Тебе нравится скорость?

Зачем он туда ехал? Ответов на этот вопрос было много и все они роились в голове вместе с похожими вопросами, порой странными восклицаниями и даже некоторыми сомнениями. Ещё не поздно было повернуть назад, пока на светофоре горит красный, а он нетерпеливо сжимает в руках руль своего красного байка. В голову должен был дуть ветер, но шлем преграждает путь охлаждающим потокам. А жаль. Возможно, именно ветер бы освежил его мысли, взболтал их с нужной силой и дал путь новым размышлениям. Потому что зацикленные в голове вопросы не есть хорошо. Ещё хуже — сомневаться, когда ты уже видишь на горизонте нужное здание и краем глаза ловишь табличку, которая улыбается тебе в лицо знакомым адресом. На самом деле, была настоящая причина, по которой Дмитрий решил поехать на сходку «любителей авто», а также была фальшивая. Фальшивая тоже была правдивой, но всего лишь наполовину. Если верить придуманной в голове истории, Дима хочет узнать новых людей и подружиться с ними, поскольку всегда рад новым знакомствам. И разве не нужно искать новых друзей с теми же увлечениями, что и у тебя? Возможно, именно те люди в этом отдаленном баре станут его хорошими друзьями или, по крайней мере, приятелями в будущем! Возможно, именно они поймут его счастье от одной лишь скоростной поездки, постоянное бормотание про детали тех или иных машин, а также они смогут понять его внутренние переживания. Если быть честным с самим собой, Дима отчасти понимал, что… всего этого не будет. Он человек не замкнутый и точно не одиночка, не в своей компании он не чувствует себя слишком уж некомфортно, тем не менее, у него никогда не получалось налаживать слишком длительных контактов с теми людьми, с которыми он познакомился на каких-то фестивалях, сходках и уж тем более в клубах. До здания оставалось всего ничего. Колеса шуршат под сухим асфальтом, издавая приятный для ушей звук, но Дима начинает затормаживать, теряя привычную и такую любимую для него скорость. В итоге, к зданию он подъезжает едва ли на скорости мопеда, а когда всё-таки останавливается, то начинает снимать шлем с особой медленностью. Он припарковался не так близко, но уже отсюда слышит играющую внутри музыку. Он не знает, что это, но похоже на особый тип «рокерской попсы» — это когда ты включаешь рок, но на самом деле не особо разбираешься в этом жанре и включаешь что попало. Кажется, он уже знает, что ждет его внутри. Чересчур яркий свет, контрастирующий с приятной темнотой ночи, кричащие и смеющиеся люди, которые смеются над чем-то, чего ты не понимаешь и не поймешь, ты ведь не был с ними уже как минимум два часа, с момента начала «собрания». Потом будет барная стойка и услужливый бармен или барменша, которые порядком устали от этих пьяных сходок, но ничего не могут поделать, им же платят за это деньги. А потом… возможно, следующие часы с ним будет сидеть лишь одно одиночество, возможно, к нему решит присоединиться немного полный или немного накачанный мужчина, обязательно с татуировкой на руке, груди или лице, он вытрет свои усы от алкоголя и протянет Диме руку, чтобы представиться. Затем он начнет говорить про свои машины — любимая тема, Дима готов слушать про машины очень и очень долго — но затем он перескочит на какую-то слишком неинтересную и тягомотную тему, вроде обсуждения своей жены или даже друзей, или работы, или чего-то ещё… Очевидно, что ему лишь нужно выговориться, так что даже обмен контактами не спасет их дальнейшие разговоры. А затем Дима уедет. Так зачем же тратить время, если всё так предсказуемо? Мужчина, одинокий на стоянке и слегка одинокий (он в этом не признается ни за что) по жизни, долго смотрит на отражение фонаря в своем шлеме, а затем прислушивается к музыке. Есть подозрения, что он давно был фигурой немного мечтательной и именно мечта, а точнее, надежда, всегда вела его вперед, несмотря ни на что. Именно надежда на «что-то», даже не совсем осмысленное, заставляет его оставить свой байк и направиться к выходу. Он не угадал со светом. Он думал, что свет будет ярким, теплым, желтым, но тот оказался другим — сине-фиолетовым, ночным, успокаивающим. За барной стойкой стоял не щуплый парнишка, а полный мужчина, который улыбался всем и вроде как улыбался искренне. Люди не смеялись громко, но улыбались друг другу. Музыка играла оглушительно громко и, оказавшись в этой атмосфере, Дима даже не счел её слишком плохой и попсовой, как показалось ему на первый взгляд. Многие уже расселись по столикам, но за неимением знакомого лица, Дима направляется туда, куда и направлялся в своих мыслях. К его большому сожалению, к нему совсем скоро действительно подходит человек, похожий на того, которого он себе представлял. Вот только он не начинает сперва говорить про машины, а начинает говорить про это место. Что вот, мол, клуб организовали и даже распространили информацию во всех социальных сетях, а ты как нас нашел? А как зовут тебя? И кем работаешь? Думаешь вступить? Приходится включать защищающуюся сторону себя и отбиваться от всех вопросов, как от атак в компьютерной игре. Вот только сам не знаешь, чем ударять, кроме каких-то глупых уточнений. Мужчина уходит спустя полчаса, сказав, что увидел кого-то из знакомых. До этого они говорили о лучших моделях грузовиков, а до этого о лучших советских моделях, и у Димы в прямом смысле этого слова горели глаза. Машины были для него не просто увлечением, а даже в некотором смысле смыслом жизни. Вся его жизнь была будто бы посвящена четырехколесным монстрам, которые могли одновременно подарить человеку лучшее наслаждение и власть, но также могли сослать его в худшее