/Я тебя не вижу

Сколько мы уже гниём в этой сырой и мрачной кладовке? Я бы хотел вам рассказать, как здесь истошно отвратительно, но я ничего не вижу, а сенсоры, что отвечают за осязание, слишком слабы из-за отсутствия второй конечности, чтобы на ощупь определить что-то, помимо разбитой плитки на полу. Хотя Чике, думаю, меньше повезло, ибо у неё обе конечности отсутствуют. Зато она может видеть. Я был бы готов вторую руку отдать за зрение. Меня уже не пугает, а просто раздражает это темнота. Было весело, когда мы работали ещё. Дети так радовались нам. Было самим приятно дарить им такое счастье. Всем, кроме Фокси, он больше всего ненавидит именно этот момент нашей.. жизни? Сложно назвать схемы и механизмы жизнью. Ах, было весело, даже после того, как мы за ненадобностью стали официальными жителями кладовой комнаты. По больше части на нас пала работа с ночным охранником. Новенькие аниматроники не могли убивать, они лишь пугали, но чёрт, как можно бояться этих ярких, что аж глаза выдирай, цветов их оболочки и этих красных щёк на лицевом сканере?! О да, я запомнил их навсегда. Настолько я их ненавижу.. Позже моё существование стало совсем бессмысленным. Другие запретили мне покидать кладовую, после полной потери зрения и левой руки. Мои провода перегорели, поэтому теперь я сижу в одиночестве и полнейшем мраке. Мне было завидно, что остальные по-прежнему выползали и работали, а мне даже поговорить не с кем. — Хей, пират, какую историю сегодня хочешь услышать? — слышится справа от меня такой же механический хрипящий голос с помехами. А за этим на пол опускается Фокси с звонким стуком своего эндосклета об плитку пола. — Ты снова остался ради меня? — жалобно взвизгивает и иногда стихает мой голос так, что шумомер не сможет определить насколько тихо. — Ты же знаешь, что я тебя не брошу. К тому же я не могу выбежать более двух раз за ночь, иначе меня переклинет, я этого во второй раз не вытяну, мне хватает чуть отвисшей и не закрывающейся нижней челюсти, — на словах о своей пасти он начинает рычать. Наверное, из-за того, что она нерабочая, он не может сомкнуть её на тупой башке охранника. Я на ощупь нахожу его плечо своей оставшейся рукой и кладу её на него, от чего его плечевая пластина поскрипывает. — Спасибо, Фокси.. Как бы я хотел тебя снова увидеть и крепко сжать в объятиях... Он молчит. Любому другому было бы неловко и напряжённо находится рядом с ним в такой тишине, но я-то знаю, что он просто неразговорчив. Я слышу, как мои провода тихонько стрекочут, изредка выпуская искру, когда он сбоку прижимается ко мне, насколько это возможно, перекидывая одну из ног через мои. Он обнимает меня, кажется, утыкаясь носом в заднюю оставшуюся от моей головы часть. Его крюк издаёт неприятный скрежет, царапая моё плечо, но это не так важно.. — Я тебя не вижу... — Тебе и не нужно, ты меня слышишь и чувствуешь..