***
– Кикё, помоги мне! Приходится помочь Блюбелл выбраться из бассейна. Не то чтобы она сама не могла, но она по-прежнему требует к себе очень много внимания и использует для этого любой повод. А она уже тяжёлая, когда берёшь её на руки. И какая-то совсем неуклюжая сегодня – расплескала воду вокруг, так что хранитель облака случайно поскальзывается в процессе. И вот они уже вместе совершенно по-идиотски летят на мокрый мраморный пол. Блюбелл заливается звонким смехом. Конечно, ей весело – не её же пятая точка только что пострадала! – Слезь с меня, – почти шипит Кикё, когда приходит в себя после падения. И вовсе не потому, что больно и унизительно распластаться на полу в луже воды, а потому что Блюбелл оказалась на нём сверху, а собственная одежда стремительно намокает и прилипает к телу от влаги, текущей с её длинных волос. – Не-а. Ты попался! – Блюбелл продолжает забавляться и усаживается удобней, сжав худыми коленями его бока. По привычке откидывает влажные длинные волосы за спину и упирается ладонями в его грудь, мешая подняться. Ни стыда, ни совести! – Покатай меня, большая черепаха! Блюбелл просто хочет невинно поиграться, наконец, заполучив долгожданное внимание к себе, но для Кикё это уже слишком – влажная от воды, совершенно обнажённая, упругая, соблазнительно округлая девичья грудь прямо перед лицом, невинно-розовые соски напряглись от прохлады. Взгляд отвести становится очень сложно. Даже невозможно. Она – ладно ещё, может быть, дура мелкая, не понимает, что творит. Но он-то гораздо старше и вовсе не железный. Мужская физиология работает, как надо. А Блюбелл будто еще специально усаживается упругой задницей прямо туда, куда усаживаться совершенно не нужно, ещё и слегка поерзав для удобства. Это провал! – Ой... – и сама пугливо замирает, удивленно распахнув глаза, будто не ожидала подобного – почувствовать своей промежностью недвусмысленную твердость сквозь чужие промокшие насквозь от воды тонкие брюки. Действительно не ожидала, а оттого начинает медленно, но верно заливаться краской. Но и отстраняться почему-то тоже не спешит. – Ой, – с сарказмом и раздражением повторяет за ней Кикё. Он не собирается пользоваться ситуацией, хоть это было бы легко – легко удовлетворить собственные навязчивые физиологические потребности за чужой счёт, когда терпеть уже становится практически невозможно. А девчонка к тому же глупая, избалованная, упрямая, эмоционально нестабильная и сама откровенно напрашивается, осознает она это или нет. Блюбелл никогда не встречалась с парнями, плохо понимает, как себя с ними вести. Да где ей парней здесь взять? Особенно своего возраста. Она даже в обычную школу не ходит. И так испорчена, и портить её ещё больше не хочется. И не потому, что хранитель облака весь такой из себя благородный и думает о том, как обеспечить Блюбелл лучшую жизнь, в том числе и личную – нет, пусть этим занимается Бьякуран, раз взял на себя такую ответственность. Просто Кикё не готов быть тем самым "случайным событием", которое подтолкнет Блюбелл к её сексуальному самоопределению. К тому же он прекрасно отдаёт себе отчет в том, что находится в семье – здесь не получится начать легкомысленные отношения и так же просто их закончить. Здесь несколько иные правила – не как у "нормальных" людей. Он эти правила знает. Потому ни соблазнять, ни подталкивать, ни намекать, ни делать что-либо ещё не собирается. Если ей так нужно – то пусть делает это сама со всей ответственностью. Если нет – никто ей разовый секс и не предложит. А Блюбелл до сих пор думает, что это лишь забавная игра. А это уже не игра, а суровая действительность. – Тебе ещё раз рассказать про пестики и тычинки? – Кикё все же начинает улыбаться, приподнимаясь на локте – хоть что-то наконец заставило Блюбелл смутиться. Ну что, раз она словам не верит – на практике убедилась, к чему её действия могут привести. И Кикё её психику нисколько не жалко – её предупреждали. Блюбелл стремительно начинает краснеть ещё гуще – дошло, наконец, что она вовсе не дружеские чувства провоцирует своим обнаженным видом и навязчивым поведением? – Дурак! – зло выдает Блюбелл через долгую минуту, поспешно скатывается с хранителя облака и убегает. Несколько дней она не показывалась на глаза. Или от стыда, или от злости. Но подходить к ней самостоятельно Кикё тоже нашел неразумным. Пусть сама подумает, сама во всем разберётся и сделает правильные выводы – не маленькая и, как сказала, читать умеет. А у Кикё, наконец, появилось свободное время только для себя одного. Так что вечер он решил провести с