***
— Не волнуйтесь, мистер Поттер, я просто проведу небольшую диагностику вашего здоровья, — фальшиво улыбаясь, хлопотал вокруг него молодой колдомедик. Гарри смутно припоминал его — кажется, тот заменил Слизнорта на должности личного «врача» в один из периодов беспамятства. — А я от вашей диагностики не ослепну, доктор? — широко улыбнулся Поттер в ответ. — А то всякое бывало, знаете ли. Колдомедик поморщился от столь явного намека. Для него все окончилось тогда не слишком хорошо, до сих пор просыпался от собственных криков, вспоминая, какому наказанию подверг его Лорд за то, что его драгоценный Избранный не вовремя прозрел. — Все будет в порядке, — заверил он, собрав в кулак остатки хладнокровия и тщательно исследуя тело юноши диагностическими чарами. Гарри не мог не заметить, что веко колдомедика слегка дернулось, когда тот дошел до живота пациента. Он очень внимательно и задумчиво осмотрел эту область, затем слегка прикоснулся прохладными пальцами и тут же отдернул руку. — Мистер Поттер, вы… — Здесь нет никаких Поттеров, Янус, — прошипел Волдеморт, до этого безмолвно наблюдающий за процессом. — Имя моего мужа — Генри Сейр. — К-конечно, милорд, — запнулся колдомедик. — Могу я поговорить с вами… наедине? — Эй, если со мной что-то не так, говорите это мне, а не ему, — возмутился Гарри. — У вас же должна быть какая-то врачебная этика, в конце концов! — С вами все в порядке, — успокоил юношу Янус. — Мой разговор с милордом не имеет к вам никакого отношения. — Да, так я и поверил, — саркастически ответил Поттер. — Вас самого от себя не тошнит? Волдеморт подошел к мужу и, склонившись, нежно огладил его щеку длинными пальцами и невесомо поцеловал. — Отдохни, любовь моя, — ласково сказал он. — Я скоро. Поговорю с мистером Тики и тут же вернусь. — Да хоть сквозь землю провались, — буркнул Гарри и лег на бок, отворачиваясь от обоих мужчин. — Он у меня такой острый на язычок, — почти с гордостью заявил Лорд, жестом указывая колдомедику на дверь. — За сколько вы сможете заново вырастить отрезанный язык, Янус? — П-полагаю, пара часов, — несчастным голосом ответил Тики. — Но я бы не рекомендовал сейчас… С учетом состояния мистера Сейра… Хлопнула дверь. Удаляющиеся голоса Волдеморта и колдомедика постепенно стихли. Гарри с ненавистью посмотрел на выжженное, вплавленное в кожу обручальное кольцо. Радовало одно — скоро его день рождения, и есть шанс уговорить мужа позволить ему встретиться с друзьями. Жалко, что он и правда чувствует себя несколько… странно. Тошнит, нет аппетита, жуткая усталость. Может, действительно заболел. Гарри впал в полудрему, нарушенную ласковым прикосновением Тома к щеке. Он вяло открыл глаза и увидел, что мужчина стоит над ним с высоким стаканом. — Выпей, — заботливо сказал он. — Предупреждая твои вопросы — это поможет тебе справиться с тошнотой. — Что со мной? — Гарри приподнялся на кровати и отхлебнул сладковатую, отдающую клубникой жидкость. — Просто небольшой вирус, — улыбнулся Том. — Ничего страшного. Поттер допил зелье и вернул стакан мужчине. — И это Янус не мог сказать при мне? Волдеморт поставил стакан на тумбочку и присел на кровать рядом с юношей, откинул одеяло и проник рукой под футболку. — Янус — трус, а тебе, когда перестанет тошнить, стоит очень хорошо поесть. Совсем худой, — он задрал тонкую ткань и, склонившись, приник губами к впалому животу. — Никогда я толстым и не был, — недовольно сказал Поттер. — Что ты примотался к моему весу? — Может быть, мне нравятся пухленькие, — ухмыльнулся Том и провел кончиком языка по чувствительной коже, спускаясь все ниже и пуская по коже мурашки возбуждения. Чертовы эрогенные зоны, как Гарри порой ненавидел предающее его раз за разом тело. — Сейчас я тебе хорошенько отсосу, а потом ты съешь большой кусок пирога, договорились? Тошнота и правда отпустила. Гарри, отгоняя смутную тревогу, позволил себе упасть в умело доставляемое наслаждение.***
