Часть 1
29 октября 2013 г. в 21:29
Маленькая тесная кухня, где едва помещается холодильник и стол в комплекте пары стульев с подкосившимися ножками.
Местами замызганные обои, ловящие на себе мягкий свет лампочки, догоравшей свой оставшийся, явно недолгий срок и голоса, кажущиеся чем-то громоподобным на фоне звенящей тишины.
-Ну, рассказывай, - мужской низкий, бархатный голос прорезал глухую тишь, словно нож материю, - про жизнь свою...
-Да, мать карьеристка, - отозвалась девушка, с горечью вздохнув.
Странно, но больше в ее тоне не чувствовалась та гниль и чернь, минутами ранее потоками выплескивающаяся из девчушки подобно лаве, извергающейся из жерла вулкана.
-Ммм, - протянул мужчина, завершив кратковременную паузу весьма громким заявлением, - проститутка, правильно? – все так же спокойно, с присущей долей отрешенности вопросил он, тем самым заставив бурлить, аки на огне поток негодования, в полную меру отражавшемся во взгляде Чумы.
-Сам ты... проститутка. Она у меня певица была. Оперная. В Англию лет десять назад смоталась, - гневно отозвалась девушка, испепеляя взглядом собеседника, где проскользнула тень обиды.
Глаза ее неестественно заблестели. И не совсем понятно, повлияли ли те две стопки водки, что влила в себя Чума минутами ранее, или же наворачивающиеся слезы, остановить которые не представлялось возможным.
И надо просто дать им волю. Пусть катятся по щекам, опаляя бледную кожу, пусть забирают все дерьмо, тоннами обрушивающееся на нее ежедневно.
И может лишь тогда станет легче... Станет спокойно.
-Ну, и что ты мне гонишь, Чума? – все так же отчужденно задается вопросом мужчина. И ведь ответ его не интересует. Совершенно. Он слишком прост и банален.
Куда приятней смотреть на то, как девчонка будет выкручиваться, как будет вылезать из кокона, куда сама себя загнала.
Ведь, зная правду, человеку совершенно не интересно услышать ложь. Большее удовольствие доставляет процесс оправдания. Разделяй и властвуй.
-Я ведь твое дело читал, - хмыкнул Ханин, предчувствуя все экспрессии, грозящиеся снизойти на него с минуты на минуту.
-А что ты меня, блядь, спрашиваешь тогда? – вытянув шею в манере чернокожей американки из гетто, через зубы бросила девчонка, театрально сплюнув куда-то в сторону, получая взамен полный негодования взгляд мужчины.
-А ну иди сюда, маленькая тварь, - в секунду оказавшись рядом с беспризорницей, он крепко стиснул пальцы на ее подбородке, заставляя ту встать на носочки.
С вызовом смотря в его холодные, бесчувственные глаза черствого ублюдка, она нагло, широко улыбалась, обнажая дикий оскал и ощущая некое подобие азарта.
Отступать не в ее правилах. Не в ее правилах и дать слабину. Крепко сомкнув зубы, тем самым стараясь заглушить боль, Чума стояла в его стальных «объятиях» до тех пор, пока шероховатые пальцы не ослабили хватку, отпуская девушку.
-Спать в зале будешь, - переведя тяжелое, сбивчивое дыхание кинул мужчина напоследок, прежде чем удалиться, оставив временную спутницу наедине со своими блядскими манерами и несдержанностью.
Где-то на улице взвыла сигнализация машины и сейчас, в этом одиноком безмолвие казалась единственным живым, единственным существующим.
Пускай незримым, пускай далеким...