Любовь на пятом этаже

Тёмная гостиная комната, куда пробивался тусклый и теплый свет из щели приоткрытой двери, давая понять, что родители ещё не спят, стала для маленького мальчика местом постоянного обитания. В юных глазах блестит и отражается экран старенького квадратного телевизора, хотя может это вовсе не отражение стеклянного старичка, а восхищение, которое в будущем сможет перерасти в большую мечту, способную подтолкнуть его на многое? Тогда никто и подумать не мог, как совсем маленький мальчик может загореться такой большой и, кажется, и вовсе недостижимой мечтой. Он сидит на сереньком раскладном диване, который был в некоторых местах запачкан едой, отпечатками рук и другими жидкостями, о которых нам не следует знать. Правильно, он старше мальчика раза в четыре и никогда не бывал в химчистке, но какой-то диван мало волнует нас сейчас. Мальчишка подбирает ноги под себя, сильнее кутаясь в одеяло, но затем резко вскакивает, крича фразу "Я — закон!" из старого супергеройского фильма, который он смотрел уже много раз в силу того, что на телевизоре было не так много каналов и фильмы часто повторялись. Казалось, что этот ребенок должен мечтать стать супергероем, как и многие мальчишки, но этот другой, его интересует не столько тот персонаж, что сейчас на экране, сколько актёр, который играет его, его стиль и манера игры. — Я стану самым известным актёром! Вот о чём грезит этот ребенок, вот, что по-настоящему заставляет его переставать дышать на мгновения, что вызывает в этих детских глаза живой, не поддельный блеск. Как жаль, что не всему суждено сбыться в этой жизни, что порой мечты разбиваются и крошатся на мелкие осколки о суровую реальность. Фэнг уже более десяти лет интересуется актерским мастерством, он давно понял, что это то, что делает его жизнь интересной, что доставляет ему удовольствие, чему он готов посветить всю свою жизнь. А сегодня день, который решит всю его судьбу, а может он слишком утрирует? В любом случае нервишки пошаливают, заставляя сердце иногда пробивать неприятный удар, но он уверен в себе и своих способностях, столько лет упорного труда и самоотдачи не могут быть напрасны. Сегодня он идет на вступительные в театральный ВУЗ, который есть его единственная соломинка, которая позволит ему выбраться из тени и прославиться, он обязан не упустить её.

***

— Вы нам не подходите. Холодные и острые, как лезвие ножа, слова одного из членов комиссии режут прямо по сердцу. Он не может понять, что не так, он даже не успел отдышаться после бурного монолога, что переполнен эмоциями. Кажется, это сказывается на поведение самого азиата, он нервно улыбается, но он просто растерян и не знает что делать. Он был слишком самоуверен? Непонимание и чувство несправедливости выливаются в агрессию, он сам не знает, что на него нашло. — Но что не так в моём выступлении?! Начинает фиолетововолосый, срываясь на крик. Никто его даже не слушает. Мужчина в возрасте с лысиной на макушке, седой бородой, в строгом костюме и толстыми окулярами на переносице его не слушает, лишь дробит слова на слоги, демонстрируя своё безразличие. — Сле-ду-ю-щий! Для Фэнга это звучит словно приговор. Он знал, что комиссия в театральном имеет очень жёсткие критерии оценки, что бывает так, что тебя могут прервать даже посреди выступления и просто выгнать, но он никак не думал, что он столкнется с этим в своей жизни. Он чувствует, как внутри что-то то холодеет, словно пылающий огонёк жизни внутри, что всё это время давал сил, охладевает, то будто спокойный огонь жизни перерастает в бушующий пожар, который вот-вот толкнёт на необдуманную глупость. Азиат выходит из здания ВУЗа, который он проклял бы уже сотню раз, если бы на это были силы. В голове только одна мысль: " а что делать дальше?". Нет, что будет сейчас он точно знает, он пойдет в ближайший магазин, купит бутылочку пива и выпьет сидя на какой-нибудь лавочке во дворах, как это делают многие пьяницы, которых он видел. — Хах..