— Ты выглядишь как-то иначе, — шепнула ему на дне рождения Гермиона. — Что-то изменилось. «Ты бы знала, что мне пришлось вытворять на протяжении двух недель, чтобы он разрешил пригласить вас с Роном», — мрачно подумал Гарри, отгоняя унизительные воспоминания. Как всегда, стоило Тому понять, что мужу от него что-то нужно, как он становился абсолютно невыносимым и ненасытным. — Я просто слегка устал, — сказал он вслух и ухмыльнулся. — Семейная жизнь, знаешь ли. — Мордред, дружище, не хочу ничего знать про вашу с безносым семейную жизнь, — простонал Рон и тут же получил подзатыльник от жены. — Ладно, теперь-то он уже носатый. Постоянно об этом забываю. — Я тоже, — засмеялся Гарри и тут же почувствовал на себе внимательный взгляд стоящего на другом конце зала Тома. — Слушай, он наверняка подслушивает, так что думай, что говоришь. Не хочу, чтобы вы пострадали. Мерлин, Гермиона, почему ты на меня так смотришь? — Не знаю, — девушка закусила губу. — Не могу объяснить. — Да все мы выглядим как грифонье говно, — заржал Рон и тут же осекся. — Кроме тебя, Герми, дорогая. Ты всегда прекрасна. Гермиона фыркнула и остановила пролетающий мимо поднос с бокалами. — Мы так и не выпили за тебя, Гарри. Двадцать три года — шутка ли! — Я и не думал дожить до такого возраста, — усмехнулся Поттер, поднимая бокал с шампанским. — Ура! Тенью возникший рядом с ним Том выхватил бокал из его рук, не успел парень и глотка сделать. — Я, кажется, запретил тебе пить сегодня, — сказал он ледяным тоном, не обращая внимания на взгляды ненависти, которые кидали на него Рон с Гермионой. — Мордред, у меня день рождения! — возмутился Гарри. — И я не могу пригубить шампанского? — Не можешь. — Что еще за новые идиотские правила? — Поттер умирал от неловкости — вытворять такое на глазах у его друзей! — Почему мне вдруг стало нельзя пить? И ты клялся, что дашь мне час побыть с друзьями наедине, Том! — Наедине — не значит, что без надзора, — парировал мужчина. — И если ты не хочешь, чтобы твой честно отработанный час закончился прямо сейчас — будешь делать то, что я говорю. Иначе я найду способ, которым расплатится за шутки твоего дружка его грязнокровная женушка, — он кивнул на побледневшую Гермиону, которую тут же закрыл собой в противовес побагровевший Рон. — Все меня поняли? Дождавшись кивка от Гарри, он снова занял свой наблюдательный пост в конце зала. Юноша повернулся к друзьям и виновато сказал: — Простите за это. Глупо с моей стороны было приглашать вас сюда — мало ли, что ему взбредет в голову. — Мы осознавали риски, дружище, — серьезно сказал Рон. — Почему он вдруг взбесился из-за шампанского? После того, что было на свадьбе? — Не знаю, — пожал плечами Поттер. — Может, потому что я недавно болел? Пришлось даже к колдомедику обращаться. Кажется, не совсем еще оправился. Блядь, да с каких пор ему вообще нужен повод, чтобы меня кошмарить? — выругался он. — Тоже верно, — хмыкнул Рон. — Ну и нахрен, выпьем тыквенного сока. Схожу за ним, надеюсь Тот-кого-нельзя-называть не убьет меня по дороге. — Гарри, — тихо спросила Гермиона, когда Рон ушел. — Чем именно ты болел? Юноша удивился настойчивому интересу подруги. Ей ли не знать, что Волдеморт относится к его здоровью со всем возможным тщанием. — Меня сильно тошнило — буквально от самого запаха еды, — признался Гарри. — Сил почти не было. Странные ощущения в животе еще. Может, переел чего. В последнее время ем как не в себя, даже пузо растет, — он похлопал себя по животу. — Эй, я добыл сок, — возникшее было молчание разорвал Рон. — Вы что такие грустные, будто Темного Лорда увидели? Гермиона весь вечер смотрела на Гарри очень тревожным взглядом, но на прощание сказала только: — Все будет хорошо, Гарри. Что бы ни случилось… помни, у тебя все еще есть мы, — грустно усмехнулась она. — И Рози. Спасибо за игрушечную метлу… Жалко, ты не видел, как она обрадовалась. Еще ходить толком не умеет, но уже пытается на нее залезть. — Думаю, к тому моменту, как я увижу Рози — она уже будет играть за Гарпий, — улыбнулся Поттер и, нацепив свое самое дружелюбное выражение лица, пошел принимать подарки от гостей — наступила официальная часть вечера.***
— Аах… Том, пожалуйста, больше не могу… — Гарри уже весь извертелся под неторопливыми ласками. Волдеморт целую вечность дразнил его, играя с сосками — прикусывая и тут же зализывая, засасывая и теребя, совершенно, кажется, не собираясь переходить ниже. — Мо-о-рдред, вставь мне уже. — Какие у тебя стали чувствительные сосочки, — довольно ухмыльнулся мужчина, особенно сильно сжимая между пальцами правый. — Торчком стоят. Как же мне этим не воспользоваться? Поттер и правда стал замечать какие-то странные перемены в своем теле. Помимо сосков, он стал прибавлять в весе — к великому удовольствию Тома, который стал еще заботливее, чем обычно. Секс между ними тоже стал очень нежным — Гарри забыл, когда последний раз видел на себе синяки или царапины. Более того, Том беспрекословно оставлял его в покое, стоило только пожаловаться на боль в животе или тошноту. Правда, при первой же попытке симуляции, тут же раскрытой легилиментом, юноша получил вдвойне. — Потерпи еще немножко, — мурлыкнул мужчина. — И завтра весь день сможешь пользоваться палочкой. Предложение было хорошим. Ну, по меркам Волдеморта, который ограничивал его применение магии уровнем первокурсника. Все равно — очень, очень щедро. Подозрительно щедро. Гарри понял, в чем скрывался подвох, когда Том поднес к соску свою волшебную палочку и выпустил в нежную плоть множество крошечных молний, тут же разбежавшихся по всему телу сводящим с ума удовольствием. Будь прокляты чертовы эрогенные зоны и Бог-секса-Волдеморт вместе с ними.***
