Гермиону беспокоила оговорка Дамблдора о происхождении. Так как профессор спокойно отнесся к другим магглокровкам, выделив только ее, то эта оговорка могла быть вовсе не о статусе крови. Ночью ей приснились эпизоды: голые дети, чем-то неуловимо похожие, «это идиш», а потом сразу же за этим, «нашу бабушку замучили». Но Гермиона не знала ни бело-голубого флага, ни что такое «идиш», поняв одно — та Виктория из будущего, возможно, стала своей родственницей и от этого они похожи.
Утро наступило, пожалуй, неожиданно. Гермиона открыла глаза, обнаружив себя в объятиях Гарри, и некоторое время приходила в себя. Скоро нужно было идти к гоблинам, если декан не соврал. Хотелось верить в то, что не соврал, так как за Флитвиком такого не водилось, насколько она помнила.
— Ну что, встаем? — поинтересовался Гарри, всю ночь гладивший вскрикивавшую возлюбленную. Видимо, сны у нее были так себе.
— Встаем, — кивнула девочка, медленно принимая сидячее положение. Голова пока не кружилась.
Однако стоило ей встать, как тело сразу же повело в сторону, жених только и успел поймать. Гарри понял: целитель нужен срочно. Что происходит с любимой, мальчик не понимал, надеясь только на то, что ничего страшного. Может быть, она просто устала? Впрочем, сейчас от них пока ничего не зависело — нужно было собираться на завтрак и к декану.
На завтраке, что характерно, отсутствовал Дамблдор. С одной стороны, это позволило спокойно покушать, а вот с другой — вызывало настороженность. Врага желательно держать перед глазами — это Гарри знал точно. Проверять еду на зелья мальчик не уставал, несмотря на то что зелий не было. Но еще покойный Грюм говорил, что «лучше быть параноиком, чем трупом», а он точно знал, как правильно.
— Значит, мы сейчас к декану? — несколько бледноватая Гермиона, тем не менее, спокойна ела завтрак. Усталости девочка не чувствовала, головокружения тоже. Почему-то голова начинала кружиться только стоя, это вызывало удивление.
— Доедим и пойдем, — кивнул Гарри, прожевывая сосиску. — А там сделаем то, о чем говорил Тойт.
— Надеюсь, что появится хоть какая защита, — тихо произнесла девочка, которую временами накрывал страх, особенно когда Дамблдор смотрел… так.
— Я тоже надеюсь, — очень серьезно произнес мальчик. — И целителя бы тебе…
Доев, подростки одновременно встали, причем Гарри уже привычно поддержал возлюбленную. Гермиона только вздохнула, понимая уже, что с телом что-то происходит. Но времени не было, по мнению обоих, поэтому они двинулись к покоям уже ожидавшего их декана.
Филиус с утра получил еще одно письмо от сородича с просьбой ускорить прибытие именно этих детей и теперь недоумевал: чем же таким они важны? Наконец, двое, о которых так беспокоился народ гоблинов, появились на пороге его покоев, будучи приглашенными внутрь. Девочка была бледной, мальчик выглядел обеспокоенным, но вот в Больничное крыло профессор не торопился, взамен направившись к камину.
— Мы с вами сейчас отправимся в банк, — проговорил Филиус. — Там будет стандартная проверка.
— Это правильно, — кивнул Гарри, отлично помня, что было в прошлой жизни. — Ты как? — тихо спросил он Гермиону.
— Я хорошо, — вздохнула она. — Пойдем?
— Готовы? — поинтересовался профессор и сыпанул летучего пороха в камин. — Гринготтс, Гриппопух!
Шагнув в камин, все трое оказались в небольшой комнате, а совсем не в операционном зале. За столом обнаружился выглядевший пожилым гоблин классического вида. Он внимательно посмотрел на подростков, молча указав им на кресло, чуть поодаль сел и Филиус.
— Мы не любим магов, — заговорил сотрудник банка. — Но дети священны для любого народа. Маги об этом забыли, поэтому мы поможем вам.
На стол легли два полукруглых камня, о назначении которых нетрудно было догадаться, поэтому Гарри и Гермиона, переглянувшись, проделали уже знакомые движения, очень сильно удивив гоблина. Впрочем, увидев результат, неожиданно вспотевший сотрудник банка об этом уже не думал.
Увидев состояние сородича, Филиус понял, что легко не будет, а будет очень и очень непросто. Старшего куратора в таком состоянии профессор Флитвик не видел никогда в жизни. Он внимательно смотрел на менявшие цвет кристаллы, не понимая, что так испугало куратора.
