Когда цветёт болото

– Постой!       Именно с этой фразы всё началось.       Но началось с непонимания.       Неужели она не боится его? Любая другая бы на её месте просто убежала с воплями и криками, подняв всю только недавно уснувшую Зелень.       На крайний случай, начала бы креститься и просить Бога, чтобы тот поскорее отвёл от неё монстра куда подальше, несмотря на то, что этот самый монстр её спас.       А эта хоть и смотрела с толикой страха, но с какой-то непонятной надеждой и даже благодарностью.       На что? Что он обернётся и останется с ней поболтать? Абсурд. – Спасибо тебе.       Вот тут, если бы у него были брови, они бы непременно пошли против физиологии и заползли бы аж за линию роста волос – настолько он удивился.       Либо она ненормальная, либо настолько испугалась, что ещё не осознала, кто перед ней стоит.       Но быстро отойдя от шока, Алек скрылся, слившись с Зеленью, не дав девчонке сказать то, что она собиралась.       Спас? Отлично. Плюсик к карме. Разговаривать при этом со спасёнными-несчастными необязательно. Один папоротник знает, что им взбредёт в их больную голову.       Но эта ночная встреча в Комариной бухте запомнилась ему, как бы он не пытался от неё отмахнуться.       А больше всего в его память врезались её глаза – большие, зелёные, как только что распустившиеся сочные соцветия зелёной орхидеи. Они были наполнены страхом, но потом удивлением, а после и благодарностью.       Он вспомнил её. Доктор Дилан Крафт. Ещё один вирусолог из ЦКЗ, которая приехала на замену доктору Аркейн.       И он бы благополучно забыл про девушку, если бы она не напомнила ему о себе сама. Тогда он лишь удостоверился в том, что она точно сумасшедшая.       Вторая встреча произошла на следующий день. Точнее, вечер.       Он почувствовал, как к бухте приближается лодка. Проросший из влажной, рыхлой земли торфяной мох подсказал, что это та девушка, которую вчера чуть не забрала на дно топи Гниль.       Он удивился, но встал и вышел на берег, скрываясь за многовековым, мощным стволом кипариса. Дерево же опустило несколько нижних ветвей, надёжнее скрывая своего Хранителя от глаз пока нежеланной гостьи.       Он благодарно провёл по изрезанной временем коре ствола и снова перевёл взгляд кроваво-красных глаз на лодку, уже успевшую причалить.       Было видно, что она боялась, но упрямо переставляла ноги вперёд, продолжая осторожно, но достаточно громко, чтобы её можно было услышать, звать его.       Чего она добивалась? Что ей нужно? Она что, привела сюда других людей? Узнала о нём, рассказала и решила озолотиться?       Луизианский мох, незаметно спустившийся по стволу кипариса вниз, аккуратно коснулся кончиком мшистого плеча, шепнув, что девушка пришла одна и на болотах сейчас кроме неё никого нет.       Кивнув Зелени, он снова задумался, провожая взглядом каждое её движение, каждое вздрагивание на любой шорох болота.       Она боялась, потому что не понимала. В её учёной голове это просто не укладывалось, так же, как и не укладывалось в его. Но она упорно и упрямо хотела понять. Учёный интерес? Скорее всего. Но вдруг... – Я не обижу тебя. Пожалуйста, покажись. Просто ответь – зачем ты спас меня? – А ты, видно, решила, что монстры не способны на сочувствие?       Доктор крупно вздрогнула и резко обернулась. Но не отшатнулась, пытаясь в темноте разглядеть что-то ещё, помимо двух кровавых огоньков.       Ему же боятся было нечего и он медленно вышел из своего укрытия, вставая под лунный свет, давая ей возможность разглядеть себя. – Очень глупо было сюда возвращаться.       Девушка снова вздрогнула, но лишь от того, что не ожидала от него услышать ещё хоть что-то.       Его голос хоть и был немного устрашающе низким, но что-то в нём было приятное. Он был хриплым, басистым, грубым, но временами едва уловимо потрескивал, словно сухая кора.       Само нечто было полностью покрыто ветками, лианами, мхом и прочей растительностью. В высоту он был почти восемь футов и Дилан приходилось прилично задирать голову с её-то пятью с центами.       Но страха не было. Он чувствовал это. Было только непонимание. – Я всю ночь не спала. У меня в голове не укладывается... – Что же я за тварь?       Ему могло показаться, но на секунду в зелёных глазах мелькнул скептицизм.       Но неожиданно, девушка слегка расслабилась и чуть улыбнулась. – Тварь не стала бы спасать человека.       