— Вертишься перед зеркалом, красавчик? — ухмыльнулся Том, подкрадываясь сзади и заключая Гарри в крепкие объятия. Тот был только после душа, совершенно голый, и больше не мог не замечать некоторую тревожную деталь в своей внешности. — Том… — почти жалобно сказал Гарри. — Тебе не кажется, что у меня ну… растет живот? — Ну да, — невозмутимо подтвердил мужчина, целуя юношу в изгиб шеи. — А что тебя смущает? — А… — замешкался Поттер. — Это, собственно, и смущает. — Такое бывает, когда в тебе растет новая маленькая жизнь, — мурлыкнул Том, ласково поглаживая Гарри по выпуклому обнаженному животу. — Точнее, в твоем случае, две маленькие жизни. Сердце Гарри пропустило удар, и он почувствовал, как обмякает в руках удерживающего его мужа. Раздался громкий треск, и зеркало, расколовшись на кусочки, осыпалось на пол, оставляя в раме лишь острые зазубрины. — Магический выброс, — почти благоговейно прокомментировал Том, а потом спохватился. — Тебе нельзя так напрягаться, радость. — Скажи, что ты шутишь, — тихо взмолился Гарри. — Пожалуйста. — Нет же, хороший мой, — Волдеморт развернул юношу к себе и взял его лицо в свои ладони, заглядывая в глаза. — Я не шучу. У нас будут малыши, и я был очень, очень счастлив, узнав об этом. — А мне ты, блядь, сказать забыл?! — взревел Гарри, отшатнувшись. — Как ты мог, Мерлин, ты же обещал, ты обещал, что такого не будет! — Успокойся, — с прохладцей в голосе сказал Том. — Тебе вредно нервничать, любовь моя. Ничего страшного не произошло. Гарри отступил еще на пару шагов назад, не замечая боли от осколков под ногами. — Ничего страшного?! Я мужчина, если ты позабыл! — Ты им и останешься, — пожал плечами Волдеморт. — Не вижу проблемы. — Ты всегда ее не видишь, когда дело касается моих интересов! Мордред, Том, когда тебе уже надоест? Я живу с тобой, сплю с тобой, но тебе все мало и мало! — он осел на пол, переходя от ярости к тихой истерике: — Что бы я ни делал, как бы ни вел себя, тебе всегда будет мало… Я не хочу этих детей, Том, пожалуйста, я не выдержу, я не смогу… Волдеморт потянул его вверх — обнимая и прижимая к себе, уводя прочь от разбросанных осколков. Залечил порезы и усадил в широкое кресло, к себе на колени. — Ты же знаешь, как я люблю тебя, — сказал он, подняв лицо Гарри за подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза — Мы оба сироты, оба не знаем, что такое — полноценная семья. Но теперь у нас появится шанс это исправить. Это наши дети, радость, плоть от плоти. Ты выносишь их — и это будут самые счастливые и любимые малыши на целом свете. Я понимаю, насколько тебе страшно сейчас, — продолжил он. — Но ты не один, мой хороший, и мы со всем справимся. Я не позволю тебе навредить себе или нашим детям. Кстати, у нас будет королевская парочка — мальчик и девочка. Хочешь, придумаем им имена? И тут Гарри, наконец, не выдержал — и позорно разрыдался на плече у Тома.***
— Мы до сих пор не придумали малышам имена, — промурчал Волдеморт, уютно устроившись под боком у Гарри, обнимая уже выпирающий даже лежа живот. — Как считаешь, может, что-то из греческой мифологии? Гиас и Гиада? Или египетской — Осирис и Исида? — Разве последние не заделали общего ребенка? — спросил Гарри, лениво перебирающий кудри Тома. — Какой ты, оказывается, начитанный, — восхитился мужчина. — Твоя вина. За последний год я прочитал больше книжек, чем за всю предыдущую жизнь, — парировал Гарри. — Тогда ты должен знать, что кровосмесительные союзы между теми, в ком течет королевская кровь — ничуть не редкость. — Как и между Гонтами — и что получилось? — хмыкнул Гарри. — Назовем Фобосом и Деймосом. — Нет, — отмахнулся Том. — Артур и Моргана? — А Джон и Мэри — слишком просто? — Для наших детей — слишком, — Волдеморт прислонил ухо к животу, прислушиваясь. — Я уверен, что они хотят красивые имена. — Они пока что ничего не хотят, Том. Только пинаться и заставлять меня жрать, словно молодой дракон, — пожаловался Гарри. — Почему они так быстро растут? — Твоя беременность протекает быстрее, чем обычная, — объяснил Том. — Ты же все-таки мужчина. — Спасибо, что заметил, — съязвил Поттер. — И раз уж разговор зашел, то… Как я, Мордред побери, буду