"Величественный Меридиан"

Громадные, мертвенно зеленые и склизкие глыбы величественно возвышаются над крохотным, распластавшимся перед ними жалким городком, отбрасывая на него многокилометровые тени. Так государь, в простом, но торжественном одеянии, стоит перед своим народом – ничтожным, крохотным, убогим и жалким, подметая об него длинные полы мантии. То ужасная тюрьма Меридиана – таинственного и далекого мира, посылающего в нашу богомерзкую вселенную ужасающих чудовищ, описать которых не представляется возможным. Они спят мёртвым сном, укрывшись одеялом из тёмного мха, и лишь несчастные пленные кричат и стенают в невыносимых муках, желая только лишь одного: смерти. И они встречают её, и течёт из подножия ужаснейшей из тюрем кроваво-красная река: то кровь сожранных заживо ужаснейшими насекомыми несчастных, не имеющих возможности ни уползти, ни защититься. Обильная растительность немного скрывала ужас этой реки своими могучими, мохнатыми лапами, похожими на лапы диких зверей. Подобно стыдливым занавескам, за которыми прячутся самые гнусные из любовников, деревья скрывают почти всё пространство Меридиана: гигантские ледендроны помогают прокормиться огромным животным, носорогам и жукам, в жирной черной земле прячутся змеи, похожие на пожарный шланг, а листья столь толстые и широкие, что их используют вместо подушек. Местные жители соответствуют ужасной земле, на которой они обитают, столь же прекрасно, сколько и она – их потребностям. Люди заселились здесь не сразу: сначала Меридиан был обетованной землёй отвратительных галхотов - ужасных созданий, не имеющих ничего общего с человеческой физиологией. Они передвигались на задних конечностях, но интеллект их не уступают человеческому: например, эти создания проявляют удивительные архитектурные и оружейные таланты; галхоты даже имеют что-то вроде культуры. Но внешним видом они больше напоминают диких зверей, отрастивших человеческие носы: плоская форма черепа, лишь у некоторых покрытая волосами, которые те убирают в незамысловатые прически, покрытая бронёй и слизью синяя кожа, крепостью своей сравнимая с покрытием человеческих автомобилей… Иногда у них были острые или человеческие уши, но ещё чаще слуховые раковины, которые не прикрывались ничем, а лишь зияли черными дырками по бокам. Удивительно, но все эти твари передвигались прямо, и ноги их сравнимы с человеческими – меньшей длины, но большей толщины, с теми же коленными чашечками и стопами, на которых находились жировые подушки, смягчающие тяжелые шаги галхотов. Все они имели различную внешность, напоминающую чудовищно измененные тела пресмыкающихся и рептилий, и все они способны привести в ужас одним лишь своим внешним видом. И над всеми этими тварями, над всеми уродами, чудовищами, монстрами, зверьми стоял Человек. А над человеком – Бог, требовавший все больше и больше узников тюрьмы Меридиана… Галхоты никогда не становились узниками тюрьмы, их брали из нашего мира. Ими являлись девочки, совсем ещё юные подростки с узкими детскими бедрами и твёрдой, набухшей грудью, напоминающей весеннюю почку. Они шли за таинственным светом найденного розового кристалла или за прекрасным юношей, очаровательно улыбнувшимся на вечеринке, или убегали, спасаясь от неведомого и страшного всадника на синем носороге… Исход всегда был один: они падали сквозь чёрные дыры, обволакивающие их слабые, тоненькие тела, и попадали в мерзкую и плотную грязь, не дававшую им вырваться. Их окружали различные твари: похожие на лягушек или змей, зубастых бегемотов или остроносых цапель, они смеялись над кричащими бедняжками и раскачивались в неведомом танце. Затем к ним непременно спускался один Человек – принц или принцесса, властители этих грязных земель: такие чистые, такие прекрасные, но ужасающие темнотой своих чудовищных душ. Они смотрели на девушек, затем отдавали единственный жест своим подчинённым – и отряды тварей тащили этих несчастных созданий в темницу, откуда девочкам не суждено выбраться… Громадные, мертвенное зелёные глыбы величественно возвышаются над жалким городом. Они похожи на повелителей этих земель: но над ними всегда простирается глубокое, чёрное, как недра океанов, божественное Небо; оно – высшая власть в этом чудовищном, отвратительном, гниющем мире.