Голодный

— Да тише ты, блять! — Юра грубо оттащил его за волосы от своего члена, — Ненасытная тварь. Ну кончу я тебе на лицо, а дальше-то что? Нахуя ты в себе весь день пробку таскал? Паша стыдливо опустил глаза и хмыкнул. Почему всё время так происходит? Он же нормальный человек, абсолютно адекватный и без всяких сексуальных девиаций. Ну. Наверное. Почему ему так сильно сносит крышу, стоит ему дотянуться до Юриной ширинки? И ведь заранее обговорили что, куда и как сегодня входить будет, а всё равно не сдержался и чуть ли не целиком заглотил, увидев, как сильно он твердеет от одних только Пашиных выебонов с задиранием футболки или мечтательным посасыванием своего большого пальца. Ну кто виноват, что Пашу так мажет? Что хочется возбуждать целый день, а вечером высасывать всё без остатка, наслаждаясь болью в горле и уставших коленях. Хочется взять так глубоко, чтобы носом в лобок уткнуться и снизу вверх невинно поглядывать, упиваясь горящим желанием в чужих глазах. Хочется вылизать каждый блядский миллиметр его тела. Хочется глотать слёзы со спермой. Хочется стать его любимой — самой любимой! — покорной шлюхой, предугадывая любое желание за секунду до приказа. Много чего ещё хочется. Но сегодня, к сожалению, только анал. — Ладно… — вздохнул Паша поднимаясь с колен, чтобы усесться сверху на чужие бёдра. — Почему даже полностью одетый ты выглядишь, как ебливая блядь? — усмехнувшись, спросил Юра, окинув взглядом его на себе. — Спасибо за комплимент, но я бы хотел-… — Паш, завали ебало, по-братски, — он утянул его в очередной влажный поцелуй. — Я и так знаю, что ты хочешь. Попиздеть всегда успеешь, а я уже просто, блять, не выдерживаю, как хочу тебя здесь разложить, — бормотал Юра в полуоткрытые губы. Руки залезли под футболку, чтобы раздразнить Пашу ещё сильнее, то и дело задевая чувствительные соски. — Снимай всё нахуй. — Пашуль, хоум-видео будет попозже, сейчас не до этого, — Юра пришлось оторваться от краснющей от свежих засосов Пашиной шеи. — Еблан, с меня снимай. Дважды просить не пришлось, и футболка полетела вглубь комнаты. Поглощённый вылизыванием чужих ключиц, Юра не сразу заметил, что изменилось. Но стоило прочитать «ПОТАСКУХА», неаккуратно написанное маркером на груди, как взгляд уже было не оторвать. Юра хищно облизнулся в предвкушении новых «посланий» и принялся стягивать всё остальное. «ГРЯЗНАЯ ШЛЮХА» на животе. «СПЕРМОПРИЁМНИК» на бедре. «ТРАХНИ МЕНЯ» на лобке. Для полноты картины не хватало только надписи с ценой такой эстетичной и функциональной вещицы. Только перевернув Пашеньку к себе спиной, он заметил последнюю надпись: «ДЛЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ» над пятой точкой. Но Юру не покидало ощущение, что за такую хорошенькую суку ему точно придётся платить. Если не деньгами, то собственным, блять, здоровьем, учитывая совершенно дикий аппетит его партнёра. Абсолютно всё в их сексуальных отношениях кричало о том, что он может делать с Пашей, что захочет. Любое развратное желание. Любая отвратительная прихоть, вплоть до самых ебанутых фетишей. Но только сейчас до Юры дошло, что на деле это не Паша его игрушка, а совсем наоборот. И ему это нравится. Огромная пробка без труда выскользнула из растянутого отверстия. Несмотря на каменный стояк, не поиграть с этой аппетитной задницей было бы кощунством. — Я так больше не могу… — А как ты можешь? — издевательски спросил Юра. — Сверху, снизу, раком, стоя, сидя, да как угодно, блять, только выеби