книгой. Господи, как давно он просто по-человечески не читал, вот так вот, расслабленно, до поздней ночи, когда уже и Дейзи ушёл в свою комнату, выдержав лишь десять минут молчаливого общения, и Закуро уснул где-то рядом с краю дивана – он часто засыпает где попало от скуки. И самому хранителю облака пока что отправляться в спальню не хотелось. Ну красота же! И никто не лезет под руку "поиграй со мной!". – Что читаешь? – а нет, рано порадовался – Блюбелл тихо подкралась и завалилась сбоку, подползая как раз под ту самую руку. Пришлось на секунду оторваться от чтения и обнаружить её, к величайшему своему удивлению, в платье! Простом, свободном, светлом, с открытыми плечами и сборкой на груди на тонкой резинке. Но это не важно. Важно, что она наконец оделась! Никаких больше провокаций. Можно ликовать! Так что Кикё не стал её отстранять, позволяя устроиться на своем плече между ним, книгой и спинкой дивана. – Тебе вряд ли будет интересно. – А вот мне интересно! – сразу с вызовом надула губы Блюбелл, тихо засопела и вперилась внимательным взглядом в раскрытую страницу. Это было настолько мило, что даже забавно. Останавливать её Кикё не стал, только тихо хохотнул. Пусть побудет рядом – ей это нужно. Блюбелл, наверное, единственная из всех Погребальных Венков, кто очень болезненно переживает длительное отсутствие общения и страдает от недостатка внимания и простой человеческой ласки. Но раз она стала более-менее нормальной, то почему бы не дать ей то, что она больше всего хочет? Кикё слегка подвинулся, устраиваясь удобней, и свободной рукой обвил хрупкие девичьи плечи под одобрительный еле слышный вздох. Почти уютно, почти как обычно... Но через несколько мгновений, когда взгляд добежал до нижних строк и случайно скользнул чуть ниже страницы, оказалось, что читать совершенно невозможно. Выбранное Блюбелл платье просторное, и это плохо. Потому что оно съезжает с девичьих плеч от любого движения, обнажая при этом грудь. И сразу же стало понятно, что Блюбелл до сих пор отрицает необходимость в нижнем белье. И... лучше бы она была обнаженной – к этому Кикё уже привык. Да, откровенно. Да, может спровоцировать. Но это знакомо и ожидаемо – с этим Кикё уже знает, как справляться. А когда вот так два упругих полушария выглядывают игриво из-под оборок, что ещё чуть-чуть, и будет видно розовую ареолу соска – это... это совершенно незаконно! Женщин за подобные ухищрения нужно немедленно арестовывать. Слишком соблазнительно, немного загадочно, возбуждает не только тело, но и фантазию, интерес. И Блюбелл, как назло, прижимается плотней: гибкая, тонкая, мягкая, тёплая, доверчивая, приятная. И уже успела закинуть стройную ногу на его бедро, и слегка прикусывает пухлую, чуть блестящую в неярком желтоватом свете настольной лампы нижнюю губу, проводит по ней языком – случайно и невзначай. Но этого достаточно, чтобы несколько минут просто откровенно пялиться, забыв о всяком приличии, а о книге в руке и подавно. Да Кикё ни строчки бы сейчас не прочитал, даже если бы сделал над собой усилие и отвлёкся. И до него медленно доходит, что все это не случайно – это продуманная и спланированная тонкая провокация. И мотив становится очевидным, когда Блюбелл ловит его ладонь на своем плече и аккуратно спускает ниже. На свою грудь. Кикё открывает рот, чтобы высказаться по этому поводу, но тут же его закрывает – по хитро-самодовольному взгляду и выражению лица Блюбелл становится понятно, что она добилась от хранителя облака нужной ей реакции и теперь сама собралась пользоваться ситуацией. Ловко она его провела. И не такая уж дура. – Ты понимаешь, что делаешь? – все же уточняет на всякий случай Кикё. – Да, – Блюбелл расплывается в улыбке, не менее коварной, чем её взгляд. – Раз мне уже не одиннадцать, как ты сам говорил, то пора переходить на новый уровень. – И Закуро тебя не смущает? – вопрос скорее риторический. – Идиот Закуро спит – хрен разбудишь, – смеется Блюбелл, но всё равно понижает голос до шёпота. Кикё еле заметно усмехается. Блюбелл, хитрая чертовка, уже почти забралась на него сверху, не оставляя права выбора. Книгу приходится отложить и мягко поймать Блюбелл за талию. Вряд ли бы её смутило чужое присутствие даже в такой интимный момент – бесстыдница. Но всё равно она оставляет себе возможность сбежать, когда пожелает. К близости, о которой просит, она вряд ли до конца готова, потому не в спальне – там, один на один, не будет возможности просто свести все к шутке, это будет уже серьезно и по-взрослому. А так... Ой, да не всё ли равно! Кикё прекращает заморачиваться. Он не