Гермиона оперлась о плечо Гарри, прикрыв глаза, девочке было отчего-то не сильно хорошо. Мальчик же обнял ее и гладил по голове, думая о том, что делать дальше. Вид гоблина он не интерпретировал. Тем времени камни приобрели свой изначальный цвет, а перед гоблином лег лист пергамента, взглянув в который, сотрудник банка тяжело вздохнул.
— Вы Тойт, — произнес он. — Это значит, что вы в опасности. В Британии Тойт нет, поэтому вы получите убежище в родственной семье — Певерелл. Там живых не осталось, но зато есть крепость. Филиус!
— Да, куратор? — подскочил профессор Флитвик.
— Ты сможешь изобразить несчастный случай с этими двумя? — поинтересовался сотрудник банка.
— Конечно, — неприятно усмехнулся Филиус. — Сегодня?
— Сегодня, — кивнул гоблин. — Мы не можем оставить в опасности детей Смерти, нам этого просто не простят. Поэтому я отправлю их сейчас в крепость, а ты изобрази смерть.
— Сделаю, — кивнул Филиус.
— Что происходит? — поинтересовался Гарри, прижимавший к себе устало прикрывшую глаза Гермиону.
— Вы — Тойт, для Британии — Певерелл, согласно договора между семьями, — непонятно объяснил ему названный куратором гоблин. — Это значит, во-первых, герцоги, во-вторых, некроманты, то есть лакомая цель для аристократов. Некромантия, конечно, не запрещена, но уже не приветствуется. Поэтому вы находитесь в опасности. С этого момента нет ни мисс… Уотсон, ни мистера Реддла. Если вы вернетесь в школу, вас могут попытаться убить, просто из страха, понимаете? А так как вы находитесь в браке, то и матримониальные планы бесполезны.
— Как в браке? — удивилась Гермиона, открывая глаза.
— Тут написано, — постучал сотрудник банка по пергаменту когтем. — Полный магический брак. Нерушимый. Так что вы сейчас получите порт-ключ в крепость Певерелл, где для вас будет безопасно, а ваш уважаемый профессор сделает так, чтобы все поверили в вашу гибель.
— Благодарим вас! — Гарри понял, какой подарок у них образовался. — Нам бы еще целителя…
— Тут мы помочь не можем, — покачал головой гоблин. — Попробуйте спросить в крепости у портретов, возможно, есть какой-то договор…
— Понял, — сосредоточенно кивнул Гарри, беря со стола появившийся там маленький череп. — Спасибо вам за все.
***
В субботу Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор не выдержал, решив посоветоваться с Геллертом по поводу своего проекта. Не желая быть застигнутым кем-то из коллег, да и не зная, кому докладывают домовики, профессор трансфигурации перенесся домой камином, где стояло большое зеркало для связи. С Гриндевальдом Дамблдора связывала не только крепкая дружба. Сестра Геллерта была невестой Альбуса, но это держалось в тайне, ибо с Гриндевальдом Дамблдор считался в ссоре, что было очень удобно.
— Здравствуй, Альби, — с поверхности зеркала улыбался Геллерт, одетый в красивую черную форму, украшенную знаками молний и крестами. — Что случилось?
— Здравствуй, Геллерт, — вздохнул рыжий волшебник в простой черной мантии. — Посоветоваться хотел. У меня проект куклы с хорошей родословной, чтобы взять под контроль аристократию.
— Да, помню, — кивнул Гриндевальд. Он явно находился не дома, что было заметно по раздетым трупам на заднем плане. — И что?
— Приехал в школу помолвленным с отродьем, — сообщил Дамблдор. — Полная магическая помолвка, так что без отката даже убить нельзя, ну ты помнишь…
— Тогда выбери себе другого, а этого… — задумчиво проговорил Геллерт. — У вас же бьют всех? — поинтересовался он.
— Пока да, — кивнул Альбус. — Хотя в отношении девочек это уже не особо применяется.
— Рано или поздно отродье нарушит правила… — весело произнес Гриндевальд. — Ты будешь наказывать его за нее при ней, не до смерти, но…
— Я понял, — заулыбался понявший задумку друга Дамблдор. Рано или поздно приютский мальчик девчонку возненавидит, помолвка разорвется, и можно будет вернуться к предыдущему плану. — Спасибо тебе! А у тебя чего нового?
— Да пока ничего, — ухмыльнулся Геллерт. — Экспериментирую со щенками отродий, вроде бы начало получаться сливать магию до опустошения ядра, только дохнут быстро.
— Ничего, у тебя их еще много, — ухмыльнулся Альбус.