рожать? — Во всех описанных случаях мужской беременности, носителя вскрывали, чтобы достать ребенка. Что касается тебя… — Том сделал паузу. — Можем трансфигурировать тебе женские детородные органы, или сделать оборотное зелье… Я пока не решил. — То есть, ты меня либо вспорешь, либо превратишь в женщину? — Оба способа никак не навредят ни твоему здоровью, ни здоровью малышей. А к следующему разу, может, придумаем что-то получше. — Постой, — напрягся Гарри. — К следующему разу? Том улыбнулся и приподнялся над юношей, с обожанием разглядывая слегка обозначившиеся щечки, постоянно теперь припухшие от поцелуев губы, отросшие непослушные волосы. Успокоительные зелья делали свое дело — его юный муж почти не устраивал сцен, не пытался навредить себе. — Я хочу большую семью, радость, — с нежностью сказал он. — А у нас впереди много, много времени. Разбросаем наше семя по всему миру, наши с тобой потомки будут основоположниками самых знатных магических династий. — Том, ты не забыл спросить, чего хочу я? — с паникой в голосе спросил юноша. — Ты не можешь просто посадить меня дома и заставить рожать тебе детей. — Почему это? — поднял бровь Волдеморт. — Многие чистокровные семьи так и живут. И ты не сидел бы дома, если бы не риск, что ты захочешь избавиться от наших малышей. Как будто это что-то бы изменило, мой хороший. — О чем ты? — Если с этими не получится — будут еще, — безумно улыбнулся Том. — Можешь убить их, я сделаю это лично, сам, если пойму, что ты их не любишь — и не буду жалеть. Но будут новые, и новые, пока ты не осознаешь, чего стоят семейные узы. Пока ты не станешь заботливым папочкой для наших чудесных малышей. — Ты не убьешь их, — в неверии прошептал Гарри. — Ты же так их ждешь. Ради чего тогда это все? — Они заменимы, любовь моя, — усмехнулся в ответ Волдеморт. — А ты — нет. В этом и весь смысл.***
— Я сам могу, перестань! — возмутился Гарри, пытаясь вытащить ногу из крепкой хватки стоящего перед ним на коленях Тома. — Я не болен! — У тебя ножки замерзнут, — парировал Том, натягивая на ступню теплый носок. — А у самого пузо на нос лезет. Мне же несложно. — Мы маги, Том, — напомнил Поттер. — Ты — лорд Волдеморт. Еще помнишь? Взмахнешь палочкой — и носки на месте. А еще можешь, наконец, дать эту гребаную палочку мне — я уже три дня не колдовал. — На таком сроке вредно перенапрягаться, — лучезарно улыбнулся мужчина. — Думаю, малыши будут готовы через месяц-полтора. Гарри с сомнением посмотрел на свой огромный, по его мнению, живот. — Готовы? Как булки в печке? Я бы хоть прям сейчас, если честно. Задрало ходить раздутым. Мне кажется, что во мне не пара детишек, а штук сорок паучьих яиц. — Пускай еще немного побудут внутри, — ласково сказал Волдеморт и поцеловал коленку юноши. — Мне нравится видеть тебя таким, с ума схожу. — А мне — нет, — буркнул Гарри, неловко вставая. — Я свой член с первого раза найти не могу, когда иду в туалет. Это ужасно. Не смотри на меня так, это пиздец пугает, — поежился он, увидев обращенные на себя абсолютно больные глаза Тома. — Куда это ты собрался? — нежно спросил тот. — Прогуляться, — пожал плечами Поттер. — И это уже нельзя? — Я пойду с тобой, — улыбнулся мужчина. — Мало ли что.***
Последние пару недель Том не оставлял Гарри в покое ни на минуту, обвивая плотной, душащей петлей заботы. Юноша пытался намекнуть мужу, что магическому миру он нужнее, чем ему, но лорд невозмутимо заявил, что не собирается оставлять готовящегося к родам мужа одного. «Не оставлять одного» на языке Волдеморта значило «не упустить ни единой возможности развлечься с любимой игрушкой». Гарри активно пользовался хорошим настроением мужа, чтобы выторговать себе преференции на год вперед — ежемесячные встречи с Гермионой и Роном («они же родители, Том, а нам понадобятся консультации!»), поездку в Косой переулок («малышам столько всего понадобится, Том!») и волшебную палочку в постоянное пользование (с ограничениями, но все же). Поттер не был экспертом в семейной жизни, но сейчас он очень напоминал себе тетю Петунию, порхающую вокруг дяди Вернона для того, чтобы выпросить себе новое колечко. Том чуть сознание от желания не терял, когда Гарри сам кидал на пол подушку, вставал на нее коленками и расстегивал на мужчине штаны. Ощущение власти над Волдемортом несколько смягчало ощущение унижения от того, как тот кончал на его лицо и еще с минуту, тяжело дыша, рассматривал открывающуюся перед ним картину. — Лили и Джеймс? — как бы между прочим спросил Лорд, тем не менее — внимательно отслеживая реакцию Гарри. Поттер поначалу не понял, о чем говорит муж, но когда