Красная Камелия

Камелия заметила напряжение повисшее в воздухе, когда она села за стол к Гриффиндорцам, между Марлин и Лили. Мародеры, а если быть точнее Джеймс достававший Эванс тут-же притих и неодобрительно покосился на Слизеринку. Уже все ученики привыкли, что Лестрейндж садилась то за стол Пуффендуя, то Когтеврана, но вот Мародеры испытывающую жгучую неприязнь к змеиному факультету этому были не рады. — Может в библиотеке? — Предложила МакКиннон. — Там слишком многолюдно. — Покачала головой Лили. — Давайте в заброшенном кабинете на пятом этаже? Девочки переглянулись и согласились. Они втроем взяли проект по зельям у Слизнорта. Камелия незаметно стащила у Марлин сэндвич и принялась есть. Заметив сидящего напротив Римуса, она улыбнулась ему и махнула рукой. — Я так и не поблагодарила тебя за подарок на день рождение. — С набитым ртом пробормотала она, что выглядело весьма мило и забавно. — Мне очень понравилась книга. — Я рад. — Чуть покраснел Люпин. Мародеры недоуменно уставились на друга. С чего бы это Римусу дарить подарки Слизеринке? Но они не успели ничего сказать, как эту самую Слизеринку окликнули близнецы. — Камми, что-то намечается. — Кивнул Фабиан в сторону Когтеврана. Девочка перевела взгляд туда. Стреттон с тремя парнями окружили Андромеду и первый что-то ей доказывал активно размахивая руками. Камелия извинилась перед Лили и Марлин и встала из-за стола, направляясь к подруге. Ее примеру последовали Пруэтты, а из-за стола Слизерина так-же поднялся Крауч. — Подстилка Слизеринцев! — Выкрикнул Стреттон. Весь зал замолк. Гриффиндорцы, Слизеринцы, Когтевранцы и Пуффендуйцы, все смотрели на сдерживающую слезы Блэк. Барти первым добрался до компании и задвинул подругу за спину, сжимая кулаки. Однако он ничего не успел сделать, как над пятикурсником появилось темное облако и его с ног до головы окатило ледяным дождем. Все перевели взгляд на Лестрейндж, сжимающую палочку. — Как невежливо, мистер Стреттон. — Холодным голосом сказала девочка. — Вам в детстве не привили манер или это врожденная глупость? В любом случае, мой тебе совет, если хочешь кого-нибудь задеть, надо говорить правду, а не пытаться самоутвердиться выдумывая нелепые слухи. Стреттон произнес контр-заклинание пытаясь избавиться от дождя поливающего его, но когда ничего не вышло он направил палочку на Камелию, однако красная вспышка ударилась в щит выставленный Пруэттами. Крауч тем временем выкрикнул «Экспеллиармус» и палочка пятикурсника приземлилась ему в руку. — Убери это, немедленно! — Оскалился парень. — Сначала извинись перед моей подругой за свою ложь. — Камми, не надо... — Тихо шепнула Меда. — Надо. — Лестрейндж не сводила черных глаз с Стреттона. — Я жду. — Да пошла ты! — Как банально, но для тебя уже достижение, поздравляю! Ну раз извиняться не хочешь, мы пойдем, а ты продолжай мокнуть. Камелия нарочито медленно развернулась и пошла к столу Слизерина, как ей в спину дружки пятикурсника бросили «Баубиллиусом». Словно только этого и ожидая, девочка отзеркалила заклинание и троих ребят ярко-золотой волной отбросило на несколько метров. По залу прокатились удивленные и восхищенные шепотки. Уровень заклинаний за четвертый курс. Камелия мысленно поблагодарила лето взаперти и кучу старых книг из которых она узнала много нового. — Мисс Лестрейндж! — Донесся до нее голос Слизнорта. — Немедленно это прекратите. — Простите, сэр, но нет. Мистер Стреттон оскорбил мою подругу, придумал гнусные слухи и пока он не извиниться, пусть пожинает плоды своего вранья. — Твердо ответила девочка. — Вы же сами говорили, Слизерин семья и мы всегда защищаем друг-друга. Я это и делаю. Слизнорт с гордостью взглянул на студентку, проникаясь к ней уважением, но все-таки такая картина тем более на глазах у всего зала и директора... Гораций взмахнул палочкой, произнося заклинание, однако облако над головой Стреттона лишь почернело и в нем заискрились молнии. — Это родовая магия. — Улыбнулась Камелия. — Ее может снять только наложивший, поэтому придется мистеру Стреттону ходить так, пока у него не появятся мозги. Пойдем, Меда! Лестрейндж взяла подругу за руку и кивнув друзьям пошла к своему столу, как им в спину донеслось пропитанное ненавистью «стойте». — Извини. — Сквозь зубы процедил парень. — Как-то не искренне. — Продолжила унижать его девочка. — Согласен. — Одновременно сказали близнецы. — Попробуй еще раз. Уверен, у тебя получится и по больше эмоций! — Сложил руки на груди Крауч. Стреттон оскалился. — Извини, Андромеда, мне не следовало так выражаться. — Вот видишь, можешь же когда хочешь. — Камелия убрала тучу. — Впредь думай, что и кому ты говоришь. Перестань лить клевету в сторону других и тогда я так уж и быть, не скажу правду о тебе. Стреттон пулей вылетел из Большого Зала, который вмиг разразился смехом, свистом и аплодисментами. Не страдая от смущения, Камелия поклонилась каждому столу. На нее смотрели с восхищением. Она сделала все красиво и лаконично, не произнеся не одного оскорбления, как и положено аристократке. Ее голос даже ни разу не повысился. Раньше все видели добрую и искреннюю Слизеринку, которая несмотря на мнение окружающих общалась со всеми и никогда, никому не отказывала в