***
Апрель. Легкий весенний ветерок приятно дул в лицо после сложного школьного дня. Возвращаться одному в пустую квартиру не особо хотелось, но сегодня никто из близких друзей не смог пойти с Бомгю. Он много с кем общался в школе, но ближе всех были только двое - Кай и Техён. Будучи общительным и веселым, Гю заработал себе хорошую репутацию среди одногодок и учеников постарше. Оценки у него были хорошие, учителя относились по-доброму. Вообщем, дела у него были хорошо, за исключением дома. Ему приходилось сутками быть одному, так как отец был слишком занят на работе, но он и не старался возвращаться домой. Деньги дает и ладно. Бомгю шёл и напивал себе под нос мелодию, что недавно сочинил, играя на гитаре. Она, во-первых, была его любимым хобби, во-вторых, за счет неё он мог отвлекаться от одиночества и навязчивых мыслей, что было слишком много. Музыка помогала совсем не свихнуться от пустоты в доме. На горизонте он заметил парня, наверное, постарше его, что со всех ног бежал, не видя даже самого себя. Он оборачивался назад, будто высматривая кого-то. Гю собирался отойти в сторону, чтобы не мешать этому парню спокойно убежать от неизвестного, но у того видимо были совсем другие планы. Всего пару секунд, а Бомгю уже сидит на асфальте, потирая ушибленный лоб. В глазах плывет, но светлые волосы юноши он разглядел отчетливо. — Блять, аккуратней можно?! — выругался незнакомец, постояв пару секунд, словно держа равновесие, чтобы не упасть, но опомнившись, тут же завернул в сторону маленького и узкого переулка, спрятавшись за мусорными баками. Чхве сидел ещё несколько секунд, не понимая произошедшего. Что вообще сейчас было? В него врезались, а потом ещё и обвинили в столкновении? Его дни, конечно, были не скучные, но это событие явно раскрасит его жизнь еще более яркими цветами, пока это ещё возможно. Гю встал, отряхнулся и не успел ещё даже сделать шагу, как тут к нему подбежали двое мужчин в полицейской формы. Класс, что дальше? — Ха Джун, сотрудник полиции, вы не видели тут пробегавшего светловолосого юношу? — представился мужчина, показывая удостоверение. Бомгю задумался. Этот парень сделал что-то серьезно, что его теперь ищут? Темноволосый не знал, за что именно полиция может бегать за такими молодыми, так как особо знаком с этим не был, но думал, а стоит ли говорить им правду? Если он солжет, то его накажут за это? — Он побежал прямо, чуть не сбил меня, — Бомгю все же соврал. Мужчины кивнули, поблагодарили и побежали в направлении, указаном Чхве. Сам же парень, убедившись, что они скрылись из виду, завернул за тот же переулок, в надежде увидеть того парня. Он немного прошел прямо и увидел этого парнишу, что все ещё пытался отдышаться от, судя по всему, длительной погони. — Тебе бы стоило извинился передо мной, а ещё и поблагодарить, — недовольно произнёс Бомгю, с призрением смотря на запыхавшегося подростка. Он поднял взгляд в сторону Гю и посмотрел с небольшим недоверием. — С чего это я должен благодарить? — спросил он, полностью проигнорировав слова об извинениях. — А ведь я мог сказать, что ты свернул именно сюда, — с издевкой произнёс Гю. Парень сразу понял о чем говорит этот чудковатый парень. Он обреченно вздохнул и сказал: — Не жди от меня благодарности, ты сам решил помочь. Бомгю, мягка говоря, офигел от реакции этого парня. Он ожидал хотя бы «спасибо», но уж точно не этого. Ему казалось, что так отвечать быто слишком нагло с его стороны, но он был и прав: Чхве сам решил помочь, тот пацан не просил его об этом. — М-да, ну ты и грубиян, — обиженно отвернув взгляд в сторону, произнёс парень. — Выговорился? А теперь вали, пока и тебя не загребли за твою «помощь», — грубо сказал юноша, повышая голос, полностью показывая свое недовольство. Бомгю решил проигнорировать его слова, а потому просто рассматривал внешность парня, не собираясь уходить. Карие лисьи глаза, пухлые губы, выразительные скулы, а ещё светлые волосы. Слишком выделяются. — Ты не думал покрасить волосы в черный? — ни с того, ни с чего выдает Гю. Парень напротив него впал в ступор. Что он вообще несёт? — Чего? — с непониманием уставившись на младшего, спросил светловолосый. — Ну, раз тебя ищут копы, то не лучше было бы покрасить волосы в черный, чтобы не отличаться от остальных, — пояснил парень. — Мальчик, ты ебанулся? — старший уставился на Бомгю как на чудика. — Да что так выражаешься то сразу, смысл в моих словах есть? Есть. Вот и не выпендривайся. Смысл и правда есть, но как он себе это представляет? Ему, будучи сейчас в небольшом розыске, идти в магазин и покупать на украденные деньги краску? Гю понял о чем сейчас задумался незнакомец, поэтому добавил: — Пошли ко мне, у меня все равно дома никого, так ещё и краски чёрной много осталось, мне скучно одному, а тут вот, тебя покрашу, — в голосе Бомгю не было и намека на шутку. — А хули, пошли, — выдает старший. Ну, а что? Он краску даст, так ещё и покрасит. Как маньяк он тем более не выглядит, максимум двенадцатилетка, что ссорится с людьми из интернета. До дома Бомгю они шли в полной тишине. Да и не то, чтобы кто-то из низ сейчас желал завести диалог. Чхве втыкал в телефон, а парень рядом просто много думал. Вот и получилось, что никого тишина не напрягала. Но им и говорить ни о чем. Хотя нет, Бомгю есть о чем. Он и мертвого на беседу с ним выведет, если это потребуется. Подойдя к большой многоэтажки с кучей квартир в центре города, парень, что шел за компанию, не стесняясь выражений, выговорился насчет этого места. — Ты никогда такие дома не видел? — менее удивлённо спросил Гю. Бомгю не был разбалованным. Он уже не удивлялся реакциям друзей на его дом, но для него это все ещё было странно. Когда Гю был меньше, то он считал, что все так живут, но только когда он пошел в школу, то он буквально открыл глаза в другой мир, а после смерти мамы его представление о жизни и вовсе поменялось. — Я похож на человека, что живет в таких ебейших особняках? — с иронией в голосе спросил парень. Действительно. Бомгю буквально застал его за кражей, а теперь ещё удивляется его реакции. Парень рядом все ещё продолжал рассматривать этот удивительный, на его взгляд, дом. А когда Гю нажал кнопку на лифте с цифрой «семнадцать», то он совсем выпал. Люди что, живут на таких высоких этажах? Там дышать вообще можно? Когда Бомгю открыл дверь и перед юношей пристала его огроменная квартира, то он на секунду вообще забыл о своем существовании. Все выглядело настолько дорого, что в голову сразу напрашивались мысли: кем, мать вашу, его родители работают, чтобы позволить себе такое? Квартира была выполнена в стиле минимализма и в светлых тонах, что только придавало виду больше крутости в глазах парня. — Ты чего завис? — спросил Бомгю, смотря на реакцию его нового знакомого. Он вздрогнул от неожиданного обращения, но сразу пришел в себя. — Да я ахуел просто, — все ещё рассматривая интерьер, произнёс юноша. Чхве не знал что нужно отвечать на это, поэтому просто проигнорировал, да и ответа особо не требовалось. — Ну, пошли красить тебя, — снова отвлекая собеседника от мыслей, произнёс Бомгю. Эти оба не чувствовали себя как-то неловко находясь друг с другом, учитывая, что они только познакомились, да ещё и в странных обстоятельствах. Честно, ни один нормальный человек, зная Бомгю, не доверил бы ему свои волосы. Когда он красился последний