место в мире. С этим нужно было быть аккуратнее, но Дима правда был аккуратен. Лишь иногда он давал себе поблажку, и то это было в пригородах, и он сто раз посмотрел во все стороны, чтобы никого не сбить или не помешать проезду!.. В общем, сейчас его участью действительно стало сиденье в одиночку, и понимание этого сразу заставило Дмитрия поникнуть. Кажется, что он уже исчерпал свой лимит хороших диалогов, выразил достаточно восхищения и теперь пришла пора погрустить, а потом собирать себя в кучу и выходить отсюда. — Эй, полегче, мужик! Откуда я знал, что тебя такие шутки так легко заводят? — послышалось со стороны высоким голосом. Эту фразу Дима часто мог услышать в таких местах и личности, которые их произносили, в голове сразу же становились пассивными агрессорами, которые так и норовят подколоть каждого человека в помещении. — Да ладно тебе, ухожу уже! Господи… За громкой музыкой едва можно услышать шаги, но Дима чувствует приближение со спины. Может, он просто догадывался, что человек, чьи фразы прозвучали из-за соседнего столика, за неимением больше слушателей проскользнет сюда. А может, интуиция направила его на такое умозаключение. — Хэй, ты тут про тачки с кем-то затирал? — слышится справа и Дима, даже не поворачиваясь, может понять, что вопрос обращен к нему. Даже когда они находятся в помещении, где каждая компания должна затирать про тачки. — Да, — коротко отвечает он, бросая небольшой взгляд на парня рядом. Тот смотрел прямо на него. Не нужно давать ему возможностей, чтобы как-то подшутить над собой. — Клево, — отвечает наконец парень, до этого, видимо, ждавший большего, а потом добавляет: — Тут мало кто про них разговаривает. Вот я и заинтересовался, когда услышал. — Что? — Дима даже не сразу понимает, на что среагировал первым. Что — почему здесь не разговаривают про машины, когда это автоклуб? Что — почему этот парень заинтересовался и неужели он подслушивал? — Что в этом клевого? Не знаю, ты мне скажи, — незнакомец вообще выбрал третий вариант и теперь Дима посмотрел на него полностью. На его лице была игривая улыбка, но не слишком самоуверенная, даже смущенная в какой-то степени. Он будто бы ходил по льду, но не знал, когда тот треснет. А ещё в его руке был бокал. Бокал с обычной водой. — Ты… Что ты хочешь от меня? — Дима нахмурился. Сейчас ему очень хотелось достать свои солнцезащитные очки и спрятать глаза, но он пересилил это желание и постарался выглядеть уверенным, чтобы стоять на своем. — Хочу поговорить, разве не очевидно? — цокнул парень и игривая усмешка пропала ненадолго. — Неужели тут все должны быть такие скучные? Этого не говори, то не делай… Я думал, что пришел на тусовку, где все увлекаются… Я не знаю, тачками? А в итоге я только и слышу, что разговоры про женщин, алкоголь, политику и прочее, и прочее. А ещё тут действительно много хамов. Вот ты, например. — Я? — Нет, я, — ответил парень и раздраженно поставил бокал на стойку. — Нет, ну ты перестанешь вопросами в меня кидаться? Сам же от них страдал минут десять назад. Ах, так он действительно слушал! Причем, кажется, с самого начала. — Я… Ладно, ты прав. Я просто не ожидал такого, — можно показать рукой прямо на парня, потому что именно такого человека Дима не ожидал больше всего, даже не включал в свой сценарий в голове. — Да я уже понял, — они долго смотрят друг на друга. Парень мнется на своем сиденье, но быстро понимает, что Дима не будет продолжать диалог без какого-то пинка. — Как тебя зовут? Как его зовут? Но это же неважно. Это забудется. Сотрется из памяти потихоньку вместе с разговором. На всякий случай Дима называет то имя, которым записан в социальных сетях — так будет меньше вопросов, а затем меньше мороки. — Джо, — он отвечает достаточно уверенно, но с некоторой запинкой. Парень смотрит на него с подозрением, и облокачивается на стойку. — Хорошо, тогда я Сода, — его взгляд невозможно прочитать. — Тогда? — Да. Ты ведь назвал ненастоящее имя. Значит, и мое будет ненастоящим. Как там, глаз за глаз? — Ага, клык за клык… — передразнивает его Джо, поскольку не понимает сути претензии. Точнее, не понимает, как он ухитрился узнать? Этот человек, с которым они знакомы две минуты. Не то, чтобы хотелось знать его настоящее имя, просто это кажется… нечестным. Дима привык общаться с людьми и называть их по реальному имени, даже когда к нему обращались не так. Но что это за… Сода? Кто вообще себя так называет и по какой причине? — Ладно, Джо, — переводит Сода тему, ловко хватаясь за свой бокал и за интерес Димы. — Ты так и не назвал свою любимую советскую модель. А ещё этот мужчина неуважительно прервал тебя на твоем рассказе, поэтому… Я разрешаю тебе говорить. Дима любит говорить, но сейчас он замолкает. — Ты мне разрешаешь? — переспрашивает он. — С какой стати? — А нужно запретить? Ха, ты ещё смешнее, чем я думал. Дима захлебывается в возмущении и хочет определенно поспорить с человеком напротив. Почему это он «смешной»? Нет, это, конечно, должен быть комплимент, но из уст этого Соды звучит скорее, как насмешка. И вообще- — Мне тоже нравится ощущать скорость во время поездки. Это завораживает. Дима непозволительно быстро вновь обращает свои глаза на лицо Соды. Он говорит без улыбки и смотрит прямо, что кажется довольно искренним. Дима не помнит, проговорился ли он насчет этого фактора в разговоре с мужчиной или по нему заметно, или Сода просто хороший психолог, или удачливый гадалка, но… Появляется такое чувство, будто он действительно хочет поговорить с Димой о том, за чем он сюда изначально пришел. И это настолько неожиданно, что даже поражает. Дима и без Соды догадывался, что