Так вот как люди приходят к этому. Усмехается вслух парень, но на лице отчетливо застыла гримаса боли: губы сжаты в тонкую полосу, брови сведены к переносице, а глаза уже на мокром месте, они полны влаги, но парень не даёт скатиться позорно ни одной слезинке, он сильнее этого, он сможет сдержаться. Становится дурно, единственное и самое правильное, что приходит ему в голову это отправиться к лучшему другу. Он не хочет идти домой, не хочет слышать втаптывающее в грязь "мы же говорили", которое он слышал за эти более десяти лет так часто, что он не уверен, что такие числа вообще существуют. Каждый считал своим долгом в этой жизни сказать фиолетововолосому, что карьера актёра это не его, что нужно быть серьезнее и идти на более практичную профессию. Ему стыдно, он не желает видеть насмешки всех этих людей, ведь он не смог им всем доказать, что обычный мальчишка из небольшого городка чего-то да стоит, опровергнуть их слова, что это всё несерьёзно, что он не сможет выбиться в люди, да и вообще ему нужно остепениться и мыслить стандартнее. Его единственным лучиком света в этой беспросветной тьме был лучший друг Эдгар, который поддерживал его на пути к своей мечте. В голове крутится так много сюжетов, в которых всё могло бы сложиться так, как и должно было, а ещё сюжетов, где он приходит домой и слушает упрёки родителей, которые не были плохими, но зато достаточно консервативными. В потоке всех этих мыслей он не замечает, как оказывается у дверей многоэтажного дома — кирпичного и ветхого здания. Для многих оно может показаться угрюмым и унылым, грустным или одиноким, но для Фэнга оно уже как родное, потому что он знает, что именно здесь живет тот человек, что принимает его таким какой он есть, со всеми его большими мечтами и планами, упёртостью и самоуверенностью, которая вышла ему в итоге боком. Ему нужно было брать во внимание такое развитие событий, что его могут не взять никуда, тогда бы сейчас не было так больно. Но, стоя тут, у этой металлической двери, которая не имеет даже никакого домофона, словно подзывая окружающих людей, словно само здание говорит проходящим мимо людям, что оно готово принять их со всеми изъянами и недостатками, принять всё их человеческое уродство, он не чувствует ни стыда, ни страха быть осужденным. В теле появляются силы двигаться вперед, он ускоряется, поднимаясь на последний, заветный пятый этаж. Этажная дверь противно скрипит и громко хлопает, закрываясь за парнем и скрывая его от всех внешних бед в своём нутре. Он медленно и уже менее уверенно подходит к двери с выцветшим номером "***" и делает пару размеренных стуков. Тишина. Ещё два, уже более взволнованных и торопливых стука. Ещё, ещё и ещё. Нервы сдают. — Ну, где же ты.. Разочарованно шепчет парень, голос его невольно подрагивает, он хочет упасть прямо тут и разрыдаться что есть сил, словно ребёнок, у которого отобрали самую дорогую ему игрушку. Он прижимается спиной к стене подле двери, в спину отдаёт неприятной прохладой, азиат опускается на корточки и закидывает голову назад, не давая слезам скапливаться в уголках. — Эд... Тихо шепчет парень и, словно сами боги слышат его молитву и посылают спасение, в ту же самую дверь этажа входит эмо. Он занят чем-то одной рукой в телефоне, а в другой руке у него пакет с продуктами из местного магазина. По мере приближения к своей двери, он не мог не заметить фигуру возле неё и не отвлечься. — Фэнг? А ты чего не написал, что раньше закончишь? Спокойно спрашивает Эдгар и только подойдя ближе замечает неважное состояние друга: красные от слёз, что так и норовят скатиться, глаза, такого же цвета щёки, но уже от алкоголя и характерный, однако еле ощутимый запах спиртного. Глаза эмо тут же наполняются осознанием ситуации и беспокойством, он впервые видит Фэнга таким подавленным и..