раз, то у него осталось немного осветлителя, поэтому он беспорядочно, на только высушенные волосы, нанес сверху и её. А перед этим он начал наносить черную краску на мокрые волосы, забыв их высушить, а может он и вообще не знал об этом. Но результатом он остался доволен, а это главное. — Блять, осторожнее, — выругался парень, сидящий на полу, а сзади, над ним и стояла причина его недовольства. Гю тихо извинился. Он ожидал, что красить волосы другим будет куда легче, чем себе, но как же сильно он ошибался… — Кстати, а тебя как вообще зовут? — спросил Бомгю, понимая, что он даже имени человека рядом не знает. Парень немного задумался, словно не знал стоит ли представляться. — Чхве Ёнджун. — Значит Джун, — сделал вывод Гю. — Для тебя Джун-хён, мелкотня, — усмехнулся Ён. Бомгю насупился. Он, конечно, выглядел старше, но не настолько, чтобы так выпендриваться. Максимум на пару месяцев старше! — Тебе сколько лет, хён? — интонационно сделав акцент на последнем слове, сказал Бомгю. — Шестнадцать, — гордо ответил Чхве. Хоть ему ещё и не исполнилось шестнадцать, но это знать не обязательно. — Шестнадцать?! Да ты меня на два года всего старше, так что не выпендривайся, Ёнджун-хён! — возмущался Бомгю. Ёнджун рассмеялся. Ему действительно было смешно с реакции этого мальчишки. Ещё больше его забавляло то, что он за это время все еще ни произнёс никаких плохих слов, учитывая сколько при нем матерился он сам. — Не выебывайся. Скажи так, это будет куда лучше звучать, — подняв голову на Бомгю, сказал Чхве. Гю никогда не матерился. Он просто считал, что ему это не надо, он и без таких слов может выразить свои эмоции. А еще мама всегда говорила, что маты - плохо, лучше научится разговаривать без них. — Нет, я не буду так говорить, — обиженно произнёс Гю. Ёнджун снова посмеялся. — А тебя вообще как зовут, не-матерящейся-четырнадцатилетний-мальчик? — Чхве Бомгю. Чхве Бомгю. Ёнджун точно запомнит это имя. — А почему за тобой бегали те дядьки, кстати? — спросил младший. Этот вопрос его интересовал ещё с самого начала их встречи, но только довелось спросить об этом. — Да я из кассы немного денег взял, а они что-то бунтовать начали, — спокойной ответил Джун, словно это само обычное дело. Бомгю никогда не понимал людей, которые воруют. У не с самого детства было все: игрушки, сладости, хорошая одежда. В школу он пошел обычную, потому что на этом настояла мать, поэтому только там он начал замечать, что отличается от остальных доходом своих родителей. Не то, чтобы его это напрягало, но тогда он и узнал, что есть обратная сторона. Он видел, как старшие ребята воровали еду из столовой или обсуждали, что сегодня из продуктового получится вынести. Гю не понимал, почему родители просто не могли дать больше денег? Но когда он познакомился с Каем, что был не из богатой семьи, то начал очень хорошо понимать остальных. Гю часто себя корил за то, что считал таких детей странными, но все же смог переубедить себя, что ситуации бывают разные, осуждать таких нельзя, но и поощрять такие поступки тоже. — А для чего тебе эти деньги? — поинтересовался Бомгю. — Гитару купить хотел, — ответил Ёнджун, отводя взгляд в сторону. Ён всегда хотел играть на гитаре. Но у родителей не то, чтобы были деньги ему на нормальную еду и одежду, их часто не хватало и на оплату жилья, поэтому в детстве часто приходилось скитаться по друзьям, пока родители не накопят сумму за ежемесячную оплату. Но в возрасте шести лет Ёнджун начал подворовывать в магазинах. Сначала это были всякие чупики, маленькие шоколадки и прочие дешевые сладости, потом он стал воровать карманники прохожих людей, чтобы помочь родителям. Однако потом