будет ломаться, когда девушка сама его соблазняет, просит и всё понимает. Значит можно, пока она сама его не остановит. Прикосновения нежные, совсем невесомые – Кикё не хочет ее спугнуть, когда Блюбелл так открыта. Не набрасывается на неё и не лапает грубо, словно неопытный школьник – Кикё уже знает, как обращаться с женщинами. А это особенная женщина – она доверяет ему, и предавать её доверие своими неосторожными действиями совсем не хочется. К тому же им совершенно некуда торопиться. Он обнимает её одной рукой бережно за плечи, снова прижав к себе вплотную, прислушивается к её телу и касается там, где Блюбелл хочет – мягко ласкает пальцами шею, отводя с неё длинную прядь голубых волос, ключицы, спускается ниже, оглаживая через тонкую ткань упругую грудь. Наблюдает за тем, как сами собой напрягаются и очерчиваются через платье соски – и это не от холода или наготы, а совсем по иной причине. И в этом даже что-то есть, такое очаровательное и невинное, что сложно представить, зная дикий характер Блюбелл, но оно есть – и это выглядит эстетично и прекрасно. Это выглядит правильно. Тихий вздох, сорвавшийся с приоткрытых влажных губ – как просьба двигаться дальше и решительнее. Немного сдвинуть мешающую ткань с округлой груди, чуть подтянув девушку выше, тут же поймать губами сосок и почувствовать, как она вся трепещет от этого – для неё это новое ощущение. А пальцы хранителя облака уже двигаются дальше по телу, к соблазнительно мягкому животу, останавливаясь и замирая чуть ниже пупка. Там, где Блюбелл ощущает особенное тягучее напряжение, такое, что непроизвольно выгибается, кусает губы и замирает в ожидании большего, приятного, горячего. И сама тоже набирается какой-то особенной смелости, юрко спускается тонкой рукой вниз по чужому телу, сразу к поясу брюк, нетерпеливо их расстегивает – хочет сама прикоснуться, потрогать там, где больше всего интересно, и уже давно. Но Кикё молча останавливает её руку на собственном уже твердом члене под разочарованный вздох – ещё рано. Если кто-то наивно полагает, что Закуро спит, то ни черта он не спит уже минут десять. А эти двое вообще обнаглели и потеряли всякий стыд – откровенно ласкаются тут, будто так и надо. Закуро немного злится, но при этом просто молча наблюдает за развернувшейся перед ним картиной. Он не особо видит, что происходит спереди, но ему открывается просто шикарный вид сзади: подол платья Блюбелл так удачно задрался, обнажая небольшие упругие ягодицы. И расположилась она так удобно на чужом бедре, что даже в неярком свете отчетливо видно нежную щель меж стройных девичьих ног, стремительно наполняющуюся влагой, и как на аккуратных розовеющих и чуть припухших от возбуждения половых губах скапливается тяжелая прозрачная капля смазки. Блюбелл оказывается на удивление развратной. Ну нет! Закуро не может просто притворяться спящим – это выше его сил. Не может просто тактично уйти и не мешать. Потому что он тоже не железный. И раз он до сих пор здесь, а они даже не подвинулись в какое-нибудь более укромное место, значит, Закуро приглашен на эту вечеринку! Блюбелл вздрагивает и испуганно замирает, когда чувствует прикосновение горячего языка к самому интимному месту –неожиданно, нагло, дерзко. И не менее наглые грубые пальцы на своих бедрах. Уже завязавшееся внизу живота медленно тлеющее возбуждение вдруг разгорается с такой силой, что она буквально падает на грудь Кикё, зажимая рот рукой – но даже это не помогло сдержать громкого стона. И внезапная откровенная ласка не прекращается – чужой язык вылизывает её настойчиво, упругий и горячий, касается самых чувствительных мест, нажимает на напряженный клитор, заставляя вздрагивать. И трется, и трется об него с жестоким упрямством, и напряжение внизу живота нарастает слишком резко, уже через пару мгновений взрываясь ярким фейерверком, и первый в жизни оргазм дурманит разум. И Кикё лишь отдаленно понимает, что происходит, когда наблюдает за резкой сменой реакции Блюбелл и чувствует чужую тяжесть на своем бедре. Но не мешает – ему интересно. А потом уже видит довольную влажную рожу Закуро, настолько идиотскую в своем порыве, что Кикё начинает смеяться: – Закуро, какая же ты скотина. Отобрал самое интересное. Ни стыда, ни смущения, что их застукали в самый интимный момент, ни раздражения, что помешали, Кикё не испытывает. Потому что с Закуро они иногда делят гораздо большее, чем женщин – но это только их секрет. Да и сразу морально был готов, к тому, что Закуро проснется рано или поздно. Зато щеки Блюбелл ярко вспыхивают алым, когда она тоже медленно