Дары Смерти. Чтение

            Оскар получил из рук однокурсника книгу и открыл её на второй главе:             — Глава 2. Памяти усопшего. Одна глава хуже другой, — прокомментировал название сам Дэвис.             — Кровь все текла и текла.             — Чья кровь? — сжалась Марлин, помня конец прошлой главы.             — Не перебивайте мистера Дэвиса и узнаете.             — Сжимая правую руку левой и негромко ругаясь, Гарри…             — Наконец, мы узнаем, кто это, — улыбнулся Фабиан.             — Ай-ай-ай, ругаться нельзя, — притворно строго покачал головой Гидеон.             — …толкнул плечом дверь своей комнаты. И тут же услышал хруст раздавленного ногой фарфора: он наступил на стоявшую прямо перед дверью чашку давно остывшего чая.             — Что там делает чашка?             — Не знаю, но у магглов это сродни ловушки…             — — Какого…             Гарри оглянулся, но лестничная площадка дома номер четыре по Тисовой улице была пуста.             — Тисовая улица? — тихо переспросила Лили, кое-что вспоминая…             Девушка на каникулах узнала, что у её старшей сестры, Петуньи, есть парень. На тот момент они были знакомы 3 недели и уже ходили на 5 свиданий. Петунья получала от него не дорогие, но щедрые подарки: цветок, который летом она часто вплетала в волосы; браслет с подвесками маленьких расчёсок; её любимые шоколадки. В один из дней августа Петунья вдруг объявила, что вся семья Эванс приглашена на ужин к семье её парня, Вернона Дурсля. Тогда Лили и запомнила его адрес Тисовая улица, дом 4. Но что делает там Гарри Поттер?             — Лили, — тыкнула в бок подругу Марлин. — Ты в норме? А то вдруг начала пялиться в одну точку.             — Я в порядке.             — Надо полагать, чашка чаю перед дверью отвечала представлениям Дадли о мине-ловушке.             — А ты оказался прав, — повернулся в сторону старшекурсника Пуффендуя Оскар.             — Держа кровоточащую руку над головой, Гарри сгреб другой рукой осколки фарфора и ссыпал их в стоявшую прямо за дверью, едва различимую в сумерках мусорную корзину. А потом протопал в ванную комнату, чтобы сунуть порезанный палец под кран.             Мадам Помфри поцокала: вот же неуч! Нельзя раны промывать водой, их нужно промывать специальным средством!             — Глупо, бессмысленно, обидно, что еще четыре дня нельзя колдовать…             — Как я его понимаю, — протянули старшие курсы.             — Впрочем, вряд ли он справился бы с порезом своими силами. Лечить раны он так и не научился, и это — если вспомнить о его ближайших планах — серьезный пробел в полученном им магическом образовании.             — Это серьёзный пробел у всех, — сказал Тед, получивший стипендию врача в маггловском университете и Мастерство по Целительству в магическом мире.             — Вздор… — Абраксас холодно посмотрел на мужчину, но не закончил.             — Палочка не всегда будет вместе с нами, — перебил его Сириус, на коленях которого сидела Элла. — Есть, минимум, три страны, где давно открыли явление быстрой магической регенерации.             — Для тех, кто не понял. Регенерация — способность живых организмов со временем восстанавливать повреждённые ткани, а иногда и целые потерянные органы. В тех трёх странах, увы, названия не скажу, народы там сильно таинственные и не хотят, чтобы их открытия узнали, сделали такое, что позволяет внутренней магии колдуна или мага помогать затягивать повреждённые места в считанные секунды и безболезненно, — пояснила Капелла, видя взгляды студентов.             — Так что знание медицины поможет нам в ситуации, когда под рукой не будет палочки, а нужна срочная медицинская помощь, — закончил Тед. — Я собираюсь ввести в Хогвартсе курсы медицины на правах главы Святого Мунго.             — Мальчик мой, — начал Альбус, — это же совершенно…             — Бесполезно? — холодно продолжил за него Альфард. — Сколько предметов вы уже убрали, прикрываясь их бесполезностью? В чём состоит бесполезность латинского языка? Французского? Раньше любой желающий мог ходить на эти уроки! А латинский был обязательным, Дамблдор, в чём его бесполезность? В чём бесполезность уроков маговеденья? Уроков Теории Магии? В чем была бесполезность летних лагерей для магглорождённых и выросших у магглов полукровок?             — И Тед вам не мальчик, — продолжила Кларисса. — Вы не в борделе, Дамблдор, соблюдайте правила и обращайтесь как к должностному лицу.             Минерва наступила на ногу директору, который хотел было возмутиться.             — Молчите, иначе остальные подключаться и я тоже добавлю от себя пару слов, — прошипела ему на ухо Маккошка.             — Поставив в уме галочку — надо бы выяснить у Гермионы, как это делается, — Гарри отодрал большой ком туалетной бумаги, протер им пол в коридоре, собрав столько пролитого чая, сколько смогла впитать бумага, а затем вернулся в спальню и захлопнул за собой дверь.             — Ну, хотя бы убрать чай не забыл.             — Это утро Гарри провел, опустошая свой школьный чемодан, — впервые с тех пор, как он уложил его шесть лет назад.             Джеймс и Сириус переглянулись — они тоже ни разу не трогали вещи в чемодане, а брали самые верхние. Многие их поддержали, а вот Лили и Римус покачали головами.             — В начальные годы учебы Гарри просто выгребал из него примерно три четверти содержимого, заменяя его новыми вещами и оставляя на дне разного рода мусор: старые гусиные перья, сушеные жучиные глаза, лишившиеся пары и ставшие маловатыми носки.             — Как много!             — А разве перья так глубоко могут затеряться?             — Кто знает.             — Так вот, несколько минут назад Гарри сунул во всю эту муть правую руку и вдруг ощутил острую боль в безымянном пальце, а вытянув руку наружу, увидел, как из него течет, и течет сильно, кровь.             — Именно поэтому стоит вовремя опустошать чемодан, — сказал Лили, скрестив руки на груди.             — Не будь букой, Эванс. Не у всех есть возможность уделить время разгребанию вещей в своей комнате, а ты тут про чемодан какой-то.             Братья Пруэтт прыснули.             — Дальше Гарри действовал с большей осторожностью.             — Молодец. Мы должны учиться на своих ошибках, — кивнул Карлус, надеясь, что главный герой книги — его внук.             — Опустившись на колени, он порылся на дне чемодана, нашел старый значок, на котором потускневшая надпись: «СЕДРИКА ПОДДЕРЖИМ — ОН НАСТОЯЩИЙ ЧЕМПИОН» — еще сменялась время от времени другой, столь же потускневшей: «ГАРРИ ПОТТЕР, ТЫ СМЕРДЯК»…             — Его не любили… — протянула грустно Ава.             — Подождите! Там было написано «чемпион»? — подал голос Аллиот Блэк, брат Капеллы и сын Альфарда, стоя вместе с Окулом — младшим братом — позади дивана Мародёров.             — Ну да, — неуверенно кивнул Оскар, снова посмотрев на книгу, — «Седрика поддержим — он настоящий чемпион»             — В каком это смысле?             — Тут записка! — быстро сказал когтевранец, и прочитал. — «Гарри Поттер был четвёртым чемпионом Турнира Трёх Волшебников на своём 4 курсе. Джоан Роулинг»             — А что ещё за Турнир? — спросила Лили.             — Это самое опасное мероприятие, — зло сказал Сириус. — И мне очень бы хотелось знать, кто такой умник, что решил его возродить? Турнир Трёх Волшебников — комплекс соревнований между тремя лучшими мировыми школами магии, — на этом моменте он поднял праву руку и стал поочерёдно показывать пальцы, называя школы, — Шармбатон, Дурмстранг и Хогвартс. Турнир включает в себя три этапа соревнований, которые проходят три чемпиона, по одному от каждой школы. Чемпионов традиционно выбирает атрибут Турнира Трёх Волшебников — Кубок Огня. Но во все времена учитывался возраст участников! Чемпионами не могли стать несовершеннолетние! Как Гарри то смог?! На этом Турнире все Чемпионы погибали раньше! Именно поэтому его перестали организовывать!             — Ещё одна записка, — произнёс Оскар, — и тут написано, что Гарри подставили, но весь Турнир он прошёл.             — Что удивительно, — мрачно буркнул Джеймс.             — …потертый и потрескавшийся вредноскоп и золотой медальон со спрятанной в нем запиской от Р. А. Б., — Оскар продолжил читать, но почти сразу же был вынужден замолчать.             — Р. А. Б.? — удивились Блэки, посмотрев на Регулуса.             — Что-то тут не чисто, — прищурился Сириус. — Ой, как не чисто.             — Подозрительно, — добавил Альфард.             — …и наконец отыскал то, что рассадило ему палец. И сразу узнал его. Это был осколок — длиной в два дюйма — зачарованного зеркала, которое подарил ему покойный крестный отец, Сириус.             — Так это мой крестник? — удивился Блэк.             — Но если он твой крестник, то…             — Он твой сын, Сохатый! — воскликнул Бродяга, бросившись обнимать друга.             — Так этот Гарри — сын Поттера? — буркнул Эйвери, неверяще смотря на гриффиндорцев.             — То есть тебя не волнует, что ты покойный? — возмутилась Капелла, выражая мысль своих родителей, Андромеды, Теда и остальных членов Ордена (а также тайные мысли остальных Блэков).             — А чего тут волноваться? Смерть неизбежна. Но теперь я знаю, что в ближайшие года не умру.             Звук пощёчины. Блэк убрала руку и отвернулась.             — Ну, миленькая, не обижайся, — улыбнулся гриффиндорец, обнимая упирающуюся кузину и целуя в висок. — Не помру я. Ты вспомни ту стену.             — Ага, вас не убила стена и 20 с лишним Пожирателей, — усмехнулся Тед, поглаживая нервную жену. — При чём Пруэтты ещё отделались лёгким сотрясением мозга, а вы пролежали с «каменными» телами в больнице 3 недели.             — Мы крутые! — неразлучный дуэт Поттер-Блэк дали друг другу «пять».             — Давайте обсудим всё после главы?             — Гарри отложил осколок в сторону, осторожно ощупал чемодан, Пытаясь отыскать еще какие-нибудь остатки этого подарка, однако, кроме стеклянной пыли, прилипшей к прочему сору и поблескивавшей, подобно песочку, ничего не нашел.             — Остался один осколок от всего зеркала? Жалко…             — Гарри присел на корточки, осмотрел повредивший ему палец осколок, но, кроме отражения собственных ярких зеленых глаз, ничего в нем не увидел. Тогда он положил осколок поверх лежавшего на кровати утреннего номера «Ежедневного пророка» и попытался стряхнуть с себя вызванные находкой разбитого зеркала горестные воспоминания и печаль, занявшись остатками мусора, покрывавшего дно чемодана.             — Значит, мы были хорошо знакомы, раз одно лишь воспоминание о моем подарке вызывает у него такие чувства, — Сириус ещё раз чмокнул в висок Эллу, что вызывало бурную, но тихую реакцию со стороны Маккинонн.             — На разбор его ушел еще час. Гарри выбрасывал то, от чего никакой пользы уже точно не будет, складывал в две кучки вещи, которые еще могли, хотя бы теоретически, пригодиться. Школьная форма, костюм, в котором он выходил на игру в квиддич, пергамент, перья и большая часть учебников грудой легли в углу комнаты, где им и предстояло остаться.             — Мой сын продолжает моё дело! — радостно поднял кулак Джеймс.             — А меня интересует то, зачем он всё оставляет? Он разве не должен учиться на 7 курсе Хогвартса? — вразумил друга Римус. — Школьная форма, пергамент, перья и учебники идут куда-то не туда…             — Интересно, как поступят с ними дядя и тетка?             — А при чём здесь дядя и тётка? Да и у меня сестёр с братьями нет!             — Наверное, сбагрят куда-нибудь в самый темный час ночи, будто улики, свидетельствующие о некоем злодейском преступлении.             — Джим, ты же думаешь о том, о чём и я?             — Что его дядя и тётка — магглы, а значит моя жена… Эванс, хочешь пойти на выходных в Хогсмид? — протянул фамилию девушки Сохатый.             — Почему бы и нет? — пожала плечами Лили, не видя злого взгляда Северуса. — Пойду.             От неожиданности Алиса, пившая сок, поперхнулась. Зал уставился на старосту Гриффиндора с большим шоком. Поттер потерял дар речи, а Блэк расхохатался.             — Почаще становись оленем, Сохатый, — подмигнул другу Сириус. — Таким ты ей больше нравишься.             И снова смех. Снейп со злостью сжимал кулаки, впиваясь своими ногтями в кожу. Вот и почему на свете есть такие, как Поттер? И с чего вдруг его Лили, ЕГО ЛИЛИ, согласилась на свидание с этим заносчивым гриффиндорцем?! Выдох-вдох, Северус. Она, возможно, просто хочет подробнее узнать про то, как Мародёры стали анимагами, Лили ведь такая любопытная. Но всё равно что-то грызёт внутри…             — Свою магловскую одежду, мантию-невидимку…             — У вас есть мантия-невидимка? — посмотрел на Поттеров зал.             — Чёртова книга, все наши секреты раскрывает, — буркнул Сириус, пока Сохатый объяснял, что мантия — реликвия и передаётся от поколения в поколение.             — …набор для приготовления зелий, кое-какие книги, подаренный Хагридом альбом с фотографиями, пачку писем и волшебную палочку Гарри уложил в старый рюкзачок. В наружный карман его пошла Карта Мародеров…             — Что за Карта? — оживились близнецы.             Нервно переглянувшись с ребятами, Римус пожал плечами:             — Не знаем.             — Всё вы знаете, — сказал Фрэнк. — Показывайте.             Джеймс со вздохом достал из сумки пергамент, сложенный вдвое, и положил его на стол.             — Карта не доделана, но… — Сириус что-то тихо сказал, направив палочку на пергамент.             Тотчас на пергаменте, в том месте, которого коснулся Сириус, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелеными чернилами слова:             «Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост!             Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новейшее изобретение — КАРТУ МАРОДЕРОВ»             На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, на карте показывали чернильные точечки с именами находящихся в замке людей. Студенты, сидевшие около стола, восхищённо склонились над картой.             — Смотрите, кто хочет, — пожал плечами Бродяга, пуская карту по Залу. — Только осторожнее, мы над ней трудимся второй год.             — Это же супер! — воскликнула Мэри. — Вы невероятно сильные волшебники!             — Мы это знаем.             Просмотр карты и восхищение силой четверых волшебников заняло чуть больше полчаса. Как только пергамент вернулся к хозяевам, Джеймс шепнул заклинание и карта смылась.             — В наружный карман его пошла Карта Мародеров и медальон с запиской от Р. А. Б.             Сириус задумчиво посмотрел на диван, где сидел его брат. Вот что-что, а за брата он готов убить. Впрочем, как и за остальных родственников.             — Это почетное место медальон получил не по причине его ценности, которой он, собственно говоря, и не обладал, но по причине цены, которую пришлось за него заплатить.             — Он такой дорогой?             — Нет, скорее смысл в другом… Не в его материальной стоимости.             — В итоге осталось разобраться лишь с объемистой кипой газет, лежавшей на столе рядом с белой совой Гарри, Буклей.             — Полярные дорогие, — восхитился Ноа, мечтая о такой.             — Газет было ровно столько, сколько дней провел он этим летом на Тисовой улице.             — Да что нам всё время называют улицу?             — Имеет значение, наверное…             — Гарри поднялся с пола, потянулся, подошел к столу. Букля не шелохнулась. Он начал перебирать газеты, отбрасывая номер за номером на груду ненужного мусора. Сова спала или притворялась спящей — она сердилась на Гарри за то, что в последнее время он выпускал ее из клетки лишь ненадолго.             — Живодёр!             — Да не живодёр он, просто остерегается. В первой главе же всё время говорилось, что этот пацан нужен Тому-Кого-Нельзя-Называть. Пожиратели знают, наверное, что у него полярная сова.             — Когда газет осталось совсем немного, Гарри начал перебирать их с несколько большим вниманием — ему нужен был номер, пришедший почти сразу после его приезда сюда, тот, на первой странице которого коротко сообщалось об отставке преподававшей в Хогвартсе маггловеденее Чарити Бербидж.             — Отставке?! — вскричала Марлин, вцепившись в руку Лили. — То есть они не знают о её смерти?!             — И наконец он этот номер нашел. Открыв его на десятой странице, Гарри уселся за стол, чтобы перечитать статью, которую искал.             Элфиас Дож ПАМЯТИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА             — Твою ж… — чуть не сматерился Блэк, благо, Элла вовремя заткнула его коротким поцелуем в губы.             — Дамблдор… — даже взрослые, что сердились на него из-за отмены большинства предметов, не могли поверить в его смерть.             Младшие курсы были готовы разрыдаться, а поэтому помощник Теда, Гиппократ Сметвик, на пару с мадам Помфри разнёс флаконы с Успокоительным по Залу.             — Я познакомился с Альбусом в одиннадцать лет, в первый наги хогвартсовский день. Приязнь, возникшая между нами, несомненно, объяснялась тем, что в школе мы оба ощущали себя чужаками. Я перед самым приездом туда переболел драконовой оспой, и, хотя был уже незаразен, моя рябая, зеленоватого оттенка физиономия популярности мне среди учеников отнюдь не прибавляла. Что касается Альбуса, он появился в Хогвартсе обремененным нежелательной известностью. Едва ли не за год до того отца Альбуса, Персиваля, посадили в тюрьму за жестокое, подробно описанное в прессе нападение на трех молодых магглов.             Студенты с шоком посмотрели на директора школы. Такой светлый маг, поддерживающий магглов, магглорождённых и полукровок, и сын магглоненавистника?             — Альбус никогда не пытался отрицать, что его отец (которому предстояло скончаться в Азкабане) повинен в этом преступлении. Напротив, когда я набрался храбрости и спросил его о случившемся, он сказал, что считает отца повинным в преступлении. Однако рассказывать что-либо об этом прискорбном инциденте Дамблдор отказывался, хоть многие и пытались втянуть его в такой разговор. Кое-кто склонен был восхвалять поступок его отца, полагая, что и Альбус тоже ненавидит магглов. Но они сильно заблуждались. Всякий, кто знал Альбуса, подтвердит, что он не питал к магглам даже малейшей неприязни. На самом деле из-за решительных выступлений в защиту прав магглов Альбус нажил в дальнейшем немало врагов.             — И то правда, — зашептались слизеринцы.             — Врагов он точно много нажил.             — Впрочем, прошло лишь несколько месяцев, и известность, приобретенная Альбусом, затмила известность его отца. К концу первого учебного года его уже называли не сыном магглоненавистника, но ни больше ни меньше как самым блестящим учеником, какого когда-либо видела наша школа.             — Кто бы сомневался, — буркнула Беллатрикс, немного красная и смущённо косящаяся на мужа.             — Теперь то ты меня любишь, милая? — спросил он, обдувая её шею своим горячим дыханием.             — Те из нас, кому выпала честь стать его друзьями, приобрели очень многое, всего лишь наблюдая за ним, — не говоря уж о помощи и поддержке, на которые он никогда не скупился. Много позже он признался мне, что даже тогда считал работу учителя величайшей радостью в жизни. Альбус не только получал все почетные награды, какие были учреждены школой, очень скоро он вступил в деятельную переписку с самыми знаменитыми волшебниками того времени, включая прославленного алхимика Николаса Фламеля, известного историка Батильду Бэгшот и теоретика магии Адальберта Уоффлинга. Несколько написанных им статей были приняты к публикации такими научными журналами, как «Трансфигурация сегодня», «Проблемы чароведения» и «Практика зельеварения». Все полагали, что Дамблдора ожидает блестящая и стремительная карьера, единственный вызывавший споры вопрос состоял в том, когда именно он станет министром магии. В последующие годы часто ходили разговоры, что он вот-вот займет этот пост, однако подобного рода амбиций Дамблдор никогда не имел.             — И не буду. Пост Министра меня нисколько не интересует.             — Через три года после нашего поступления в Хогвартс в школе появился и брат Альбуса, Аберфорт.             — У вас есть брат?             — Есть.             — А не он ли бармен в «Кабаньей голове»? — вдруг спросил Сириус.             — Откуда вы знаете бармена и это заведение, мистер Блэк?             — Да так, профессор…             — У них было это одно из заданий Ордена, — отмазал племянника Альфард.             — Особым сходством они не отличались. Аберфорт не был большим книгочеем и, в отличие от Альбуса, предпочитал разрешать разногласия неразумной беседой, а дуэлью. Было бы, однако, совершенно неверным полагать, как делали многие, что дружбы между братьями не существовало. Они ладили друг с другом в той мере, в какой это возможно для столь несхожих юношей. К тому же, если говорить со всей прямотой, жизнь в тени Альбуса была для Аберфорта испытанием не самым простым. Неизменное превосходство Альбуса даже для его друзей оборачивалось своего рода травмой, а уж для брата оно было тем более неприятным.             Регулус, слушая этот абзац, не мог не вздохнуть. Он никому в этом не признавался, но он всегда завидовал брату. Когда Сириуса не было рядом, мать поливала «грязью» младшего сына, а в присутствии — старшего. Регулус всегда завидовал тому, что не смотря на всё, родители не видят в нём Блэка. Он слишком слабый, эмоциональный, жалостливый, слишком не-Блэк. В то время как Сириуса воспитывали и готовили на место Главы Рода. А на него надежд не было. Хотя бы в школе Регулус мог выйти из тени Сириуса; он завёл хороших друзей (и пусть один из них — младший брат мужа старшей кузины), смог добиться уважения от них; он смог стать таким, как хотела видеть его семья — холодным, сосредоточенным и серьёзным. Но даже тогда они сказали, что Регулус слаб — и физически, и магически. С тех пор он стал больше заниматься, но всё равно не мог дойти до уровня Сириуса, который Сириус имел в возрасте Регулуса. А тем временем чтение продолжилось.             — Выйдя из Хогвартса, мы с Альбусом собрались отправиться вместе в традиционное странствие по белому свету — посетить заграничных волшебников, понаблюдать за их работой, а уже после этого начать наши собственные карьеры.             — Какая классная традиция!             — Увы, её отменили в связи с войной с Грин-де-Вальдом.             — Однако нам помешала трагедия. Перед самым началом задуманного нами путешествия скончалась мать Альбуса, Кендра, оставив его главой и единственным кормильцем семьи.             — Альбус, вы точно хотите, чтобы мы это читали? — Августа знала, как больно читать про чью-то смерть, а тем более смерть части семьи.             — Не переживайте, когда-нибудь это всё равно бы открылось.             — О том, чтобы не получивший в наследство сколько-нибудь значительных средств Альбус, на попечении которого остались к тому же младшие брат и сестра, сопровождал меня, теперь не могло быть и речи.             — У вас ещё и сестра есть?             — Была…             — В ту пору мы с ним общались мало. Я писал Альбусу, рассказывая и, быть может, тем самым раня его, о приключениях, которые мне случилось пережить во время путешествия — начиная с чудесного спасения от греческих Химер и кончая экспериментами египетских алхимиков.             — Ого! — удивилась Кларисса. — Народы Египта очень грубы с гостями, удивительно, что Дож смог наблюдать такое. А уж алхимики Египетских народов…!             — Его же письма мало говорили мне о повседневной жизни Альбуса, бывшей, догадывался, угнетающе-тусклой для такого блестящего волшебника. Поглощенный новыми впечатлениями, я уже в конце своего занявшего целый год странствия с ужасом узнал о новой происшедшей в семье Дамблдоров трагедии: о смерти Арианы, сестры Альбуса.             Все посмотрели на закрывшего глаза старого волшебника. Многим было его жалко, даже слизеринцам.             — Ариана давно уже не отличалась особым здоровьем, однако кончина ее, наступившая спустя столь недолгое время после смерти матери, стала ударом, который оставил глубокий след в душах ее братьев. Все близкие к Альбусу люди — а я считаю себя одним из этих счастливцев — согласны в том, что смерть Арианы, в которой Альбус считал повинным себя (хотя, разумеется, никакой вины на нем не было), оставила на его личности неизгладимый отпечаток.             Возвратившись домой, я встретился с молодым человеком, пережившим страдания, которые нечасто выпадают на долю и людям более зрелого возраста. Вдобавок к прочим его несчастьям, смерть Арианы вовсе не сблизила Альбуса и Аберфорта еще сильнее, но, напротив, привела к их отчуждению. (Со временем оно сгладилось, в последующие годы им удалось восстановить отношения, если и не самые близкие, то, по крайней мере, сердечные.)             «Увы, нет… Аберфорт всё также меня ненавидит»             — Однако с тех пор Альбус очень редко говорил и о своих родителях, и об Ариане, да и друзья его сознавали, что о них лучше не упоминать. Найдется немало других перьев, которые опишут его последующие триумфы. Неизмеримым вкладом Дамблдора в сокровищницу магического знания (здесь довольно упомянуть об открытых им двенадцати способах применения крови дракона) будут пользоваться себе во благо еще поколения и поколения чародеев, как и мудрыми решениями, которые он принимал, исполняя обязанности Верховного чародея Визенгамота. Многие и по сей день считают, что в истории не было дуэли волшебников, способной сравниться с той, что состоялась в 1945 году между Дамблдором и Грин-де-Вальдом.             — И правда не было.             — Те, кто был ее свидетелями, описывают ужас и благоговение, которые они испытывали, наблюдая за битвой этих несравненных чародеев. Победа Дамблдора и ее последствия для всего волшебного сообщества считаются поворотной точкой магической истории, сравнимой только с введением Международного статута о секретности или падением Того-Кого-Нельзя-Называть.             — Падение?!             — Значит, он воскресил себя…             — Но я слышал, есть только 3 ритуала воскрешения.             — И эти слухи абсолютная правда, — повернулся к парнишке Сириус. — В мире существует лишь 3 ритуала воскрешения, без нарушения Магических Законов. Один из них храниться в нашей семье, в семье Блэков. Ещё два охраняют народы магов вуду и астеки. Вуду, если не ошибаюсь, можно встретить по всему Китаю. А народы астеков обитают в древних храмах Индии и Перу.             — Альбус Дамблдор никогда не был гордецом или тщеславцем, он умел находить нечто ценное в любом человеке, сколь бы незначительным или жалким тот ни казался, и я думаю, что утраты, которые он пережил в ранние годы, наделили его великой человечностью и способностью к состраданию.             — Нет у него их, — прошептал Орион, но так, что его собственная жена ничего не услышала.             — Я не стану даже и пытаться описать, до чего мне будет не хватать его дружбы, однако моя потеря — ничто в сравнении с той, которую понесло волшебное сообщество. Не приходится сомневаться в том, что Дамблдор был самым ярким и любимым из всех директоров Хогвартса. Он умер, как и жил: трудясь во имя общего блага, и до последнего своего часа сохранил способность протянуть руку помощи мальчишке, переболевшему драконовой оспой, — способность, которая была присуща ему еще в тот день, когда я впервые встретил его.             Девочки младших курсов вытирали глаза платками, а парни с жалостью смотрели на директора. «Потерял родителей, в ссоре с братом, потерял сестру, пропустил кругосветное путешествие… Пережил многое»             — Гарри дочитал некролог до конца, но так и продолжал вглядываться в сопровождавший его портрет. Дамблдор улыбался с него знакомой доброй улыбкой, однако его глаза, смотревшие поверх полукружий очков, казалось, просвечивали Гарри — даже глядя с газетной страницы — насквозь, и оттого печаль соединялась в юноше с ощущением униженности.             