в таких клубах редко кто говорит о самом увлечении. Это просто повод, чтобы собраться, чтобы найти людей и поговорить с ними, вывести их на долгий разговор о других вещах, либо же самому поговорить о чем-то важном для тебя. Сода же создал поначалу впечатление не очень хорошее. Тем не менее, своим типом диалога и настырности он смог пробить невидимый щит Джо, который тот выстроил, сам того не понимая. — Тебе нравится скорость? — И Джо даже начинает чувствовать себя увереннее, он расправляет плечи и садится прямо, в его голове снова рождаются тысячи разных фраз, которые он готов сказать по поводу своего увлечения. — Да, — и Сода жмет плечами, улыбается кратко, молча и тихо передает Диме управление их дальнейшим диалогом. Но Дима почему-то молчит. Прямо сейчас он обдумывает весьма импульсивный поступок, о котором точно пожалеет позже. Однако кто не рискует, тот не пьет шампанское, верно? А машины можно обсудить с легкостью по дороге… куда-нибудь. Ну, или после дороги. В конце концов, сидя на мотоцикле, много что не обсудишь. — Хочешь проехаться со мной? На мотоцикле. Сода поднимает брови удивленно, но он находится в состоянии удивления ровно одну секунду. После этого он снова жмет плечами и с большой легкостью кивает. На улице заметно похолодало и Дима чувствует это, стараясь не вздрогнуть, слыша, как за ним закрывается дверь этого клуба. Обычно название «клуб» не выносит для мужчины ничего хорошего, кроме головной боли на следующее утро и ощущения тягости на сердце. В этот раз… Дима выходит с кем-то. И да, это не девушка и не особо объект его интереса, но тем не менее… Это парень, который готов его выслушать. Или делает вид, что готов выслушать. Хотя для того, кто лжет, он слишком… он просто не похож на того, кто стал бы лгать или притворяться. — Прости, я не захватил с собой второй шлем, — говорит Дима и пытается сказать это спокойно. Как только он осознает этот факт, он хмурится и внимательно смотрит на Соду. Похож ли он на рискового человека? — Ничего страшного, нам же… недалеко ехать? — спрашивает он и делает паузу, а затем сам заполняет её. — В любом случае, меня это не беспокоит. Мне тогда придется… уткнуться в твою спину, чтобы ветер не бил в лицо, — они стоят в темноте, Сода говорит последнюю фразу с долей смущения в своем голосе, однако не отворачивается. Диму эта мысль и позиция смущает тоже, однако он не может предложить ничего иного. Он кивает и садится на байк, чувствуя, как его сердце то ли ускоряется, то ли наоборот, бьется как можно меньше, будто пытается «слиться с природой», иными словами, перестать существовать. Со словами Соды он также понимает ещё одну важную вещь — он ведь не выбрал конечную точку. Да, он хотел прокатить парня, просто чтобы показать ему скорость, раз уж они… оба любят её, однако так далеко он не думал думать. Да и вообще… вдруг этот парень посчитает его сумасшедшим или глупым, или просто подумает, что он спятил, когда они закончат? Но он ведь уже согласился, верно? Значит… Он всё-таки заинтересован. И, наверное, не стоит терять этот чужой интерес, точно не впустую, не попробовав. В конце концов, это первый раз за долгое время, когда Дима находит кого-то, с кем готов разделить поездку на байке. И парень всего лишь сказал ему несколько предложений! Зато каких!.. Мало от кого в нынешнее время услышишь слова: «ну давай, продолжай свой очень детальный и эмоциональный разговор про вещь, которую любишь», особенно такое не услышишь от незнакомца. Парень мешкает какое-то время, а затем садится на сиденье к Джо, сразу же откидываясь назад и начиная держаться руками за сидушку. Дима спиной чувствует, что сейчас ему не очень комфортно, но язык не поворачивается сказать, чтобы тот обвил его руки вокруг живота. Это будет слишком близко и… некомфортно, правда ведь? Дима уже чувствует себя не очень хорошо из-за того, что посвящает незнакомого человека в самое важное дело в его жизни, так что рисковать и делать шаг дальше он пока не готов. Он заводит мотоцикл, откидывает ногой подножку и вновь слышит шуршание колес под асфальтом. Довольно быстро они выезжают с парковки и, так как место тихое и немноголюдное, Дима разгоняется практически сразу же. Сода за его спиной то ли вскрикивает, то ли начинает громко дышать, но в итоге он стискивает свои зубы и держится руками крепче. Джо, конечно, не собирается убивать его и понимает неуклюжесть всей ситуации, так что разгоняется лишь на такую скорость, которая будет приемлема для них обоих. И это… не очень быстро. Не слышно жужжания ветра так сильно, как хотелось бы, здания можно разглядеть и даже заметить в них некоторые детали, перед глазами ничего не смешивается. Однако он чувствует, что Сода сидит сзади и чем дольше они едут, тем более расслабленным он становится. В какой-то момент Дима останавливается на светофоре и рука Соды падает на его плечо — горячая и прожигающая даже сквозь жилетку. Сначала Джо думает, что это случайность — была быстрая остановка, а Сода всё-таки не может идеально держаться за сиденье, но потом он понимает, что его хлопают по плечу и привлекают внимание. Он поворачивается наполовину, чтобы слышать, что его «собеседник по скорости» хочет ему сказать. — Остановишься у магазина? Дима кивает и уже через пять минут они стоят в прохладном помещении какого-то универмага. Сода наклонился над холодильником, в котором содержатся все молочные продукты, но Джо даже в нескольких шагах от него видит, что он пытается яростно выбрать себе сырки. Он отодвигает руками все «неправильные» по его мнению коробки и долго копошится, чтобы наконец вылезти из этого холодильника с количеством