жалким? Он ведь всегда был в его глазах уверенным и оптимистичным, а сейчас каратист открылся с совершенно другой стороны. Пакет, в котором просвечиваются пара банок с энергетиками и несколько дошираков, опускается на пол рядом, а следом за ним и сам Эдгар присаживается на корточки перед другом. Фэнг сидит прижав колени к животу, предплечья находятся на коленях, а ладонями он сжимает себя за плечи, он пытается спрятать своё выражение лица за улыбкой, несёт какой-то глупый бред, стараясь отшутиться, но темноволосый понимает, что это лишь попытка скрыться от неловкого разговора. Он кладёт руки на колени друга, чуть сжимая и стараясь заглянуть в глаза, чтобы понять подлинные эмоции, показать, что сейчас его никто не осудит. — Ты был на вступительных? Сердце пропускает очередной неприятный удар, заставляя сжать руки у себя на плечах сильнее. Они смотрят друг другу в глаза, он вспоминает, как ему даже слово не дали вставить, ни единого вопроса, лишь сухой отказ. Да что же с ним такое. Не в силах терпеть этого давления по щеке скатывается первая слеза, за ней вторая, он не может остановиться, старается отвернуться, вновь пошутить, лишь бы не рыдать на глазах своего лучшего друга, он не хочет опуститься в его глазах, только не в его, хватит с него уже этого позора. Но после этого челкастый всё окончательно понимает, ему больше не нужно ничего спрашивать, чтобы понять, что произошло. —Эй, это не конец света, всё нормально, ты сможешь поступить в другой, где твой талант точно оценят! Эд кладёт руки на предплечия Фэнга, начиная поглаживать и как бы растирать их, так как кожа была холодной, поздний вечер, как никак. Второй машет головой, у него нет сил что-то отвечать, но от него этого и не требуют. Дело не в том, что ему отказали именно в том театральном вузе, дело в его личных принципах. Если не взяли там, то где гарантия, что возьмут в другом? Как он может быть уверен, что действительно может чего-то добиться. — Эд... Лишь это он может выдавить из себя прежде, чем его прижимают к теплой и такой родной груди. Всё напряжение тут же улетучивается, стоит щеке парня прильнуть к эмо. Однако это тепло окончательно рушит те стены, что азиат так долго строил, эта защита помогала ему долгие годы двигаться дальше, но сейчас, когда все его мечты посыпались, словно битое стекло, она не выдержала. Он начинает громко всхлипывать, стыдливо пряча голову в чужой груди, жадно вдыхая запах стирального порошка. Худые пальцы эмо на его спине медленно движутся то вниз, то вверх успокаивающе поглаживая, словно он играет ими на позвонках широкой спины какую-то мелодию спокойствия. Время вокруг словно остановилось, словно во всем мире остались только эти двое. Они провели еще минут десять в этом молчании, но оно вовсе не казалось ни для кого неловким, наоборот, каждый из них понимал, что сейчас не нужны никакие слова, так что Эд молча гладил фиолетовую макушку Фэнга, зарываясь в пряди фалангами пальцев, затем чуть сжимая их и пропуская меж пальцев. Однако, когда Фэнг пошевелился, то они немного отстранились друг от друга, сталкиваясь взглядами. Глаза напротив отражали такую заботу и поддержку, какую он никогда и ни от кого не ощущал, это заставляло испытывать неизвестное ему до этого, какое-то новое чувство. Его тянуло к Эду как духовно, так и физически, глупо было бы это отрицать, когда он смотрел на него с такой жадностью, как сейчас. Ему хочется получить больше, он становится невероятно жаден, когда дело касается Эдгара, хочется получать от него всё больше и больше, но он готов не только получать, но и отдавать взамен всё, что тот пожелает, лишь бы он был рядом. Прохладные крупные ладони фиолетововолосого опускаются на щёки эмо, проводя большими пальцами по скулам. Азиат медленно приближается к бледному лицу друга, а затем накрывает его губы своими. В