осознал — в висках застучало. — Ты издеваешься? — тихо спросил он. — Отнюдь, — Волдеморт поднял бровь. — Я думал, что тебе будет приятно, если дети увековечат в памяти имена твоих родителей. Безусловно, это и правда была своего рода уступка со стороны Тома, без сомнения не хотящего своим детям имена как у простых смертных — еще и предателя крови и грязнокровки. Гарри задумался, хочет ли он сам, чтобы нежеланные сын и дочь стали для него вечным напоминанием о тех, кого Волдеморт отнял у него первыми. — Нет, — покачал головой Гарри. — Не хочу. Нельзя называть детей в честь тех, кого убил их же отец. Том недовольно сощурился. — Альбус и Батильда? — невинно предложил Гарри, и теперь пришла очередь мужа скрипеть зубами. — Думаю, лучше выбрать что-то, не относящееся ни к твоему, ни к моему прошлому, — пожал плечами Волдеморт. — Как тебе такое, радость — я придумаю имя сыну, а ты — нашей маленькой принцессе? При слове «принцесса» в голове у Поттера всплыли многочисленные воспоминания о тете Петунии, намертво прилипающей к телевизору, когда по нему показывали королевскую семью и бесконечные споры с тетушкой Мардж, которая называла обожаемую Петунией принцессу не иначе как «эта выскочка». — Диана, — сказал Гарри. — Мне нравится Диана. — Прекрасный выбор, — одобрил муж. — Сыну нужно имя под стать, — он наклонился к животу Гарри и прислонил сложенную трубочкой руку на манер рупора: — Эй, малышня! Нарекаю вас Дианой и Фебом! Слушай, один из них меня пяткой пнул, им точно нравится! Поттер не сдержал смешка. В этот самый момент все, казалось, шло не так уж и плохо. Палочник был прав.***
В день, когда Гарри узнал о своей беременности, он заснул с четким намерением поговорить с живущим внутри него, в буквальном смысле, монстром. — Почему ты, Волдеморта кусок, не сказал мне? — заорал он, и, бесстрашно запрыгнув на Палочника, сбил его с ног и яростно сжал пальцы на его практически каменной шее. — Поэтому весь последний месяц от меня прятался, огрызок жалкий?! Палочник под ним усмехнулся, в горящих красным глазах не было и тени испуга. — Не сказал о чем, Гарри Поттер? — Ты знаешь, о чем, не прикидывайся! — прошипел Гарри. — О том, что Том окончательно спятил и заделал мне ребенка! — Детей, — машинально поправил монстр. — Я думал, ты и сам понял. Ну, по отсутствую особых женских периодов, знаешь ли, — мерзко ухмыльнулся он. — Это верный признак беременности. — Я тебя собственноручно убью, я не шучу, — в ярости сказал Поттер. — А потом — его. И мне срать на последствия. — Ой ли, — Палочник легко скинул юношу с себя и, не успел тот опомниться, оседлал его бедра, нависая и прижимая руки жертвы к земле. — И скучать не будешь? Кроме того, — он низко наклонился к лицу юноши и, обдавая ледяным дыханием, лизнул тому щеку. — Твое положение имеет свои плюсы. — Это какие же? — недоверчиво спросил Поттер. — Расскажу, если… — Палочник задумчиво нахмурился. — Что бы у тебя потребовать взамен? Приласкать себя, глядя на меня? Или, может, возможности засунуть в тебя пальцы? Гарри с ужасом посмотрел на длинные, тонкие, оканчивающиеся острыми когтями пальцы монстра. — Не настолько-то мне нужны твои советы, — буркнул он. — А ты становишься похож на Тома. — Мне просто обидно, что у него есть что-то, чего нет у меня — твоего тела, — парировал Палочник. — А ему, что у него нет того доверия, которое ты оказываешь мне. — Я не доверяю тебе. — Доверяешь, конечно, кого ты обманываешь? — хмыкнул хоркрукс. — Без моих советов уже бы пузыри пускал, глядя в потолок. — Как насчет поцелуя? — обреченно спросил Гарри. Когда широкая, безгубая пасть приникла к его губам, юноша искренне старался не думать о скрывающемся в ней множестве острых клыков. Чуть приоткрыв рот, он впустил в себя прохладный, раздвоенный язык, который тут же уверенно проник чуть ли не до горла. Несмотря на напористость, целовался Палочник довольно нежно — нежнее, даже, чем Том, который то и дело норовил укусить Гарри за губу. Когтистая рука, пробравшись под футболку, ласково оглаживала тело Поттера. Настойчиво спускаясь ниже и ниже, коснулась члена, потирая его сквозь тонкие брюки. Гарри забился в объятиях, разрывая поцелуй. — На это мы не договаривались, — возмутился он. — Отпусти меня. — Можно подумать, с тебя убудет, — фыркнул Палочник. — Ладно, ладно, — он слез с бедер юноши и споро свернулся на своем любимом месте на большом булыжнике. — Не буду же я обижать беременного. Гарри поднялся, отряхнулся и сел в любезно трансфигурированное хоркруксом из камня кресло. — Если ты так умеешь, почему раньше так не делал? — удивился он. — Ты не