Возразить ему было нечем.       Дилан сделала осторожный шаг к нему, но он отшатнулся на столько же назад, что шатенка приняла за угрозу.       Сразу подняв руки в капитулирующем жесте, доктор окинула себя взглядом и пожала плечами, говоря этим, что она безоружна и никакой опасности не представляет. Его плечи слегка расслабились, опустившись.       Девушка снова чуть улыбнулась и сделала новый осторожный шажок в его сторону. Не встретив никакого протеста, но и явного согласия, она просто развернулась к нему спиной и присела на корягу, лицом к воде.       Она повернулась спиной к монстру, показывая, что полностью ему доверяет. Точно сумасшедшая.       Приняв молчаливое приглашение, он медленно и аккуратно сел рядом.       Молчание, продлившееся, казалось, целую вечность, не давило. Они будто принимали друг друга. Принимали ситуацию и привыкали к ней.       Звуки жизни болота и Зелени умиротворяли, позволяли отвлечься и раствориться в них, слиться с благосклонной сегодня природой.       Но молчание не могло длиться постоянно. – Я учёный. – начала тихо, на грани слышимости девушка, обняв свои колени, покрепче прижимая их к груди, всё так же смотря на расстилающуюся вперёд иссиня-чёрную водную гладь, которую иногда прорезали мощные стволы вековых кипарисов. Он же терпеливо ждал. – Твоё появление поставило под сомнение всё, чем я жила раньше.       Он опустил голову, будто считал себя в этом виноватым. Но вдруг вздрогнул и перевёл взгляд на левое плечо, на которое аккуратно, едва касаясь, опустилась маленькая ладонь Крафт. Сама же девушка тихонько ему улыбнулась. – Но я достаточно адекватна, чтобы не орать, как резаная, паралельно крестясь, а сказать спасибо. Если бы не ты, я бы ещё вчера уже начала гнить в иле.       Он на это ничего не ответил. Если считать адекватностью то, что она без особых опасений снова вернулась на место, где её чуть не убили какие-то сверхъестественные силы, а потом спас такой же монстр, то да. Она просто оплот адекватности. – Но я бы вернулась сюда всё равно. Вчера это могла быть я, а завтра жертвой может стать кто-то другой.       Поразительная самоотверженность и смелость. И далеко она с этим уйдёт?       Давно он не встречал таких, с позволения сказать, благородных людей. Но он, ещё будучи обычным человеком, достаточно был он ней наслышан и даже несколько раз пересекался, чтобы сказать, что это, скорее всего, правда.       Доктор Крафт всегда лезла в самое пекло, если понимала, что может помочь. Иной раз даже забывала про себя. Об этом свидетельствовала повязка на левой ладони, которой вчера не было. Зелень нашептала, что эта безбашенная сцепилась на мосту с местными гопниками, которые тормознули машину какой-то бабушки. – И чего же ты хочешь?       Она уже не вздрагивала, поразительно быстро привыкнув к звучанию его голоса. Лишь снова повернулась к нему, оторвав взгляд от пролетающей над самой поверхностью воды стрекозы.       Немного помолчав, обдумав то, что и как хочет сказать, шатенка снова заговорила. – Потому что мне, почему-то, кажется, что ты знаешь, в чём дело.       Логично. Но опрометчиво. Да, он знает. Но чем она может ему помочь? Гниль распространяется слишком быстро, убивая всё живое. Человек в силах только помочь ей, но никак не остановить то, чему он сам и поспособствовал. – Это очень опасно. Ты не справишься.       Разумный, но, судя по её взгляду, слабый аргумент. – Если верить некоторым людям, побывавшим на болотах, ты тут сравнительно давно. Но странная болезнь, берущая своё начало, как стало понятно, как раз на болоте, ещё свирепствует. А это значит, что и твоих сил недостаточно.       Он удивлённо посмотрел на изогнувшую одну бровь девушку.       Она была права.       Даже если он попросит Зелень и она вся восстанет, победить Гниль так просто не удастся. Ему нужна помощь.       И он рассказал ей. Рассказал всё, что сам успел узнать.       А через какое-то время, рассказал про то, кем был раньше и что с ним случилось.       И тогда она рьяно пообещала помочь ему исцелиться. Снова стать человеком. Тем Алеком Холландом, каким он был до того злополучного вечера.       И он понял, что, возможно, у него появился друг.       Эбби, не выдержав давления некогда родного городка, вернулась в Атланту, забрав с собой и надежду Алека. Но Дилан обещала, что не остановится ни перед чем, чтобы помочь ему.       И ему безумно хотелось ей верить.

