***
кроме «танцев в тряпье» гостиниц в разрушенном городе не было, поэтому у кима просто не оставалось вариантов, кроме как вселиться сюда, где за барной стойкой стоял тощий рыжий парень, который язвил через предложение и бесил так, что хотелось использовать табельное. ким стоически терпел все его нападки, что бесило уже пацана, а вот на это смотреть было как-то по-садистски приятно. пацана звали куно, что он сам повторял, начиная этим каждую свою реплику, из-за чего ким просто не мог не запомнить, хотя точно этого не хотел. куно выглядел так, словно каждый раз, пропадая из поля зрения даже на секунду, закидывался наркотой; движения у него были дёрганые, он постоянно шмыгал красным давно сломанным носом и всё пытался кинуть в кима руками. деньги за несколько ночей сразу он вырвал резко и быстро; ким только начал протягивать их через стойку. дело, которое в участке отказался решить каждый, поручили в конце концов кицураги, как последней надежде. ким, стоя в кабинете начальника, только вздохнул и взял протянутую папку с жалкими пятью полупустыми листами. ни имени жертвы, ни способа убийства, ни подозреваемых. не было ничего, у кима по факту не было даже стартовой позиции, только заведение, из которого позвонили. звонившего, кстати, тоже не удалось распознать. ким, подъезжая к руинам, чувствовал надвигающееся отчаяние. если он вернётся, а дело не будет закрыто, это будет его первый провал как полицейского. за недолгую карьеру он успел заслужить всеобщее доверие и уважение, успешно и в кратчайшие сроки раскрывая все преступления, за которые брался. но вот это могло быть тем самым «незакрываемым», которых ему так не хотелось касаться. делу — и трупу — на это было плевать. и куно, который в расследовании помогать не спешил. скорее даже только мешал, толкая кима на неверные пути, которые приводили либо в тупик, либо к травмам, наносимым разъярёнными спокойствием лейтенанта громилами, либо к началу — сверкающему оскалу куно. ким, тем не менее, видел, что неимоверно бесил последнего, и это служило ему единственным успокоением и отдушиной. и поводом волноваться, как бы не полюбить бесить людей, хотя бы потому, что однажды это засадит киму пулю в череп или нож в бочину. вновь перебирая немногочисленные показания от ещё более немногочисленных свидетелей, ким курил на балконе, старательно удерживая столь ценные бумаги от сильных порывов ветра. вообще-то в номере есть вентиляция, но в первый раз, когда ким решил забить на выход на улицу — ночь была холодной, — куно прибежал к нему в комнату и, раскидываясь слюной, наорал, ясно дав понять, что курения в своём «отеле» он не потерпит. ким хотел поспорить, что чувствовал запах дыма на первом этаже из-за закрытой двери зарезервированного зала, но решил умолчать, чтобы не схлопотать на своём лице ещё больше биоматериала пацана. хотя походы покурить на балкон полностью его не спасли — куно всё равно бегал каждый чёртов раз к нему и придирался, прекрасно видя, что дым в номер не тянет. вот и теперь ким краем глаза видел, как куно заходит в комнату и, найдя кима взглядом на балконе, цепляет на веснушчатую морду своё излюбленное выражение «короля» этой дыры. как же он бесил, сил нет. вот бы стереть эту ухмылку с тонких губ ударом кулака в жёсткой кожаной перчатке, чтобы не повадно. куно наверняка начнёт свою тираду с идиотского «сколько раз я повторял…?!» — да твою же мать! — прозвучало, как только куно вывалился на балкон. что-то новенькое. он хватает кима за ворот куртки и притягивает почти вплотную к своему лицу, чтобы проорать уже знакомое: — сколько раз я повторял?! и ему совершенно плевать, что это можно считать нападением на офицера полиции при исполнении. куно похуй. он плюётся киму в лицо, но киму так-то тоже похуй. лейтенант смотрит, приподняв брови, в удивительно для этого мира зелёные глаза — хотя погодите, одна радужка чуть отливает жёлтым — и даже не вслушивается в поток ругательств. однако в какой-то момент куно теряет контроль над своим языком и пропускает: — …приходишь такой охуенный, игноришь меня, в хуй не ставишь… это уже интересно. ким думал, что только в неприязни к полиции дело, но, оказывается, куно просто обижен, что его «авторитет» стёрли в пыль одним присутствием. с этим можно поработать. ким пускает во взгляд каплю заинтересованности, что ожидаемо затыкает пацана. не надолго, правда. — хули вылупился, очкозавр? — из-за огромного количества рыжих точек на скулах сложно распознать, но куно действительно краснеет. чуть-чуть. его щекам ещё далеко до носа. ким опускает плечи, расслабляется, игнорирует теперь не куно, а настолько близкое его к нему положение. это не имеет значения