YES or YES

      – Сайз-кинк, м? – гаденько лыбится Джисон, кивая на телефон в руках Феликса. Тот сверлит его недовольным взглядом, удерживая свою телефонную лопату двумя руками – если держит в одной, то длины коротких пальцев не хватает, чтобы дотянуться до верха экрана.       – Сайз-кинк, м? – отвечает Феликс, спинывая ноги Джисона с диванчика. Ступни в кроссовках на огромной мощной подошве с шумом приземляются на пол, пока сам Джисон едва не падает следом.       – Крыса белобрысая, – шипит он, вновь закидывая ноги на диван.       – Хочешь огрести? – Феликс насмешливо поднимает бровь, возвращая внимание телефону. Короткие пальцы тянутся в бесплодной попытке просмотреть быстрые уведомления. Естественно, не дотягиваются, и парень передвигает левую руку вверх, с раздражением всё смахивая.       – Пытаешься мне угрожать? Ты? – Джисону хочется рассмеяться после такой самонадеянной фразы от субтильного хиляка с него ростом в мешковатом свитере.       – У меня шестьдесят три медали по тхэквондо, – пожимает плечами Феликс, – я бы на твоём месте не выёбывался.       Джисон застывает с протянутой к своему стакану рукой, переваривая внезапный вброс.       – Гонишь, – уверенно бросает после пары секунд обдумывания и наконец-то хватает стакан, поднося к губам.       – Ну проверь, – Феликс быстро подается к нему и хлопает ладонью по донышку. Отвёртка весело выплёскивается прямо Джисону в лицо и стекает вниз на белую майку. Если пятна от апельсинового сока не отмоются...       – Вот ты сука, – не сдерживается он от шипения и вытирает лицо от липких капель.       Феликс довольно лыбится в ответ, но быстро переводит взгляд чуть выше и светлеет лицом, тут же обретая ангельский вид. Весь подбирается, сияет глазами и зубами, даже кожа будто слегка подсвечивается. Убожество.       – Хён! – восклицает он. – Ну как экзамен?       – Сдал на отлично, – Чанбин валится рядом с Джисоном и захватывает его шею рукой. Джисон сглатывает, чувствуя его горячую кожу. – А у вас как?       – Последний экз через два дня, – бурчит Джисон, довольно устраиваясь под крепкой рукой и с превосходством поглядывая на Феликса, лицо которого медленно перекашивается в оскал.       – Автомат, – пропевает тот и пинает ноги Джисона ещё раз. Тот неловко врезается локтем Чанбину в живот и проливает на него половину стакана. – Ох, простите, я случайно.       Слабо ойкнувший от боли Чанбин сгибается вперёд, выпуская Джисона из-под руки, и отодвигается дальше, заполошно хватаясь за майку и ища глазами хоть что-то, чем можно вытереть её, пока всё не впиталось. Так и не найдя, сматывается в туалет. Джисон сжимает пальцами диван и скрипит зубами, сверля наглую рожу напротив злобным взглядом. Феликс только насмешливо щурится.       – Тебе невероятно везёт, – цедит Джисон, – что я не хочу марать об тебя руки.       – Да ты что, – лыбится Феликс во все зубы. – Заплачешь ультразвуком, оперная дива?       Джисон еле сдерживается от детского "сам такой", но вовремя прикусывает язык. Изучает обидчика взглядом с ног до головы, от белых кроссовок до свободного голубого свитера и особо крупных веснушек на скулах. Как мухи насрали.       Разозлить в ответ очень хочется, прям до трясучки, так что Джисон привычно топчется по больной мозоли:       – Чё такой агрессивный? Не дают? – и тут же добавляет с притворным сочувствием: – Точно, ты же во френдзоне, миленький маленький донсэн Ликси.       Лицо Феликса оказывается прямо перед Джисоном почти мгновенно. Тот позорно вжимается в диван, распахнув глаза от неожиданности.       – Пошел. Нахуй.       Ангельская улыбочка пробирает Джисона до костей, и он просто дезориентировано смотрит на то, как Феликс обхватывает его руку со стаканом своей маленькой ладонью, тянет к себе и сплёвывает в остатки напитка.       – Приятного вечера, не ужрись, – хлестко хлопнув Джисона по щеке, он наконец уходит. Только после этого парень отмирает.       – Фу блять, – кривится он и брезгливо отставляет стакан, где потёк слюны мешается с напитком, вызывая рвотный позыв. – Какой же ебнутый.       Чанбин-хёну следовало бы лучше выбирать себе друзей.       Джисон слышит его смех с другого конца комнаты и сглатывает, видя на нём новую майку без рукавов. Мышцы бугрятся по плечам, красиво чертят позвоночник у шеи, натягивают ткань на груди. Чанбин-хену определенно следовало бы лучше выбирать себе друзей, потому что как минимум двое очень хотят залезть к нему в штаны.       Жаль только, что он недостаточно внимательный, чтобы это заметить. И, к счастью, они оба недостаточно смелые, чтобы ясно намекнуть.       Вообще-то Джисон вполне уверен в своем очаровании и решительности, чтобы начать подкатывать к своему горячему новому другу более открыто, вот только Ли Феликс – белобрысая сволочь и собака на сене, друг детства Чанбина, который и сам куснуть не может, и другим не даёт. Будь у него хоть шанс на внимание Чанбина – и Джисон бы не возражал. Он не против честного соперничества, всё равно ведь победа зависит только от выбора предмета воздыхания. Однако его конкурент глубоко плюёт на негласные правила, выкатывая против Джисона весь свой запас подлянок и мелких пакостей, на что Джисон отвечает взаимностью.       Но Джисон даже не додумался бы харкнуть в стакан! Кто вообще так делает?!       Ладно, если этот чмошник хочет драку, Джисон ему устроит драку. Отбросит все принципы гуманизма и ответит тем же, даст попробовать на вкус свои кулаки, покажет ему, где раки зимуют.       – Хён, на минутку, – Джисон ловит локоть Чанбина, чтобы деловито уточнить, – Феликс реально занимался тхэквондо?       – Уже похвастался тебе? – улыбается Чанбин. – У него полки ломятся от наград.       Так значит не пиздеж. Правда оказывается горькой на вкус. Джисон с достоинством проглатывает её и даже не давится, прокручивая в уме все возможные варианты сообщить сопернику на сердце под крепкими развитыми грудными мышцами, что он ни капли не напуган и будет драться за свой выбор. Метафорически, конечно же.       – Знаешь что? Рождённый быстрым пизды не боится, – гордо сообщает Джисон в следующий раз Феликсу. Блондиночка делает недоуменное лицо, пытаясь постичь великую мысль.       – Ты сейчас так пытаешься сказать, что скорострел?       Джисон показывает ему средний палец, умалчивая про парочку своих школьных медалей за легкую атлетику. Пусть будет тайным преимуществом, раз уж у них нечестные бои. Феликс показывает ему в ответ два.       