сырков, которое превышает число десять. Дима не собирается спрашивать, зачем ему столько. В руках он держит пачку макарон и пачку с сосисками. У него вообще скудный выбор в еде, но главное, чтобы было хоть что-нибудь. А если добавить к макаронам кетчуп, то, считай, почти как блюдо в ресторане. Паста с кетчупом — красивое название. Вместе они подходят к кассе и Сода проходит первым. Кассирша смотрит на него недовольно, с его-то большим количеством сырков, но в итоге пробивает каждый из них и озвучивает цену. До этого парень просто смотрел на неё и только сейчас спохватился, начиная искать деньги. Когда он обшаривает свои карманы — штанов и куртки — и ничего не находит, он жалостливо смотрит на Диму. И Дима, как настоящий джентльмен, кашляет и просить пробить его продукты следующими, чтобы он смог оплатить всё. — Тебе не стоило, — улыбается Сода счастливо, благодаря Джо, когда они выходят на улицу. — Не стоило, но если бы я этого не сделал, то ты бы обиделся. — С чего бы это? — спрашивает Сода, ухмыляясь. Своей ухмылкой он явно дает понять: «да, я бы действительно обиделся». — Почему ты решил поехать со мной? — вместо ответа спрашивает Джо серьезно, пока они идут к месту, в котором оставили мотоцикл. — Ты предложил, — пожимает плечами Сода и смотрит так, будто это очевидно. — Да, но почему ты согласился? — Почему я должен был отказываться? — Потому что я незнакомый тебе человек? Потому что тебе это неинтересно? Потому что… не знаю, у тебя есть друзья или кто-то, кто ждет тебя дома? — перечисляет все варианты Джо, но Сода начинает хихикать. — Стой-стой… ты действительно думаешь, что у меня кто-то есть и вместо этого я провожу своё время в отстойном автоклубе? Дима молчит на это, действительно задумываясь. — И мне интересно, я разве об этом не говорил? А по поводу незнакомцев… Что ж, мама действительно говорила мне не садиться в машину к бородатым дядям, но у тебя мотоцикл, так что… Дима не выдерживает и улыбается, выпуская воздух через нос. Всё-таки… Этот Сода забавный. Не в плохом смысле, а в очень странном и завораживающем. Он обычный человек, но его манера говорить полушутливо почти всё время, его непонятный и гибкий характер… И похоже, что он тоже свободолюбивый, то есть стремится к какому-то идеалу свободы, который, конечно, никогда нельзя будет достичь. Это, и то, что он самостоятельно проявляет к Диме интерес, похоже и есть ответ на внутренний вопрос: «Почему Дима предложил ему прокатиться?». Они садятся на мотоцикл, но Дима медлит перед тем, как надеть шлем. Он долго раздумывает и только когда Сода бросает на него вопросительный взгляд, он делает вид, что кашляет и вполголоса говорит: — Ты можешь держаться за меня, поедем быстрее. Сода удивлен, это видно по его изогнутым бровям, но он кивает и вскоре Дима чувствует прикосновение чужих ладоней к своим бокам. И это… не доставляет никакого дискомфорта. Не смотря на то, что руки у Соды горячие, а на улицах и так душно, в некотором смысле это даже расслабляет. Дима давно не ездил с кем-то вот так. Сейчас он ощущает присутствие Соды ещё больше, что вновь заставляет его думать интенсивнее, когда они выезжают. Он думает о свободе и о том, как сильно она ассоциируется у него со скоростью. Свобода мимолетна и недостижима, она как журавль в небе, который постоянно улетает вверх, всё выше и выше, и его не догнать. Когда ты разгоняешься, ты начинаешь приближаться к этому журавлю. Дима каждый раз рискует, ускоряясь, и он берет риск на себя прямо сейчас. Он знает, что позади него человек, за которого он несет ответственность, но он не может остановиться и в итоге выжимает на большую скорость. Они выезжают за спальные районы города, едут по прямой и пустой дороге, и мысль разогнаться ещё больше витает где-то в воздухе. Когда Дима делает очередное усилие, нажимает на газ, он чувствует, как Сода прижимается к его спине своим лицом. Он обнимает его полностью, скручивая руки вокруг живота и крепко держится. Дима… чувствует, как Сода трясется, но он не уверен. Он может чувствовать лишь жар его тела и вскоре мысли о свободе меняются со скоростью света. Что если свобода это не скорость, а… чужое дыхание, чужое присутствие, крепкие объятия, как знак того, что это больше не чужое, а какое-то родное слишком. Дима знаком с Содой меньше трех часов, но сейчас он мчит на скорости выше ста километров в час, что весьма нездорово и опасно, но в этой опасности, в этой бочке адреналина он также чувствует чужие руки. В этой бочке он сейчас не один, нет времени, чтобы думать о глупой свободе или глупой скорости. Есть время для того, чтобы думать о том, могут ли эти руки сжимать тебя так крепко, когда вы стоите со скоростью ноль километров в час и смотрите на стоящие рядом здания? Есть ли смысл в том, чтобы останавливаться? Есть ли смысл в том, чтобы больше не мчаться вперед? Диме становится слишком душно и он поворачивает в самом удобном месте, чтобы ненадолго остановиться. Небольшая передышка. Он снимает шлем и Сода присвистывает ему. — Да уж, вот это ты разогнался, — смеется он и непонятно, дрожит ли он от смеха или… от чего-то другого. — Спорим, что я могу быстрее? — Ты хочешь сесть за руль вместо меня? Глаза Соды загораются огнем. — Может, хочу, — он говорит хитро, уже ожидая разрешения. Дима смеется с его выражения лица — уморительно наивное. — Нет, — он говорит, — ни в коем случае. Ладно, Сода, — он растягивает его непривычное имя, — куда тебя отвезти? Сода затихает полностью. — Отвезти меня?.. — Ну да. Я уже заплатил за тебя, мы вместе проехались на байке, теперь я должен сопроводить тебя домой, как настоящий мужчина. — Ну да, — передразнивает