Контрасты и пунктуальность

Наполеон всю неделю ежедневно отправлял Але фрукты, сладости и букеты. То, что это был именно Наполеон, Аля знала почти наверняка. Во-первых, через полчаса после того, как Але принесли первую «посылку», ей позвонила Теодора, и сказала, что Бонапарт интересовался Алиным адресом. Во-вторых, когда Бальзакова позвонила на работу, чтобы узнать, как там дела и нет ли к ней срочных вопросов, девушке сообщили, что начальник велел ей дома самостоятельно начать работу для кинокомпании, и до выходных передать ему наработки. И что в понедельник приходил «тот симпатичный рыжеволосый мужчина, и снова с букетом». Сегодня как раз была пятница – нужно было передать папку с первичными наработками и кое-какими бумагами начальнику. Сама Аля ехать не собиралась: она же болеет, да и выглядит не лучшим образом. Кроме того, впереди у нее еще целая неделя официального больничного. Но документы кому-то везти всё равно было нужно. Аля хотела было попросить Лену или Андрея, у них сегодня, вроде бы, рабочий день сокращенный. Но тут «курьер поневоле» сам подвернулся. В дверь привычно уже позвонили около полудня. Аля даже не стала пытаться привести себя в более приемлемый для встречи кого бы то ни было вид, так как думала, что за дверью, как обычно, её ждут только цветы и какие-нибудь вкусности. Поэтому и открыла дверь так, как была одета: в незапахнутом шёлковом халате и нижнем белье. Но на пороге стоял очень красивый и ухоженный молодой человек невысокого роста и в целом хрупкого телосложения. С тортом и букетом цветов в руках. - Ой! – Аля принялась торопливо запахивать халат, но всё никак не могла найти тонкий пояс, поэтому просто придерживала его руками, скрестив их на уровне груди. Молодой человек только хмыкнул, и представился: - Лёша Антонцев. А Вы в жизни еще красивее, чем Нап говорил. - Угу… - ответила раскрасневшаяся девушка. Разумеется, кровь к её щекам прилила не из-за комплимента Антонцева. – Лёша, проходи на кухню. Вкратце за чаем с тортом описав Антонцеву ситуацию с начальником, Аля вручила ему увесистую папку и бумажку с адресом: сегодня её босс работает на выезде, в одной из клиентских компаний. «Ну а что? Пусть знает, каково это с Напом дружить да бегать по его глупым поручениям. Смутил меня, вот пусть теперь и расплачивается», - успокаивала Аля свою совесть, кричащую о том, что нельзя вот так вот использовать малознакомых людей.

***

«Мда-а-а… Как я найду его в этом огромном здании?» - думал Антонцев, поднимаясь на лифте на этаж, указанной Алей на бумажке с адресом. На дисплее лифта одно число медленно сменяло другое. Сейчас они проехали 12-ый этаж. За ним, по западной традиции, шёл 14-ый. А Антонцеву нужно было на 27-ой. Вдруг лифт запищал, что говорило о том, что он сейчас остановится, чтобы позволить еще зайти еще кому-то. Цифры на дисплее застыли на числе «19». Двери открылись. Перед ними стояла внушительная группа людей, практически каждый из которых держал в руках какие-то папки, ноутбуки или просто кипы бумаг. Антонцев без особенного интереса рассматривал тех, с кем ему предстояло провести в замкнутом пространстве ближайшую пару минут. Как вдруг сердце молодого человека замерло, встретившись глазами с одним из намеревавшихся зайти в лифт. Сердце пропустило удар. Потом еще один. А потом, когда Алексей уже почти упал в обморок, начало в бешеном темпе гонять кровь по сосудам. Максим, увидев Лёшу, замер. А потом отшатнулся, отступил на пару шагов от дверей лифта, не обращая никакого внимания на недовольные возгласы своих коллег, кому помешал. Антонцев же, подчинившись какому-то сиюмгновенному порыву, выбежал из лифта. Закрывающиеся створчатые двери больно стукнули его по плечам. Но он этого попросту не замечал. Несколько секунд они просто стояли и буравили друг друга глазами. Их взгляды были полны любви, ненависти, страсти, злости, обожания и других чувств. А потом Антонцев кинулся Максиму на грудь. С минуту он просто дышал воздухом, пахнущим мужчиной. Он делал очень глубокие вдохи, один за другим. Пешков же, наоборот, не дышал. Словно боялся спугнуть. Алексей на несколько секунд закрыл глаза. А потом опустил взгляд в пол – ему было физически больно даже просто смотреть на Максима. Прижался еще сильнее к высокому мужчине, который всё твёрже обнимал его. Вдруг Антонцев резко отстранился. - Я же люблю тебя. Ради тебя я готов пожертвовать всем, - твёрдо проговорил молодой актёр, и, быстро развернувшись на 180 градусов, побежал к лестнице, чувствуя, как вжимаются его побелевшие пальцы в пластиковую обложку папки, врученную ему часом ранее. У Максима внутри словно что-то оборвалось, когда он глядел в спину Антонцеву. Единственному живому существу, которое что-то значило в его жизни.