— Скажи, Медвежонок, ты бывал в том Лесу?
Ёжик приподнял фонарь, освещая мост над рекой. По ту сторону берега, залитый серебром снега и ночных светил, простиралось белоснежное узорчатое покрывало деревьев — такое далёкое-далёкое, как будто из другого мира.
— Нет, слишком далеко, — покачал головой Медвежонок. — Да и как я дом оставлю? А тебя? Вот уйду я, а ты как? И звёзды один считать будешь? И варенье варить? И кадушку водой наполнять?
— А если вместе?
Звёзды сияли ровно, снег хрустел под редкими переступами лап. Воздух трещал несильным морозцем, и в этой звучной тишине всё казалось хрупким, почти невесомым, как узоры на стёклах. Медвежонок смахнул упавшую на нос снежинку и горько вздохнул:
— А если вместе, то как без Ёжика и Медвежонка в нашем Лесу? Таких, как мы, здесь больше нет.
Ёжик вновь устремил взгляд на казавшийся далёким берег. Снежинки сонно отсчитывали мгновения, прохлопал крыльями пролетевший над головами Филин.
Они нашли это место ещё прошлой весной и изредка приходили посмотреть на другой берег, но никто из них не покидал свой Лес дальше одного бревна.
— А мы ненадолго, — тихо-тихо произнёс Ёжик. — Немножечко совсем. И вернёмся. Может, нас там будут ждать.
— Тогда уже после зимы. Как раз собраться успеем, и ледяная корка на мосту растает.
— Но зима такая долгая, — вздохнул Ёжик. — Кажется, будто никогда не закончится.
— Закончится. А там и я проснусь, и мы вместе отправимся в тот Лес.
Ёжик перевёл фонарь на Медвежонка. Так давно они знакомы, так хорошо знали друг друга, а всё равно иногда казалось, что вот чего-то не увидел, пропустил, забыл. Как сейчас.
Медвежонок посмотрел в ответ, и звёзды над его головой засветили так ярко, что Ёжик прикрылся лапкой от их сияния, но продолжил посматривать на друга.
— А сейчас ты почему не спишь? — тихо-тихо спросил он.
— Я сплю. И ты тоже спишь, а мы снимся друг другу.
Медвежонок наклонился, дунул — и фонарь разлетелся сотней цветастых светлячков.
Ёжик открыл глаза. За окошком светило солнце, переливаясь огнями на заледеневшем подоконнике и на свисающих до середины сосульках. Фонарь стоял на столе, самый обычный, и совсем не был похож на светлячков, даже одного.
— Значит, ждём до весны, — прошептал Ёжик, зевая и вспоминая тот Лес.
***
Заяц ткнул лапой в бревно, и мост, как показалось Ёжику, двинулся с места, едва заметно закачавшись. Даже заскрипел, или это закричал кто в тишине? Тоже не спал, блуждал в нетерпении по округе и искал способ перебраться с одного берега на другой.
«Интересно, — подумал Ёжик, — я похож на светлячка для тех, кто живёт в том Лесу? Или они видят во мне фонарик? Я бы видел огонёк — такой яркий-яркий, когда рядом, и совсем маленькую точку, когда далеко».
— Знаешь, — сказал он вслух, и Заяц обернулся.
Тот сам был похож на снег — большой юркий сугроб, который приходил в движение от одного лишь чиха. А летом — на земляную голую кочку, об которую даже Ёжик, бывало, спотыкался. Но они всё равно были вместе, всё равно были друзьями.
С кочками тоже можно дружить, и тогда будешь меньше о них спотыкаться.
— Я иногда думаю: а что, если там есть свои Ёжик и Медвежонок? И если я уйду один, то в том Лесу станет целых два Ёжика, а тут ни одного. И Медвежонок здесь останется один, и не с кем ему будет звёзды считать.
— У него буду я.
— Будешь. Но ты ведь Заяц, а не Ёжик. А когда мы вместе с ним уйдём, то один останешься уже ты. Я боюсь, что тебе станет грустно без нас.
— А если я пойду с вами?
Ёжик переступил лапками. Лес за мостом был таким красивым и таким далёким. Волшебным, как будто и правда приснился, как будто и не было его здесь на самом деле. Зимнее чудо из чужих странствий. Может, именно его сейчас видел Медвежонок, смотря на мир закрытыми глазами. Может, именно там ходил по тайным тропкам, выискивая своего самого лучшего друга — Ёжика. А Ёжик вот он, стоял у моста. Ждал, когда Медвежонок проснётся, когда зима — невозможно длинная — пройдёт.
— Тогда здесь не останется никого.
Разве можно лесу быть одиноким? У него должны быть все, даже Волк ему нужен, и Ослик тоже, и Снегирь. В сказке важен каждый.
— Но вы же вернётесь? — спросил Заяц.
В глазах его мерцали звёздочки, отражаясь в яблочной глади. Ёжик с Медвежонком будут идти по лесу и считать те: одна, вторая, третья, ещё вот там, и слева, едва заметная. Может, небо — это тоже Лес?
— Вернёмся, — согласился Ёжик, — земля травой покрыться не успеет, а мы уже тут. Постучим в дверь, крикнем: «Заяц, встречать выходи!» А ты заметить не успел, что мы уходили.
— Я обязательно замечу. Как же я без вас?
— Никак, — согласился Ёжик, — как и мы без тебя.
— А теперь нам пора спать? — зевнул Заяц.
— Пора.
Ёжик поднёс фонарик к мордочке и задул огонёк.
***
— Мне страшно.
Филин гукнул, сидя на ветке. Ёжик отвернулся, присел на кочку, а фонарь поставил у ног. Холодно не было, только внутри ворочалось что-то, шебуршало и пыхтело, недовольное. Наверное, это Лес отзывался в нём. Или много варенья съел в одиночку.
Ёжик вздохнул.
— Что будет потом, когда мы уйдём? Может, всё изменится? И мы изменимся, и ты шерстью покроешься, а Лес забудет про нас.
Филин возмущённо захлопал крыльями, заклокотал в клюв, недовольный. Ему нравилось быть собой.
— Зима кажется бесконечной. Я сюда каждую ночь прихожу, думаю: вот мы с Медвежонком ступим на мост, как только весна придёт, а потом…
Он замолчал, растерянный. Красивый, но чужой Лес казался ему сказкой иного мира, где были свои Ёжик, Медвежонок, Заяц, Ослик. И Филин, наверное, тоже был. Будут ли там рады им с Медвежонком?
Филин фыркнул, грузно снялся с ветки и слетел на землю. Ёжик чуть отодвинулся, давая тому присесть рядышком.
От пушистого бока веяло теплом. Они смотрели на звёзды, на полусхоронившийся в сумраке неба месяц.
Всё будет хорошо, подумал Ёжик. Ведь он будет не один, когда ступит на мост. И домой они вернутся вместе с Медвежонком. Обязательно. Главное, дождаться окончания зимы.
***
Ёжик сделал первый шаг. Мост устоял, не закачался даже.
Утреннее солнышко только-только накрывало зарёй горизонт.
— Мы вернёмся, — сказал он их Лесу и пошёл вперёд, крепко держа за лапу Медвежонка, пока внизу разливалась бурными потоками река.
Ёжик больше не боялся.
