Красная Камелия

Джеймс лежал на скамейке во внутреннем дворике. Над головой привычно кружил снитч, который не стремился скрыться или улететь, в руке зажата сигарета, а взгляд пустой. Невидящий. Парень лениво затянулся и выпустил столб дыма в ясное небо. Он убеждал себя, что сигареты помогут, но легче почему-то не становилось. Последний месяц он чувствовал необъяснимую тоску. Вроде в его жизни все хорошо. Рядом близкие, а самое главное верные друзья. Любимая девушка, которую он добивался несколько лет подряд наконец ответила взаимностью. У него прекрасный возраст, цели в жизни, квиддич, любящая семья, но отчего казалось, что чего-то не хватает? Не «чего-то», а Камелии Лестрейндж. Он даже не заметил, как эта девушка стала неотъемлемой частью его жизни. Он привык к ее смеху, вечно холодным рукам и выделяющимся в толпе розовым волосам. Привык к ее сарказму и иронии, к черным словно ночь глазам и нереальному запаху черники. Он так привык к ней, что порой неосознанно выходил из гостиной и шел в их кабинет. А потом вдруг вспоминал ее желание и чувствовал ужасную тоску. Ему ее не хватало. Так сильно, будто у него отобрали кислород. Джеймс думал, что после окончания их сделки, они останутся друзьями. Продолжат иногда прогуливаться под покровом ночи, встречаться на астрономической башне и разговаривать обо всем на свете. Но Камелия использовала свое желание, велев ему больше никогда к ней не приближаться. Тогда он был слишком шокированным, чтобы погнаться за девушкой и выяснить все, а потом появилась Лили и у него просто не осталось времени. Только вот дни шли, а он все больше скучал по их беседам, шуткам или обычному молчанию. Он постоянно искал ее взглядом в толпе, но она никогда не смотрела в ответ. Словно тех шести с половиной месяцев не было. Ее холодность болью отзывалась в сердце. Джеймс один единственный раз решил с ней заговорить, послав к черту это идиотское желание и ему на секунду показалось, будто в черных глазах промелькнула знакомая искра, но она слишком быстро исчезла. — Ого, Сохатый, ты один! — Не без яда усмехнулся Сириус, плюхнувшись рядом с ним на скамейку, тем самым вынуждая друга потесниться. — Вездесущая Эванс занята? — Перестань. Я понимаю, она тебе не нравится, но она моя девушка. Сириус закатил глаза и Джеймс повторил это действие. Он не понимал, почему лучшему другу так не нравится милая Лили. Да она порой включила старосту, выступая против их шалостей или шуток над Филчем, но это была ее обязанность. Однако Блэк относился к девушке так, словно она только что вступила в Пожиратели Смерти. — Я и так перестал называть ее «заучкой», оставь мне хоть сарказм. — Артистично возмутился Бродяга. — Так почему ты здесь и один? — Я просто думаю. — Думаешь. — Повторил Сириус. — И о чем позволь узнать? Джеймс немного помолчал. Сказать или не сказать? Ему хотелось с кем-нибудь поговорить, но разве это не странно, обсуждать с лучшим другом девушку, когда у тебя есть другая? Но и держать в себе все чувства и мысли касательно Лестрейндж парень больше не мог. Она буквально поселилась в его голове, не давая наслаждаться жизнью с Лили. — Вы же с Камелией близки..? — Не настолько насколько вы, но да. — Пошутил Блэк, но заметив серьезное лицо друга, поспешил собраться. — Мы иногда разговариваем. Сириус не был дураком и мог похвастаться прекрасной наблюдательностью. Он заметил, что ровно в тот день, когда Джеймс ворвался в комнату с криком «Лили согласилась пойти со мной на свидание» они с Камелией перестали общаться. Однако парень видел, как они украдкой кидают друг на друга взгляды, думая, что никто не видит. — Помнишь о нашей сделке? — Блэк кивнул. — Одним из условий было, что когда мы с Лили сойдемся, Камелия может попросить у меня любое желание и я его выполню. Она загадала, чтобы я больше никогда не подходил к ней. Сириус нахмурился. Он верил, что достаточно знает Камелию, чтобы утверждать — она бы так не поступила, без весомой причины. Даже если его подозрения верны, что Лестрейндж и Поттер два идиота скрывающие свои чувства, она бы не ушла. Не отказалась от него, просто потому-что он теперь с Эванс. В голове поселились сомнения. — Ты обидел ее как-то? — Нет, конечно! — Сохатый... ты обидел ее. — Я не мог ее обидеть! — Ощетинился Джеймс. — Все было нормально. Джеймс