В последний раз

"Да, я тебя когда-то любил. Ты был центром моей вселенной. Но это было так давно. Словно в другой жизни. Мы выжили, но чувства сгорели. А сейчас ты сидишь перед мной, как будто мы снова вместе. Нам пора разойтись, но внутри еще что-то болит. И это не проблемы с сердцем. Кажется, я еще что-то чувствую, глядя на тебя. Ты меня заебал? Почему просто не умер, ведь уйдешь к кому-то! Может нам найти другого бракоразводного судью?". Внутри головы Минхо снова поток мыслей, которые невозможно остановить. Но с его губ срывается совсем другое: — Красиво выглядишь. Пластика? — Да нет. Просто, наконец, почувствовал себя счастливым, — даже ни на секунду не задумываясь над ответом, говорит Хенджин. И хотя слова его — колючие, задевающие, произносит он их спокойно и даже немного равнодушно. А глаза блестят, горят словно он хранит какую-то тайну, нечто такое, что делает его по-настоящему жизнерадостным. Легким взмахом ресниц и полуулыбкой, приоткрывающей кончики зубов, он смотрит прямо в глаза бывшего. — Ты, должно быть, тоже вспомнил, что значит быть живым. Не тяжело на свободе после зоопарка, где все получал как должное? — легкая усмешка, и Хван продолжает есть свой греческий салат, поглядывая на Минхо. Тот подтверждает кивком головы. Проткнув, не глядя, мясо вилкой, Ли подносит ее к своему рту, широко его раскрывая и, захватив языком, утягивает вовнутрь. Его глаза пристально смотрят на Хенджина. — С кем-то уже ебе… начал встречаться? Он не понимает еще, это злит его или просто раздражает. Все настолько в прошлом, что их отношения даже больше не обсуждают в прессе. Поправив прядь волос, слегка встряхнув головой и выпрямив плечи, Хенджин обаятельно улыбается: — Чтобы я, после всего, что между нами было, еще раз попытался завести серьезные отношения, — он заливается громким смехом, а потом резко замолкает и, кидая холодный взгляд на Ли, добавляет сухо, — ну уж нет. За столом повисает тишина, слышен только звук столовых приборов, касающихся поверхности тарелок. Но это над поверхностью стола, а под ним совсем другая сцена. Ступня Хенджина — на ноге Ли, скользит по его пальцам своими, ласкается, трется. Колени Минхо раздвигают бедра Хвана, ломают его сопротивление, обвивают, тянут к себе ближе. Сцена над поверхностью стола тоже начинает разрушаться. Вначале зубы Хенджина нервно закусывают вилку, потом от напряжения Ли расплескивает воду в стакане, задев его рукой. Но оба молчат, смотрят друг на друга, раскрасневшиеся, яростные, как звери. Не хватает только внешнего приказа со стороны: "Вперед!", чтобы они сорвались и бросились друг на друга. — Я любил тебя, — говорит один из них. — А теперь ненавижу. Но если мы не поставим точку, это нас не отпустит. — Так давай сделаем это. Поставим точку, — говорит второй. — В последний раз. Минхо расслабляет свой галстук на шее, нервно дергая его и заставляя съехать в сторону. Хенджин прямо на пол бросает свой черный шанелевский пиджак. Лязг бьющейся посуды, грубое скольжение ножек стульев, стола по паркету — и вдруг, тихие, внезапно нежные поцелуи. — Я сильно скучал, — мокрыми глазами, глядя на Ли, тихо шепчет Хван севшим голосом. — Я сильнее, — отвечает Минхо и чувственно, трепетно припадает к пухлым, горячим, влажным губам мужа.