Открытые словесные стычки быстро переходят в причинение мелкого физического вреда. На общих прогулках Джисон щипает Феликса за бок, пока тот ставит ему подножку. В кафе Джисон каждый раз выкидывает его трубочки из напитков на пол, подавившись перед этим солёным до тошноты американо. Выкладывает в инсту историю, где они с Чанбином занимаются в спортзале, получая блюющие эмодзи в реакциях, и отправляет такие же на историю, где Феликс поздно вечером катается с хёном на велосипедах.       Джисон очень хочет цапнуть наглого воришку чужих мужиков посильнее, и эта мысль настолько заседает в его голове, что даже становится в один ряд с привычными делами в распорядке дня. Где-то между "поесть" и "проебланить пару с тем скучным преподом".       Поэтому то, что что-то не так, он замечает сразу. Вот как заходит на студенческую тусу у одного из одногруппников на квартире, пихает напряжённо глядящего в одну точку Феликса с фразой "чё расселся тут, а?", так и понимает, потому что в ответ ему не прилетает ни хлопка по жопе, ни попыток позорно стянуть джинсы или облить ширину (будто они детсадовцы, что-то на уровне плевка в стакан), ни грозного взгляда или угрожающего хрипения по максимуму заниженного голоса.       – Оглох? – Джисон пинает Феликса коленом, совсем забыв про великое изречение, советующее не трогать говно, чтоб не воняло. Поведение данного индивидуума слишком выбивается из нормы, что само по себе очень подозрительно.       Феликс, не отрывая взгляда от темного угла, молча тянется к подбородку Джисона и двумя пальцами поворачивает его в нужную сторону.       – Руки свои от меня!.. – начинает огрызаться тот и роняет челюсть.       На диванчике у противоположной стены зажимаются двое парней – самый прекрасный на свете Чанбин-хён и какой-то поц с розовыми волосами и большими загребущими ладонями, которыми он бесстыдно шарится то по груди, то по бедрам Чанбина.       – Это что за антилопа гну нахуй? – задыхается Джисон от праведного гнева. – Какого хуя вообще?       – Видно, у Чанбин-хёна тоже сайз-кинк, – цедит Феликс через оскал и дергает Джисона на место рядом. – Уже две песни лижутся.       – Вот блядство, – Джисон копирует позу такого же неудачного конкурента, подавшись вперёд и упираясь локтями сцепленных рук в колени.       – Хочешь поржать? – Феликс по-странному разговорчивый. – Я когда хёну два года назад признался, он сказал, что не по парням.       – Может, у него на тебя не вставал, вот он и отмазался, – пожимает плечами Джисон. – Чисто по фактам, у тебя даже подержаться не за что – ни жопы, ни сисек, да и по мышцам слабовато. Ты точно не придумал себе соревы по тхэквондо?       – Совсем страх потерял? – Феликс приосанивается, распрямляя плечи. Джисон насмешливо изучает невпечатляющие под широким свитером мышцы груди и тянет уголки губ вверх в издевательской ухмылке. Решает коронно добить давшего слабину соперника:       – Ты не получишь член Чанбин-хёна, смирись.       Тот отвечает таким же насмешливым взглядом, всё никак не желая признать поражение.       – Предпочитаю активную позицию.       Челюсть Джисона летит вниз второй раз за последние полчаса – превышение всяких мыслимых и немыслимых пределов охуевания за один вечер. Он рывком разворачивает тело к собеседнику, забывая про соблазнительный вид мощных мышц под чужими жадными пальцами. Феликс только косится в ответ, вопросительно хмуря брови на бурные телодвижения.       – Знаешь, что? – голос Джисона полон негодования. – Да ты пиздабол, каких поискать!       – Я сейчас не в том настроении, чтобы шутки шутить, Хан. Мы с тобой не лучшие подружки, в последний раз предупреждаю – следи за языком.       В низком голосе ни капли весёлости, и Джисон бы реально испугался неприкрытой угрозы. Если бы она звучала от кого-то покрупнее и выше, а не от эльфа в рубашке с рюшами и стразиком под глазом.       – Ты ещё заплачь, – ухмыляется Джисон своей самой бесячей улыбкой и тянется рукой, чтобы ткнуть Феликса в грудь.       То, каким образом Феликсу удается крутануть его, заломав руку за спину и впечатывая лицом в диван, остаётся загадкой для Джисона. Вот он расслабленно сидит и насмешливо щурится на пустой лай, а вот он прижат щекой к чему-то жёсткому и металлическому, задрав зад и слабо скуля.       – Ещё что скажешь? – наклоняется над ним Феликс, выжимая руку сильнее. Джисон молча кривится от боли и щекотного касания дурацкой рюши к шее, дергается в попытке свалить неуравновешенного наглеца с себя, но только бесполезно трепыхается под ним.       – Только не на моёй джинсовке! – вмешивается другой голос. Жёсткое и металлическое больно выдирается у Джисона из-под щеки.       – Извини, Сынмин, было очень трудно сдержаться, – актерствует Феликс, выпрямляясь и отпуская Джисона. Тут же тянется поправить цепочки у него на шее, вытаскивая их поверх майки, ловит запястья, давя сопротивление. – Потерпи, пупсик, мы не одни.       – Да кто тебе даст, крыса белобрысая, – цедит Джисон, выворачивая руки. На этот раз уже он пытается навалиться на Феликса и вдавить колено куда-то в пах, чтобы возомнивший невесть что придурок заверещал на самой высокой ноте, которую способно выдать его горло.       – Извращенцы, – бормочет под нос Сынмин перед тем, как уйти из комнаты, перекинув джинсовку через предплечье.       Джисон сказал бы ему вслед "не завидуй, крошка", если бы не был немного занят.       Начинающаяся потасовка привлекает внимание, так что их почти сразу растаскивают и спинывают с дивана проветрить головы. Джисон идёт на балкон пассивно курить к знакомым, сокрушаясь, что из-за этого досадного недоразумения упустил из виду Чанбин-хёна с его яркоголовой пассией, пока Феликс исчезает в направлении кухни (нажираться и страдать, как надеется Джисон).       Где-то через бутылку пива Джисона догоняет суровое осознание: мало того, что Чанбин-хён теперь занят (как минимум на один вечер), так стервозный эльф умудрился и в признании крашу его обскакать. Воз-му-ти-тель-но!       Джисон съедает лимонные дольки вместе с корочками где-то на кухне, нарвавшись на скромный уголок закусона после угашенных любителей текилы. Во рту кисло до зубовного скрежета – вкус разъедающей ревности, который ничем не перебить. Его может заглушить только сладость победы над соперником.       Под напором боевого настроения Джисон идёт на поиски туалета, чтобы во время гипотетической драки за свою честь не отвлекаться на бренные позывы плоти. Уже моя руки в холоднющей воде, он разглядывает ногти с прикольными цветными рисуночками и с тоской вспоминает загребущие руки незнакомца, сжимающие мягкое податливое тело. Интересно, а ладони Джисона на Чанбин-хёне смотрелись бы органичнее?       У того лапища так лапища! Будто создана, чтоб от души сгрести в себя крепкую грудь или упругую ягодицу, впиться длинными пальцами туда, где помягче. Джисон внимательно присматривается к своим ладоням, примеряет на тело. Такими разве что всяких задохликов лапать.       