просил, — пожал плечами монстр. — Кроме того, ты и сам так можешь, попробуй на досуге. Твои же сны. Ну да ближе к делу — как думаешь, почему сумасшедший огрызок заставил тебя понести? — Ему нравится меня унижать? — предположил Гарри. — Низвел до статуса беременной женушки. — Твоя мамочка заставила бы тебя помыть рот с мылом, мальчишка, — меланхолично заметил Палочник. — Если бы ты сообщил ей, что быть беременной женушкой — унижение. Однако, в чем-то ты прав — твоя зависимость от него для убоженьки как наркотик. Никакого своеволия он не потерпит, а ты так рвешься из дома… нужно обеспечить тебе причину туда возвращаться. — Он и так заставил меня принести Обет… — Обета может быть недостаточно. Нужно что-то… более действенное. Ты же и сам понимаешь, что не сможешь навредить этим детям на самом деле, — ухмыльнулся хоркрукс. — Будешь отличным папочкой. — Почему он, по крайней мере, меня не спросил? — вздохнул Поттер. — Ты серьезно? — поднял бровь Палочник. — Я понимаю, что это совсем не в его стиле, но… Иногда он ведь и правда старается изображать хотя бы подобие того, что ему не все равно, что я думаю на тот или иной счет, — пояснил Гарри. — Наивно думал, что он действительно пытается дать мне иллюзию контроля над своей жизнью. — Ты бы отказал — он бы разозлился, — покачал головой монстр. — Разозлился — наказал бы тебя и ты бы дулся, пока он не взял бы тебя измором своей пассивной агрессией и, спустя множество скандалов, не поступил бы в итоге все равно, как хотел. Он просто решил сократить путь, мальчик. Для тебя, кстати, это тоже куда более выгодный вариант, изобрази радость — и веревки из него вить сможешь. С этим, правда, и сейчас неплохо справляешься — думал, что он твоего дружка-юмориста на куски разорвет, но стерпел. Но это не единственная выгода твоего положения, подумай еще вот о чем. — О чем? — Во-первых, дети тебя развлекут, во-вторых, — Палочник ухмыльнулся. — При правильном воспитании, как думаешь, чьи ценности и убеждения они будут разделять, когда вырастут?***
Янус Тики приходит каждые две недели, проводит стандартный осмотр и уходит с новой седой прядью в волосах. — И много у вас таких пациентов, мистер Тики? — невинно спрашивает Гарри, сидя на кровати, в одних только пижамных штанах. Янус осторожно водит волшебной палочкой вокруг обнаженного торса юноши. — Беременных мужчин, я имею в виду. — Вы — единственный, мистер Сейр, — осторожно говорит колдомедик, косясь на наблюдающего за каждым его движением Тома. — Вот как? — удивился Поттер. — А кто же тогда рожает новых маленьких волшебников? — Женщины, мистер Сейр. — Но… как же так, доктор? — юноша закусил губу и, поймав Януса за руку, проникновенно, снизу вверху, заглянул тому в глаза. — Как же такое могло произойти? — он положил руку оторопевшего колдомедика себе на живот. — Может, там и не дети вовсе, может, я просто чем-то болен? Все произошло в одно мгновение — красный луч Круцио сбивает бедного колдомедика с ног. Побледневший Том держит от силы десять секунд, но Янус кричит так, что у Гарри кровь стынет в жилах. — Прекращай спектакль, — бросил мужу Волдеморт. — А вы, Тики… Если еще раз прикоснетесь к нему или заговорите без разрешения — сами станете пациентом Мунго. — Я-я понял, м-милорд, — ответил колдомедик, тяжело вставая. Гарри только сейчас осознал, что фактически навлек гнев Темного лорда на невинного человека. Но… так уж невинного? Именно Янус заменил Слизнорта в роли главного тюремщика Гарри Поттера. Держал его слепым — и в буквальном смысле, и поддерживая ложь Тома. Что заставляло так поступать профессора зельеварения, Гарри отчасти мог понять — смелость не была сильной чертой Слизнорта, а он лучше многих знал, на что способен Волдеморт. Почему на это согласился Янус… Он из тех, кто просто делает свою работу. Даже если эта работа — чинить любимую игрушку милорда, если опять сломается. При этом предпочитая не замечать, что игрушка — живая. Две недели назад, при очередном осмотре, он задумчиво ощупал чуть набухшую грудь Гарри и спросил у Тома: — Вы планируете стимулировать лактацию? — Нет! — выкрикнул Гарри, но колдомедик абсолютно проигнорировал его, даже не повернувшись. — Плюсы и минусы? — спросил Волдеморт. — Плюсы — более сильная эмоциональная связь с детьми, кроме того грудное молоко считается самым полезным видом питания для младенцев, но не уверен, что это распространяется и на… ваш случай, — пояснил Тики. — Минусы… Потребуется постоянная стимуляция, плюс, это будет достаточно болезненно ввиду неразвитости молочных желез. И… у него значительно увеличится грудь, но это может быть как плюсом, так и минусом, зависит от эстетических предпочтений. Вам решать, милорд. — Вы мое мнение не хотите послушать? — возмутился Поттер. — Я вообще-то тоже здесь. Том задумчиво посмотрел на Гарри, на чьем лице медленно расплывалось неверие и паника. — Нет, ты меня не заставишь. Пожалуйста, Том, — юноша закрыл лицо руками. — Это какой-то непрекращающийся кошмар. — Если не хочешь — никто не будет заставлять тебя, радость, — мягко успокоил его Волдеморт. — Вы слышали его, Янус — никакой лактации. — Ваша воля, — пожал плечами колдомедик. — Придется пить на одно зелье меньше, уже хорошо. На Гарри он больше так и не взглянул.***