начинает осознавать, что произошло. На секунду в воздухе повисает напряжение. Но вместо логично ожидаемой истерики или возмущения, или чего-то подобного, её взгляд становится наоборот, невероятно похотливым. Похоже, они вдвоем испортили девушку гораздо раньше, чем дошли до настоящего момента. А Блюбелл не может выбрать кого-то одного, да и не выбирала. Она ведь принцесса! Она королева! Ей нужны все и сразу. И присутствие Закуро – не повод и не предлог, чтобы сбежать, когда Блюбелл что-то не понравится. Наоборот – ей нужно его внимание так же сильно, как и внимание Кикё. Потому что они разные. Потому что прекрасно дополняют друг друга: безмятежная мягкость и самый натуральный ураган. И отдать свое предпочтение кому-то из них по-отдельности, для неё давно немыслимо. И, конечно же, она не собирается ничего из этого объяснять вслух, а просто слегка разворачивается, ловит Закуро за взлохмаченную голову и сама впивается в его губы поцелуем, неумело и странно, немного неловко. Но Закуро ей быстро помогает, принимая игру, показывает, как надо. И церемониться с Блюбелл не собирается – нагло стискивает упругую грудь, забирается под юбку, трогает откровенно и жадно, что девушка от неожиданности вздрагивает. А Кикё наблюдает, как Закуро торопится в попытке стянуть с Блюбелл теперь мешающее платье, что получается не с первого раза, но он справляется. Это тоже, оказывается, чертовски заводит. Вздох, стон... Кикё усмехается – его так и подмывает прокомментировать про новый уровень отношений. Но все слова и здравые мысли мгновенно вылетают из головы – Блюбелл плотно прижалась влажной горячей промежностью к его уже давно напряженному члену и принимается ритмично ёрзать. Закуро слегка подталкивает её за бедра, задавая темп. И Кикё уже тихо шипит – это так просто, даже невинно, но все равно до одури приятно. Это больше всего возбуждает – откровенно, но не до конца. А Закуро уже оторвался от её губ, влажных, раскрасневшихся, и взгляд у обоих такой шальной, когда хранитель урагана, оставив легкий укус на шее Блюбелл, нашёптывает ей что-то ужасно пошлое на ухо, и она вновь вспыхивает яркой краской. Слегка кивает в ответ и приподнимается, Кикё чувствует прикосновение чужих пальцев к своему члену – это Закуро пытается его направить? И правда подлец и скотина! Блюбелл ведь девственница. Все самое сложное переложил на него. Что Закуро тут же получает довольно грубый шлепок по руке: "Не сметь!". И Кикё сам перехватывает инициативу, ловит Блюбелл за спину, прижимает грудью к себе так плотно, что не дёрнуться. Нет, он лучше будет осторожничать – так правильней. – Готова? – шепчет у самого уха. Блюбелл лишь кивает – хочет, уже тянется и к нему за поцелуем, рефлекторно выгибается, словно кошка в течке, когда головка члена упирается прямиком в тугой вход. Дурочка... И Кикё подается бедрами навстречу, чуть резче, чем нужно, сразу проникая достаточно глубоко. Удивленный вскрик – Блюбелл бьется в его руках, как пойманная птичка: - Нет! Прекрати! Вытащи! Вытащи это! – Тшшш... Всё хорошо. Всё хорошо, – уговаривает ласково, гладит по затылку, но слезть с себя не даёт – крепко прижимает за таз свободной рукой, пока Блюбелл не прекратит окончательно трепыхаться – придётся смириться. Тихий всхлип и она, наконец, поднимает на него слегка обиженный взгляд: – Больно. – Но не смертельно, – Кикё мягко гладит девушку по раскрасневшейся щеке, слегка ослабляя объятия – отпускает. Да, вряд ли ей кто-то рассказывал, что приятных ощущений будет мало. А Закуро действительно подлец – улыбается из-за её спины весь довольный собой. Но тут же исправляет свою оплошность, да так, что Блюбелл снова вскрикивает, когда тот кладет руки на её ягодицы, заставляет чуть приподнять бёдра, и вновь касается её промежности языком, спускается ниже, обводя вход вокруг напряженного члена. Чуть подталкивает Блюбелл под бёдра, вынуждая окончательно соскользнуть с Кикё, тут же тщательно слизывая стекающую по члену каплю крови со смазкой. Отстраняется, откровенно рассматривает открывшуюся перед ним картину – извращенец. И ведёт языком по члену хранителя облака уже уверенно сверху вниз и обратно, вбирает его в рот на всю длину, тут же выпускает и возвращается к Блюбелл, вылизывая её с особой настойчивостью и страстью, доводя до очередного оргазма. Вот теперь можно, пока Блюбелл извивается в горячем восторге под чужим языком – Кикё отталкивает Закуро и, наконец, входит в неё уже нормально. Узкая, горячая, пульсирующая, такая чувствительная, что вся дрожит, хватая ртом воздух, совершенно не ожидавшая новых, но уже