сейчас. — игнорирую? — он склоняет голову к плечу. — а что мне ещё делать с таким несносным ребёнком? бить? может, тебя отшлёпать? или, быть может, ты хочешь, чтобы я наоборот перед тобой как собачка скакал? это буквальное самое большое количество слов, что ким сказал за время своего пребывания в «танцах», и это ставит куно в тупик. ким откровенен и уверен в своих выводах. куно мысленно добавляет, что ким охуенно горяч, даже если раньше сравнивался только с мутным грязным айсбергом. его авторитет, как хозяина единственного на город более менее приличного — и целого — здания, ким растоптал, просто появившись на пороге главного зала, осмотрев его от стены до стены своими не выражающими ничего чёрными глазами и просканировав каждого посетителя. куно оказался просканирован тоже и наверняка сразу же внесён в чёрный список, не успев рта раскрыть. это вывело из себя. копа надо было поставить на место, куно должен был показать, что его здесь не жалуют и, если он прикажет, его тут же выволокут на улицу и обоссут его блядскую мотокарету. куно не приказал. сперва нужно было сделать что-то самому. не получилось. ким все его попытки подстегнуть на перепалку пресёк презрительно прищуренными глазами. всю неделю после куно не мог спать, закидывался спидами, выдумывал новые издёвки. и всё без толку. куно стало похуй — хотя и было до — на трупак, валяющийся на заднем дворе, а вот киму похуй не было. лейтенант носился по городу, расспрашивал жителей, в общем, бесил своим быстрым шагом, раздражающим глаза. его ярко оранжевая куртка была самым заметным в заведении пятном, даже диско-шар не мог затмить её. под его светом куртка даже, казалось, светилась только больше, будто соревнуясь. и одерживала победу. а ким иногда снисходил до простых работяг, пришедших пропустить стаканчик, и изучал свои записи прямо в зале, за одним из длинных столов, не замечая не то что куно, даже грозных мужиков, нависающих над ним. никто в городе не любил полицию и все хотели, чтобы ким съебался как можно скорее, как-то упуская, что могут ему в этом помочь, хотя бы не огрызаясь на стандартные вопросы и помогая тем самым следствию. на третий день куно осознал, что сам бы помог, если бы знал хоть что-то. ким выглядел в городе лишним. такой чистый, изящный, какой-то слишком утончённый для полиции, вообще не был похож на человека, способного уложить двухметрового громилу на лопатки или самостоятельно арестовать оказывающего сопротивление. но громилу он уложил, чем и заставил куно сомневаться в невозможности второго. ким, блять, просто был. появился в его заведении как гром среди ясного неба, ослепил остатки здравого рассудка и вымыл способность куно мыслить в принципе. и теперь сидел перед ним с ебалом до того спокойным, что только-только вернувшийся рассудок вопил, чтобы куно бежал от этого ублюдка подальше. а куно? куно выкрикивает что-то вроде: — да чтоб ты сдох… и тянет за ворот оранжевой авиаторской куртки ещё, чтобы впечататься в тонкие губы так тупо, как может только он. смазано, слишком жёстко. и осознать абсолютное отсутствие ответа. он скорее отбрасывает себя, чем отходит. действие наркотиков ещё не прошло, хотя проёб конкретно прочистил мозги, и движения рваные. более рваные, чем обычно, замечает ким. ему такие порывы знакомы; проститутки, с которыми ему приходилось общаться во время расследований, пытались таким образом сбить его с толку, не дать добраться до своих клиентов, но именно это и помогало киму быстрее добраться до подозреваемых и отдать их под трибунал. можно сказать, отсутствие ответа это не осознанная реакция, а рефлекс… но куно знать об этом не стоит. как и того, что ким просто очарован его стремительно краснеющим лицом и ставшими ещё ярче на этом фоне глазами. пацан вылетает из номера за пять секунд, матерясь на смеси из английского и французского. его пробившийся акцент кима тоже очаровывает. лейтенант остаётся на балконе ещё некоторое время, пока сигарета, сгоревшая до фильтра, не обжигает пальцы. он выбрасывает её, затушив о подошву сапога, и ловит за самый уголок лист с сегодняшними данными по делу, уносит планшет в номер. и возвращается на балкон, чтобы выкурить ещё одну сигарету. куно бы сейчас попиздеть с кем-нибудь. распиздеться, вернее, что он так жалко втюхался в полицейскую крысу, но, если кто узнает, авторитет его не только в глазах кима упадёт, даже если никогда и не поднимался, но и в глазах буквально всего мартинеза. сплетни, особенно такие охуенные, разносятся быстрее пули автомата. пожалуй, единственным человеком, которому куно доверяет, остаётся куна, но даже она вполне может растрепать такое. это ведь какая новость. наш стойкий как алмаз, ебавший весь мир куно ослабел настолько, чтобы влюбиться! об этом должен узнать каждый! без исключений! нет, куна не вариант. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: ты знаешь, кто тебя никогда не предаст. — завались. не сейчас. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: неужели? как жаль… [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: он курит ментоловые. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: ты почувствовал вкус. — да блять! куно ебал. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: ты не вывезешь без вкусненькой таблеточки амфетамина. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: давай. всего одну. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: а потом… — что? что потом? [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: а потом можно к нему вернуться. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: да. он ведь мог тебе ответить. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: ты видел, что он не хотел тебе не отвечать. — заткнись. куно почти уже тянется за пакетом под стойку, когда перед ней появляется женщина. она что-то говорит, протягивает деньги (на две ночи ровно), но куно поебать. он отдаёт ей ключи и велит проваливать. настрой, впрочем, сбился. это к лучшему. до полуночи оставалось не так много времени. куно, конечно, мог бы пойти попытаться уснуть, но что-то подсказывало, что он не сможет. «что-то» это блядский ким кицураги, который решил спуститься в зал и перекрыть проход на лестницу. он буквально усадил куно взглядом обратно на жёсткий стул за стойкой, а сам подошёл ближе. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: доебётся. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: сам. как будто куно и так не понял. куно, блять, ещё не настолько тупой и беспомощный, чтобы не осознать, что он в жопе. — посмеяться припёрся? — спрашивает он, как только ким оказывается в радиусе слышимости. — нет, — тот снова склоняет голову к плечу. он на удивление в хорошем расположении духа. безусловно, ведь ему крайне приятно, когда куно не вопит в лицо. кроме этого мягкого «нет» ким больше ничего не говорит. наслаждается тишиной, а куно не может взять себя в руки и снова послать копа на хуй. в этот раз ему кажется, что ответ ему дадут. и он будет отвратительным. отвратительно заманчивым. ну блять. — куно, — говорит лейтенант. куно в трихуе. впервые эта крыса зовёт его по имени. и звучит он так… мягко. почти издевательски. почти. у куно, кажется, начинает дёргаться нога. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: не кажется. — хули? [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: ну зачем ты так? — ты можешь… — ким подбирает слова. это как подходить к бездомному коту: надо осторожно, выверяя каждый шаг, без резких движений и никаких громких звуков. скоро, впрочем, ким бросает эту идею и спрашивает в лоб: — рассказать мне, чем именно я тебе понравился? какого хера. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: можешь не врать. любой ответ его устроит. чем именно? во-первых, ким охуетельно красив. во-вторых, ким пиздато говорит (куно слышал его разговоры с рабочими). в-третьих, ким игнорировал его. выводил из себя, заставлял думать, как бы так изъебнуться, чтобы вывести из себя и его — этот ёбаный айсберг. занял собой все мысли, которых и без того никогда не роилось много в рыжей башке, а с его появлением, куно стал пытаться построить логические цепочки, понять, какой будет реакция на то или иное, но ким не оправдывал ожиданий. и надежд. а куно не любил сдаваться. как-то так. вывалить это всё значило показать киму беззащитное брюхо. перевернуться, поджать лапки и ждать, когда это брюхо вспорят. поэтому куно ограничивается простым но всеобъемлющим: — ты охуенный. [ЭЛЕКТРОХИМИЯ]: как ты уже ему говорил. ким задерживает на секунду дыхание. чего он не ожидал, так этого ответа. куно хмурится, чувствуя под спиной мокрый бетон. его шкура, проеденная блохами, не спасает от холода. и уж точно она не защитит от клыков этой псины. которая вместо укуса длинно мягко проводит носом по почти голой коже живота. куно вздрагивает. на деле ким сказал: — с этим можно работать. фраза на полицейском языке, выражающая одобрение. и ким улыбается. едва заметно, но куно под спидами и видит слегка приподнятые уголки губ. это была ловушка. наглая, жестокая, больно ударившая по голове ловушка. но последствия в неё попадания куно нравятся. куно не мазохист, не любит унижаться, не любит просить. но прямо сейчас поскулил бы, чтобы всё это всё-таки кончилось и ким уже нормально выдал вердикт. — пиздуй к себе, — не выдерживает куно. — а ты зайдёшь? да куда он, сука, денется.***