Он думал, будто хорошо знает Дамблдора, но уже при первом прочтении некролога вынужден был сказать себе, что не знает о нем почти ничего.             — В этом зале не нашлось бы человека, кто знал бы всего Альбуса. Даже после прочтения этой статьи.             — Полностью с тобой согласна, Августа.             — Ни единого раза не попытался он представить себе, каким был Дамблдор в детстве или в юности. Дамблдор словно бы и родился таким, каким знал его Гарри, — почтенным старцем с гривой серебристых волос. Вообразить его подростком — это казалось столь же странным, как вообразить Гермиону дурой, а соплохвоста исполненным добродушия.             — К последним я ни на шаг больше не приближусь, — вздрогнул Блэк, вспоминая не самые лучшие тренировки.             — Гарри никогда и в голову не приходило расспрашивать Дамблдора о его прошлом. Конечно, такие расспросы представлялись ему, мальчишке, странными и даже дерзкими, но ведь все же знал и о легендарной дуэли Дамблдора с Грин-де-Вальдом, а между тем Гарри и не подумал спросить старика ни о том, на что она походила, ни об иных его прославленных достижениях. Нет, они всегда разговаривали о Гарри — о прошлом Гарри, о будущем Гарри, о планах Гарри…             — Это так прозвучало, будто Дамблдор годами и десятилетиями вынашивал на жизнь Гарри план, — почесал затылок Джеймс.             «А я ведь просто хочу воспитать народного героя» — подумал Дамблдор. «Я делаю всё, для общего блага. И что, что Гарри станет сиротой, зато Волан-де-Морта победит»             — И теперь ему казалось, несмотря на всю опасность и ненадежность его будущего, что он упустил невозвратимую возможность, ни разу не попросив Дамблдора побольше рассказать о себе — даже при том, что на единственный личный вопрос, какой он задал старику, тот, как подозревал Гарри, дал ответ далеко не искренний:             «Что вы видите, когда смотрите в зеркало?»             «Я? Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков».             — Какое-то зеркало, — пробормотал кто-то.             — И что за зеркало?             — «На своей первом курсе Гарри столкнулся с зеркалом «Еиналеж». Джоан Роулинг», — прочитал записку Дэвис.             — Зеркало «Еиналеж»? — взрослые были одновременно и удивлены и злы на Альбуса.             — А что это за зеркало? — спросила Ава, неожиданно получив ответ от Сириуса.             — Зеркало «Еиналеж» — тёмный магический артефакт уровня XYXX опасности. Его создатель — энергетический вампир. От обычных вампиров энергетические отличаются тем, что они не питаются кровью. Они питаются магией и энергией человека. Именно поэтому их и называют энерго-вампирами…             — Давайте вы это позже расскажите, мистер Блэк? Читайте, мистер Дэвис.             — Проведя несколько минут в таких размышлениях, Гарри вырвал из «Пророка» некролог, аккуратно сложил его и засунул в первый том «Практического руководства по магической защите от Темных искусств». Потом он бросил газету в кучу мусора и обернулся, чтобы еще раз оглядеть комнату. Теперь она выглядела намного опрятнее. Единственный непорядок составлял в ней сегодняшний номер «Ежедневного пророка», лежавший вместе с осколком зеркала на кровати.             — И что же в этом «Пророке» написано?             — Гарри пересек комнату, сдвинул с газеты осколок и развернул ее. Получив сегодня утром от почтовой совы свернутый в трубку номер, он лишь взглянул на украшавший первую страницу заголовок и отметил про себя, что о Волан-де-Морте в нем ничего не сказано. Гарри был уверен — Министерство старается не допустить распространения новостей о Волан-де-Морте и «Пророк» помогает ему в этом.             — Прям как сейчас, — презренный взгляд на Министра.             Тот не обратил внимания или сделал вид. Впрочем, были заметно, как он напрягся.             — И только теперь он обнаружил то, чего не заметил с первого взгляда.             Поперек нижней половины страницы над фотографией снятого на ходу Дамблдора шел заголовок поменьше:             ДАМБЛДОР. НАКОНЕЦ-ТО ВСЯ ПРАВДА?             На следующей неделе выйдет в свет шокирующий рассказ о небезупречном гении, которого многие считают величайшим волшебником его поколения. Срывая привычную всем маску невозмутимого серобородого мудреца, Рита Скитер…             — КТОООООООО?! — совсем не ожидал встретить в книге ЭТУ особу Сириус Блэк.             Рита Скитер, студентка Слизерина, засияла. Она станет в будущем журналисткой! Она же мечтала об этом с самого детства. А вот лицо Блэка выражало крайнее омерзение.             — Упаси Мерлин такое читать…             — …описывает его тяжелое детство, беспутную юность, пожизненную вражду далеко не с одним человеком и позорные тайны, которые Дамблдорунес с собой в могилу. ПОЧЕМУ человек, которому предлагали пост министра магии, предпочитал оставаться простым директором школы?             — Меня никогда не интересовала власть над людьми, да и мне нравилось передавать знания будущим поколениям.             — Ага, конечно, ещё больше больше их запрещая из-за «бесполезности»…             — КАКИМ было подлинное назначение секретной организации, известной под названием «Орден Феникса»?             — Назначение бороться против Лорда и его приспешников, ничего секретного тут нет, — пожали плечами Пруэтты.             — КАК на самом-то деле встретил свой конец Дамблдор?             — Если бы это не был опус Скитер, я бы хотел почитать…             — Ответы на эти и многие другие вопросы исследуются в новой сенсационной биографии «Жизнь и обманы Алъбуса Дамблдора», написанной Ритой Скитер. Читайте на странице 13 эксклюзивное интервью, которое она дала Бетти Брейтуэйт.             