Когда он наконец-то идёт нарываться на драку, Феликса даже искать не приходится. Он опять на том же диване, только уже не сидит, а почти лежит, занимая собой две трети.       – Не хочешь потрахаться? – огорошивает он подошедшего Джисона внезапным предложением. Тот охреневает на пару секунд, но быстро возвращает себе самообладание под насмешливым взглядом. Плюхается на свободное место, пихая чужие наглые конечности.       – Иди нахуй.       – Это же ты у нас любитель раздвигать ноги, разве нет?       Джисон до глубины души поражён, как этой крысе удается строить из себя неизвестно что с самой скучающей улыбкой на лице, когда он предлагает такое своему, на минуточку, почти врагу. Парень возмущённо упирает руки в бока, ловя чужой взгляд на своей очерченной пальцами талии. Обычно после таких взглядов Джисон понимает, что загорается зелёный свет и только ему решать, перейдет ли он на него дорогу.       – Ты это сейчас не по приколу сказал?       – А похоже, что я шучу? – вопросом на вопрос отвечает Феликс, отпивая из стакана и сдвигаясь, чтобы видеть всего Джисона целиком без ломоты в шее от неудобного положения. Тот почти физически чувствует прикосновения по пути следования его глаз по всему своему телу. – Будет весело, обещаю.       – Хуесело, – огрызается Джисон. – Думаешь, я соглашусь на что-то такое, зная, какой ты ёбнутый?       – Что, зассал? – ухмылка режет лицо Феликса. Удивительно, насколько много неприятного бывает всего в одном человеке и как хорошо он может это скрывать. – Я упрашивать не буду, если что, просто предлагаю. Да, нет – тебе решать. Всё сугубо добровольное.       Джисон решает сделать вид, что ничего не услышал и вообще не знаком с чмошником рядом, утыкаясь взглядом в телефон. Обматерить его подмывает со страшной силой, особенно после короткого смешка почти в ухо, но Джисон держится.       – Ого, неужели хоть что-то заткнуло нашего малыша Джисони?       – Осознание тупизма твоего идиотского розыгрыша.       – Как хочешь, – сдаётся Феликс, отодвигаясь от Джисона. – Но если всё-таки решишься, дай знать. Колготки в сетку надень, на тебе должно смотреться неплохо.       Последнее возмущает Джисона больше, чем всё сказанное раньше вместе взятое:       – Ты охуел? Меня за колготки в сетку и без тебя выебут во всех смыслах!       – Моё дело предложить, – пожимает плечами белобрысая сволота, тут же скучнея и отодвигаясь в сторону.       – Придурок! – бормочет Джисон, глядя ему вслед. Хватило же ума.       Джисон отметает даже мысли об этом. Не для дохлых крыс матушка рожала такого цветочка.       Его мнение меняется буквально на следующий день, когда Джисон заворачивает к студии и натыкается взглядом на вырвиглазную розовую шевелюру вчерашнего незнакомца, лапавшего парня его мечты. Он и сейчас занимается тем же, склонившись к уху хёна и что-то интимно шепча ему, пока тот пунцовеет щеками и улыбается, смущенно пряча взгляд где-то у ворота футболки долговязого ухажёра.       Джисон с крайним неудовольствием подмечает, что стиль в одежде с новым более удачливым соперником у них схожий. Он что, реально проигрывает только тем, что не дотянул до планки в сто семьдесят сантиметров плюс-минус пять? Блядство какое-то.       Обидно до зубовного скрежета, хочется злиться и кусаться. Или потрахаться, вжимаясь в кого-нибудь посильнее. Может, чувство давления стабилизирует всю ту злость, которая сейчас клокочет у Джисона под кожей.       «Эй, ты реально не шутил?» – злобно клацает ногтями по экрану он.       Ответа приходится ждать дольше пары секунд – щедро вылитая канистра бензина в костер обидной злости проигравшего.       «Что на тебе надето?» – тренькает сообщением телефон.       – Тебе до трусов перечислить, еблан? – цедит улыбающемуся профилю Джисон, откидываясь на спинку и делая селфи со знаком пис у щеки. Пускай хоть подавиться этой фоткой, вряд ли увидит за сегодня кого-то красивее.       «Зачем мне твоё лицо, я про колготки в сетку спрашивал» – следующее сообщение приходит почти мгновенно.       – Ну и пошёл тогда нахуй! – орёт Джисон телефону, швыряет его на диван и рычит в ладони.       – Всё хорошо? – удивлённо хлопает ресницами от двери Чанбин.       – Заебись! – заверяет его с оскалом во все зубы Джисон и показывает большие пальцы. Розовой плесени за плечами хёна не наблюдается, и ему становится на капельку менее злобно. Поэтому ответ Феликсу он пишет в мстительном настроении, близком к спокойствию:       «Иди дрочи на апельсины в сетке, лох»       И добавляет эмодзи среднего пальца в конце.       В магазин женского белья в этот же день Джисон заходит совершенно случайно. Он замечает его, бесцельно шарясь по ТЦ, допивая кофе и слушая новости от мамы. Та рассказывает, что купила новое платье, розовое, как лепестки пионов. У Джисона глаз дергается. С недавних пор при упоминании розового цвета он вспоминает отнюдь не пионы или какие-либо другие цветы, а наглого ворюгу чужих мужиков номер два.       Джисон с вновь просыпающейся злобой громко сюрпает остатками кофе, сворачивает разговор с мамой, чтобы не выдать испортившееся настроение и не давать причин для волнения, и швыряет стакан в ближайшую урну для мусора. Когда он осматривается, чтобы определить направление к выходу, первое, на что натыкается его взгляд, это сияющая витрина с парой белых блестящих манекенов в изящных женственных позах и в кружеве. Пялится на них он подозрительно долго, ловит на себе взгляд девушки на кассе и неуютно ведет плечами, засовывая руки в карманы толстовки. Ну вот, теперь точно нужно зайти, а то будет как те придурки, которые идут в одном направлении, а потом резко разворачиваются на сто восемьдесят и идут туда, откуда пришли.       Он нерешительно заходит в магазин, стараясь не таращиться вокруг. Пульс ускоряется, будто он малолетка, заглянувший первый раз в сексшоп. Джисон кивает на приветствие девушки за кассой и шмыгает дальше, не зная, за что цепляться глазами. За лифчики? Путаницу из полосок, составляющую непонятное нечто из рода женского белья? Колготки всех мастей?..       – Здравствуйте, вам подсказать что-то?       Ушедший в свои мысли Джисон пугливо вздрагивает и вжимает голову в плечи, оборачиваясь к консультантке. Та вежливо улыбается, готовая помочь. Была не была, решается Джисон.       – Мне нужны колготки, – медленно произносит он и добавляет севшим голосом, чуть не поперхнувшись из-за сухого горла, – в сетку.       – Пройдемте за мной, – девушка не выглядит удивленной, что очень Джисона радует, и ведет его к рядам плоских пачек, от которых у него рябит в глазах. – Крупная сетка? Мелкая? Хотите приобрести какой-то определенный цвет?       – Я не знаю, просто чёрные, – бормочет Джисон, бегая глазами по предоставленному выбору.       – А размер? – подбадривающе улыбается ему консультантка.       Боже, еще и это. Джисон совсем теряется. Он опускает взгляд на свои ноги, изучая, и нерешительно указывает на них:       – Ну, как я?..       Испуганно махать руками он начинает сразу же, как только девушка тоже опускает взгляд на его ноги.       – Я не себе, если что, вы не подумайте! Это сестре, мы двойняшки и у нас ноги одинаковые!       – Конечно, – девушка улыбается еще вежливее и указывает на несколько пачек. – Как вам эти варианты?       – Отлично, сойдет, спасибо за помощь, – парень хватает первое из предложенного и несётся к кассам. После оплаты он пихает пачку в рюкзак и уносится из магазина, не оборачиваясь и планируя больше никогда в жизни не проходить мимо него.       Неугомонный сосед по комнате Минхо, в обычные дни пропадающий с утра до ночи на парах и танцевальных тренировках, обнаруживается раскинувшимся по кровати с перевязанной эластичным бинтом ногой, так что примерить обновку не получается вплоть до дня икс. Джисон выбрал это определение, чтобы обозначить ближайшую стопроцентную встречу с любителем авосек. Далеко идущих планов у Джисона нет, но раз уж он всё-таки потратил деньги на этот ужас, нужно использовать его, ведь так?       – Лучше б пару пачек рамена купил, – бурчит парень себе под нос, усевшись на крышку унитаза и пытаясь натянуть колготочный дырявый отросток на левую ногу. Получается с трудом и почти с потерями, так что Джисону приходится гуглить – конечно же через вкладку инкогнито. – Пыточное устройство, – раздраженно шипит он, воспользовавшись интернетной премудростью и собирая колготку гармошкой на руке.       Упаковаться в них ему удается не сразу, а только через минут двадцать. Джисон дергает ногами, определяя, насколько снизилась его подвижность, и хочет обчесать ноги со всех сторон и во всех местах. Он изучает свои бедра, превратившиеся в два батона ветчины в шибари, и окончательно убеждается, что у Феликса не все дома, если он ловит с такого кайф. Наверное, сам никогда такое не примерял.       Когда Джисон возвращается в комнату, его встречает подозрительный взгляд Минхо. Приходится даже на всякий случай проверить, нет ли зазора между джинсами и ботинками, показывающего непотребную деталь его сегодняшнего гардероба, но колготок не видно.       – Что? – с наездом спрашивает он у соседа.       – Я сейчас в горячечном бреду или ты реально впервые надел джинсы без дырок?       Джисон кисло улыбается ему в ответ и рассеяно проводит ладонями по ногам. Пальцы ровно ездят по цельной джинсе, не встречая препятствий.       – У меня дни целомудрия.       – Если учёные объявят о приближении смертоносной кометы к Земле, кинь мне статью, – возвращается Минхо к ноутбуку у себя на животе. – Очень бы хотелось перед смертью написать кое-кому пару ласковых.       Джисон молча закатывает глаза и хлопает дверью, закидывая на плечи кожанку.       С колготками он не прогадывает, приходя как раз в тот момент, когда Чанбин-хён представляет всей их честной компании своего нового друга. Злость на весь мир ярко вспыхивает за рёбрами и давит на них изнутри.       – Рад познакомиться, Хенджин, – скалится Джисон, присаживаясь рядом с Феликсом и пиная его по ступне в качестве приветствия. А то мало ли, вдруг не заметил его появления.       – Ох, прости, – роняет крысёныш остатки мороженого ему на джинсы.       – Да ничего, – отмахивается Джисон, притираясь испачканным участком ткани к его ноге. Хватается за салфетки, растирая шоколадное пятно. – Блин, я ещё более неловкий.       Он очень надеется, что эти светлые брюки у Феликса самые любимые.       Розовая плесень с интересом разглядывает их «дружеское» размазывание мороженого друг по другу. Джисона это так бесит, что он шустро линяет в туалет под благовидным предлогом вымыть руки после крысиной диверсии.       – Охуел? – рычит он на Феликса, который заходит туда же на пару секунд позже, знаменуя своё появление увесистым шлепком аккурат на задний карман джинсов.       – Ты мне путь загораживаешь, – цедит Феликс, проходя к соседней раковине. – Будешь должен за это, – тыкает он в уродливое тёмное пятно, даже не пытаясь стереть его водой.       – А поебаться тебе не завернуть? – Джисон привычно огрызается без задней мыслей.       Удивительно, что Феликс не отвечает. Он подозрительно пялится, изучая ноги Джисона. Уголок губы дергается, пока он медленно ведёт взглядом от кроссовок до бедёр и выше, а уж когда Феликс вытаскивает майку у него из-под ремня, замечая, что пупок прикрывает резинка от колготок, то скабрезная улыбка почти раздирает его губы.       – А ты уже озаботился, я смотрю?       Он тянет загребущую руку вперед и цепляет пальцами сетку над джинсами, подступаясь ближе и вжимая Джисона в раковину, лезет под резинку и оттягивает её, отпуская, чтобы она хлопнула по коже.       – Отвали! – шипит Джисон, пихая наглеца от себя. Вместе с тем приятная теплая дрожь бежит по телу – сложно игнорировать такое открытое желание, с которым Феликс к нему прикасается. Джисон на это падок. Возможно, больше, чем нужно, но ему трудно винить себя за такое.       – А то что? – Феликс подхватывает его под бедра без всякого видимого усилия и сажает выше и в сторону – в пространство между двумя раковинами. Мелкие ладони ныряют в задний карман джинсов Джисона и тянут его обратно, вплотную вжимая в тело Феликса.       – Не понимаешь слова «нет»? – хватает Джисон его за плечи.       – Ну так скажи «нет», – тот как специально сжимает пальцами всё, что может захватить в свои ладони. – Давай, я жду.       Джисон сжимает губы, чувствуя напрягшиеся желваки на щеках. Ему хочется сказать «нет», очень, но не потому что он против всего того, что происходит сейчас. Ему хочется сказать это слово назло – и крысёныш об этом знает. И Джисон знает, что если он сейчас его скажет, Феликс отпустит – тоже назло.       Джисон решает немного подзабить на всё, крепче давя пальцы в плечи, проезжается ногтями по шее Феликса. Тело зудит от накопившейся злости, которую нужно выпустить, чтобы не лопнуть от неё, будто он воздушный шарик, поэтому он скрещивает ноги, максимально впечатывая Феликса в себя, – ближе-ближе, сдави мои рёбра и вожми в свою грудь, убери эту злость изнутри.       