— И что это было? — едва сдерживая ярость спросил Том, едва колдомедик, прихрамывая, вышел из спальни. — А на что было похоже? — поднял бровь Гарри. — На то, что тебе не хватает внимания, радость, — вкрадчиво сказал Том, подходя ближе. Положил руку на макушку юноши, нежно перебирая беспорядочные прядки волос. — Соскучился по грубому сексу? Так подожди, малыши родятся на свет — и я тебе все компенсирую, дорогой. Сутки будешь трудиться обеими дырками, в том числе и не покладая рук, им тоже найдем применение. — Ты подумал, что я с ним флиртую, — рассмеялся Поттер. — Том, иногда ты настолько предсказуем. — Нет, сладкий, — ухмыльнулся Волдеморт. — Я подумал, что ты так топорно и неумело флиртуешь с ним, чтобы вызвать мой гнев, потому что тебе неприятен этот колдомедик. Но я не думал, что мой светлый мальчик способен на такие интриги, — мужчина откровенно рассмеялся. — Я на тебя плохо влияю, верно? — Я уже давно не мальчик, — огрызнулся Гарри. — И моя жизнь не особо располагает к соблюдению высоких моральных принципов. — Верно, — просто сказал мужчина, рука сжалась на волосах так, что Поттер зашипел. — Так что тебе, мой взрослый мальчик, мешало попросить убрать Тики? Ты давно его не перевариваешь, я же вижу. — Почему тогда сам не убрал? — Гарри исподлобья посмотрел на мужа. — Потому что тебе следовало попросить, — мягко улыбнулся Волдеморт. — Ты должен выносить вопрос на обсуждение, а не заниматься самодеятельностью. Так работает брак, понимаешь? — И что бы ты у меня потребовал взамен? — сощурился юноша. — Твоя забота дороговато мне обходится, знаешь ли. — Ничего сверх того, что не просил ранее, — Том опустился на колени перед сидящим на кровати Гарри и заглянул ему прямо в глаза. — Вылезай уже из своей скорлупы, любовь моя, потому что иначе я разрушу ее и вытащу тебя на поверхность. Ты же понимаешь это? Гарри промолчал в ответ.***
Ближе к окончанию срока беременности, Тома накрыло волной беспощадной, нежной страсти. Гарри плавился от удовольствия в его руках и почти не чувствовал угрызений совести по этому поводу. Ограничения в позах ни капельки не мешали мужчине придумывать все более и более изощренные способы овладеть Гарри. — Твой животик так двигается, когда я вхожу в тебя, — прошептал Волдеморт на ушко. Он поставил мужа лицом к зеркалу-трельяжу, на которое тот опирался лишь руками и локтями. Поза позволяла видеть любимого во всех ракурсах одновременно, заставляя мужчину прикладывать серьезные усилия, чтобы отсрочить наступление оргазма. — Мордред, какой ты красивый. Гарри тихо стонал, наслаждаясь неторопливым ритмом проникновения и руками Тома, одна из которых ласкала его член, а другая придерживала за бедра, натягивая их на себя, чтобы углубить слияние. — Я так тебя люблю… так люблю, радость, — буквально навзрыд хрипел мужчина, уткнувшись меж лопаток Поттера. — Никогда не отпущу, не смогу и дня… — Том… у меня уже ноги подкашиваются, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Да, конечно, — Волдеморт, с трудом приходя в сознание, схватил Гарри за локти, потянув на себя. — Перенеси вес на меня, мой хороший, откинь голову мне на плечо… Вот так. Плавные движения с широкой амплитудой сменились на короткие рывки, в темп им ускорилась и рука Тома на члене мужа. — Открой глаза, Гарри, — прошипел мужчина. — Посмотри на нас. Разве мы не прекрасны? Юноша, повинуясь ошалевшим от предоргазменного удовольствия разумом, посмотрел в зеркало и не сразу узнал себя — потного, извивающегося, томно прикусившего губу. Первым порывом было сбежать от отражения подальше, но через пару секунд его захлестнула вышибающая душу из тела волна. Он почувствовал только, как Волдеморт, содрогаясь в нем, кончил следом. — Я люблю тебя, — повторил Том, целуя юношу в изгиб шеи. — Иногда… иногда мне с тобой хорошо, — ответил Гарри, в посторгазменной неге почувствовав желание хоть как-то высказать благодарность за подаренное удовольствие. — Это самое близкое к признанию в любви, что я от тебя слышал с тех пор, как к тебе вернулась память, — рассмеялся Волдеморт. — И я очень, очень этому рад.***