приятных ощущений. Настолько, что сама принимается нетерпеливо и неуклюже ёрзать на члене, принимая его в себя глубже, пусть и едва наполовину, но этого хватает, чтобы самому задохнуться. Слишком долго копилось напряжение, слишком всё правильно и извращённо одновременно, приходится вцепиться руками в бёдра Блюбелл, чтобы не толкнуться в неё резче, но это и не особо требуется: уже через мгновение Кикё бурно изливается внутрь. – Теперь моя очередь, – Закуро явно устал ждать, только играться и наблюдать, и уже почти начал терять терпение. А заодно успел расстегнуть собственные брюки, выпустив на свободу жаждущий член, даже несколько раз провести по нему ладонью. Это просто кощунство смотреть на такое и не дрочить! Так что он особо не церемонится, возбужденный уже достаточно, чтобы перестать себя контролировать, перехватывает девушку за талию, за бёдра, не дав Кикё даже нормально выдохнуть после оргазма, и сам занимает его место, пристраиваясь сзади. Рассмотреть Блюбелл, конечно, не может, но и так прекрасно ощущает, что член у Закуро другой – толще, и это новое ошеломляющее ощущение, которое тоже хочется распробовать. Немного неудобно, но все равно приятно. Особенно, когда она уже такая влажная, что сново становится стыдно. Шумно дышит, пытается спрятать пылающее лицо на чужой груди, но Кикё не дает – ловит её, увлекая в очередной глубокий поцелуй. И целуются они по-разному, этот поцелуй мягче, медленней, но чувственней, что и без того сильное щекочущее напряжение внизу живота и там, где ритмично скользит твёрдый член, нарастает сильней. И прикосновения к груди, к напряженным соскам, уже не такие мягкие и ласковые, тоже отзываются горячей волной в теле. Хочется тихо скулить, и она не сдерживается – жарко стонет в чужие губы, к своему же удовольствию. Хочется больше, глубже, сильней – и она подается бёдрами навстречу мужчине сзади, случайно проскальзывает возбуждённым клитором по всё ещё напряжённому члену под собой и... уже не может остановиться – слишком хорошо, слишком приятно, так что уже сама ёрзает, не отдавая себе отчёта, рвано, нетерпеливо, сбивая Закуро с ритма. Уже четыре горячие ладони скользят по гибкому телу, буквально сводят её с ума. Сильные уверенные руки ласкают везде, где только могут дотянуться. Пальцы хранителя облака проскальзывают меж её бедер, касаясь половых губ, раздвигая, играясь, ловко находя нужное чувствительное место, и чужая ладонь становится совсем мокрой и скользкой от смазки и до сих пор текущей из лона спермы – Блюбелл это хорошо чувствует. Ей бы даже в самой смелой фантазии подобное не пришло в голову. А тут... горячо. Пошло. Невероятно! И очередной оргазм не заставляет себя ждать. Закуро догоняет её через мгновение, как всегда, слишком грубый, и становится больно. Но это такая мелочь, когда внизу до сих пор разливается приятная нега. И воздуха не хватает, чтобы отдышаться. И на мгновение Блюбелл оказывается в ещё более тесных объятиях, когда Закуро наваливается сверху, прижимается к её спине, так и не удосужившись вынуть член, и ловит в поцелуй... вовсе не её губы. Приятная расслабленность резко исчезает – Блюбелл распахивает глаза, уставившись на поцелуй двух мужчин, чуть ли не открыв рот. Настолько откровенный и долгий, будто они совсем забыли про её существование. Шок? Удивление? Ревность? Она не подозревала, что у этих двоих могут быть настолько близкие отношения... Ну нет уж! Теперь она должна быть в центре внимания! – Закуро, дурак! Это грубо... – капризно толкает его Блюбелл. Сражу же получает звонкий шлепок по ягодице и оказывается в ещё более плотных объятиях.***
В спальне гораздо удобней, чем на узком диване гостиной. И можно раздеться. Блюбелл никогда не видела их полностью обнажёнными, а теперь видит. И когда первое волнение уже прошло, можно как следует рассмотреть. Каждый красивый по-своему. И всё это принадлежит только ей одной! Они смеются, пока Блюбелл с нескрываемым любопытством их разглядывает – стыда так и не появилось. Даже вслух пару раз сравнивает разницу в форме и размере члена. – Не вздумай только Бьякурану в тех же подробностях описывать, – смеется Кикё, Блюбелл вспыхивает. А ведь она бы так и сделала! У неё ведь теперь целых две новых, интересных взрослых игрушки – надо похвастаться. Ладно, напишет об этом в своём блоге. Она пытается их потрогать, погладить, потискать, рассмотреть, даже лизнуть. Почему нет, если Закуро этого совершенно не стесняется. Но ей не дают как следует разойтись, не дают слишком активничать – уже поймали, и она снова оказывается прижатой к хранителю облака, на