***

– Алек, не подходи! Эта дрянь во мне!       Он ужаснулся услышанному.       Он почувствовал приближение лодки и деревья заботливо донесли до него уже знакомый и ставший родным аромат лимона и зелёного чая.       Но они так же донесли до него запах Гнили, переплетающийся и душащий запах Дилан. Она была отравлена.       Кое-как они быстро добрались до его уже бывшей лаборатории. Он игнорировал её просьбы и мольбы вернуть её обратно в лес, к трупу того отважного человека, запечатавшего эту страшную болезнь в своём собственном теле на болоте, чтобы никто из людей больше не пострадал.       Но Алек не позволил ей повторить его подвиг. Он даже думать не хотел о том, что Дилан может умереть. Что он может позволить ей умереть.       Не глядя, он смахнул огромной ветвистой лапищей все приборы со стола и аккуратно уложил на него мечущуюся в агонии девушку.       Он удерживал её руки на груди, чтобы она не поранила себя, второй рукой держал ноги, и едва сам держался. Ему было невыносимо наблюдать за её мучениями.       Её правая рука от раны на предплечье уже начала покрываться чёрными венами. Болезнь паразитировала слишком быстро. – Это некротический фасциит... – сквозь стон боли проговорила доктор, попытавшись внимательно осмотреть повреждение. – Через полминуты только руку отрубать... – Нет! – вдруг слишком резко рыкнул Алек, ужаснувшись того, как легко она это сказала. – Должно быть что-то, что остановит его распространение! – Физалис. – через несколько мучительно долгих секунд и новый стон боли прошептала девушка, схватившись мёртвой хваткой за руку отпустившего её Элементаля. Прохлада влажных корней и мха приятно обволокла ладонь. – Он очень хороший антисептик... – Но он не растёт здесь! – беспомощно рыкнул Болотник, растерянно глядя в глаза доктора.       Она вся вспотела. Каштановые пряди прилипли к лицу, жар обуревал тело вирусолога. Она боролась с Гнилью как могла. – Так позови.       Казалось, что стоило ей немного успокоиться, как неистовствовать в панике уже начинал он.       Но у него не было такой роскоши. У него на руках умирал единственный человек, который его не боялся. Который не желал ему зла, а наоборот, всеми силами пытался помочь. Человек, который стал ему дорог. Он не имел права поддаваться панике.       Прикрыв кровавые глаза, он сосредоточился на зове.       Вдруг, стекло с грохотом разбилось и в лабораторию через окно начала прорастать Зелень. Алек кинулся к ней.       Прошептав слова благодарности, он осторожно сорвал несколько ягод и в секунду снова оказавшись рядом с Дилан, приподнял её голову.       Девушка послушно съела две ягоды, оказавшиеся на вкус кисло-сладкими и тут же заорала от боли.       По её плечу, прямо по венам, начала ползти паутинка приятного, светло-зелёного цвета. Встретившись с чёрными венами, Зелень никак не могла подавить болезнь, но так же не давала ей прорваться дальше.       Дилан начала дёргаться, уже не в силах терпеть адскую боль – сейчас прямо в её теле разворачивалась борьба Зелени и Гнили. Борьба на смерть.       И тут, Алек прислушался к тому, что ему всё это время пытался нашептать Физалис. – В твоём теле свыше десяти тысяч видов бактерий. Я попробую заставить их помочь. – задрав футболку доктора до груди, Алек приложил огромную ладонь к её животу, полностью его накрывая.       Из неё начали прорастать лианы, нежно касаясь кожи девушки.       И она заорала не своим голосом, тут же прикусив губу до крови, стараясь не издать больше ни звука, зажмурившись до слёз и белых пятен.       Через несколько мучительно долгих секунд, девушка успокоилась и потеряла сознание от болевого шока. Зелень, обретя поддержку в виде собственной микрофлоры человека, подавила и убила Гниль. Всё закончилось.       Алек с тяжёлым вздохом опустил голову на грудь Дилан, понимая, что сейчас могло случиться непоправимое.       Выпрямившись, болотный монстр посмотрел на девушку.       Она безмятежно спала и лишь складки и испарина на лбу напоминали о том ужасе, что они пережили.       