн, но по причине испорченного будильника моё утро началось в 8:25. — с надеждой в глазах Люция посмотрела сначала на Лилит, что смягчила свой взгляд. И только потом на Иду, которая еле держалась, чтобы не засмеяться. — То есть ты проспала, не ответила на сообщение и не сообщила ни мне, ни Идалин, что опоздаешь? — этот голос Носеда узнает из тысячи. Этот прекрасный голос, что не выходил из её головы. — Извини меня, Блайт, но ты знаешь, что я не слушаю, что говорит староста, пока не стану твоим заместителем. — похоже, этот ответ не понравился Амелии. Она подошла к Люции и вцепилась в воротник. — Ты испытываешь мои нервы на прочность, Носеда? — боже, этот голос был до боли прекрасен и также безумно опасен, но Носеда так легко не сдаётся. — Так почему бы тебе не побыть моим собственным будильником, cariño? — Носеда точно знала, что в этом помещении испанский знают только она, Ида и Вионна. — Ты мне зубы не заговаривай, Носеда! Отвечай на вопрос, живо! — что ж, тут ничего не поделаешь, раз провинилась, надо отвечать. Но как же хочется её позлить. — Ладно, успокойся, я просто проспала и прошу прощения. — но это не всё, что хотела сказать Люция. Чтобы её слышала только Амелия, она решила приблизиться к Блайт поближе и прошептала. — Но прошу тебя больше так не делать, это безумно возбуждает, gatito. — тут же после этих слов Амелия вспыхнула, и её лицо было похоже на помидор. — Да что у тебя только на уме, Носеда! Я тебя терпеть не могу! — вот теперь стало больно, но Носеду было не остановить. Она просто забыла, где она была и кто сейчас здесь находится. Она видит Блайт, и её разрывают чувства любви и боли. — Да тебе всё не нравится, Блайт! Совершенно всё, что я делаю! Скажи честно, ты меня ненавидишь? — на эту ссору было больно смотреть, ведь все видели и понимали, что Носеда любит Блайт. Понимали это все, кроме Амелии. — Да Носеда, я тебя терпеть не могу! Ты мне противна! — и тут к ним подлетела Вионна Парк. — Так, блять, что вы тут устроили? Люция, извинись и иди… — «Что случилось, почему она замолчала? Почему все так на меня смотрят?» И тут голос подала Ида. — Люция, иди сходи в туалет, умойся, а ты, Вионна, проследи за ней, а то, мало ли, она с собой что-то сделает. — «Почему все говорят обо мне?» В голове Носеды не укладывался вопрос, почему все резко начали беспокоиться за неё. Даже Блайт посмотрела на неё с глазами, полными волнения. — Да, хорошо, Идалин Клауторн, я позабочусь об этой бедолаге. — после этих слов она взяла Люцию под руку, и они пошли в туалет. — И что это было? — такой простой и в то же время сложный вопрос задала Парк. — О чем это ты? — дойдя до туалета, она посмотрела на себя в зеркало и увидела, что из её глаз текут слезы. — Про то, что ты просто начала рыдать. Что случилось? — просто вопрос, на который нет ответа. — Я не знаю, Парк, почему я плачу? Когда это началось? — в этот момент на лице Вионы были смешанные чувства злобы и вопроса. — Это я должна тебя спросить. Ладно, убирай эту гадость со своего лица и пошли в класс. — Носеда так и сделала. И вот они вышли из сортира, и Луция задаёт вопрос. — А из-за чего Амелия так разозлилась на меня? — и правда, почему? — Эх, из-за того, что ты часто опаздываешь, Блайт ругают. Это происходит каждый раз, когда ты опаздываешь, а ты опаздываешь почти каждый день! — этого Люция не ожидала услышать, всё что угодно, но не это. Но тут девочки услышали очень знакомый голос. — Ну что, как ты, мелкая? Почему ревела? Неужели это из-за слов младшей Блайт? — слишком много вопросов от Иды и, как всегда, она не получит ни одного ответа. — Я не знаю, Ида, может, и из-за неё. — определённо из-за неё. Из-за этой Блайт все проблемы Носеды. — Ладно, мне кажется, что нужно идти на пару, а то эта мадам даже не училась ещё! «Парк, ты мой спаситель». И правда, Парк её спасла от вопросов. — Хорошо, мелкие, тогда увидимся позже, и, Люци, постарайся в следующий раз написать мне, когда просыпаешься. А то малышка Блайт тебя на куски разорвёт. А пусть. Это всё, что крутилось