помощи. Сейчас же перед ними стоял прекрасный друг и сильная волшебница. Даже профессора прикрываясь кубками — улыбались. — Спасибо, Камми. — Улыбнулась Андромеда, когда они вышли из зала и сели на подоконник. — И вам, ребята. Стреттон пригласил меня на свидания, я отказалась и он начал поливать меня грязью. — Урод. — Процедил сквозь зубы Крауч. — Надо было набить ему морду. — Согласился Гидеон. — А вообще, не стоит благодарностей. — Продолжил Фабиан. — Мы друзья и всегда будем стоять друг за друга горой. На рождество Лестрейнджи остались в Хогвартсе. Даренн был завален работой в Министерстве, а Селестия уехала к кузине на праздники. Школа опустела, друзья разъехались по домам, но Камелия не скучала проводя время с ребятами других курсов. Она училась играть на гитаре, гуляла с двумя ребятами с Когтеврана и каталась на коньках по замерзшему озеру в компании Милисенты Аббот. — Я себе все отбила! — Возмущалась девочка, трансфигурируя коньки обратно в зимние сапожки. — Больше ты меня на это не уговоришь! — Брось, у тебя неплохо получалось под конец! — Рассмеялась Милисента. — Ага, а перед этим, я семь раз проехалась лицом по льду. — Камелия стряхнула снег с шапки, заходя в школу. — Где ты научилась кататься? — Мой отец магл, он с детства водит меня на каток. До башни Пуффендуя, Камелия внимательно слушала рассказ подруги о том, как та впервые встала на коньки. На лестнице они попрощались и Лестрейндж пошла к подземельям, как вдруг перед ней возникли братья. — Видимо лето в заточение тебя ничему не научило. — Усмехнулся Рудольфус. — Общаться с недостойными... — Перестань говорить, как отец, у тебя своего мнения нет? — Сложила руки на груди девочка. — Достало уже. — Ты уже и говоришь как эти грязнокровки. — Скривился Рабастан. — И чертовски горжусь этим. Если это все, я пойду. Камелия попыталась обойти братьев, но тут ее тонкое запястье обхватили пальцы Рудольфуса сжимая до синяков. По сравнению с наказаниями Даренна, этот захват показался легким прикосновением. Девочка лишь вздернула подбородок и посмотрела на брата, выдерживая презрение и ненависть в его глазах. — Перестань позорить нашу фамилию! — Я уже тебе говорила, что считаю позором фамилии. — Спокойно процедила она. Они пару секунд прожигали друг-друга испытывающими взглядами, а потом Рудольфус просто ушел, прихватив с собой Рабастана. Камелия неосознанно потерла запястье и выдохнула. Сколько же ей сил стоило сохранить хладнокровие. Ее плечи понуро опустились, а глаза на миг стали стеклянными. Она быстро проморгалась. Нет. Плакать из-за братьев, она точно не станет. Камелия втянула воздух и расправила плечи, уперев пустой взгляд в стену. «Ты достойно продержалась, Камми.» «Заслужила пирога с черникой.» Да, точно, заслужила... Лестрейндж дошла до картины с фруктами и привычно пощекотала грушу, на месте которой через пару секунд появилась зеленая ручка. Джеймс Поттер и Римус Люпин вдвоем остались в Хогвартсе на рождественские каникулы. Парни не скучали, развлекая себя всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Дважды заколдовали кошку Филча, подшутили над Пуффендуйцем, превратив его голову в тыкву, а сейчас засели за учебниками, ища заклинание для новой шалости. — Что-то я проголодался. — Потянулся Поттер, прикрывая зевок кулаком. — Схожу на кухню, тебе взять что-нибудь? — Мг. — Кивнул Римус, не отрываясь от учебника. — Возьми на свой вкус. Джеймс пожал плечами и вышел из гостиной. Он с друзьями начал изучать замок еще на первом курсе и уже сейчас они знали о всех потайных ходах, Выручай-комнате и кухне с добрейшими домовиками. Мародеров частенько спасали эти знания, когда им в очередной раз приходилось убегать от разъяренного завхоза. Мальчик зашел на кухню и застыл, заметив Слизеринку. «Откуда она знает о кухне?» — Спасибо, Гимки. — Тепло улыбнулась Камелия, протягивая эльфу шоколадный батончик. Джеймс с неприкрытым удивлением взирал на змейку, как ее называли Пруэтты и не понимал, на ней искусная маска или она правда настолько добрая. Эльф названный Гимки со слезами на глазах принял угощение и расцвел. Камелия тем временем встала в полный рост и развернулась к Поттеру. Кажется ее совсем не удивило появление сокурсника. Она подарила Джеймсу нежную улыбку и скрылась за дверью. Поттер поймал себя на том, что такой искренней и чистой улыбке захотелось улыбнуться в ответ. Мерлин милостивый. Что за бред посещает его мысли? «Она Слизеринка... лицемерная, скользкая змея.» «Все это лишь для собственной выгоды.» Да... наверное. Но несмотря на все, Джеймс не мог отрицать, что дружила она честно. Возможно ее общение с маглорожденными и представителями других факультетов было лишь выгодой, но своих друзей она искренне любила и ценила. Вспомнить хотя-бы тот случай в конце осени, когда она красиво заткнула Стреттона и заступилась за Андромеду. Он тогда ничего не сказал, но мысленно проникся к девчонке каким-то странным уважением. Она не испугалась профессора, снятия баллов или отработки, а с гордо поднятой головой продолжила стоять перед подругой, не позволяя даже косо смотреть в ее сторону. Поттер бы поступил точно так-же ради каждого из Мародеров. Джеймс тряхнул головой. «И почему я о ней думаю?»