Недоэльф будто понимает, что от него требуется. Он вытаскивает ладони из его карманов, ведет ими вверх, лезет под майку к голой коже и дыркам к сетке. Чёртов фетишист. Джисон кладёт голову ему на плечо, зарываясь носом в мягкий ворот, втираясь щекой в шерсть – ещё больше физического раздражения к душевному. Феликс втирается пахом ему в пах, добавляя переполняющих края ощущений, сжимает бока, креня их обоих к зеркалу.       И только сейчас Джисон замечает кое-что подозрительное:       – Ты меня в лужу посадил, чмошник?!       Выходят из туалета они гуськом. Первым идёт раздраконенный в край Джисон, прикрывая тёмные от влажности тылы довольным после удачной гадости крысёнышем. Друзья подозрительно косятся на них, недоумевая на скорое прощание. Джисон заматывается в кожанку, прикрывая зад, и кромсает вилкой только принесённое пирожное, пока веселящийся Феликс заказывает такси.       – Что-то случилось? – интересуется Чанбин.       На секунду Джисону становится грустно. Он жуёт последний кусочек, изучая лицо парня своей мечты. Кто же знал, что добродушный старшекурсник, решивший ему помочь, так вероломно покусится на его сердце, перейдя в раздел крашей за рекордно короткие сроки, но так же быстро оттуда свалит?       – Чанбин-хён, ты дружишь с ужасными людьми, – тыкает парень в Феликса грязной вилкой, не заботясь тем, насколько далеко он стоит. Когда тот ойкает, внутри Джисона разливается торжество.       – Я же сказал, что случайно, – огрызается Феликс, потирая бок и стряхивая со свитера шоколадные крошки. – Пошли уже, такси через минуту приедет.       – Вы куда? – теряется Чанбин.       – У Джисона живот прихватило, я отвезу его, – с ангельским выражением лица отвечает крысёныш, похлопывая возмущенного «заболевшего» по плечу. – Кофе на голодный желудок, сами понимаете.       Если бы Джисону платили за каждый раз, когда он называет эту крысу крысой, он бы уже купил себе студию и обеспечил родителям безбедную старость. К сожалению, ему не платят, так что Феликс не просто крыса, но ещё и мудло с самым конченным чувством юмора.       Поездка занимает минут десять. Джисону очень жаль, что не пошёл дождь, внезапный снег или град размером с голубиные яйца, чтобы таксист содрал с Феликса плату по двойному тарифу. Ничего из вышеперечисленного не происходит, так что Джисон просто топчет ботинком его светлые кеды, но с видом поруганного достоинства перестает, стоит тому хорошенько влепить ему ладонью по бедру. Ужасный человек.       Нерадостные ожидания о захламленной комнате в задрипанной общаге не оправдываются – Феликс хватает Джисона за запястье и тянет к подъезду обычной многоэтажки в одном из спальных районов, ничего необычного. Они поднимаются на седьмой этаж и заходят в квартиру под звуки истеричного лая какой-то мелкой псины от соседней двери.       – Где ванная? – обводит пространство цепким взглядом парень. – Хочу видеть, как ты трижды вымоешь руки с мылом перед тем, как полезешь ко мне. До локтей, – безапелляционно добавляет он.       – Я не собираюсь лезть в тебя настолько глубоко, – закатывает глаза Феликс. – Спасибо хоть не душ из антисептика.       – Не подавай мне идей, – мило улыбается Джисон, отпихивая мылящего руки парня от раковины. – Надеюсь, ты используешь нормальные презервативы и смазку, а не всякое говно по акции?       – Можем проверить состав и отзывы по инету, если настолько печёшься за свой драгоценный зад, – ехидничает в ответ Феликс.       – Не сомневайся, – Джисон набирает в ладони побольше воды и плещет ей в заоравшего от неожиданности парня, за что чуть не получает полотенцем по обсуждаемой части тела.       В комнату Феликса они добираются медленнее, чем ехали на такси. Дотошный Джисон, реально заставивший своего недруга вымыть руки еще пару раз, хватает его ладони и придирчиво изучает длину и состояние ногтей. Руки как руки, разве что…       – Ты уверен, что дотянешься до простаты? И вообще, покажи-ка член, мне нужно оценить масштаб трагедии моего предстоящего сексуального опыта.       Если у этого выпендрёжника будет маленький, у Джисона появится ещё одна беспроигрышная возможность стебать гада до конца его бесславной жизни.       – Проверяй, – Феликс садится на кровать, широко расставив ноги и расслаблено откинувшись назад с опорой на локти. Ни дать ни взять картина маслом «хозяин ждёт отсос».       Джисон с тёмным довольством тыкает в пятно от мороженого на светлых джинсах и накрывает ладонью пах, бесцеремонно шарясь по нему. Дергает ремень, хватается за пуговицу, бросив на Феликса пытливый взгляд.       – Да ты не стесняйся, осваивайся, – хмыкает тот, ложась и подкладывая подушку под голову. – Ну как?       Джисон отвечает кислой улыбкой и убирает руку от расстёгнутой ширинки. Размерчик норм, не приебаться.       – Раздевайся, – повелительно машет Феликс рукой.       В нём столько самодовольства, что Джисону хочется зубами скрипеть. Он показывает ему средний палец и деловито откидывает покрывало, изучая постельное бельё.       – Когда менял в последний раз? – уточняет парень, принюхиваясь к подушке.       – Пару дней назад. Постирано лавандовой свежестью, если тебя интересует.       Вау, не очередной ёбырь на раз, а Флора из Винкс какая-то. Джисон подозрительно смотрит по сторонам, изучая комнату на предмет зелени. Небольшая, как минимум половину занимает кровать, есть встроенный узкий шкаф, компьютерный стол со скромным стеллажом на пару полок и крутящийся стул. Всё же парочка суккулентов в ярких горшочках примостилась рядом со стопкой книг – ого, оно умеет читать, невероятно!       – Слишком светло, мне не нравится, – заканчивает осмотр недовольной фразой Джисон.       – Потерпи полчаса до заката, капризуля.       – Я-то явно дотерплю. Смотри, чтоб тебя хватило, – снисходительно отвечает Джисон, наконец-то сдирая кожанку с пояса. Влажные на жопе джинсы тоже не задерживаются. В конце концов, Джисон сюда не в картишки перекинуться пришёл, чего стесняться. Он рывком стягивает их до середины бедёр.       Ах, точно. Колготки.       Вновь перетекший в положение сидя Феликс наблюдает за ним голодными глазами. Так и жрёт, изучая предоставленный вид, скоро слюна по подбородку потечёт.       – Нравлюсь? – дразнит Джисон, ведя руками по бёдрам и опуская джинсы вниз, к самым лодыжкам, чтобы выпутаться из них окончательно.       – Иди сюда, – вместо ответа зовёт парень ещё более низким голосом, чем обычно.       О, как Джисону нравится такая реакция. Он переступает оставшиеся на полу штаны и делает шаг к Феликсу, который сразу же зарывается пальцами в сетку, устраивая Джисону табун щекотных мурашек. Феликс тянет за неё, вынуждая его сделать ещё один шаг к кровати. Теперь он стоит прямо между расставленных ног Феликса, пока тот медленно водит по его бедрам ладонями и наклоняется вперёд, вжимаясь носом возле тазовой косточки. Джисон физически не может удержаться от снисходительного поглаживания по голове, настолько это тянет на поклонение такому прекрасному ему.       