Лицо слизеринки ещё сильнее просияло — она напишет книгу и даст интервью! Сириус, видя это, изобразил позыв тошноты. Было очень противно, но Элла сильно сжала его руку и поцеловала в уголок губ. Кроме Марлин, никто этого не заметил.             — Гарри рывком раскрыл газету, нашел тринадцатую страницу. Над интервью красовалось еще одно знакомое лицо — женщина с искусно завитыми светлыми волосами и в украшенных драгоценными камнями очках скалила зубы в якобы обворожительной улыбке и покачивала пальчиком перед собой. Гарри, стараясь не обращать внимания на это тошнотворное зрелище, приступил к чтению.             — Тошнотворное?! — возмутилась Скитер. — Но я очень красивая!             — Именно что тошнотворное, — даже не понижая голос, согласился с книгой Сириус. — Больше тебя никак не охарактеризовать.             — Как это…? — растеряно и притворно-плаксивым голосом спросила Рита.             — Читала я твои опусы и рассказы. Ты вообще слышала о таком слове, как «такт»? — высокомерно глянула на девушку Капелла. — У журналистов есть этика и правила, что лучше печатать, а что лучше оставлять при себе. Никакие личные обиды не должны влиять на твои статьи, это первое. Второе, пиши честно, без фантазии. В работе журналиста нет места лжи и фантазии, всё должно быть по фактам, всё, как ты увидела.             — Не пытайся, её не исправить, — прошептал на ухо своей кузине Блэк, параллельно целуя в щеку. Девушка немного покраснела, но отвела взгляд от слизеринки.             — В жизни Рита Скитер человек куда более мягкий и обаятельный…             — Мягкий?             — Обаятельный?             — Бред!             — …чем думают те, кто знаком с вышедшими из-под ее пера прославленными своей резкостью портретами известных людей. Мы встретились с ней в прихожей ее уютного дома и отправились прямиком на кухню, где Рита угостила меня чаем, тортом и, разумеется, наисвежайшими слухами.             — Да, конечно, Дамблдор — это мечта биографа, — говорит Скитер. — Такая долгая, полная событий жизнь. Уверена, моя книга станет лишь первой из очень и очень многих.             — А я уверена, что её никто не прочтёт, — Марлин откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди, иногда косо смотря на Сириуса и Капеллу. «Интересно, они в такие моменты помнят, что они друг другу двоюродные брат и сестра? Или им это не важно? Так Сириус просто дурачиться! Не смог бы он полюбить свою собственную кузину!»             — Скитер определенно времени зря не теряла. Книга объемом в девятьсот страниц была закончена ею спустя всего четыре недели после загадочной кончины, постигшей Дамблдора в июне. Я спросила, как ей удалось поставить этот рекорд скорости?             — О когда проведешь в журналистике столько времени, сколько провела я, работа в сжатые сроки становится твоей второй натурой. Я знала, что волшебный мир жаждет получить полную историю его жизни, и просто хотела удовлетворить эту жажду первой.             — Какая молодец, — язвительно прошептал Рабастан.             — И какое разочарование будет, если прямо перед выпуском её книги выпустят другую с такой же темой, — усмехнулся Барти Крауч-младший.             — Я упоминаю о недавних широко разрекламированных высказываниях пожизненного друга Алъбуса Дамблдора специального консультанта Визенгамота Элфиаса Дожа, сказавшего: «В книге Скитер фактов меньше, чем на карточке от шоколадных лягушек».             — Хорошие слова, — кивнул Блэк. — Правильные.             — Что правда, то правда, — сказала Нарцисса, чуть ли впервые подавая голос.             — Скитер, откинув назад голову, хохочет:             — Милейший Дожинька! Помню, я несколько лет назад брала у него, да благословят его небеса, интервью насчет прав водяного народа. Он уже тогда впал в полное детство. Похоже, ему казалось, будто мы с ним сидим на дне Трубного озера, — он все просил меня остерегаться форелей.             — Всё мы в душе маленькие дети, которым нужно детство даже сейчас, — философски заметил Дамблдор.             — И тем не менее выдвинутые Элфиасом Дожем обвинения в неточности отозвались эхом в волшебном сообществе. Действительно ли Скитер считает, что четырех коротких недель достаточно для создания полной картины долгой, удивительной жизни Дамблдора?             — Нет, — ответило ползала (не только студенты).             — Учитывая его возраст… За его жизнь произошло очень много событий, мы сами недавно читали лишь о части его жизни, и то — коротко.             — — О, моя дорогая, — широко улыбается Скитер, ласково похлопывая меня по ладони, — мы обе знаем, какое обилие сведений могут породить мешок галлеонов, нежелание слышать слово «нет» и Прытко пишущее перо!             — Интересно, что это за перо такое.             — Ну, за мешок галлеонов и правда могут много что сказать. Вот только четыре недели… Мало.             — К тому же из желающих рассказать о Дамблдоре позорную правду уже выстроилась целая очередь.             — Что-то я в этом сомневаюсь…             — У него есть враги, но не думаю, что они что-то скажут.             — Полностью согласна.             — Далеко не каждый, знаете ли, считает его таким уж чудом, он умудрялся наступать на любимые мозоли множеству важных людей. Что касается старого Дожинки Дожа, ему лучше перестать витать в облаках, потому что я получила доступ к источнику информации, за который большинство журналистов отдало бы свои волшебные палочки, к человеку, который никогда еще не высказывался публично, но был близок с Дамблдором в самый буйный и беспокойный период его молодости.             «Не могла же она попасть в Нурменгард к Геллерту? Он точно смог бы многое обо мне рассказать. Всей моей семьи давно нет, брат бы её выгнал, только увидев. Кто там ещё был знаком со мной или моей семьёй?»             — А есть такой человек, что за него журналисты могли бы отдать свои палочки?             — Из предварительной рекламы написанной Скитер биографии можно с уверенностью заключить, что она преподнесет немало шокирующих сюрпризов тем, кто считает, будто Дамблдор прожил безупречную жизнь.             — Безупречную жизнь проживают только те, кто считает себя правителем этого мира, будто вокруг них планета кружиться, — покачали головой многие студенты.             — Таких на свете очень много, — тяжело вздохнул Сириус, вспоминая одну из операций Ордена, которую успела наблюдать одна женщина-маггла. Ей конечно, потом память подтёрли. Но сначала она закатила такую истерику, ещё и приказывать начала по типу: «А ну быстро убрали тут все!», «Немедленно объясните, кто вы такие!», «Вы не видите, тут неподалёку детская площадка, совсем того?! У меня там дочь! Я не потерплю, если её расстроит ваш шум!»             Блэк потом долго отходил от её громкого голоса. А Элла сказала, что в России таких называют «Яжематерями». Их, кроме их детей, ничего не волнует. А других женщин, у которых нет детей, они вообще презирают: не рожала — значит никто.             — — Какой из этих сюрпризов является самым сногсшибательным? — спрашиваю я.             — Бросьте, Бетти, я не собираюсь пересказывать основные моменты моей книги до того, как ее начнут раскупать! — смеется Скитер. — Однако могу пообещать, что всякого, кто продолжает верить, будто Дамблдор был чист и бел, как его борода, ожидает горестная утрата иллюзий!             — А кто-то думает, что Дамблдор весь такой белый и пушистый? В каждом есть тёмная сторона.             — Довольно сказать следующее: никто из слышавших его яростные тирады против Вы-Знаете-Кого и не подозревает, что в молодости он сам баловался Темными искусствами! В поздние свои годы он призывал всех нас к терпимости, однако в молодости никакой широтой воззрений не отличался! Да, у Албуса Дамблдора было на редкость темное прошлое, не говоря уж о его сомнительной семейке, правду о которой он столь усердно замалчивал.             — Я не замалчивал. Информация об отца находилась в открытом доступе, в архивах Мракоборцев. А про остальных у меня никто не спрашивал, вот я и никому не рассказывал.             «Кроме меня» — подумала Минерва, вспоминая тот вечер… Тем вечером Альбус Дамблдор нашел Минерву в слезах в классе, и она рассказала ему свою историю. Он, в свою очередь, рассказал ей историю своей семьи, которую женщина прежде не знала.             — Я спрашиваю у Скитер, имеет ли она в виду брата Дамблдора, Аберфорта, пятнадцать лет назад осужденного Визенгамотом за противозаконное использование магии, что привело в то время к небольшому скандалу.             — Аберфорт любит что-то натворить, не думая о последствиях.             — — О, Аберфорт — это всего лишь верхушка навозной кучи, — смеется Скитер. — Нет-нет, я говорю о вещах много худших, чем братец, любивший испытывать заклинания на козлах, худших даже, чем калечивший маглов отец. Их делишки Дамблдору скрыть не удалось, так как они оба были осуждены Визенгамотом. Нет, меня больше всего интересовали его мать с сестрой, и вот тут, стоило лишь немного копнуть, я обнаружила просто-напросто море мерзостей. Впрочем, дождитесь глав с девятой по двенадцатую, и вы узнаете все в подробностях. Сейчас же могу сказать лишь одно: нет ничего удивительного в том, что Дамблдор никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах ему сломали нос.             (я не знаю, какую реакцию тут писать. оставлю на вашу фантазию, пишите в комментариях. я выберу и вставлю (возможно, укажу автора придуманной реакции))             — Однако если оставить в стороне скелеты, таящиеся в семейных шкафах, может ли Скитер отрицать блестящие способности Дамблдора, которые позволили ему сделать немало магических открытий?       — Да, голова у него варила, — соглашается Скитер, — хотя в настоящее время многие задаются вопросом, действительно ли предполагаемые достижения Дамблдора следует приписывать исключительно его заслугам. В главе шестнадцатой я говорю о том, что, по словам Айвора Диллонсби, именно он открыл восемь способов использования крови дракона, но тут появился Дамблдор и «позаимствовал» его записи.             — Ни у кого я ничего не заимствовал. Я этого Айвора в лицо не знаю, но он, что более вероятно, один из моих недоброжелателей.             — Скитер верит любой лжи, — прошипел Сириус, косясь в её сторону.             — Все же, решаюсь заметить я, значение некоторых достижений Дамблдора отрицать невозможно. Что может сказать Скитер о его знаменитой победе над Грин-де-Вальдом?             — О, хорошо, что вы вспомнили о Грин-де-Вальде, — с кокетливой улыбкой отвечает Скитер. — Боюсь, тех, кто простодушно верует в блестящую победу Дамблдора, ожидает новость, которую я сравнила бы со взрывом навозной бомбы. Вот уж действительно грязная история. Пока я могу сказать только, что сам факт проведения этой легендарной дуэли вызывает большие сомнения. Те, кто прочитает мою книгу, возможно, придут к заключению, что Грин-де-Вальд просто-напросто вытащил из кончика своей волшебной палочки белый носовой платок и мирно удалился!             — А вот тут грязная ложь, мисс Скитер. Многие европейские маги были свидетелями этой дуэли, и многие ещё живы и в здравом уме для интервью, — холодно сказала Кларисса. — Я хоть и была на тот момент ещё молодой, но тоже её наблюдала. Пусть и не во всех красках.