меня нормально! — его страдальческая интонация пробуждала не то жалость, не то желание заткнуть. — Посмотри на себя, Пашуль. Ты похож на дешёвую давалку с трассы, тебя даже спидозники через три презерватива бы трахали. — А ты чем лучше спидозников, что смелый такой? — дерзил Паша, тут же почувствовав, как грубо сжали его яйца. — А я люблю, когда ты умоляешь меня спустить внутрь и хнычешь, как последняя сука, — вторая рука переместилась с талии на горло. Укусы на бледной коже. Царапины, синяки от стальной хватки. Ничего так не возбуждало Пашу, как свой внешний вид после жёсткой ебли. Он бы часами разглядывал каждую мелкую метку на теле, наслаждаясь чувством полного и беспрекословного принадлежания. И сейчас он был счастлив. Прижимаясь щекой к холодному столу. Раздвигая ноги шире. Ощущая жжение от звонких шлепков. Чувствуя, как всё его существование, вся его личность сжалась, сконцентрировалась вокруг Юриного члена. Он существует от вечера до вечера, чтобы по-настоящему жить в эти несчастные полчаса, пока его тело становится фактически чехлом, просто насадкой на чей-то хуй. Куклой для унижений, лёгких побоев и поглощения семени. Вот, что действительно помогает ему чувствовать себя любимым. Вот, что действительно помогает ему любить. Пальцы вновь оттянули за волосы назад, заставляя прогибаться в спине. — Напомни-ка, Пашенька, чей ты? — самодовольно рычал Юра на ухо. — Твой, — выстанывал Паша, — Твоя вещь, твоя блядь, твоя… твоя… — он захлёбывался в истеричных всхлипах, забывая слова с каждым новым толчком. И вновь голова с громким стуком билась о дерево, падая в лужу своих же слюней. Ноги подкашивались и разъезжались, не в силах держать почти сто килограмм живой секс-куклы. Если бы не Юра, так упорно вдалбливающий его в этот стол, он бы точно растёкся по полу. — Какой же ты жалкий, это смешно. Тебя по кругу пустят — ты радоваться будешь. — Не хочу по кругу… Тебя хочу… — А хочешь, чтобы я кончил внутрь? — заботливо спрашивал Юра (хотя скорее ставил перед фактом). — Да. Хочу. Очень-очень хочу. Заполни меня до краёв. Я хочу, чтоб… чтоб… — отрывисто шептал Паша, — хочу тебя, Юр. Чтобы ты трахал меня каждый день… в любое время… всегда… у всех на виду… пусть все знают, что я твоя шлюха, пожалуйста, Юр, Юра, Юрочка, умоляю, я буду хорошим… Опять понесло. Каждый раз, стоило Паше почувствовать, что он вот-вот кончит, как слова сами вылетали изо рта. И ведь, тварь такая, потом всё отрицал. Утром не хочет. У всех на виду нельзя. Там не стоит. Сейчас не время. Сплошные «но» и «я же не в себе был, Юр, забудь». Но Юра-то всё знает. Знает, чего Паша хочет на самом деле. Знает и сделает всё, чтобы дать это ему. — Юр, я… Я… — он не смог закончить фразу, чувствуя, как оргазм током прошиб его хрупкое тело, забирая последние силы. Молчаливый, отходящий от эйфории Паша возбуждал Юру уже не так сильно, но этого всё равно хватило, чтобы его дотрахать. Он слабо улыбался, пока сперма медленно стекала из его к хуям раздолбанной задницы по ватным ногам, оставляя пятна на полу. Юра навалился сверху, прижимая его к себе за живот. Ебля еблей, а ухаживать за своей любимой игрушкой тоже надо. Именно поэтому пришлось найти в себе силы, чтобы дотащить огромного Пашеньку до ванной, принять душ, убрать весь этот бардак, и только потом с чистой душой и пустыми яйцами лечь спать, уткнувшись носом в его спину. Завтра новый день. Новые проблемы. И, наверное, завтра Пашенька, наконец, сможет по-человечески отсосать.