Феликс раздраженно зыркает, повернув голову, но ничего не говорит, возвращаясь к облапыванию. Поднимает майку выше, оголяя живот, трёт кожу над боксёрами, пытаясь подцепить их за край.       – Ты смотришь только любительскую порнушку, снятую в тренажёрке на гантелях? – отстраненно интересуется он, стягивая с Джисона майку. – Кто надевает такие трусы под колготки перед сексом, модник?       – Ты вообще на сыночка священника похож, уж кто бы говорил, – фыркает Джисон, откидывая майку на стул и дергая свитер Феликса у ворота. – Снимай давай.       – Любишь ролевушки? – Феликс поднимает руки. Джисон с мстительным удовольствием возит шерстяной тканью по его голове, слыша электрическое потрескивание. – Да хватит, придурок!       Он выпутывается из свитера, сверкая раздражением в глазах, и тут же заваливает Джисона на кровать, садясь сверху. Под одеждой он не такой хилый, как кажется. Мышцы собираются во вполне себе рельефное тело, приятное под пальцами. Бицепсы хоть и не настолько впечатляющие, как у Чанбина, но явно внушительнее, чем у Джисона, которого в тренажёрку можно заманить только на беговую дорожку и то только чтобы пялиться на качающихся мужиков в процессе. И у Феликса есть пресс. Все кубики отчетливо выделяются под кожей, чем так и манят.       – У Чанбин-хёна же нет пресса, да? – Джисон задумчиво гладит кожу над пупком, ныряя в него большим пальцем.       Его руки ловят за запястья и тянут вверх, припечатывая к матрасу. Феликс наклоняется ниже и сверлит взглядом, будто Джисон обругал всю его живую родню.       – Ты сейчас в постели у меня, а не у него.       – Да, очень печальный факт, – Джисон даже не пытается удержаться от бесячей ухмылки.       – И тебе придётся с ним смирится, – Феликс выпрямляется, отпуская его руки, и перебрасывает ногу, слезая с Джисона.       – Ну, тебе-то не привыкать к смирению, да? – подмигивает тот. Не только он один здесь проигравший, пусть крысёныш не задирает свой конопатый нос.       – Как же ты бесишь, – шипит Феликс, сдирая джинсы и со звяком пряжки ремня спихивая их на пол. – Я на сто процентов уверен, что ты выебешь мне мозг так, что тебе придётся орать «красный» во всё горло, чтобы я не сел в тюрягу за причинение особо тяжких.       Чувство торжества трепещет внутри. Эту ледяную высокомерную глыбу довольно-таки сложно довести, но очень приятно, даже не смотря на последствия в виде заломленой руки, как это было в прошлый раз. Поэтому Джисон продолжает капать ему на нервы, снисходительно хмыкая прямо на ухо со спины, кладёт ладони на плечи, ведя к шее и почёсывая ногтями.       – Да ладно тебе, чего психуешь. Я же всего лишь шучу, – с деланным легкомыслием говорит он. – Мы будем трахаться вообще или я в крестики-нолики поиграться в этом пришёл?       Он тянет Феликса дальше на кровать, хватает за волосы, поворачивая его голову, прижимается губами к губам. Целоваться настроения нет, но нужно же с чего-то начинать. Феликс тоже явно не настроен на долгую прелюдию. Парень гонит Джисона ближе к изголовью, спихивая одеяло с кровати, и ловит его лодыжки, чтобы дернуть назад. Хватка не болезненная, но сильная. Джисону очень нравится её чувствовать, и только поэтому он прощает крысёнышу вольность таскать его тряпичной куклой туда-сюда.       – Я порву их? – спрашивает Феликс, уже прихвативший пальцами сетку у паха Джисона.       – Вот когда ты мне их покупать будешь, тогда и рви сколько хочешь, – тут же лягает он наглеца. Ничего себе, что придумал!       – Ты издеваешься? В чём прикол было надевать колготки, если ты собираешься снять их сейчас? – возмущается Феликс.       – Уже за это скажи спасибо. Знаешь, сколько я на себя их натягивал? – наезжает в ответ Джисон, оттягивая резинку и хлопая ей по животу. – Ты только посмотри на мою жопу, у меня уже нитки в кожу въелись. – Он перекатывается с боку на бок, демонстрирую парню многострадальные ягодицы. – Мне уже всё везде пережало, снимай давай!       – Ладно! – рычит Феликс. Он дергает злосчастные колготки вниз и скатывает их по ногам Джисона, собирая в какое-то грустное перекрученное подобие ткани. – Всё, легче дышится?       Не обращая на него внимания, Джисон с наслаждением проходится ногтями по ногам, расчёсывая раздраженную кожу, гладит тёмный оттиск от резинки на животе и вытягивает носки, водя стопами по кругу. Как же хорошо выбраться из этой сеточковой ловушки.       – Так на чём мы остановились? – начесавшись, возвращается в реальность он. – Где презервативы и смазка?       Пока Феликс уходит копаться в нижнем ящике стола, Джисон быстро избавляется от своего последнего предмета одежды и растягивается на кровати, расслаблено поглаживая себя и изучая взглядом спину парня. Ладно, можно признать, что чисто внешне он не худший вариант. Если, конечно, не считать его крысиной натуры, но на один раз можно смириться. Вот был бы он чуть-чуть помощнее…       Феликс возвращается обратно, но даже не даёт Джисону возможности изучить то, что он принёс. Он скидывает бутылку и пару блестящих квадратиков куда-то на кровать и тут же с вытаращенными глазами лезет Джисону между ног.       – Нихрена себе, так гладенько, – умиляется, водя костяшками по коже. – В готском кодексе прописывается обязательное бритьё или это твой собственный бэбигёрловый пунктик?       – С какого бока я на гота похож, горилла? – пытается огрызнуться Джисон, но как-то трудновато агриться в момент, когда тебе дрочат. Парень делает себе пометочку в уме после всего связать гаду лобковые волосы узлами, если получится. Пускай помучается, раз уж такой любитель растительности на теле.       Они лениво целуются ещё немного. Феликс послушно опускается ниже, втираясь чуть колючим подбородком Джисону в шею – приятное зудящее чувство, проходящее по телу теплой волной после мокрых поцелуев.       Джисон вслепую шарится в поисках смазки. Кидает быстрый взгляд на неё – пойдёт – и пытается сесть. Феликс молча отбирает бутылку и открывает её, шлёпнув Джисона по бедру.       – На четвереньки, давай.       – Я не корова, хватит меня подгонять, – бурчит Джисон, перекатываясь под ним.       – Ну так, может, будешь шевелиться? – Феликс опять дёргает его, как ему хочется, по-прежнему не больно, но крепко. Подпихивает коленкой и давит на спину, вынуждая раздвинуть ноги ещё шире и выгнуться, оттопырив зад.       