принялся вспоминать их последней вечер проведенный вместе. Он тогда был зол застукав Лили и Снейпа, они переспали и после этого Камелия ушла. А потом Барти передал от нее записку. Возможно он был слишком груб..? Нет, тогда бы Лестрейндж просто дала ему пощечину, а не стала избегать. Его голову посетила еще одна мысль, но он быстро от нее отмахнулся. Камелия не могла в него влюбиться. Она бежала от чувств и держала Поттера на дистанции, говоря, что разговоры приводят к чувствам, а ей это не нужно. Точно. Тогда в чем же дело? Почему она ушла? А может для нее с самого начало это ничего не значило? Может это был просто дурацкий эксперимент? От кучи мыслей разболелась голова. — Я не знаю, что со мной происходит, Бродяга. — Взвыл Джеймс, взлохматив волосы на затылке. — Я постоянно о ней думаю, ищу ее взглядом. Я кажется... кажется скучаю. Сириус ненадолго замолчал, а потом выдал, выбивая из под ног Поттера землю: — Может она тебе нравится? — Нет. — Лестрейндж красива и умна, почему нет? — Сириус кажется и не замечал гневного взгляда друга, который молил его замолчать. — Может ты даже влюблен в нее. — Я люблю Лили! — Твердо отчеканил Джеймс, вскочив на ноги. В его голосе сквозило отчаяние, словно он пытался доказать что-то не Сириусу, а самому себе. — Я люблю, любил и буду любить только Лили! Поттер отшатнулся от Сириуса, словно тот был прокаженным и стремительно удалился обратно в замок. А Блэк лишь усмехнулся, закуривая сигарету. Теперь он не сомневался — Джеймс влюблен, да и Камелия скорее всего тоже, только вот к ней с такими разговорами лезть не стоит. Она конечно добрая, но ненароком могла пальнуть непростительным. * * * Уход за магическими существами. Не так много шестикурсников выбрали этот предмет для расширенного изучения, поэтому в начале года было принято решение соединить все четыре факультета. Большинство студентов было с Пуффендуя, трое Когтевранцев, четверо Гриффиндорцев в лице Петтигрю, Люпина, Блэка и Поттера. Камелия вместе с Барти выбрали этот предмет по одной простой причине — он легкий. Ей для поступления в мракоборческую академию требовались знания по ЗОТИ, зельеварению, травологии, заклинаниям и трансфигурации, но так-же по настроению профессоров было необходимо выбрать еще несколько предметов. Прорицания и Уход за магическими существами. Идеальный набор. В ожидании профессора Кеттлберна, студенты расположились на траве. Мародеры перебрасывали заколдованный мячик друг-другу. Когтевранцы повторяли теорию, Пуффендуйцы гадали, кого им сегодня принесет Сильванус. На уроках у профессора не приходилось скучать, ибо он постоянно приносил разных существ. Барти галантно расстелил свою мантию на земле, позволяя Камелии устроиться на ней, чтобы не испортить одежду. Девушка лежала с закрытыми глазами, положив голову на колени друга и тщетно пытаясь абстрагироваться от громких голосов Гриффиндорцев. Крауч привычно перебил ее волосы, раздумывая о чем-то своем. — Уйди! Я не хочу разговаривать! — Раздался отчаянный, девчачий голос. Все как один повернулись на шум. Из замка выбежала чем-то расстроенная пятикурсница с Гриффиндора. Она плакала, отмахиваясь от подруги пытающейся ее удержать. Камелия ее узнала — это была Джоан Каллаган. Она обомлела, когда поняла, что девчонка мечущая молнии заплаканными глазами движется прямо на них с Барти. — Это все твоя вина! — Прокричала она в лицо Крауча, зарядив ему мощную пощечину. Он даже не успел среагировать, как Джоан ударила его еще раз. — Почему твой отец ничего не делает? Почему этот урод убивает маглорожденных, а он сидит сложа руки? Может твой папочка тоже на стороне того-кого-нельзя-называть? — Джи, остановись... — Пискнула ее подруга, пытаясь взять Джоан за руку, но та лишь отмахнулась, словно от назойливой мошки. — Пожалуйста... — Почему вы... — Что собственно происходит? — Камелия вышла вперед, неосознанно прикрывая друга и внимательно смотря на девушку. — Сначала объясни что он сделал. — А ты почитай! Она бросила в лицо Лестрейндж газету. «В ночь с восьмого на девятое апреля, на северо-западе Лондона была обнаружена темная метка над домом волшебников. Мракоборческий отдел сообщает: в доме найдено три тела — Эдгара Каллагана, его супруги — Алисии Каллаган и их трехлетнего сына. Напоминаем, супруги была