Он протянул руку и крайне аккуратно убрал корневидными пальцами налипшие каштановые пряди с её лица, неосознанно задержав их на мягкой коже дольше положенного.       Отдёрнув руку, Холланд пришёл в себя и мягко взяв доктора на руки, переложил на кушетку, боясь, что его грузные, тяжёлые шаги потревожат её сон. Но девушка была в полной отключке.       Неожиданно, он снова услышал шёпот Зелени. Слегка повернув голову, Элементаль увидел, как лианы Физалиса медленно, будто пытаясь не напугать своим рвением, ползли к кушетке, около которой устроился сам Хранитель болот, прямо на полу.       Оторвавшись от пола, росток склонил кончик и повернул к Алеку, будто бы спрашивая разрешения. Тот кивнул.       Растение опять переключило внимание на девушку и снова опустившись на пол, подползло ближе к свисающей с кушетки, раненой руке вирусолога.       Мягко обвивая её пальцы, ветвь медленно начала подниматься по руке. Достигнув повреждённого участка, Физалис выпустил самый тоненький росток и начал прокалывать края раны, сводя их вместе.       Он зашивал её рану собой.       Отделив росток, ветвь начала спускаться обратно и достигнув зарослей на окне, затихла, видимо, посчитав свою миссию выполненной.       А Алека всё не покидало удивление – он даже не подумал об этом, чтобы Зелень могла начать выполнять его просьбу. Получается, она сама.

***

      В ту ночь Хранитель болот многое понял.       Прошло уже достаточно времени и случилось много всего, но одно он знал точно – Дилан его ни за что не оставит.       Не оставит, даже не смотря на то, что он монстр. Порождение мутагена и болота.       Не оставит, даже не смотря на то, что он – не Алек Холланд. Лишь его сознание, которое впитали растения.       Не оставит, даже не смотря на то, что он сам её один раз прогнал. Только бы защитить.       Не оставит, не смотря ни на что. И если будет нужно, она снова придёт за ним, если вдруг совсем обезумевшие от жажды наживы или из-за науки люди снова попытаться его забрать и препарировать.       Она его не отдаст. Сама об этом сказала, и это до невозможности согревало, заставляя невиданной красоты маленькие бутоны диковинных цветов распускаться на его плечах.       Вдруг, мох шепнул, что по нему, стараясь аккуратно наступать на землю и как можно меньше задевать Зелень, идёт Дилан. Болота, признав девушку, сами вели её к своему Хранителю. Алек слегка улыбнулся.       И тут, по широкой спине, нежно касаясь всех попадающихся лиан и корешков, прошлись маленькие, женские руки, остановившиеся на мощной, поросшей мхом груди. Элементаль блаженно прикрыл глаза, принимая трепетные объятия. – Зелень сказала, что тебя что-то беспокоит.       А вот и побочка от лёгкого взаимодействия с мутагеном болот – после исцеления с помощью Физалиса, Дилан начала понимать Зелень. И это значительно облегчило им с Алеком задачу. И сделало их намного ближе.       Подумать только, учёный разговаривает с растительностью.       Но если раньше Крафт была ошарашена и разбита тем, что её привычный уклад жизни пошатнулся и то, во что она свято верила, на топях Моррея превратилось в ничто, то сейчас она всецело отдавала себя болоту, чтобы помочь Зелени восстановить баланс.       Но так же, она отдавала всю себя без остатка и его Хранителю. Чего он до сих пор не мог понять. Жаждал, но не понимал.       Что она могла такого в нём разглядеть, что это напрочь закрывало ей глаза на внешние факторы?       А что, если не закрывало? Что если она не пыталась представить на его месте Алека? Что если она принимала и любила его таким, какой он есть? Но это же абсурд.       Но губы, прижавшиеся к торфяному мху на его лопатке, говорили об обратном. Сама же поросль отозвалась нежным поглаживанием человеческих губ, растянувшихся в улыбке. Новые бутоны начали набирать силу на его плечах и Дилан, уже давно знающая, что это значит, лишь крепче обняла своего Хранителя.       Он на это мягко обхватил огромной лапищей её ладошку и подняв к своему лицу, прижал к мягким, обтянутым нежной кожицей, будто на ягодах, губам. – О чём ты переживаешь?       Болотник тяжело вздохнул и развернулся к Дилан, не разрывая такое приятное кольцо её объятий.       