этот раз спиной к его груди. И не успевает охнуть, как Закуро уже разводит её бедра – она не сопротивляется, ладони Кикё уверенно ложатся на грудь, чувственно сжимают, а чуть шершавые пальцы Закуро разводят нежные лепестки между ног. Хранитель урагана её разглядывает, изучает долго и откровенно, а Блюбелл чувствует, что снова течёт – чужое внимание её заводит, а внимание к интимным местам, оказывается, заводит ещё сильней. – Так вот чего ты добивалась? – усмехается Закуро - сложно не заметить, что она снова становится до безобразия мокрой, и прозрачные капли уже стекают по розовой промежности на чистые простыни. – Блюбелл – маленькая извращенка, да? Похоже, что да – она извращенка. И ей это нравится! Но мужчины, уделяющие ей столько внимания, нравятся гораздо больше. А грубый палец скользит, собирая смазку по чувствительным местам, чтобы легко проскользнуть внутрь. Колени мелко начинают дрожать – это приятно. Щекотно внутри и приятно, когда чужой палец размеренно двигается, дразня чувствительное влагалище. Блюбелл вытягивает шею, на мгновение прикрывая глаза, подставляя её под поцелуи, пальцы настойчиво теребят чувствительные соски, всё на виду. Закуро будто не в себе – так осторожно и плавно трахает её пальцами, а Блюбелл отчетливо видит его напряженный влажный член с краснеющей головкой. Какая-то новая порочная игра. И Кикё скользит ладонью по её телу ниже, спускаясь с груди на низ живота, почти-почти добираясь до того самого места, но так и не касаясь его. Нет, слегка надавливает основанием ладони чуть выше лобка – Блюбелл шумно выдыхает, срывается на высокий стон и почти пищит, вздрагивая в шаге от оргазма, руками судорожно вцепившись в длинные бирюзовые волосы. Они оба слишком умело её доводят. Но чем больше она кончает, тем больше хочется. Разгоряченное молодое тело, жадное до ощущений, просто само начинает просить откровенных прикосновений, и чтобы это не закачивалось. Мало, мало, мало. Всего мало! – Что ты делаешь? – Блюбелл быстро приходит в себя, когда наглые, влажные от её собственных соков, пальцы вдруг перемещаются гораздо ниже и уже надавливают на её задний проход. Глаза удивленно округляются. Разве так можно? Разве это нормально? – А ты что думала? – Закуро усмехается, но не прекращает её гладить не в том месте. – Сама же захотела сразу двоих. Тогда нам понадобятся оба отверстия. – Нет. Я так не хочу. Кикё! Скажи Закуро, что он неправ! – Блюбелл поспешно отталкивает хранителя урагана ногой и сдвигает вместе колени, пытаясь обернуться и ухватиться за свое единственное спасение – Кикё ведь точно так с ней не поступит! Всегда её защищал. – Но Закуро прав, Блюбелл, – вместо ожидаемого спасения хранитель облака расплывается в ласковой улыбке. Блюбелл в шоке глядит на него, замерев – этот негодяй только что разбил ей сердце! – Расслабься. Это не страшно, – голос Кикё звучит так ласково у самого уха, а Блюбелл, не успевшая всерьез воспротивиться, уже оказывается в крепких объятиях Закуро, почти упав на него. Кажется, что она ошиблась – эти двое вовсе не её игрушки. Игрушкой как раз-таки оказалась именно она. Кикё уже уверенно подхватывает Блюбелл под живот сзади, под таз, вынуждая приподнять ягодицы, не даёт сдвинуть ноги вместе. И сам уже трогает её там, где не нужно. Впервые за все это время Блюбелл охватывает настоящая паника – мужчины, в которых она влюблена, не могут так низко с ней поступить! – Тебе понравится. Обещаю, – хранитель облака прекрасно чувствует её напряжение, не торопится, мягко касается губами хрупкого плеча, шеи, спины между лопаток, но вопреки своей нежности продолжает настойчиво поглаживать пальцами по влажной промежности. – Но... – Блюбелл пытается возразить, пусть и прикосновения всё ещё приятные. – Разве я тебя когда-то обманывал или не выполнял обещания? Весомый аргумент. Тем более, что всё произошедшее до этого, приносило исключительно удовольствие. Блюбелл шумно выдыхает и сдаётся. Чужие длинные пальцы, пользуясь моментом, уже совсем влажные, легко проскальзывают внутрь тугого анального отверстия. Блюбелл снова вздрагивает – ощущение странное. Это не так, как было до этого. И не то чтобы больно, просто по-другому: и неприятно, и щекотно, и приятно одновременно. И она просто не знает, за какое из ощущений ухватиться, чтобы не было так... неправильно? Или смущающе-стыдно? И вновь сдается – утыкается лицом в Закуро, почти в самый его живот. А он уже подтягивает Блюбелл чуть выше между своих бёдер, его твердый член упирается между её упругих грудей. Это тоже странно, но отвлекает и даже заводит – вот так