Сода слегка писклявым голосом и им же продолжает, — я же тебе любая девушка, которую можно встретить в клубе. — Эм? — Дима смущается, не понимая, к чему был намек. Сам он пошутил, очевидно… — Если хочешь быть настоящим мужчиной, то почему не пригласишь к себе на чай? Ну, или на макароны с сосисками. Сода не перестает удивлять. Вот действительно, ни соль, ни сахар, а самая настоящая сода — не поймешь, какого вкуса от него ожидать. С одной стороны кажется пресным, с другой… — Так мы поедем к тебе или нет? — Это уже не звучит, как простое предложение, — пытается отшутиться Дима, но Сода продолжает пристально на него смотреть. — Ты действительно настаиваешь? Ладно. Но я не то, что бы готовился к гостям. Дима действительно не готовился. Выезжая, он оставил свою квартиру в состоянии наполовину бардака, на другую же половину он потихоньку смещал весь мусор от половины первой. Так что, перед тем как Сода зашел в квартиру, Дима попросил его немного подождать. Его пятисекундная уборка не сделала много красоты, но по крайней мере он убрал все носки под кровать и закинул все лежащие вокруг вещи в шкаф. Сода, внимательно оглядываясь по сторонам, зашел в чужой дом. Джо хотел провести его сразу на кухню, но любопытство Соды медленно вело его по коридору, по пути заставляя заглянуть во все имеющиеся комнаты. — Хей, кто тебе разрешал? — возмущается Дима, когда Сода уже хочет открыть дверь в спальню, но тормозит. — Ну, ты не запрещал, — он улыбается хитро, как улыбается всегда, когда нашел какую-то лазейку в их разговоре. — Не думал, что тебе нужно говорить вслух. Это же этика! — А ты что, внутри хранишь скелетов? Или любовников? — Ага, — Дима недовольно скрещивает руки на груди, — вместе с любовницами. Пойдем на кухню, раз уж ты сам позвал себя на чай. Сода цокает, явно недовольный тем, что его в чем-то обвиняют. Он сам сюда себя не звал! Он просто намекнул, что таким образом они могут продлить их времяпрепровождение, поговорить больше. Дима ни за что бы не предложил такое, только если бы Сода не упал с мотоцикла и не поранился, но… такой вариант воплощать в жизнь не хочется совсем. Какое-то время на темной кухне, в которой свет загорается лишь над плитой, царит полное молчание. Джо молчит, потому что ему нечего сказать, а Сода молчит, потому что ждет начала от Джо. Они не пересекаются взглядами и Дима всеми силами пытается игнорировать интенсивное дыхание, пытающееся привлечь к себе внимание. Он не приглашал его сюда, он не виноват в том, что этот придурок — а Сода всё-таки придурок — настоял на своем и теперь они оказались в этой неловкой ситуации. Странно лишь то, что Дима сдался так быстро и разрешил незнакомому человеку быть здесь, но… Он не хочет признавать, но он правда поговорил бы с Содой чуть побольше. И, очевидно, если они разойдутся, то этого не случится больше никогда. Поговорить… Да, наверное, не стоит упускать то время, которое они имеют. — О чем ты мечтаешь? — Ты сделаешь мне чай? Они произносят в унисон, оба уставшие от того, что им приходится ждать… чего-то. — Серьезно? О чем я мечтаю? Необычный вопрос для первой встречи, — хихикает Сода. — Необычная прогулка для первой встречи, ты не подумал? Решил держать планку, — Джо отвечает, улыбаясь ему в ответ, — давай сначала поедим, а потом чай. У меня должны были остаться какие-то печенья, но не обещаю, что хорошие. Сода кивает. Дима возвращается к тому, чтобы следить за тем, как закипает вода. Это лучше, чем пытаться рассмотреть в глазах Соды ответы на его внутренние вопросы. А глаза у него… Они почему-то говорят больше, чем их владелец. — Так о чем ты мечтаешь? — переспрашивает Дима. — Да я не знаю, — через какое-то время обреченно вздыхает Сода. — Насколько мечты должны быть далекими? Насколько выполнимыми? Может, ты сейчас подумаешь, что я дурак, только потому, что я мечтаю поесть. Джо удивляется, хмурясь и молчаливо задавая вопрос: «Твоя мечта действительно простая еда?» — Это было сравнение, — смущенно бормочет Сода. — Короче, я не знаю. Он лезет в свои карманы и достает оттуда сырки, разворачивая и съедая один. — Эй, я почти приготовил! Нельзя есть сладкое перед макаронами! — Ха, а ты бы отлично сыграл роль матери, — улыбается Сода передними зубами и показательно съедает ещё один сырок. — Это… это неуважение к моей кулинарии! — Ой, прости… Но я всё ещё не знаю, хорошо ли ты готовишь, поэтому я пока готов ей пренебречь. — То есть ты хочешь сказать, — Дима ставит руки в бока. Если бы у него были очки, он бы так же показательно поправил их, надвинув на переносицу, — что я купил тебе эти дорогие сырки в дешевом универмаге, а сейчас готовлю для тебя еду, но ты предпочтешь какие-то там сырки моим макаронам? — Да ладно тебе, макароны очень переоценены. — Ты бы сказал мне это раньше, в магазине! — Там я ещё не знал, что мы поедем к тебе. — Ой, ну замечательно, — Дима возвращается к своим дорогим макаронам. Даже если они были не самого лучшего сорта, для него они уже самые лучшие, потому что… нужно же поспорить с Содой! — Ты придурок, Сода. — Эй, это ты придурок! Кто сам так называется, ой, то есть, кто обзывается, тот сам так и называется, понял? — То есть, ты ещё не вырос с детских дразнилок? — поддразнивает Дима. — А ты ещё не вырос с детских оскорблений, — показывает ему язык Сода и Дима принимает это за неплохой аргумент. Дима заканчивает готовку и раскладывает еду по тарелкам. Он садится напротив Соды, несмотря на то, что у его стола стоит ещё один стул посередине. Он также спохватывается и достает из холодильника кетчуп. — Будешь? — спрашивает он. Сода морщится, отмахиваясь. — Кто вообще ест макароны с