Решение было найдено, и это решение очень нравилось Дамблдору. Детские слезы он любил, представляя, что так мстит за отца. Поговорив еще немного с другом и посетовав на то, что не увидел невесту, Альбус вернулся в замок, узнав о срочном педсовете.
— Точно, что произошло, мы сказать не можем, — услышал Дамблдор голос коллеги Флитвика, зайдя в кабинет Диппета.
— Ну хоть что-нибудь? — поинтересовался директор. — Садитесь Альбус, у нас двое школьников погибли.
— Кто? — тихо спросил Дамблдор, предчувствуя плохие новости.
— Уотсон и Реддл, — ответил Диппет. — Ну так что, Филиус?
— Молодые люди находились на Астрономической башне, — проговорил профессор Флитвик. — Как помолвленным, им можно. У девочки, видимо, произошел мощный стихийный выброс по неизвестной причине, что выкинуло мистера Реддла из башни, бросившаяся за ним девчонка упала следом.
— То есть всмятку оба… — вздохнул Диппет. — Ну да с магглокровками мы как-нибудь решим. Видите, Альбус, вроде бы суббота, день отдыха, а для кого-то жизнь закончилась.
— Это очень грустно, — покивал Дамблдор, кипя от ярости внутри себя. Это было не просто грустно, а настоящей катастрофой, потому что на замену последнего Гонта у него не было никого, отчего нужно было полностью пересматривать проект.
***
Порт-ключ как-то очень мягко перенес Гермиону и Гарри в большой серый зал, размером как бы не побольше Большого зала Хогвартса. Зал был совершенно пуст, но Гарри уже понимал, что нужно делать — прочитанные книги дали много информации, ну и уроки в Хогвартсе за пройденные дни навели на мысли. Двинувшись к видневшейся справа двери, подростки почти столкнулись с необычным скелетом, в грудной клетке которого, казалось, клубился подсвеченный чем-то зеленым туман.
— Крепость Певерелл приветствует вас, наследники, — раздался голос, шедший со стороны грудной клетки скелета. — Прошу следовать за мной.
— Сейчас надо будет раздеваться, — объяснил Гарри девочке. — Первый ритуал только в натуральном виде, так в книге написано было.
— А-а-а… — протянула Гермиона, припоминая. Она шла небыстро, цепляясь за жениха, чувствуя себя при этом не очень уверенно.
— После ритуала полежим и будем разбираться, что делать дальше, — озвучил ближайшие планы Гарри. С этим девочка молчаливо согласилась.
Медленно спустившись в самый низ, новоиспеченные Певереллы оказались перед массивной дверью, укатившейся в сторону, открывая при этом небольшой зал со вспыхивавшим красным огнем большим, по пояс взрослому, каменным черепом посередине. Тут же обнаружилась и небольшая скамейка, усадив Гермиону на которую, Гарри принялся разоблачаться.
В общем-то ритуал зрелищным особо не был, да и сознание погасло сразу же, как руки коснулись камня, поэтому ни Гермиона, ни Гарри ничего не запомнили, будучи перенесены скелетами, выполнявшими роль прислуги, в семейную опочивальню. А вот сама крепость в это время переходила в боевой режим, поднимая щиты и полностью изолируясь от внешнего мира.
О чем не знали ни Гермиона, ни Гарри, так это о том, что слепки их памяти попали к предкам, ибо таковы были условия ритуала. И вот пока дети спали, Певереллы просматривали картины памяти. Если у мальчика память представляла собой последовательные куски, то у девочки… у нее было очень необычно и, похоже, сильно невесело.
— Значит, миллионы жертв… — задумчиво произнес Кадмус. — Миллионы… А в прошлом детей — демон и перерождение.
— Часть жертв демон не принял — они детские души не очень любят, особенно мучеников, — поправил его Игнотус. — Но действительно, похоже. Вопрос только в том, почему русские это позволили.
— Возможно, тут был какой-то ритуал? — поинтересовалась дама с дальнего портрета.
— Ритуал точно был, — хмыкнул Игнотус. — Но вот как добились именно такого результата…
— Дети совсем одни, — заметила все та же дама. — Девочке нужен целитель. Вы подумали об этом?
Портреты погрузились в глубокие размышления, согласно традиции, юным детям семьи нужны были наставники в искусстве. Похоже, что никакого другого выхода, кроме как пригласить непосредственно-заинтересованное лицо, не было. И если уничтожения одних магглов другими Певереллов никак не волновало, то демон — это было очень серьезно, ибо означало конец всему человечеству без исключений, что понравиться, разумеется, не могло.
