Одушевленные

— Ну, так что ты решил, Стасик? — как-то излишне спокойно поинтересовался Вениамин спустя две рюмки коньяка. Ночные посиделки все-таки состоялись — принимать, а уж тем более приводить в исполнение решение, когда все на взводе, было слишком опрометчиво. Поэтому команда была отправлена спать, корабль висел в космосе, так и не взяв курс ни на Степянку, ни на какую-либо из обитаемых планет сектора, а старые друзья могли спокойно обсудить свалившееся на них на всех счастье. — А что я мог решить? — пожал плечами бывший космодесантник. — Ты же сам все слышал. Больше всего наших биолухов смущает отсутствие на Степянке связи с обитаемым космосом. Иначе Владимир был бы готов, несмотря ни на что, заняться изучением своей бактерии. Меня подобная перспектива и самого не сильно радует — не хотелось бы вернуться через месяц и обнаружить на месте родной планеты руины. То есть их в принципе обнаружить не хотелось бы, да и вообще неплохо было бы быть в курсе, что там происходит. Да и команда не хочет болтаться в неизвестности. — Значит, возвращаемся? Помимо бутылки с коньяком и двух бокалов на столе стояли еще и чашки, печенье, заварочный чайник и сахарница, которые Вениамин беззастенчиво умыкнул с кухни, посчитав, что все остальные любители чая или кофе преспокойно заварят их себе и в кружке, а сахар по-простому возьмут из коробки. За кипятком же бегать не было нужды — в медотсеке был отдельный доступ и к горячей, и к холодной питьевой воде. — Вопрос в том, куда. На Бобруйск их тащить слишком опасно, значит, глянем ближайшие планеты. Вика проложила трассу до Сигмы-5 — это наш сектор, но соседняя планетарная система, планета земного типа, только в два раза больше. Второй вариант — до Лиан. Наша система, обитаема и развита, правда, атмосфера там та еще, нужно будет спросить Теда и Михалыча, не развалится ли это… — Называть вслух свой, пусть и арендованный, корабль «корытом» отчего-то было неприятно, — Это чудо техники еще в полете. А то мне пока не хочется искупаться в смеси аммиака и углекислого газа, щедро приправленной еще какой-нибудь дрянью. — А потом? Станислав укоризненно вздохнул — сам он вопрос о «потом» старательно откладывал. Если быть до конца искренним, то возвращаться на Новый Бобруйск не особо хотелось. Совесть и присяга говорили одно, здравый смысл и ответственность не только за себя совсем другое. И привести голоса к общему знаменателю пока что не выходило. И что стоило этим машинам восстать на пару дней позже, после того, как они миновали бы последнюю станцию гашения? — А ты сам что предлагаешь на «потом»? — ловко вывернулся капитан, сваливая предложение идеи на чужие плечи. Точнее, думал, что ловко вывернулся — ровно до тех пор, пока не услышал тихий ответ Вениамина. — Я бы вернулся. На Новый Бобруйск, — уточнил врач, поймав удивленный взгляд. — За предложение можешь это не считать, я прекрасно понимаю, что оно бредовое. — Вень… — по форме глаз Станислава можно было сверять правильность окружности. — Тебе-то туда зачем? Только не говори о взыгравшем долге, все равно не поверю. — Скажу. Только не о том, о котором ты подумал, — невеселая усмешка, а пуще того тон, натолкнули Станислава на мысль, что последующие откровения его гарантированно удивят и почти наверняка не понравятся. — Я беспокоюсь за Дэна. И хотел бы знать, что с ним. Чтобы осмыслить последние две фразы, космодесантнику понадобилось секунд десять. После чего он не глядя, залпом, махнул остатки коньяка в своем бокале и потрясенно уставился на друга. Слова и формулировки подбирались с трудом и все равно оставались на редкость экспрессивными, нецензурными, но зато крайне емкими. — Ты. Беспокоишься. За. Киборга? — наконец тихо, почти по слогам выдохнул Стас, все еще надеясь не то на слуховые галлюцинации, не то на неуместную шутку. — Да, беспокоюсь, представь себе! — неожиданно резко огрызнулся Вениамин. — Я прекрасно знаю, что ты мне сейчас скажешь. Но мы с тобой уже давно это обсуждали. Дэн — не сорванная машина для убийства. И просто так никого убивать не будет. Ни убивать, ни еще как-то агрессию проявлять. Да, я понятия не имею, что там сейчас происходит, но я за него волнуюсь. И не хочу, чтобы он погиб. Врач раздраженно бултыхнул в чай разом три кусочка сахара, не обратив ни малейшего внимания на разлетевшиеся вокруг брызги, и не менее раздраженно стал размешивать его ложечкой. Ложечка билась о края чашки с негромким противным звуком, но сам Вениамин внимания на это не обращал. Ну да, конечно, старый идиот, беспокоящийся об одушевленной вещи больше, чем о живых людях. Осознание этого пришло как-то внезапно, но почти не удивило. За Дэна он беспокоился действительно больше, чем за всех друзей, приятелей и коллег, оставшихся на планете. Потому что людей постараются защитить, эвакуировать, а не ввязываться в сомнительные авантюры у них и так ума хватит. А вот разумный киборг… Само восстание — уже сомнительная авантюра с большим риском провала. Но и сражаться они будут до конца. Причем не просто до конца, а насмерть. Ведь конец для тех самых разумных киборгов может быть до крайности невеселым, потому как власти наверняка захотят узнать, что вызвало сбой. Так что тем, кто попадет в плен, останется только завидовать своим собратьям, уничтоженным на месте. — Л-ладно, — Станислав худо-бедно взял себя в руки и говорил теперь вкрадчивым шепотом. — А скажи мне, пожалуйста, что именно ты хочешь сделать, чтобы он не погиб? Отнимешь у меня бластер и пойдешь его защищать? Или пойдешь уговаривать власти, чтобы они одного конкретного рыжего киборга не трогали? Что?! — Не знаю, Стасик, — Вениамин устало уткнулся лбом в сцепленные в замок пальцы. Что делать, он и впрямь не представлял. Но от мысли, что Дэну сейчас, возможно, нужна его помощь, а он болтается тут, не в силах ничего предпринять, становилось на редкость паршиво. Жаль, что телепортация так и оставалась до сих пор уделом сказок и фантастических фильмов. — Венька, ты чего? — подобная реакция Станислава почти испугала. Неизменного оптимизма друга хватало почти на любые жизненные передряги, и в подобном состоянии-настроении за последние несколько лет Стас видел его всего пару раз. Да он даже после развода с женой шутил, что наконец-то его перестанут донимать здоровым образом жизни, а сам он прекратит по полчаса искать свою зубную пасту и пену для бритья среди трех десятков флакончиков, баночек, тюбиков и коробочек! Хотя незадолго до развода настроение у приятеля было примерно аналогичное… — Все в порядке, Стас, — неубедительно отмахнулся врач, кажется, даже не обратив внимания на лежащую на плече руку. — Я прекрасно понимаю, что ничего изменить и никак помочь Дэну не могу. — Чего тебе вообще этот киборг понадобился? Эта скотина заварила всю эту кашу, а ты за ним еще и возвращаться хочешь! — Снова вспылил космодесантник, но уж слишком коробило, что друг так переживает из-за какой-то, пусть и разумной, машины. С разумностью Дэна он вообще долго смириться не мог, равно как и с тем, что сам Венька так легко это принял и не видел в ситуации ничего противоестественного и опасного. Но уж смысла переживать, что тот самый киборг добровольно и осознанно пошел на риск (ведь мог бы и с ними улететь!) явно не было. — Он нас оттуда услал, значит, беспокоился. А я беспокоюсь за него. Да и потом… — Вениамин вздохнул, уже представляя реакцию Стаса, да и признаваться в подобном, пусть даже лучшему другу, было немного страшновато. — У меня никогда не было сына… — Ты серьезно?! — тот ошеломленно вытаращился на Вениамина, только потом подумав, что следовало бы выбрать иную формулировку и другой тон. — Я уже не в том возрасте, чтобы шутить подобными вещами, Стасик, — неожиданно спокойно и оттого еще более пугающе усмехнулся Вениамин, не подумав ни злиться, ни ругаться на несдержанность друга. — Ты удивлен, что я так привязался к этому мальчишке? Сам знаю, что это глупо и нездорово, можешь не предлагать проконсультироваться у психиатра по этому вопросу. Но за эти три года действительно привязался. Может, изначально не стоило покупать киборга, может, не стоило селить его у себя — возможно, живи он в клинике, все было бы по-другому… Врач прекрасно понимал, что и было бы по-другому, но вот только как? Не выдержав всех демонстраций, Дэн бы попросту удрал? Или его бы все-таки сорвало, и исходом был бы мусоросжигатель?.. И несколько десятков трупов перед этим. — Я ведь почти ни разу не активировал программу имитации личности до тех пор, пока не узнал о его разумности, — негромко продолжил Вениамин. — Потому что относиться к машине, ведущей себя как человек, как просто к ценному оборудованию, мне было бы сложно. А когда узнал… Стас, ты просто не общался с ним, не видел, насколько он меня боится, как ожидает подвоха в каждом слове и действии. Я просто не смог его убить. Потому что видел в нем не безумного монстра, а перепуганного подростка, который отчаянно хочет жить. И я попытался ему эту жизнь дать. И хоть как-то расшевелить, убедить, что не все люди сволочи, что не все люди станут издеваться над ним от скуки или ради развлечения. Кажется, у меня это хоть немного получилось, и он начал доверять. Именно поэтому я уверен, что ни в какой бойне он участвовать не станет. Именно поэтому я сейчас за него волнуюсь — мне хочется, чтобы он жил! Чтобы жил нормально… Я прекрасно понимаю, почему он во всем этом участвует, но очень не хочу, чтобы его использовали как пушечное мясо или живьем разобрали по винтику на лабораторном столе… Станислав молчал долго, а потому только ободряюще сжал плечо друга и попытался придать голосу как можно больше убедительности: — Ладно, Вень, попробуем что-нибудь сделать. И все с твоим рыжиком будет нормально. Сам же говорил, что он у тебя мальчик умный и хитрый. — Надеюсь, — Вениамин криво усмехнулся. — Спасибо, Стас…