маглорожденными волшебниками...» Дальше читать смысла не было. Камелия отложила газету и все еще стоя перед Барти, со всем сочувствием заглянула в глаза Гриффиндорки. Она могла понять ее боль, обиду, но срываться на друга позволить не могла. Он же здесь не причем. Да даже если бы отец посвящал его в свою работу, Барти ничего не мог сделать. — Я понимаю. — Мягко начала Лестрейндж. — Но и... — Ни черта ты не понимаешь! — Враждебно взмахнула она руками, толкая Лестрейндж в грудь. — Ты бросила свою семью, а я любила родителей! А их убили, пока его отец ничего не делал! Ты не можешь понять мою боль. Это был удар ниже пояса, но Камелия молча все вытерпела. Джоан только узнала о смерти своих родителей и младшего братика. Барти тем временем опомнился и вышел вперед, сжимая запястье подруги и пытаясь задвинуть ее себе за спину. Она хотела сделать то-же самое и так они оба остались стоять перед разгневанной Гриффиндоркой. Камелия бы никогда не позволила другу в одиночестве выслушивать глупости людей, а он бы не позволил ей решать его собственные проблемы. Внимание всех студентов сконцентрировалось на них. — Я приношу свои соболезнования тебе, Джоан. — Попытался Барти. — Мне... — Они не вернут мне родителей! — Со слезами на глазах закричала она. — Если бы твой отец хоть немного работал, они бы были живы! — Достаточно! — Оборвала тираду девушки, Камелия. — Нам правда жаль, но ты не имеешь и малейшего права выплескивать свой гнев на Барти. Он не его отец, он не сидит в кресле министра и не он отдает приказы. Давай я отведу тебя в больничное крыло, ты выпьешь успокоительное и мы поговорим, идет? — Я не больна! Как ты можешь быть на его стороне? Хотя да, я забыла! Ты же со Слизерина, такая же как и все они! Как он. После школы тоже пополнишь ряды Пожирателей? Или ты уже пополнила? Джоан схватила Лестрейндж за руку, дергая вверх рукав ее кофты и тем самым оголяя предплечье оказавшееся совершенно чистым. Камелия была на грани, но все еще держалась, убеждая себя в том, что девочка потеряла всю семью и из-за боли, не понимает, что говорит. Хотя сдерживаться с каждой секундой становилось все сложнее. «Лучше бы в комнате осталась как и планировала.» — Джоан, прошу тебя, успокойся. — Потянулся к ней Барти. — Если у тебя ко мне претензии, мы можем отойти и поговорить. Незачем делать это на людях. — А тебе есть что скрывать?! Почему ты не говоришь при них? — Каллаган обвела рукой толпу студентов с любопытством смотрящих на бесплатный спектакль. — Почему не расскажешь чем занят твой отец, вместо того, чтобы ловить убийц? Или вы с ним на стороне Пожирателей и просто строите спектакль? — Ну все, хватит. — Терпение Камелии кончилось. — Да что ты прицепилась?! Эти слова Джоан прокричала полетев на Лестрейндж. Они вместе повалились на еще не достаточно теплую землю под вздохи студентов. Каллаган ударила девушку куда-то под дых, но уже в следующую секунду, Камелия перехватила Гриффиндорку и повалила ему на спину, усаживаясь сверху. Она держала ее руки над головой, не позволяя пошевелиться. — Я не буду с тобой драться. — Зато я с тобой буду! Джоан подалась вперед и лбом ударила Камелию в нос. Инстинктивно, Лестрейндж прижала руку к больному месту и этого времени хватило девчонке вырваться. Она нанесла еще два удара прежде, чем ее оттащили. Трое парней едва удерживала разъяренную Каллаган кроющей всех благим матом. Она выглядела обезумевшей. — Отведите ее в больничное крыло. — Опомнился Крауч, кивнув Когтевранцам. — Пусть мадам Помфри даст ей успокоительное. Парни кивнули и вместе с вырывающейся девушкой, двинулись к замку. Камелия схватившись за протянутую другом руку поднялась и отряхнулась, чувствуя на себе десятки взглядов, но только один из них ей был интересен. Засунув все чувства подальше, она все еще держа Барти за руку отошла к озеру. Туда, где их никто не услышит. — Не вздумай принимать бред этой девчонки на свой счет. Камелия точно знала о чем думал Барти. Он носил маску, как и большинство студентов Слизерина, только вот они были знакомы слишком долго, чтобы девушка не замечала истинных эмоций. Каждый раз когда Барти говорили об отце, его работе или просто подбрасывали гневные письма с рисунками, где Крауч-старший стоит в обнимку с Пожирателями — парень начинал заниматься самокопанием. Он