Дети появились на свет на исходе октября, чуть не дотянув до Хэллоуина. Колдомедик сказал, что дальше затягивать опасно — как для малышей, так и для Гарри. Поттер настоял на том, чтобы быть в сознании, когда его будут «разрезать, словно фаршированного рождественского гуся», как выразился он сам, и взял с Тома обещание, что это будет делать он лично — потому что пророчество обещало ему смерть от руки Темного Лорда, а не косорукого колдомедика (муж клятвенно пообещал отправить его восвояси после родов). — Ты всерьез считаешь, что я разрежу тебя мясницким ножом, а потом сошью нитками? — поднял бровь Том. — Как магл? — Ни в чем себе не отказывай, радость, — съязвил Гарри, день ото дня становящийся все раздражительнее из-за танцующих чечетку, не иначе, детей в животе. К чести Волдеморта, тот только хмыкнул, когда упражняющийся в магии Гарри направил поток Агуаменти прямо ему в лицо. Даже защищаться не стал, высушил одежду заклинанием и пошутил, что теперь не будет подходить к мужу без зонта. Полностью обставленная детская уже была готова к своим маленьким жителям, все необходимые припасы сделаны, дело оставалось только за родами. Гарри не стал сообщать Рону и Гермионе о своей беременности, решив преподнести новость постфактум. Лежа на накрытом простынкой столе, под напряженным, беспокойным взглядом Волдеморта, Поттер ощутил себя жертвой какого-то магического ритуала. «А ведь так и есть», — мысленно хохотнул он. Смотреть на, непосредственно, действие ему запретили, порекомендовав сосредоточить взгляд на чем-то нейтральном — этим предметом Гарри выбрал вычурную люстру на потолке. Не успел он пересчитать все ее подвески, как раздался детский плач. На два голоса. — Эй, — юноша повернул голову и увидел чрезвычайно ошарашенного Тома с орущим свертком в руках. Ненавистный Тики держал в руках второй. — Уже… все? — А ты ожидал родовые муки? — хмыкнул белый как полотно муж. — Прости. — Ты хочешь сказать, что вот это — дети? Живые дети? Из меня? — Гарри понимал, что от шока несет какую-то дичь, но не мог остановиться. — Из меня серьезно достали вот этих двоих? — он вскочил со стола, будто несколько минут назад его не разрезали и не вытаскивали двух огромных, по его мнению, младенцев. С удивлением увидел, что живот абсолютно сдулся и на нем не было ни единого рубца. — Хочешь посмотреть? — мягко спросил Том, принимая из рук колдомедика второй сверток. — Это… — Мальчик, — коротко подсказал Янус. — Да, это Ф-феб, — Гарри никогда бы не подумал, что услышит, как у Волдеморта дрожит голос. — Хочешь подержать, радость? Гарри осторожно взял в руки непонятный сверток и слегка отогнул краешек, за которым скрывалось сморщенное крошечное личико, напоминающее мордочку домового эльфа. Макушку существа украшали беспорядочно торчащие темные прядки. — Он и должен быть волосатым? — благоговейно спросил юноша. — Такое бывает, — пожал плечами колдомедик. — Кроме того, повторюсь — дети, зачатые с помощью магии, развиваются не так, как обычные. — Диана тоже волосиками вся в тебя, — хохотнул Том, показывая лохматую макушку второго свертка. — Надеюсь, хотя бы что-то унаследовали от меня. «Молю небо, чтобы не характер», — подумал Гарри.***
— Я никогда не думал, что стану отцом, — тихо сказал Волдеморт, склонившись над мирно спящими в колыбельке младенцами. — Никогда. — А я хотел детей, — признался Гарри. — Не таким, конечно, способом… но и так вышло неплохо, кажется. Они такие красавчики… — Они похожи на домовиков, — озвучил его настоящие мысли Том. — Это же пройдет? — Думаю, да, — неуверенно сказал его муж. — Я, знаешь ли, не имел особо дел с младенцами до этого. Нам определенно нужна толковая няня. Причем такая, которая не придушит в колыбельке детей Темного лорда. — Как будто кто-то посмеет, — фыркнул мужчина. — Кроме того, у них есть, кому защищать. Гарри молча продолжил рассматривать детей, не в силах поверить в случившееся. Они лежали зеркальным отражением друг друга, оба туго спеленутые, с одинаковыми выражениями на крошечных мордочках. — Теперь все изменится, верно? — тихо сказал Гарри. Том взял его за руку, крепко сжимая. — А ты как думаешь, радость? — вопросом на вопрос ответил он. — По крайней мере, пока дети не вырастут, — пожал плечами Гарри. — Ты был прав, я не смогу их бросить. А вместе с ними — и тебя. Теперь доволен? — Более чем, — в полумраке ухмыльнулся Том и приобнял Гарри за плечи. — Мы будем счастливы все вместе, любовь моя. Очень-очень счастливы.