он понял, что его мама и папа сами завели себя в эту яму, тогда он перестал отдавать им часть денег, которые были добыты нечестным путем. Когда Ёнджуну исполнилось пятнадцать, то он устроился на подработку в кофейню, так как заведующим был отец его хорошего друга Чанбина, в шестнадцать он съехал от родителей, но этих денег едва хватало на жизнь, учитывая, что он отправлял треть своих денег родителям, в надежде, что они тратят их на не на запрещенные вещества, а как минимум на оплату жилья или еду. — У меня их несколько, я могу отдать тебе одну, тогда тебе не придется больше воровать, — сказал Бомгю. Он был таким наивным ребёнком. Что бы не происходило с ним, но он все равно остаётся таким же, как и раньше — доверчивым и добрым. — Ты издеваешься? — с иронией спросил Ён. — Че сразу издеваюсь-то? Бомгю действительно не понимал возражений парня. — Пошли ко мне в комнату, я тебе покажу, краску все равно ни сразу смывать. Ёнджун недоверчиво покосился в сторону младшего, но все пошел за ним. Его комната была просторной и светлой, но очень отличалась от остального интерьера в дома. В углу стоял скейт с кучей наклеек, на стенах постеры разных групп, сериалов и прочего. Пара колонок около стены, электрогитара, большой шкаф, куча разных кпоп альбомов. Его комната на фоне всей квартиры не казалась такой богатой, если не брать цену всей техники, что находится в ней. Бомгю достал из шкафа пару гитар: одна была из темного дерева, другая из светлого. — Я думаю, эта тебе больше подойдёт, — смотря то на более темную гитару, то на Ёнджуна, сделал вывод Гю. — Стой, ты серьезно просто отдашь её? — все ещё с недоверием, спросил Чхве. Он никогда не думал, что человек может просто отдать что-то, что будет стоить дорого. Для Джуна покупка чего-либо дорогостоящего была как праздник, поэтому этот поступок со стороны Бомгю казался для него слишком странным. Тем более, что они познакомились только сегодня, а потом может даже никогда не встретятся больше. — Ну да, а что в этом такого? Что в этом такого? Чтобы Джун смог купить что-то подобное, то ему пришлось бы несколько месяцев работать в две смены, учитывая деньги, что он иногда ворует в магазинах. А этот мальчишка может так просто взять и отдать то, что было даже не на его деньги заработано. Ёнджун бы разозлился, если бы перед ним стоял не Бомгю. Он выглядел слишком добрым и наивным, чтобы злится на него. — Странно объяснять тебе, что не так в твоих действиях, — беря гитару в руки, ответил Ён. Гю лишь пожал плечами, искренни не понимая такой реакции со сторону старшего. Ёнджун аккуратно провёл по струнам, наигрывая приятную мелодию. — Ты умеешь играть? — удивлённо спросил Боми. — Скорее нет, чем да. Я смотрел много видео, а когда время было ходил на музыкальный кружок в школе, — восторженно глядя на гитару в руках, произнёс Ёнджун. Глядя на реакцию парня, губы Бомгю невольно расплылись в улыбке. Он, конечно, был счастлив, когда купил эту гитару, но отдавать её этому незнакомцу оказалось куда радостнее. Гю и сам не мог понять почему. — Смывать пора, пошли, — вернувшись в реальность, произнёс младший. Ёнджун отложил гитару на кровать и поплелся за Гю. Джун красил волосы только один раз. Из своего натурального: темно русого, - в блонд. Перекрасился он потому, что считал, что темные волосы ему не идут. Однако снова увидев себя с цветом еще темнее родного, он поменял свое мнение. Но такая резкая перемена скорее произошла не из-за своего решения, а из-за слов парня рядом. — Тебе очень идет чёрный, ты выглядишь живее с ним. Странный комплимент, но Ёнджуна зацепил. Даже слишком. Парни посидели ещё несколько минут, любуясь новым образом Джуна, но потом он все же ушел, так как время на часах показывало почти девять вечера. — Ну, это… спасибо, — смущенно произнёс старший, не привыкший к таким словам. Бомгю лишь тепло улыбнулся. Чхве ушел. Гю снова один. Он так и не попросил его номер, хотя хотел. «Встретятся ли они ещё?» — вертелось в голове младшего. А может судьба решила, что одной встречи им вполне хватит. Кто его знает.***