и правда винил себя в происходящем. Однако сейчас на лице Слизеринца мелькала лишь усмешка. — Мне уже плевать. — Совершенно искренне процедил он. — Они могут думать что хотят. — Барти..? Но Крауч больше ничего не сказал. Он развернулся и стал уходить, а Камелию обуял жуткий холод пронизывающий до костей. Барти еще никогда не выглядел таким отстраненным, словно в одно мгновение его лишили всех чувств разом. И почему-то девушка была уверена, это не маска на его лице. Это что-то шло изнутри. — Подожди! — Все хорошо, Камми. — Заверил он ее, вернув на лицо улыбку. — Правда. А вот с тобой определенно не хорошо, у тебя губа рассечена, пойдем в больничное крыло. — Пытаешься сменить тему. — Догадалась Лестрейндж. — И я не люблю колдомедиков. Само пройдет. — Тогда пойдем ко всем. Вон профессор Кеттлберн уже бежит к нам и как ему это удается с одной ногой то? Камелия понимала — Барти просто пытается закрыть тему. И может ей хотелось его разговорить, но лезть в душу, когда он этого не хочет, она не собиралась. В их дружбе всегда первым местом выступало доверие и если у парня есть какие-то причины скрываться, она и это примет. В конце-концов они все равно лучшие друзья. * * * Вечером, скрывшись под мантией невидимкой, Джеймс Поттер стоял перед «тупиком» в гостиную Слизерина. Он неуверенно топтался на месте, не решаясь произнести пароль, подслушанный ранее. В руках он держал заживляющую мазь стащенную из больничного крыла. Это было глупо. Они больше не общались, но почему-то после урока у Кеттлберна, Джеймс не мог спокойно усидеть на месте, точно зная, что Лестрейндж не пойдет к мадам Помфри и даже сама не попытается залечить раны. Он действительно удивлялся как с таким радаром настроенным на приключения и таким пренебрежением к здоровью, девушка еще жива. Он попытался убедить, что Барти присутствующий в первых рядах во время «драки» поможет Камелии, обработает ее раны, но до конца в это не верил. В любой случае, как всегда говорит отец — «хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам». И Джеймс поддался своему желанию позаботиться о Слизеринки. — Перо феникса. Проход открылся и парень оказался в ненавистной, мрачной гостиной. Здесь было тускло и холодно, даже не удивительно, что зачастую со Слизерина выпускаются именно темные волшебники. В таких-то условиях... По заученному наизусть маршруту, Джеймс добрался до комнаты Камелии и Андромеды, осторожно приоткрыв дверь. Девушки спали. Стараясь не создавать лишнего шума, он сбросил мешающейся капюшон и подошел к тумбочке у кровати Лестрейндж, поставив на нее баночку с заживляющей мазью. Взгляд сам собой зацепился за девушку. Камелия спала прижав колени к груди и подложив под голову руку. Одеяло мятым комком валялось у нее в ногах. «Пора сваливать.» Но вопреки собственным мыслям, Джеймс расправил одеяло, скрывая девушку под ним. Камелия потерла во сне нос и он не смог сдержать улыбки. Она выглядела такой милой и невинной, что Поттер едва остановил себя, когда потянулся смахнуть несколько упавших на лицо розовых прядей. «Теперь точно пора. Она не замерзнет, обработает раны и не умрет.» «Уходим...» И в этот раз он правда хотел послушаться, только вот его внимание привлекла ярко красная обертка выглядывающая из тумбочки. Любопытство взяло верх. Это был какой-то продолговатый предмет обернутый в подарочную бумагу, но не он, заставил парня замереть, а маленькая записка прикрепленная сверху: «С семнадцатилетием, олененок. Или теперь называть вас «полноценный олень»?» Она приготовила ему подарок на день рождение. Приготовила и не подарила. Джеймс усмехнулся с записки, даже она была пропитана ее извечным ядом, ставшим родным. Он уже потянулся к золотой ленточке, как Лестрейндж на кровати зашевелилась и ему ничего не оставалось делать, кроме как накинуть мантию, оставить подарок рядом с мазью и скрыться. Когда дверь за Гриффиндорцем захлопнулась, Камелия резко вскочила с кровати. Сердце бешено стучало в груди, грозясь вот-вот выпрыгнуть. Она даже удивилась, что Джеймс не услышал его биение, когда накрывал ее одеялом. Немного успокоившись, Камелия взяла с тумбочки заживляющую мазь и нанесла ее на разбитую губу, которая весь день неприятно саднила. «Спасибо.» — мысленно поблагодарила она его, засыпая с глупой улыбкой на лице.