глазах Эдгара нет какого-либо отвращения или испуга, лишь приятное удивление с ноткой смущения. Поцелуй совсем легкий, невесомый, это обычное касание губ к губам, но с каждой секундой он терял своё целомудрие и всю ту невинность, которой обладал вначале. Фэнг начинает медленно двигаться от уголков губ к середине, немного всасывая верхнюю губу того и прикусывая нижнюю. Он продолжает терзать его уже припухшие губы до тех пор, пока чуть напряженный до этого рот не расслабляется, как бы приглашая проникнуть в него. Фэнг только рад такому гостеприимству и с радостью запускает свой язык в его рот, заинтересованно исследуя каждый его уголок: первое, что он чувствует, это приятная арбузная сладость, которая, как он предполагает, осталась от сигарет, которые обычно курит темноволосый, затем язык проходится по чужим зубам, словно пересчитывая их, после мягкое нёбо и напоследок переплетается с другим языком. Поцелуй становится грязным, их слюна смешивается, постепенно начиная мешать, губы стали уже совсем красные и влажные. Остановиться заставила нехватка воздуха. Эдгар резко отстраняется, он тяжело дышит, но это не мешает ему встать, грубо потянуть на себя друга за лямки майки, заставляя поняться с пола. Дверь в его кватиру распахивается, там слишком темно, но это не важно. Челкастый утягивает каратиста за собой в эту темноту, прихватив пакет с едой, но, оказавшись один на один, где эмо уже никто не поможет, азиат становится напористее, он берёт инициативу на себя, вжимая парня в холодную стену так сильно, что рука отпускает пакет падать на пол, а из груди его вырывается вздох.. Он торопливо целует белоснежную и тонкую, словно женскую, шею. Одежда начинает падать на пол: кофта, футболка Эдгара, майка Фэнга..Всё летит к чертям, сейчас это то, что мешает им стать ещё ближе. Они оба хотят чувствовать тела друг друга каждым сантиметром кожи, для них это больше, чем просто физическая близость. Оставив его в одном нижнем белье, каратист подхватывает худощавого под ягодицы, чуть впиваясь в кожу ногтями, и несёт его на кровать. Хрупкое тело властно, но нежно вжимают в белоснежные простыни. Ключицы его накрывают губы Фэнга, оставляя багровые следы. Влажная дорожка поцелуев опускается ещё ниже, терзая юную мужскую грудь поцелуями и укусами, пока кончики пальцев ненавязчиво забираются под резинку чужих боксеров, стягивают их полностью, после отбрасывая в дальний угол, они ещё не скоро ему понадобятся. Он по-хозяйски располагается между чужими бедрами, соски темноволосого припухли, поэтому каратист спускается ниже, оставляя за собой влажную дорожку поцелуев от груди и вплоть до паха, чуть задерживаясь на впалом животе того, забираясь влажным языком в пупок , тем самым руша некоторую интимность момента. Молчание прерывает тихий смех Эдгара. — Придурок.. По-доброму шепчет он, смеясь и оттягивая парня за волосы от этого места. В темноте этого не видно, но на лице "придурка" появляется хитрая улыбка, он опускается ещё ниже, теперь поцелуи приходятся на область паха того. Челкастому уже не до смеха, он шумно выдыхает, прогибаясь в спине навстречу этим ласкам. Фэнгу хочет одновременно и подразнить это отзывчивое тело, но и также сильно хочется поскорее овладеть им целиком и полностью. Чужая плоть погружается в его горячий рот, заставляя Эда чуть сдержанно, но всё ещё крайне громко простонать. Теплые и влажные стенки рта начинают медленно всасывать член, выдавливая оргазм, но темноволосый стойко выдерживает это испытание, чтобы не кончить в рот другу в первые же секунды. Отстраняясь, каратист пару раз проводит рукой по стволу, а после обильно смачивает свой указательный и средний пальцы слюной, подставлят их к анальному отверстию того, чуть надавливая, но пока не проникая, он дразнит, очерчивая колечко мышц по всему периметру, затем следует краткое предупреждение. — Я вставляю. И оба