кетчупом? И, как в самом настоящем комичном кино, Дима начинает выдавливать кетчуп себе на тарелку. Сода смеется, параллельно «фукая» и отворачиваясь. Они едят вместе, перебрасываясь короткими шутками и обзывательствами. Ночь грузно висит за окном, напоминая о своей продолжительности. Хоть Дима начинает чувствовать себя сонным, но он точно не хочет выгонять Соду из своего дома. И это странно… Этот парень странно на него влияет. На самом деле, он хочет остаться в этом моменте на какое-то время. Раньше он думал, что хочет оставаться только в моментах адреналина, когда он едет на большой скорости, когда глаза не успевают сосредоточиться на чем-то, кроме серой дороги… Теперь он видит Соду, видит, как на него падает свет, как тот некрасиво и быстро ест, при этом успевая пару раз улыбнуться, и кажется, что такие спокойные моменты порой бывают лучше. Иногда застывшая комната и чужой смех лучше, чем скоростная поездка? Вот это действительно необычная мысль для Димы. — Ты чего так смотришь? — спрашивает Сода, откладывая пустую тарелку в сторону и принимаясь за сырки. — Ты не наелся, что ли? — игнорирует вопрос Дима, задавая свой. Сода пожимает плечами. — Я… Почему ты вообще пришел в этот автоклуб? Дима уже стал различать те моменты, когда Сода замирает, будто Дима сейчас затронул что-то важное или сокровенное для него. В эти моменты, кажется, он будто бы размышляет о том, отшутиться ли ему или сказать правду. — Ты действительно хочешь знать? — Ну да, — Дима кратко улыбается и в глазах Соды появляется что-то нечитаемое. Это появляется на всем его лице, когда он замирает, откладывая открытый сырок в сторону. Он витает где-то в облаках, но внезапно его присутствие, вес его мыслей передается Диме. Сода встает со стула и пересаживается на тот, который стоял посередине. Теперь они… сидят вместе, что, наверное, помогает Соде собраться с мыслями, верно? Дима начинает нервничать, когда на него смотрят так пристально. Он уже хочет посмеяться неловко, мол, «ладно-ладно, не лезу в твои секреты», но вдруг резко понимает, почему Сода пересел ближе. Первое — он видит, как Сода стремительно приближается к нему, оперевшись одной рукой на стол. Второе — он чувствует чужое дыхание на своих губах, а потом его губы соприкасаются… что ж, никого другого в комнате нет и быть не может, так что наверное, это действительно губы Соды. Поцелуй не настойчивый, уж точно не глубокий, и имеет в себе капельку смущения и неуверенности. Сода не уверен, стоит ли ему продолжать, поэтому он не напирает, даже в каком-то смысле замирает на одном месте, в одной позиции. Дима тоже замирает и не дает никаких ответных действий. Он просто слегка отклонился назад, ближе к спинке стула. И он не может сказать, как он себя чувствует. Он шокирован, по меньшей мере. Пожалуй, Сода действительно умеет удивлять, поскольку такой вариант развития событий никогда бы не разыгрался в голове Джо. Дима медленно отстраняется, нажимая правой рукой на чужое плечо и вынуждая Соду тоже отстраниться. — Что ты делаешь? — хриплым шепотом спрашивает Дима, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Оно будто говорит ему: «Это всё неправильно! Неверно! Оттолкни его дальше!». — Что? — Сода морщится, смущенно смотрит в стол, но потом поднимает глаза. В его голосе есть капелька негодования и злости. — Я ответил тебе на вопрос. — Что? — Дима буквально опешил. Это был ответ? — Ты пришел в автоклуб, чтобы… — он даже не может закончить, потому что не уверен, как конкретно можно описать эту ситуацию. Дима вытирает губы ладонью и Сода хмурится на этот жест. — Мог бы просто сказать, что тебе не нравится, — он внезапно сутулится, складывает свои руки вместе и кладет их на колени. — Я… я и отодвинул тебя! — Дима говорит чуть громче, чем надо было, и Сода кидает на него гневный взгляд. — Ну уж извини, что неправильно понял все твои знаки. Ой, я тебя прокачу, ой, я за тебя заплачу… — он говорит это нарочито неприятным голосом, и уже очередь Димы быть недовольным. — Что ты имеешь ввиду? Какие знаки?! Я просто был к тебе вежливым! Я предложил тебе прокатиться, потому что думал, что ты… оценишь! — Я и оценил, капитан вежливость, — совсем отстраненно и зло говорит Сода. — И ты решил меня поцеловать? Сода набирает воздух в легкие, чтобы ответить, но просто молчит с гневным взглядом. — Это… это просто неправильно! Ты… ты не должен был так делать! Это… неприлично и… — Жалко? Противно? Хах! Я был о тебе лучшего мнения, — Сода складывает руки на груди, откидываясь на спину стула. — Я не должен оправдывать твои ожидания, Сода! Для меня это… Я так не делаю? — Как? — заинтересованно и с издевкой спрашивает он. — Не целуешься с парнями или не целуешься на первом свидании? — Оба варианта! Ты должен был хотя бы спросить! Сода морщится ещё больше. — Я же уже извинился, чего ты от меня хочешь? — он возвращается на тон ниже, спрашивает не то с надеждой, не то с обидой. Дима теряется в словах. Он не знает, чего хочет. Если честно, он очень хочет, чтобы Сода вышел из его квартиры и не возвращался больше никогда — так они оба могут забыть об этой ситуации и не вспоминать про неё больше, но мысль о том, чтобы действительно произносить эти слова вслух коробят его. — Оставайся. Ты можешь поспать на диване, — Дима встает из-за стола, берет тарелки, кладет их в раковину и уходит с кухни. Он быстрым шагом идет в спальню и закрывает дверь, не планируя выходить оттуда до самого утра. Сода долго смотрит в сторону ушедшего Джо, выдыхает с большой капелькой отчаяния, и облокачивается на стол. В квартире у Димы нет ни часов, ни животных, даже окно не открыто, чтобы слышать звуки