7 апреля 2015 год, четверг. Этот день все ещё мелькает у меня в голове каждый четвёртый день недели. Я не могу забыть тебя. Твой, кажется, что живой образ преследует меня ночью со среды на четверг. Остановись, прошу. Записка заметно мнется в руках темноволосого парня от силы, с которой он сжимает её с прочтением каждого нового слова. Я видел, что ты все с тёмным цветом волос. Я ведь уже говорил, что он тебе очень идёт? Я рад, что ты начал красится так из-за меня. И рад, что не забываешь меня. Помни обо мне до конца, пожалуйста, как и я о тебе. Конечно, он будет помнить.***
Тепло. Ёнджун стоит на крыше школы в одной школьной рубашке, наблюдая за играющими мальчиками на баскетбольном поле. Один из них и был тем самым, ради которого Джун и наблюдает за игрой. Чхве Бомгю. С высоты третьего этажа видно всё. Все движения, мимика, что делает Бомгю во время игры. Сзади Джуна подходит его лучший друг - Чанбин. Неожиданное касание плеча заставляет вздрогнуть и обернутся. — За кем наблюдаешь? — заинтересованно спросил Чан, зная, что его друг не часто бывает на крыше, а ещё реже смотрит за игрой в баскетбол. — Да так, просто за игрой смотрю, — соврал Джун. Ну, по сути, он почти сказал правду. Он смотрел за игрой, правда только одного человека, а не всех остальных тоже. Когда Чанбин заметил изменение в прическе друга, то ответ «просто решил сменить имидж» его, конечно, не устроил. Не похоже это на Ёнджуна. Что-то он явно не договаривает. Тем более сегодня он ещё застал его и за наблюдением игры каких-то семиклассников. Бомгю остановился, так как уже несколько минут чувствовал на себе чей-то взгляд. Он осматривался по сторонам, но все никак не мог найти виновника. Подняв взгляд чуть выше он столкнулся с парой знакомых карих глаз. Узнав Ёнджуна, он очень сильно удивился, что они учатся в одной школе, но Гю никогда его не замечал. Выходит, если Джун стоял там и смотрел, то он знал, что они учатся вместе? Бомгю продолжал удивлённо смотреть на Ёнджуна, а тот поспешил удалится, напоследок кинув взглядом «привет», понимая, что потом младший будет искать его по всей школе. Как и ожидалось, он не заставил себя долго ждать. Уже после этого урока Гю подкарауливал Джуна за каждым поворотом, пока не нашел нужный. — Стоять, — обиженно произнёс младший, загораживая собой проход. Ёнджун понял, что теперь ему не отвертеться. Он поправил очки, осмотрел Бомгю с ног до головы и выдал: — Эм, мы знакомы? Чхве не на шутку разозлился. Что за цирк он здесь устроил? — Ты издеваешься? — чуть ли не кричал Гю, — мог бы привет хотя бы сказать! Ёнджун был благодарен всем богам этого мира, если они вообще есть, что Чанбин был сейчас не рядом, иначе пришлось бы объясняться, а ему делать это сейчас крайне не хотелось. — П-р-и-в-е-т, Б-о-м-и, — по слогам произнёс Джун. Бомгю посмотрел на парня с презрением. Ему точно не нравилась вся эта ситуация. Ещё несколько дней назад они были как лучшие друзья, а сейчас этот Ёнджун даже не здоровается, а просто смотрит за ним! Сколько эта молчанка вообще продолжалась? — То есть, ты все это время знал, что мы учимся в одной школе, но ни слова об этом не сказал? — словно констатировал факт Бомгю, Джун лишь положительно покачал головой, — ты блин на приколе? Ён тихо усмехнулся. У него снова