в голове у Носеды. После пары Люция пошла на крышу «Хексайда», где обычно собирались подростки и курили. Носеда не была исключением. Она достала пачку мятных сигарет, достав одну, она подожгла её и вдохнула в себя мятный дым. Он успокаивал Носеду, как никто другой. — Почему я знала, что встречу тебя именно здесь? — этот резкий голос напугал Люцию до смерти. Она повернулась и увидела прекрасную особу с волосами цвета аквамарина с каштановыми «ее естественный цвет волос» корнями. Эта особа смотрела на неё с удивительно прекрасной ухмылкой. — Ну, наверное, потому, что я люблю курить, разве сложно догадаться? Тем более от моей шапки так и несёт дымом от сигарет. — это была правда, от Носеды пахло сигаретами. Но этот запах ей очень шёл. Он её дополнял, был ей как дорогие духи. — Ну если тебя не нюхать, то ты будешь нормально выглядеть. По крайней мере, по тебе сохнет половина института! — от такой правды Носеда чуть не уронила сигарету. — Это как? — докурив сигарету, Люция затушила её ногой и взяла новую. — Вот так. И тебе не надоело себе лёгкие портить этими сигаретами, они же вредные? — и правда, но это не так важно, ведь её больше волнует только один вопрос. — А ты что, волнуешься за меня, Блайт? — задала этот нескромный вопрос Носеда. — Почему ты волнуешься за меня? Ты же меня ненавидишь. — в голосе были явно слышны нотки боли и страдания. — А почему после моих слов у тебя пошли слезы? — ответила Блайт. Это было гадко и нехорошо с её стороны, она просто издевалась над Носедой. — Амелия, прошу, выслушай меня. — Ну и что же ты придумала, Носеда? — дело дрянь, она и понятия не имеет, что же хочет сделать Носеда. — Ты можешь меня звать по имени? — неловко, очень неловко. Просто сейчас Носеда выглядела глупо. Все, кто хоть раз видел её, пугались. Ведь все знали, что с Носедой шутки плохи. Но только не сейчас. — Хорошо, Люция, что ты хочешь? — ну что? Сейчас или никогда! — Амелия, это может показаться странным, но я хочу тебе признаться, ты могла бы подойти ближе? — это так неловко. — Хорошо, Люци, я подойду. — четыре шага, и она напротив Носеды. От волнения она выдыхает дым прямо в лицо Блайт. — Я думала, они хуже пахнут, а оказалось, что они мятные. Люция, от тебя вкусно пахнет. — да она издевается?! — Амелия, я хочу тебе признаться… — боже, кто-нибудь, держите меня, я сейчас упаду! — Я тебя внимательно слушаю! — «Ну скажи ты ей эти три грёбаных слова, что в этом сложного?» — Ты… — блять. — Ну же, ты же хотела мне что-то сказать. Я вся во внимании. — зачем… — ТЫ МНЕ НРАВИШЬСЯ… — подождал пару секунд, Носеда заволновалась. «Почему она молчит? Я сказала это на испанском? Да вроде нет. Тогда почему она так на меня смотрит?» — Всё хорошо? — скажи хоть что-нибудь, прошу… — Это правда? — что? Что она сказала? — Да… Это правда. — вот черт. Почему я? — Дай сигаретку. — Эм, зачем? — Да потому что я хочу попробовать, что ты там куришь! Как это? Почему ты так признаешься в любви? — это хорошо или плохо? Да неважно. — На, держи мою, как раз попробуешь. — Люция, это самое глупое признание, которое я слышала. Ты же гроза Хексайда! Давай заново. — ЧЕГО? — Хорошо? — «Ладно, соберись, тебе дали второй шанс» — Амелия Блайт, ты мне нравишься, и пусть это будет и невзаимно, но я всё равно тебя люблю! — «У меня получилось. Я молодец!» — Ну как я могу отказать тебе, Носеда? Конечно, это взаимно — это сон? Прошу, не будите меня! — То есть? — О господи, Носеда! Я тоже тебя люблю! Сказав это, Блайт, выкинув сигарету изо рта шатенки, притянула еë к себе с помощью воротника и поцеловала так страстно, что у Носеды подкосились ноги. Но через мгновение Люция ответила на поцелуй. И когда воздуха стало не хватать, они отстранились. И только тогда Блайт посмотрела на неё так ласково и так по-доброму, что Носеда просто не сдержалась, чтоб не подстебать Амелию. — Ну что, теперь я могу стать заместителем старосты? — умно. С улыбкой на лице ей отвечали не губы, а прекрасные золотые глаза. — Только, если я смогу наслаждаться твоей мятной искренностью!