проезжающих машин. В итоге приходится слушать лишь свои мысли… «О чем он думал?» — спрашивает Дима себя снова и снова, пока переодевается и ложится в кровать. Сода был виноват в этой ситуации. Очевидно. Как можно просто предположить, что человеку понравится твой поцелуй? Почему нельзя спросить, как нормальный человек? Даже если ты… не то, чтобы нормальный. Но на самом деле, вопрос должен быть не о Соде, а о самом Диме. Да, он отстранился, потому что в тот момент, именно сегодня, получать поцелуй от Соды это всё равно, что врезаться в поезд на большой скорости. Или в шлагбаум, ограждающий от этого поезда. Однако это не меняет того факта, что удар свершился, и при «ударе» Дима ощутил такой всплеск адреналина, как будто действительно гнал куда-то. Но всё это время он сидел в комнате и Сода был рядом с ним. Проблема была не в Соде (ну, или чуть-чуть в нем, всё-таки он виновник произошедшей ситуации, да?), проблема была в том, что Дима был не готов к перевороту, который последовал за ударом. Совершенно не готов, и он не мог предпринять действий лучше, чем попытаться спокойно отодвинуть парня от себя. К сожалению, поговорить спокойно у них не вышло особо. Светофоры нужны для того, чтобы предупреждать, чтобы останавливать, знаки созданы для того, чтобы предупреждать и останавливать, ровно как и слова. Сода не использовал слов, всё это время, пока он улыбался и шутил шутки, он вербально пытался передать Диме свои эмоции. Свою веру в него, желание поразговаривать подольше, своё доверие… Сода был не очень открытым человеком, но доверчивым. Иначе он бы не пошел с Димой, не взял бы риск, отказался бы с самого начала. И сейчас дело тоже было в риске: Сода пригласил его рискнуть, не используя слов. Однако Диме такой подход не понравился. И не нравится! Он просто не может игнорировать светофоры и знаки, если от этого зависит его жизнь. И он не может игнорировать то, что этот поступок, намекающий на что-то большее, тоже повлиял или мог повлиять на его жизнь. И об этом нужно предупреждать! Нужно говорить перед тем, как что-то делать. Дима был не готов. Это факт. Мысль о поцелуе с парнем… слегка отвращает его, да, но теперь не так сильно. Вообще не так сильно! Если представлять вместо какого-то парня Соду, что ж… Нет, он всё ещё не готов. Его сердце всё ещё бьется с нестандартной скоростью, ему всё ещё нужно отдохнуть. Это ночь так влияет на него, верно? Утром он будет думать совсем по другому. Не как пьяный, как трезвый и выспавшийся. Поэтому… стоит просто заснуть. И проснуться, потому что солнце бьет тебе в глаза слишком сильно. Дима не помнит, чтобы занавешивал шторы и зря это сделал — гребанное солнце разбудило его так рано… Стоп, рано ли? Дима, кое-как протерев свои тяжелые глаза, в которые будто бы насыпали песка с три ведра, потянулся за телефоном, чтобы проверить время. Полдень. Чертов полдень! Он проспал столько времени!.. Он подорвался, начиная шагать по комнате в попытках разбудить себя и "привести в порядок". И он вспомнил ещё кое-о-ком. Сода. Этот странный человек, который вчера подошел к нему в клубе, а затем произошла череда весьма импульсивных и, если подумать, стыдных событий. Особенно то, что произошло в конце. И как они расстались… Дима помнит, о чем думал перед сном. Тогда мысли казались ему вязкой жижой, которую невозможно контролировать. Они были хаотичны. Это факт, что ночные мысли бывают… самого разного типа. И не всегда нужно воспринимать то, что ты думаешь или делаешь перед сном. В конце концов, твое тело устало, а разум больше не может фильтровать между тем, о чем действительно стоит думать, а что стоит выбросить в мусорку. Но Сода. О Соде хотелось думать, как бы странно это не звучало. О Соде хотелось узнать больше. Почему он так сделал? Что с ним происходит? Как он жил? Как он вел себя в детстве?.. Ну, возможно пока не так далеко, но Дима хочет… Да, он хочет попробовать извиниться за своё резкое поведение. Попробовать опцию «разговор» с начала, как нормальные люди пообсуждать свои увлечения, повспоминать прошлое и так далее!.. И возможно, они наконец смогут качественно поговорить о машинах! В конце концов, это и была изначальная причина того, почему Джо пригласил Соду прокатиться с ним. Он просто нашел человека с такими же увлечениями, но который ведет себя… приемлемо? Интересно? Дима, с приподнятым настроением и энтузиазмом вновь познакомиться с интересным человеком, выходит в гостиную. На диване он видит целое ничего, и он даже не уверен, что Сода действительно спал там. Потом он идет на кухню и… там тоже ничего. В раковине стоят две тарелки и чашка Соды из-под чая. В мусорке фантики от сырков. Дима думает о том, что… Сода ушел. Проснулся раньше или вообще не спал, и…у них больше нет шансов на разговоры. Но как он вышел? Не закрыв входную дверь? Дима идет в прихожую, чтобы обнаружить, что одна связка ключей пропала. Гаденыш! Он украл у него ключи! Ну, или положил их куда-нибудь под коврик… …Под ковриком их не оказалось. В этот момент Дима начал проклинать Соду, хоть и был благодарен ему за то, что тот закрыл дверь. Но на той связке ключей были!.. Были ключи от его машины! Кое-как Дима надевает свою уличную одежду, обувается, хватает телефон и ещё одну пару ключей. Он открывает телефон, но осознает, что за весь вечер не спросил у Соды ни его номера (зачем ему, действительно?), ни его настоящего имени. Что он вообще может сделать? Позвонить в полицию и сказать, что человек, которого он самостоятельно пустил к себе в дом, украл у него ключи? Смешно. Дима в спешке выбегает из подъезда. Он бежал по лестнице, поскольку просто не мог дождаться лифта и медлительной