появилось дикое желание передразнить младшего. — Да, я блять на приколе, — выражая интонацией матерное слово, саркастично произнёс старший. Бомгю снова осмотрел его недовольным взглядом. Он для него и то, и сё, а этот даже не здоровается, так ещё и передразнивает! Стало в какой-то степени даже обидно, но он всячески попытался скрыть то, что его задела эта молчанка. — Извиняйся, — почти без эмоций произнёс Гю. Ён понимал, что ему действительно следует это сделать. — Извини, — ответила Чхве, но увидев, что никакой реакции со стороны младшего не последовало, то продолжил, — что мне сделать, чтобы заслужить ваше прощение, Чхве Бомгю? В глазах младшего на пару секунд промелькнула искорка, но этот взгляд успел въесться в память Ёнджуна надолго, если не навсегда. Он снова ненароком засмотрелся, наблюдая, как при радости первым делом Гю улыбался глазами, а уже после губами. Для Ёна это казалось очень милым и необычным, что по глазам человека можно понять, что он чувствует. — Сходи со мной погулять, — спустя несколько секунд молчания выдал Гю, — сегодня, после уроков. — Хорошо, — без раздумий произнёс Ёнджун. Ему понравился этот способ прощения.***
Ты говорил, что у меня красивые глаза, в которых ты готов заблудится навечно, никогда не пытаться найти выход. Я поверил тебе. Я все ещё верю тебе. Я не знаю, что чувствую по отношению к тебе, но к своим глазам я чувствую отвращение, потому что смотря на себя в зеркало я хочу разбить его, лишь бы не смотреть на свои глаза снова. Никогда больше. Но я все ещё хочу смотреть на тебя, смотреть, пока не умру. Иронично, не правда ли? Я ведь просил не бросать меня, просил, чтобы ты остался со мной, пока мое сердце не перестанет биться. Ты пообещал мне это, почему сейчас я могу смотреть на тебя только через экран телефона? Пожалуйста, Джун, ответь. Почему так? Он тоже не хотел этого. Он тоже хочет быть рядом. Если бы только можно он мог изменить прошлое, то ни за что не бросил бы.***
Июль. — Ну и жара, — простонал Бомгю, облокачиваясь спиной на бетонную стену, поднимая голову вверх. Ёнджун снова невольно засмотрелся на мальчишку, чей взгляд был поднят на солнце. Его глаза, освещенные дневным светом казались куда ярче и вызывающе. Джун готов был поклясться, что ещё никогда не встречал настолько красивых глаз, а может он просто никогда не любил. Ему нравится в Бомгю все: характер, внешность, все его привычки и мелкие детали в поведении. Гю любил сладкое, но ненавидел мятный шоколад. От одного вида его воротило настолько, что он отворачивался, лишь бы не видеть эту противную штуку. Бомгю любил во время речи вставлять английский слова, что на фоне корейского звучало слишком странно, но Джуну нравилось. Боми был уверен в своих убеждениях и очень уперт, они часто спорили из-за своих разных, но слишком одинаковых характеров. Они были как день и ночь, разные, но безумно сочетаемые друг с другом. Один дополнял другого только своим видом. Все действия Бомгю вызывали у Ёнджуна искрению улыбку и тепло в душе. Глядя на этого солнечного мальчика хотелось жить. Жить чисто и по-настоящему. Но получилось это только рядом с ним. Весь мир становился ярче, дышать становилось легче, Гю словно наполнял весь этот тёмный мир чуточкой света. — Ты чего завис? — смотря в сторону Джуна, спросил Бомгю. Ён тут же вернулся в реальность. — Ничего я не завис, — недовольно ответил парень. Гю пожал плечами. — Не хочешь после школы ко мне? На гитаре поиграем, как раз песню свою покажешь, — предложил Чхве. — Да, давай, — без раздумий ответил старший. Все эти несколько часов Ёнджун ждал конца уроков. Ему стало сложно проводить даже такое время без него. Будто у него отняли