Джисон без дальнейших пререканий подчиняется, опускаясь грудью на кровать и укладывая голову на сложенные руки. Закрывает глаза, прислушиваясь к ощущениям в теле. Прохладные влажные пальцы не заставляют себя долго ждать, массируя вход и медленно растягивая. Червячок беспокойства, подтачивающий мозг мыслями о том, что вечно гадящий недоэльф как всегда выкинет какую-то подлянку, наконец-то затихает, позволяя Джисону насладиться моментом.       Вторая рука Феликса ложится ему на член, отвлекая от растяжки удовольствием, и Джисон тихонько мычит, слегка покачиваясь – к кулаку и пальцам поочередно. До его простаты короткие пальцы всё-таки дотягиваются, выбивая из парня стон. Феликс наклоняется, вслушиваясь в него – такой внимательный, вы только посмотрите.       – Долго ещё? – Джисон возится на месте и вытягивает руки вперед, хватаясь за простыни.       – Терплю до заката, – елейно отвечает Феликс.       Джисон смотрит на него одним глазом, вжимаясь лицом в кровать, дергает ногой в попытке задеть, но опять стонет, когда пальцы давят на точку внутри. Крыса она крыса и есть.       Джисон вздыхает, сосредотачиваясь только на распирающем ощущении от пальцев. Хорошо, что с его члена Феликс руку убрал, перейдя к поглаживанию ягодиц. Да, пальцы хоть и короткие, но сильные.       Так некстати вспоминается дурацкое тхэквондо. Сколько там у крысёныша медалей, он говорил? Шестьдесят три?       Джисону хочется рассмеяться, когда он представляет Феликса во всём этом ленточно-металлическом барахле. Если бы он прямо сейчас надел всю эту бижутерию на себя, ему бы пришлось наклониться под её тяжестью, чтобы не сломать шею. И весь этот ворох медалек рассыпался бы у Джисона по спине, укрывая черепашьим панцирем и тихонько позвякивая при каждом движении пальцев в нём, настолько Джисону уже не терпится.       Мозг выстраивает в голове картинку, и очередной стон сбивается на смех. Феликс замирает, переставая искать у Джисона вторую простату, судя по продолжающимся усердным поисковым работам.       – Всё в порядке?       – Да, я просто про черепах вспомнил, – отмахивается тот. – Давай к делу, у тебя член трусы скоро порвёт.       И вообще-то Джисон говорит это совершенно спокойным тоном, без выёбываний и высокомерия. Но эта крыса!..       Феликс жмёт рукой ему на спину, чтобы Джисон выгнулся ещё больше, и не просто случайно задевает простату пару раз, а с садистским удовольствием давит, сосредотачивая всё своё внимание только на ней. Джисон дергается, пытаясь отодвинуться.       – Убери, блять, я же сейчас кончу! – наконец-то скулит он, напрягая ноги и сжимая в руках простынь.       Феликс довольно хмыкает у него за спиной, даже не думая прекращать. Огненные волны дрожью расходятся по телу, превращая его в трясущееся желе. Джисон уже глухо воет в матрас, пытаясь насаживаться самостоятельно, дрожит и напрягает живот. Приятно распирающие пальцы всё проходятся по простате, возбуждение от стимуляции накрывает с головой, и в какой-то момент парень закусывает губы, жмурясь и кончая на простынь под собой. Только после этого Феликс останавливается, вынимая из Джисона пальцы и слушая его загнанное сопение.       – Реально кончил, что ли? – в голосе звучит насмешливое неверие. – Похоже, я не ошибся, когда сказал, что ты скорострел?       Джисон слышит, как он отодвигается, и наконец-то вытягивается на кровати, плюхаясь животом в свою же сперму. Сейчас он отдышится и даст кое-кому такой пизды, что мало не покажется.       – Ты там в сознании? – продолжает издеваться крысёныш. – Что, язык проглотил? Или уже сдох? В душ и баиньки?       – Ой, отвали, – пинает его Джисон, подтягивая подушку под голову. Хочется то ли закопаться в неё лицом и поплакать от обиды на весь мир (и заодно измазать соплями подушку сучёнышу), то ли гордо показать фак и уехать домой. Джисон выбирает третий вариант. – Принеси мне воды. Продолжим через минут десять.       – Только не заставляй себя, – «обеспокоенно» гладит его по плечу Феликс перед тем, как подняться. – С каждым бывает, а я в любом случае не ждал ничего впечатляющего.       – Неси мою воду, придурок! – шипит Джисон, швыряя ему вдогонку подушку. Он, может, и быстро кончил, но так-то его ещё на несколько заходов хватит, пока этот задохлик помрёт после первого!       Когда Феликс выходит, Джисон быстро шарится взглядом по комнате, ища, чем бы стереть подсыхающие капли на животе. Находит несчастную пачку влажных салфеток в том же ящике стола, откуда Феликс достал презервативы со смазкой, и вытаскивает все до единой, вытирая себя, простынь и чуть-чуть пол рядом с кроватью, чтобы использовать каждую наверняка. Пару испачканных спермой закидывает крысёнышу в рюкзак, валяющийся у стула. За это время от дрожи в ногах не остается и следа, а тело ощущается лёгким после быстрого оргазма, который только больше распалил, чем успокоил.       К моменту, когда Феликс возвращается со стаканом воды, Джисон уже не только смиряется с некоторым проёбом со своей стороны, но и философски рассуждает на тему того, что оргазмы лишними не бывают.       – Не мог трубочку принести, что ли? – первым делом ворчит он, принимая стакан и с наслаждением присасывается к нему. Как же хорошо.       – Надеюсь, твой мочевой пузырь более стойкий, чем твой член, – пытается уколоть его Феликс, на что Джисон снисходительно улыбается.       – Надейся, потому что это станет твоей проблемой, если нет.       – Так, отдай-ка сюда, – тут же реагирует парень, выхватывая у него остатки воды. – Никаких урокинкующих в моей кровати.       Он отставляет стакан на стол, неодобрительно изучает гору скомканных влажных салфеток на полу вместе с выпотрошенной пачкой – Джисон противно улыбается ему, не оставляя сомнений насчет мыслей о случайности, – и упирает руки в бока. Джисону приходится ещё раз пройтись взглядом по его поджарому телу, повторно отмечая, насколько же это всё ничего такое, даже если не мягонькое и мощное, как у того же Чанбина. Родинок почти нет, но веснушек на плечах и груди хоть отбавляй. И как завершающий пикантный штрих – тёмные волоски, спускающиеся от пупка до боксёров.       – Мне нравится твоя блядская дорожка, – решает осчастливить крысёныша Джисон.       – То, что ниже, тоже ничего, – пожимает плечами Феликс.       – Ничего особенного, хочешь сказать? – фыркает Джисон. – Давай раздевайся и поработай тазом, или мне реально темноты ждать? Прячешь уродскую татуировку с цыплёнком на жопе?       – Хоть что-то может тебя заткнуть? – зыркает из-под бровей Феликс, стягивая трусы и дергая Джисона за ноги – опять!       Парень проезжается лопатками по кровати и ухмыляется, широко разводя колени.       – Ну, ты можешь попробовать.       – Любишь нарываться? – Феликс не разменивается на суету и лишние движения, пару раз проходится рукой по уже возбужденному члену и раскатывает презерватив.       Столько чёткости. Джисона так и тянет съехидничать, спрашивая, сколько понадобилось дрочить для этой выверенности движений и держал ли он фотку Чанбина при этом во второй руке. Захлопывает рот он в последний момент, выгоняя очередную мысль о незримом третьем. Тот уже нашёл себе компанию по вкусу.       – А что ты мне сделаешь? – довольно щурится Джисон.       Феликс выливает смазку себе на пальцы, отбрасывая бутылку в сторону. Задумчиво потирает его сосок, проверяя чувствительность, и вместе с этим наклоняется к его уху, почти мурча своим низким голосом:       – Знаешь, что делают с плохими мальчиками, Джисони?       – Серьезно? – выгибает бровь парень. – Думаешь, я поведусь на этот кринж?       – Ага, – Феликс сжимает его головку, проворачивая кулак. – Так знаешь?       – Санта Клаус не дарит им подарков? – пытается угадать парень, жмурясь от приятных ощущений.       – Это мелким, – отмахивается Феликс, укладывая его на бок и заставляя подхватить под коленом. – Таких, как ты, приходится перевоспитывать.       – Так ты у нас рождественский эльф особого назначения? – По позвоночнику Джисона бежит мелкая дрожь, когда член проскальзывает между ягодицами и скользит по чувствительным стенкам.       – Типа того, – Феликс входит мелкими толчками до конца и замирает на мгновение, давая пообвыкнуться.       Джисон возится, подтягивая колено к груди и всем видом призывая к более активным действиям.       – Давай уже, – ноет он, вжимаясь в парня сильнее. Налитый член течет предэякулятом, будто он и не кончал минут пятнадцать назад.       – Так вот, Джисони, готовься отрабатывать каждый проёб. – Феликс звонко хлопает его по заднице, прихватывая кожу, и делает первый толчок, сразу срываясь на быстрый темп и устраивая этим маленький взрыв у Джисона внизу живота. Того, правда, на подчинение хватает ненадолго.       Скоро Джисон отталкивает Феликса от себя и садится сверху, упирая ему руки в грудь. Тут же оценивает преимущество секса с ним – это не Чанбин-хён и не один из тех парней, которые когда-либо ему нравились, так что можно даже не заморачиваться на тему того, что он похож в этой позе на содрогающуюся на вилке спагетти.       Джисон водит ладонями по прессу Феликса, чувствует маленькие ладони, разводящие его ягодицы в стороны, и просто двигается, запрокинув голову и мыча от удовольствия. Хочет взять свой член в руки, но чужая ладонь успевает раньше – как по-джентельменски со стороны Феликса. Джисон двигается навстречу его кулаку. Напряженные ноги быстро устают и начинают дрожать, и парню приходится замедлиться, давая себе остыть, чтобы не кончить во второй раз так же быстро, как и в первый.       – Всё, навыёбывался, наездник? – передвигает свои руки ему на бедра Феликс, помогая двигаться. Голос у него хриплый и с рычащими нотками.       – Санта послал мне не эльфа, а оленя? – пытается язвить Джисон через сбитое дыхание и стоны, готовый всплакнуть от приятного медленного ритма, держащего его на зыбкой грани.       Феликс сжимает ему основание члена и трёт головку большим пальцем, растирая смазку. Вынуждает остановиться и выходит из него, чтобы подмять под себя и перехватить обе руки за запястья, прижимая к спине чуть выше копчика. Темп он тоже берёт другой, и через пару секунд Джисону становится окончательно поебать, насколько громко он орёт, и при этом вылетает ли из его рта хоть что-то членораздельное или цензурное. Всё, что ему хочется, это глубже, больше, ещё – ну пожалуйста! ещё! – и Феликс даёт. Низко стонет на ухо, звонко шлёпает по бедру и дрочит. Пролетает отстранённая мысль – интересно, а как бы он Джисону это через колготки делал? Резал бы самые нежные части тела сеткой, потому что не своё не жалко?       Джисон поворачивает голову и в порыве мстительности клацает зубами, пытаясь ухватить его за нос, что расценивается крысёнышем как призыв засосаться. Ну не идиот ли?       Всё же Джисон отвечает, почти прикусывая ему язык на одном из толчков, когда дрожит под Феликсом и сжимает член в себе, кончая ему на руку. Феликс догоняется через пару секунд и бесцеремонно наваливается на него всей своей худой угловатой тушкой. Они оба влажные от пота, горячие и дышат как после стометровки. Сейчас слипнутся, как пельмени на дне кастрюли. Или как спаривающиеся черепахи.       Джисон дрожит хихиканьем по всему телу от этой дурацкой мысли. От Феликса тут же прилетает ленивый шлепок. Он неохотно слезает с него и стаскивает презерватив, завязывая его и кидая к горке грязных салфеток на полу.       – Подай мою воду, – ноет Джисон, тыкая парня в бок, и довольно вытягивается руками-ногами во все стороны, занимая как можно больше места, когда тот молча встаёт. Сейчас бы ещё солнышко по спине и было бы вообще замечательно.       – Если прольёшь на кровать хоть каплю, я тебя прибью, – предупреждает Феликс, возвращая ему недопитый стакан. Джисон закатывает глаза, даже не думая двигаться, чтобы уступить место, но Феликс и не настаивает.       До душа Джисон добирается с полотенцем и хозяйскими шортами в охапку только через минут двадцать. Скептически изучает пару почти незаметных красных пятнышек у себя на шее и быстро ополаскивается, еле удержав руки от выливания геля для душа в сток. Так и быть, он сегодня добрый. В светлый проём кухонной двери он шлёпает босиком с твёрдым намерением обожрать вдобавок полхолодильника в качестве моральной компенсации за весь сегодняшний день. У него было много стресса, он с классовым врагом переспал.       И весь его мир рушится. Осыпается, как карточный домик. Раскалывается на тысячу маленьких осколочков.       Чанбин-хён стоит у плиты и мешает лапшу. Разворачивается к нему, неловко улыбаясь.       – Привет ещё раз.       На нём домашние штаны и помятая футболка с пушистыми тапочками. Челка завязана смешным хвостиком на макушке, чтобы не лезть в глаза.       – А ты что здесь делаешь? – слабым голосом уточняет Джисон.       – Живу. Мы с Ликсом соседи, он не говорил? – Парень поспешно возвращается к помешиванию. – Можешь позвать его, кстати? Лапша почти сварилась, и у нас ещё курица со вчерашнего вечера осталась. Ты голодный?       – Ага, – отвечает Джисон разом на всё и разворачивается на сто восемьдесят градусов, направляясь в комнату. У него просто нет слов, нет мыслей, вообще ничего нет, кроме одного-единственного желания надрать кое-кому зад. Парень пышет гневом и вваливается в комнату с воинственным: – А ну иди сюда, крыса!       Но когда через неделю Джисон собирается на ещё одну студенческую тусу, он опять надевает джинсы без дырок. Может быть.