Умостив руки на спине доктора, начав мягко поглаживать её мгновенно выросшими из пальцев отростками, Алек склонился к ней, уперевшись своим лбом в её. Девушка охотно подалась навстречу, заставив его затаить дыхание. – Я не понимаю, как мой вид не вызывает в тебе отвращения, когда ты обнимаешь меня?       Дилан тут же отстранилась и ошарашенно посмотрела в родные кроваво-красные глаза, натыкаясь в них на непонимание, печаль и надежду.       Когда она уже открыла рот и хотела что-то сказать, из его плеча вырос юркий отросток торфяного мха и резво переместившись по руке ничего не понимающего владельца к девушке, приподнялся на её плече и начал что-то шептать склонившей к нему ближе голову Дилан. Та, по мере того, как слушала, начала растягивать губы в понимающей и доброй улыбке.       Алек нахмурился, на полном серьёзе думая, что его же тело его и сдало с потрохами.       Выслушав мох, шатенка осторожно поцеловала его. Росток, благодарно проведя кончиком по её щеке, заполз ей сначала на шею, а потом исчез в волосах, заметно удлиннившись и переплетясь с одной прядкой. Элементаль удивлённо округлил глаза. – Теперь частичка тебя всегда будет со мной. – и хитро подмигнула, мягко проведя по огромным рукам Болотника.       Тот не успел ничего ответить, как Дилан разорвала объятия и отошла на шаг назад. Хранитель болот впервые испытал страх.       Она оттолкнула его. Не приняла его чувства. Что ж, а на что он надеялся?       Но вдруг, она начала снимать с себя футболку, глядя строго ему в глаза. Алек сглотнул.       Но когда Крафт сняла с себя и штаны с нижним бельём, он так и застыл, не сумев благоразумно отвернуться.       Она была прекрасна. Маленькая, но красивая грудь с аккуратными горошинками сосков, плоский животик, округлые, сочные бёдра и сильные, явно тренированные ноги.       Шагнув к нему, девушка взяла его за руки, заставив этим болотного гиганта вздрогнуть. Потом посмотрела куда-то себе за спину и благодарно кивнула, улыбнувшись. Алек поднял взгляд. И обомлел.       Прямо под корнями кипарисов, стоящих на суше, Зелень начала расти в мягкий, упругий ковёр из всевозможных лоз, молодых корней, ветвей и мха.       Алека поразила догадка. Ложе.       Сделав несколько шагов назад, девушка медленно опустилась на ковёр и нежно провела одной рукой по нему. Лианы отозвались таким же нежным поглаживанием, на насколько секунд обвив её пальцы.       Снова переведя взгляд на сбитого с толку Хранителя болот, девушка ненавязчиво потянула его на себя. Тот, будто заворожённый, опустился на колени между её медленно разведённых ног. – Ты спрашиваешь, почему твой внешний вид не вызывает во мне отвращения. – вдруг проговорила Дилан и тут же закусила губу: лозы медленно поползли по её телу, гладя, составляя какой-то причудливый, но невероятно красивый узор на нежной коже. Открыв глаза, которые, как показалось Алеку, в последнее время стали ещё зеленее, Крафт снова посмотрела на него. – Как ты можешь вызывать отвращение, если, глядя в твои глаза, я испытываю совершенно другое?       И потянула его огромные ладони к себе, накрывая ими свои груди. Алек подумал, что сошёл с ума.       Забыв о том, что ему не нужно вдыхать воздух как человек, Элементаль судорожно вздохнул и прикрыл глаза, уперевшись второй лапищей в ковёр Зелени около головы Дилан.       Но он соврал бы себе, если бы сказал, что не хотел этого. Он жаждал этого. Жаждал этого с Дилан.       И хоть он не мужчина, а растение, но его сознание, которое досталось от Алека Холланда, вполне было мужским. И он хотел эту девушку. А она хотела его, что было просто уму не постижимо. – Давай сойдёмся на том, что я ненормальная извращенка? – поняв, о чём думает её Хранитель, девушка положила свою ладошку на его руку и медленно начала сжимать, подталкивая его к действиям, сама же в это время еле держалась, чтобы не застонать: Алек, скорее всего, не заметил того, что происходит внизу, поражённый действиями доктора. – Я полюбила тебя, несмотря на, как ты сказал, внешний вид. А если я полюбила тебя, то, вполне логично, я так же могу возжелать тебя.       