воздух и сказали справляться без него. Но без него нельзя, иначе он задохнется. В голове Гю тоже творится полнейший беспорядок. С виду он может и выглядел спокойным, но находятся рядом с Джуном для него было невыносимым. Хотелось коснутся, сказать лишнего, быть ближе, чем сейчас. Он тоже слишком часто смотрел на Ёнджуна. Например, когда хён злится, то он не всплескивает гнев наружу, как Бомгю, он делает глубокий вздох, а потом снова пытается спокойным голосом что-то объяснить. А ещё он часто кусал свои губы, когда нервничал. Кусал до такой степени, что они могли кровоточить, но все равно не прекращал. Джун всегда улыбался, когда рядом с ним Гю, а Бомгю всегда хотелось вытворять что-то забавное, чтобы старший как можно чаще был радостным. Бомгю нравилось, когда старший называл его Боми. С его уст это звучало так мягко и тепло, что всего одним словом можно было зарядить настроем на весь оставшейся день. Гю никогда никто не признавался в чувствах, его любил по-настоящему только один человек, но и её не стало много лет назад, поэтому каждое действие и слово, сказанное Джуном для младшего Чхве отдавалось приятным чувством в груди, а каждое случайное или намеренное касание вызывало дрожь во всем теле. Уроки шли неумолимо медленно, но, конечно, все же закончились, к счастью обоих парней. Весь пусть от школы до дома Гю, не прекращая, трещал. Он говорил об одноклассниках, учителях, оценках. Да обо всем, что только можно. А Джун послушно выслушивал его жалованье на очередную плохую оценку. Он учился хорошо, даже лучше, чем просто хорошо, поэтому за оценки ниже, чем «отлично» он часто расстраивался, а Ёнджун лишь усмехался с его реакции. Но не перебивал, он всегда давал ему договорить. Потому что хёну нравится его слушать. Нравится, что тот рассказывает обо всем без умолку, жалуется, делится радостью, а может даже описывает лица людей на улице, до которых Джуну не было дела. Пока рядом с ним Бомгю ему не важно, что будет происходить вокруг, хоть ураган, апокалипсис, конец света, да что угодно! Главное, чтобы его Боми был с ним рядом. — Ну вот, а потом… — остановился на полуслове Гю, — эй, ты меня вообще слушаешь? Конечно слушает. Слушает всегда, а по возможности даже старается отвечать. — Слушаю, — улыбаясь ответил Джун, но в ответ получил лишь недоверчивый взгляд, — ты рассказываешь о сегодняшней ситуации с одноклассником. Ты действительно думаешь, что я позволю всем твоим рассказам просто так раствориться? Бомгю улыбнулся и невольно усмехнулся. Ему было очень приятно, что хён слушает его. Гю часто говорили, что он много болтает, а ещё, что у него слишком много энергии, поэтому ему стоить быть сдержанней и тише. Ему повезло, что он нашел себе ещё и одинаковых друзей - Кая и Техёна, что тоже много говорили и были энергичными, но иногда он чувствовал себя лишним с ними, так как они были знакомы гораздо дольше и общего у них было больше. Бомгю был рад, что встретил Ёнджуна, что он принял его не как симпатичного сыночка богатеньких родителей, а как Бомгю. Как энергичного, даже чересчур, веселого, шумного, со своеобразным юмором, обидчивого, не умеющего сдерживать свои эмоции, доброго, открытого для этого мира и искреннего Бомгю. Со всеми его недостатками, которых по мнению Ёнджуна нет. Бомгю продолжил что-то лепетать, попутно наслаждаясь компанией хёна и приятным летним ветерком. Сейчас начало июля, для Джуна это последний год в школе, поэтому ему бы сейчас об экзаменах думать, а не о любви. Но экзамены зимой, а любовь сейчас, тогда и выбор остаётся очевидным. Когда они поднимались на лифте, то Гю словно чувствовал себя как-то загнано, будто хотел что-то сказать, но не