пальца скрываются внутри, вызывая неопределенное мычание у эмо. Фэнг ощущает, как его пальце всё глубже засасывает теплое нутро, поэтому начинает бесстыдно исследовать его стенки, ему хочется найти то самое место, чтобы поскорее услышать голос Эдгара. Длинные пальцы его позволяют достать до самых укромных уголков, которые тот так усердно от него скрывает. Долго искать не пришлось, пальцы касаются простаты, а с уст эмо срывается первый громкий стон, что заставляя его сразу замолчать, наверняка парень и сам не знал, что может издавать такие звуки, пока пальцы друга находятся в его заднице, но от этой мысли он заводится, а Фэнг не медлит, он проникает третьим пальцем, предварительно добавив ещё слюны. Становится немного больно о чем свидетельствует недовольное краткое мычание эмо. Каратист старается утешить и отвлечь его от неприятных ощущений, вновь целует чувствительную шею, ласкает языком ушную раковину. Как только стенки ануса становятся более мягкими и податливыми, то пальцы покидают нутро. Ощущение пустоты внутри становится непривычным, и Эд чуть прикусывает нижнюю губу, он потерпит, ведь это ненадолго, скоро его заполнят ещё сильнее. Эта мысль вызывала всё больший трепет, волнение и некоторый страх, но он доверяет Фэнгу, поэтому не сомневается, что ему не сделают больно. Фэнг приспускает свои джинсы вместе с нижним бельём, что уже порядком надоели сдавливать возбужденный орган, обнажая стояк. Сил терпеть больше не осталось, поэтому Фэнг плюёт на руку и парой размашистых движений растирает жидкость вдоль ствола. Головка касается входа, заставляя Эдгара дёрнуться, но не двинуться с места. Фэнг медленно, но единым движением проникает сразу наполовину, выбивая стон из Эдгара, что постепенно переходит в некий вскрик. На глазах его наворачиваются слезы, а ногти впиваются в спину, царапая её до покраснений. — Тшш..Всё хорошо, сейчас привыкнешь..Дыши глубоко.. Шепчет он, его бёдра неподвижны, он не хочет делать больно этому человеку, но всё происходит так спонтанно, что у них нет ни то, что презерватива, даже нормальной смазки. Он покрывает лицо Эда слабыми поцелуями, будто сможет забрать его боль через эти прикосновения, прижимается к нему своей грудью, даря своё тепло. Через несколько минут Эдгару удаётся расслабиться, что позволяет каратисту сделать слабый толчок бёдрами. Затем ещё один. Ещё. И ещё. Постепенно эмо начинает чувствовать не только дискомфорт, но и удовольствие, он ощущает, как внутри него двигается член, проезжаясь по стенкам слизистой. Ему хорошо, очень хорошо. Всё тело горит и трепещет. Фэнг ускоряется, а темноволосый больше не сдерживает свой голос, потому комнату наполняют громкие стоны и вскрики, а также пошлые шлепки соприкасающихся влажных тел. В какой-то момент азиат теряет голову, начиная бешено вбиваться в хрупкое тело, после нескольких таких грубых толчков эмо накрывает бурный оргазм, он кончает даже не касаясь своего члена, лишь от ощущений сзади. Тело пробивает дрожь, которая не прекращается еще на протяжении минуты. Фэнг выходит и, пару раз передёрнув, кончает прямо на живот партнёра, тихо выругавшись под нос. — Это было ахуенно.. Признаётся Эдгар, смотря куда-то вверх. Он вытирает живот краем простыни и прижимается к лёгшему рядом парню. Обоим жарко, выступивший пот колит тело в самых неприятных местах, но сейчас им хочется просто полежать вот так, не думая ни о чём. — На всю жизнь теперь запомню, как ты расплакался. Фэнг немного краснеет, а лунный свет освещает комнату, будто назло ему позволяя лицезреть лица друг друга. Но, несмотря на всю неловкость произошедшего, он больше не волнуется. Пока рядом с ним есть этот парень, он может быть уверен в завтрашнем дне, уверен, что, несмотря на все его ошибки и неудачи, есть тот, кто его всегда ждет, где никто его не осудит — его любовь, что живет здесь, на пятом этаже старой многоэтажки.