Он не мог поверить в услышанное, но одновременно с этим, это были для него самые желанные слова сейчас. Эта ненормальная ответила ему. Ему! Растению!       Так зачем терзать себя ненужными сомнениям и глупыми отговорками? Она сама призналась ему, сама разделась и легла перед ним, желая отдать всю себя без остатка ему одному. Почему он не может себе позволить любить девушку, которая так прочно засела в его мшистом сердце? К чёрту всё.       В этот самый момент, когда он уже дёрнулся, чтобы наклониться к ней и, наконец, прильнуть в долгожданном поцелуе к таким манящим губам, Дилан запрокинула голову и сквозь зубы протяжно застонала. Алек удивлённо опустил взгляд вниз, ведомый шёпотом лозы.       И обомлел, увидев, как мягкие, гладкие корешки светло-зелёного цвета медленно, но аккуратно входили в лоно Дилан, бережно растягивая его. – Сама Зелень меня подготавливает, а ты всё никак решиться не можешь. – судорожно хохотнула шатенка и блаженно замычала. Но потом привстала на локте, вынуждая ласкающие грудь и шею побеги отпустить её, и обвила толстую и твёрдую, словно древесный ствол, шею Алека другой рукой. – Позволь своим бутонам распуститься.       И приникла к его губам в долгожданном поцелуе, чувствуя свежий вкус лайма на языке.       Больше он не имеел права заставлять её ждать.       Нависнув сверху, заставив девушку снова опуститься на зелёный ласковый ковёр, Болотник отстранился от любимой и посмотрел вниз. Девушка поступила так же.       В район его паха начали сползаться корни и лианы с бёдер, создавая причудливый узор на буквально мгновенно вырастающем члене. Дилан закусила губу от нетерпения, оставив на потом заманчивую мысль о том, что ей бы хотелось попробовать его на вкус.       Лозы в лоне Дилан отступили, посчитав свою работу выполненной, и поползли по её ногам, приятно щекоча и доставляя удовольствие своими движениями.       Алек аккуратно вошёл, заставив Дилан выгнуться другой и схватиться за его плечи, чудом успев переместить пальцы и не поранить нежные бутоны. Всё же, он был достаточно большим и толстым.       Привыкнув, шатенка подмахнула своему Хранителю бёдрами, давая знак к продолжению. Тот ласково улыбнулся и начал умопомрачительные движения, склонившись и вновь припав к губам этой необыкновенной девушки.       Шатенка с готовностью ответила, любовно оглаживая его ребристый из-за лиан затылок и шероховатую, будто кора дерева, широкую спину любимого существа.       Отростки, вырастающие из его могучего тела, постоянно тянулись к ней, ища ласки и тепла. Дилан встречала их с улыбкой, каждому дарила полные нежности прикосновения и с блаженством отзывалась на их мягкие поглаживания по её лицу.       Он входил мучительно медленно, но до одури глубоко, вынуждая доктора выгибаться. Она уже перестала различать, где были ростки от ковра и тела Алека – её будто медленно и любовно опутывал нежный кокон.       Они активно, но аккуратно обвивали её груди и соски, ритмично сжимая и то разводя в стороны, то снова сжимая их вместе, сводя Элементаля с ума этим зрелищем. Бутоны на его плечах начали набухать.       И вот, когда Дилан не выдержала и сорвалась в пропасть первой, почувствовав, как внутри её начали поглаживать маленькие отростки из члена Алека, он издал судорожный выдох и с трепетом окунулся в такие любимые объятия – бутоны распустились, являя Дилан сказочную феерию цвета и диковинных запахов. – Ты прекрасен. – завороженно прошептала зеленоглазая, нежно и аккуратно касаясь молодых цветов, свидетельствовавших о том, что и Хранителю болот тоже было очень хорошо. – Запомни это. Я люблю тебя и для меня ты самое прекрасное существо на свете.       Цветы в ответ мягко оплетали пальцы девушки, будто бы обнимая, оставляя на коже влажный след от сока только что распустившихся, сочных листьев.       Он не знал, что можно было на это ответить. Его захлёстывали чувства и эмоции.       Он лишь понял, что так как её он не любил ещё никого и никогда.       Элементаль лишь опустил голову и соприкоснулся с её лбом своим.       Она понимала всё и без слов.