чувствовать всем телом мужское возбуждение и знать, что это Блюбелл так на него действует. И что ему точно нравится её тело, а не только её отверстия, и нравится мягкая грудь – иначе бы он так её не стиснул, зажимая между упругих полушарий свой член. И Блюбелл уже сама оставляет игривый укус на груди Закуро, смотрит с любопытством вниз на раскрасневшуюся головку. И снова хочет активничать, даже дотягивается, чтобы лизнуть член хранителя урагана, получая в ответ низкий вздох. И на вкус он странный, но это уже интересно – реакция мужчины на её действия забавляют и придают уверенности. Настолько, что Блюбелл окончательно смелеет, мягкими губами обхватывает головку и играется с ним уже сама, забывая о непривычных ощущениях сзади, расслабляясь и принимая в себя пальцы. А Кикё оказывается прав, почти даже не обманул – это уже не так страшно, когда Блюбелл чувствует, как вместо пальцев упругая головка его члена упирается между её ягодиц. Надавливает, пытаясь плавно проникнуть внутрь – не до конца, только растягивая и дразня, пока она не привыкнет, тут же отстраняясь, если чувствуется сопротивление. И Закуро уже её окончательно прижимает к себе, не даёт даже пискнуть, ловко и требовательно затыкая рот поцелуем – они будто снова сговорились совершенно молча. Блюбелл остается только возмущенно мычать, когда, наконец, чужой член проникает внутрь. Несмотря на то, что Кикё никуда не торопится, все равно это выглядит неестественно. Блюбелл пытается ещё немного потрепыхаться, прежде, чем сдаться и расслабиться, тем более, когда тёплая ладонь ведет по её пояснице и тело само реагирует – рефлекторно приподнимает бёдра выше, подставляясь. И оказывается, что это вовсе не так больно, как первое проникновение в девственное влагалище. Просто по-другому, и вскоре даже приятно. И длинный член медленно, плавно движется глубже, смазки достаточно, чтобы сгладить неприятные ощущения, и через несколько минут Блюбелл отстраненно замечает, что он уже в ней полностью, до самого основания – гладкий лобок прижался к ее ягодицам. А внутри стало ужасно тесно, неудобно, невыносимо, горячо... – Ааааах! – протяжный стон резко наполняет комнату, такой громкий, что резонирует в собственных ушах, когда Блюбелл чувствует, как Кикё начал медленно выходить наружу. Господи! Это и правда оказывается хорошо! – Сделай... сделай так еще раз! Кикё усмехается и повторяет движение. Блюбелл чувствует уже знакомую тяжесть и тепло внутри, как кровь стремительно приливает к органам, как пульсирует клитор, как смазка начинает откровенно и безобразно течь по внутренней стороне бедра. Хватает лишь несколько длинных фрикций, и она уже еле держится на грани оргазма. Но кончить не может, как бы долго это не продолжалось. И Закуро не даёт ей коснуться себя, перехватив ее руки так крепко, и сам не касается в том месте, где больше всего хочется внимания. И никто не касается. И через несколько минут Блюбелл уже срывается: ёрзает, трется грудью о чужой напряженный живот, член, пытается укусить Закуро, лизнуть, капризно хнычет, изгибается, словно кошка, подставляя всю себя навстречу хранителю облака сзади. Тело напряженно пульсирует и просит глубже или резче, или как-нибудь ещё, лишь бы не так мучительно-медленно и на самом пике без желаемой разрядки. Ну неужели они не видят, как сильно ей хочется? – Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... погладь меня... Кикё... Закуро... или я сама... ну пожалуйста! Я не могу так... не могу больше... – Блюбелл чуть не плачет, а от этого её голос звучит особенно прекрасно. Еще пару дней назад бы кто-то сказал, что она будет так умолять, она бы убила того человека. А сейчас... Сейчас просто сознание отключается. – Всё-таки нравится? – она слышит голос хранителя облака у самого уха, по интонации чувствуя, что он улыбается, и только всхлипывает в ответ, ощущая, как чужие руки касаются её тела, но не там – слегка сдавливают грудь, внезапно ставшую слишком чувствительной – Блюбелл непроизвольно вздрагивает от прикосновения. Пальцы тянут напряжённый сосок – она снова выгибается. Но этого мало! И неожиданно всё заканчивается – к её разочарованию Кикё плавно выходит. – Нет! Я хочу ещё! – Блюбелл тут же вскидывается, снова принимаясь капризно хныкать, с тем же разочарованием обнаруживая, что её больше никто не удерживает. Она не понимает, что происходит: только что было так хорошо, пусть и невыносимо, но тут же резко все изменилось, а собственное тело настойчиво, болезненно требует продолжения. Они что, решили ее бросить в таком состоянии?! – Правда хочешь? – но