поездки в нем. Он бежит, точнее, идет с отдышкой, к месту, в котором оставил свой транспорт и с удивлением находит то, что машина не только на месте, но за водительским сиденьем сидит… — Сода! — Дима стучит в окно и Сода отрывается от экрана телефона, чтобы широко ему улыбнуться. Он открывает двери и Джо запрыгивает внутрь, на сиденье рядом с водительским. Он пронзительно смотрит на парня, который смотрит на него в ответ с непониманием. — Ты взял мои ключи. Ты завел мою машину! — Ещё нет, секунду, — Сода вставляет ключ и заводит машину. Он гордо улыбается, когда та начинает приятно шуметь. — Ты!.. — Дима запыхался и всё ещё не может выдать нормальное предложение, но он откидывается на сиденье с большим облегчением. Сода остался в его квартире, он здесь, ключи при нем. Он здесь! Значит, всё-таки можно попробовать тот сценарий с… начинанием заново. — Тебе нельзя доверять!.. — говорит Дима, более менее отдышавшись. Сода продолжает гордо улыбаться. — Куда поедем? — спрашивает он. Диме всё равно. Лишь бы они ехали. Лишь бы перед глазами мелькали пейзажи, лишь бы… ни на чем не сосредотачиваться. Просто ехать, чувствуя, как неизменчиво изменяется дорога под ними и перед ними. — Куда хочешь, — отвечает Джо. Сода кивает. Они выезжают с парковки. Прямо как в прошлый раз, они удаляются от спальных районов. Только на этот раз светит горячее солнце, они едут в машине, они сидят совсем рядом. И Сода ведет. Дима даже не понимает, почему разрешил ему вести, при этом сказав, что доверять ему нельзя. Но это было обманчивое предложение. Ему почему-то хочется довериться Соде. И хочется получить то же самое в ответ. — Меня зовут Дима, — говорит он наконец, понимая, что они больше не ограничены в разговоре. — А тебя? Сода улыбается и это очень ярко — Дима щурится от его улыбки, но в то же время рад её получить. — Саша, — коротко отвечает он и Дима удовлетворенно думает, что ему подходит. А потом думает, что какое-то время будет подкалывать его всеми известными шутками, связанными с этим именем. — У тебя есть машина и мотоцикл! Теперь мне даже не стыдно за то, что ты купил мне эти сырки. — Тебе было стыдно? — удивляется Дима и Сода смеется. — Вот это ты жук. Я думал, что покупка сырков была твоим коварным планом! — Это действительно было моим коварным планом, — Сода неловко жмет плечами. — Я много таких лохов развожу. — Что? — Дима дергается и в непонимании смотрит на Соду. — Тише ты. Дай объясню. Я… просто не всегда имею нужное количество денег для проживания. А ещё я знаю, что во всяких клубах есть много людей, которым все равно на деньги. — И?.. — И я просто создаю такую ситуацию, в которой они бы за меня заплатили. — Ты... придурок! — Дима указывает на него пальцем и хихикает. — Да-да… Это неправильно. Но потом… — Ты увидел меня и понял, что я не такой? — Дима продолжает слащавым голосом. — Заткнись, — Сода явно смущается, он ускоряется. Они наконец выезжают на прямую и хорошую дорогу. — Ты просто правда был заинтересован… в разговоре, а не в чем-то ещё. Ни в деньгах, ни в связях, ни в повышении своего статуса или чего-то другого. — Как ты это понял? — По тому, как ты разговаривал с тем мужиком. Ты приехал туда, потому что тебе нужен был человек. И не для того, чтобы… я не знаю, заняться какой-то фигней, ты просто хотел хорошо провести время. — Может быть занятие фигней и хорошее времяпрепровождение это одно и то же, — поднимает брови Дима. — Тем более, если мы всё-таки будем обсуждать, что произошло на… — Ой, да иди ты, — Сода прерывает его и нарочито смеется. — Нет, правда, — Дима продолжает, но Сода вновь перебивает его. — Я понял, тебе было не приятно. Извини. Я не подумал. — Нет, нет, — Дима пытается остановить его. — Сода… То есть, Саша, припаркуйся у обочины и включи аварийку. — Что? Зачем? — Просто сделай это. Сода останавливается и нажимает на кнопку. Его плечи расположены близко к его голове, он будто пытается защититься, но не показывает этого. Он недовольно смотрит на Диму. — Я могу… поцеловать тебя? — Что?! — Сода вскакивает с места и разворачивается всем туловищем. — Да, я бы так же отреагировал, если бы ты всё же спросил, — Дима смеется. Он всё ещё не уверен, что готов, но он точно не хочет позволять Соде делать поспешные решения. И похоже придется пожертвовать кусочком своего комфорта, чтобы убедить его в том, что всё… нормально. Или всё будет нормально. — Не по той же причине, — Сода ворчит. — Что на тебя нашло? Мы что, еще спим? — Да нет же, Содик, — Дима специально сокращает его прозвище так и с удовольствием смотрит, как тот краснеет и задыхается. — Так можно или нет? — Ты слишком давишь на меня, — жалуется Сода играючи, но в итоге вздыхает и выдыхает. — Это правда не шутка? — Да, клянусь, никакого пранка. — Ладно, — он кивает и поворачивает голову, но не двигается с места. На этот раз Дима опирается руками на сиденья, чтобы оказаться ближе. Его поцелуй намного более уверенный, но всё ещё неглубокий. Он просто пытается доказать свою точку зрения таким способом. Показать, что… Да что, в общем, показывать? — И что это значит, мистер я-буду-говорить-всё-словами? — Сода всё ещё недоволен, его руки скрещены на груди, он не может понять, что конкретно этот поцелуй значит. Но его красный нос и уши выдают без него, что ему очень даже понравилось, и что он бы с радостью это повторил. — Я… хотел сказать, что хотел бы позаботиться о тебе. — Позаботиться? — Да, — Дима кивает, — я, кажется, понял это сейчас. Я хочу, чтобы ты был в порядке. Сода фыркает, отворачивается на секунду, а потом выключает мигающие лампы и трогает машину с места. — Ты мне тоже нравишься, Дима.