рука хранителя облака уже перехватывает её подбородок, не дав Блюбелл окончательно разочароваться, обвивая со спины, уверенно и властно – как Кикё никогда её не обнимал, что у Блюбелл внутри мгновенно всё замирает, и она сама замирает, и капризничать больше совсем-совсем не хочется. Нет, хочется просто растаять в чужих руках. И она чувственно приоткрывает губы – то ли прося поцелуй, то ли пытаясь сделать глоток воздуха, почти забывая, как дышать, когда мужчина щекой прижимается к её горячей щеке. И спина упирается в крепкую грудь сзади, и влажный от смазки, такой напряженный и горячий член снова касается её меж ягодиц, пусть и случайно. Он её хочет. И она хочет. Правда хочет. Безумно хочет! А все слова потерялись, и Блюбелл только кивает в ответ, судорожно выдохнув и облизав припухшие губы. А Закуро нетерпеливо хватает её за бедра, как всегда, ждать не намерен – усаживает Блюбелл на себя сверху, и его член входит уверенно и быстро, но совсем не туда – во влагалище. Но это даже лучше, когда она уже настолько возбуждена. Блюбелл вскрикивает, сжимаясь, пульсируя вокруг члена, и удовольствие накатывает так стремительно, по мере того, как она сама же опускается бедрами ниже, принимая его в себя уже почти целиком. Почти коснувшись самыми чувствительными местами, так просившими ласки, чужого лобка. И удовольствие оказывается так близко, что она совсем пропускает момент, когда становится ещё более поддатливой – послушно приподнимает бедра под касаниями чужих горячих ладоней, прогибается, открывается. И когда Блюбелл понимает, что происходит, становится уже поздно – член хранителя облака входит в неё сзади. Член входит так туго, несмотря на то, что минуту назад было по-другому. Обилие смазки, возбуждение и желание совсем не помогают, что заполненность внутри граничит с болью, и хочется отстраниться, но двигаться страшно. Ужасно! Ощущения настолько острые, что она больше не может контролировать своё тело, только прижиматься грудью плотней к поймавшему ее Закуро. И противиться не может – только жалобно поскуливать, хныкать, стонать, утыкаясь лицом в чужую шею, когда они оба начинают медленно двигаться, одновременно и немного вразнобой, не сразу подстраиваясь к ритму друг друга. И это слишком. Слишком хорошо и плохо одновременно. И напряжение внизу живота никуда тоже не исчезает, наоборот, с новой силой завязывается крепким узлом. Она больше не может – теперь уже точно. Даже лишних касаний не требуется: Блюбелл уже вздрагивает, бурно и долго кончая, вцепившись пальцами в плечи хранителя урагана, оставляя на коже глубокие полосы от ногтей, словно дикая кошка. И Закуро резко сжимает её затылок, что дышать становится трудно, и толкается внутрь так же грубо. Тихий болезненный вскрик – Блюбелл впивается в его шею зубами, словно хочет её перекусить, и тут же чувствует, как член внутри вздрагивает – сейчас это действительно ощущается так отчетливо – Закуро изливается внутрь. И тут становится больно, когда тело напрягается в судороге оргазма, мышцы непроизвольно сжимают оба члена, а Кикё ещё продолжает в ней двигаться. Но его тоже хватает не на долго. Она принцесса! Она королева! Она - сказочная нимфа. И все мужское внимание должно принадлежать только ей – Блюбелл как никогда хорошо это понимает. Давно понимает – уж гораздо дольше, чем оба эти твердолобых идиота. Она сплетается стройными ножками с обоими мужчинами под одеялом, когда дыхание восстановилось, а тело уже полностью расслабилось. Уютно. И хорошо ощущает обнаженной кожей, что их внимание действительно принадлежит лишь ей одной. Достаточно просто опустить руку чуть ниже, игриво провести пальчиками по коже и тут же оказаться пойманной в кольцо сильных рук. Блюбелл заливается звонким смехом – её это забавляет. Ей это нравится! Вот теперь всего достаточно. Теперь она чувствует, что её по-настоящему любят.***
– Я только одного не понимаю, – сегодня Бьякуран не улыбается и не веселится. И нет этих беспечных интонаций в голосе. Он не злой, не раздражённый, не напряжённый. На его лице редкая эмоция – никакая. И Кикё впервые жизни не может его прочитать и понять, в чем дело. И это очень напрягает – неизвестно к чему нужно готовиться. Но Бьякуран долго не томит ожиданием: – Скажи мне, пожалуйста, какого хрена. Какого хрена фото ваших причиндалов делают в соцсетях? – и Бьякуран демонстрирует хранителю облака экран своего смартфона. Блог Блюбелл. Два фото очень даже узнаваемых органов, зацензуренных милыми стикерами с подписью "Кикёша" и "Дурак Закуро". И текст: "Мои новые игрушки. Если нравится - ставьте ~❤".