решался. Спустя несколько секунд молчания он все же почти шёпотом выдал: — Останешься на ночь? — Да. Кто он такой, чтобы отказывать своему Бомгю в этом? Младший тихо выдохнул и улыбнулся. Зря боялся. Усевшись на кровати, Гю сразу достал гитару и передал её Джуну. — Показывай, — смотря в сторону старшего, выжидающе сказал Бомгю. Ёнджун расположил удобно гитару и прошелся пару раз по струнам, словно вспоминая как играть. На самом деле Гю уже знал эту песню. Знал, потому что прослушал её уже до дыр. Он может спеть каждое слово и сказать каждую ноту этой мелодии. Джун выкладывал свои песни в сеть. Это были простые видео, где он играет на гитаре. Ему нравилось, он не гнался за лайками и прочим, просто нравилось, что другим людям тоже нравится. Он просил Бомгю не слушать его новую песню, так как он хочет сам спеть её, но он не был бы собой, если бы не пошел другой дорогой. Сопротивляться было слишком сложно, поэтому он послушал песню один раз, потом второй, третий… а потом выучил её наизусть. Оно само как-то получилось. Ёнджун выдохнул и стал аккуратно водить по струнам, наигрывая уже очень знакомую мелодию, а потом в такт начал напивать слова. Вопреки расставанию идет картинка С нашего конца начинается фильм Растет прощанье, идущее с тобой Вступительная заставка, которая перематывает события Ах, знакома эта боль Бомгю завороженно слушает, не смея даже пошевелиться. Да он даже старался не дышать, чтобы случайно не сбить Ёнджуна. Его голос был слишком красив и мелодичен, хотелось лечь с ним рядом и засыпать под его пение. В воспоминаниях вижу тебя Танцуй со мной, танцуй со мной, танцуй со мной. Дай мне второй шанс, второй шанс Я кровоточу болезненно, болезненно, болезненно В выцветшей пленке ты, твой взгляд, стёрший меня. И Бомгю все же невольно подпитывает. Как ему не хотелось скрыть, что он не слушал эту песню, но все рано не выходит. Останься со мной Останься со мной Останься со мной. В унисон поют парни. Джун сразу понял, что Гю знает слова, по нему было видно, как старательно он пытался не подпевать. Я к этому не привыкну, не привыкну, не привыкну. Не могу терпеть это вновь и вновь. Я плачу. Ёнджун смотрит на Бомгю. На прекрасного, милого его Бомгю. Конечно, он ещё ничего ему не сказал, но такие чувства можно понять и без слов, так? Слова - один из способов показания своей любви к человеку. В их любви слова были унесены далеко на второй план, им хватало лишь немых переглядок и, наполненных чувствами, взглядов. Почему ты смеялся? Вижу, как приветливо ты улыбаешься. Календарь, делающий шаг назад сводит с ума. Бесчисленные воспоминания исчезают и растворяются Кто-нибудь остановите эту вступительную заставку Она крутится в моей голове. В голове Бомгю сейчас целый поток мыслей, но все они в конце концов соединяются в одно «Я тебя люблю». Люблю до бесконечности. Люблю, пока не умру. Только сейчас я осознал Как много двуличия в тени Конец, обещанного тебе мира «Это такое клише». На этом они замолкают, второму припеву не следует начинаться сейчас. Джун всматривается в глаза напротив, они были полны восхищением и чистотой. — Так ты все же смотрел? — Ёнджун не злится. Он никогда не сможет разозлится на него. — Да, извини, — смотря на ноги, растерянно произнёс Гю. Джун улыбнулся. Снова тепло улыбнулся. Они пролежали, смотря в потолок, ещё несколько часов, пока на экране телефона не высветилось два ночи. Когда время стало так быстро идти? Разве его нельзя остановить хотя бы на несколько секунд, чтобы больше наслаждаться друг другом? Ёнджун достал очередную сигарету. Гю, конечно, не нравилось, что он курил, но и запрещать ему он не мог. Бомгю разрешал делать это прям в его комнате, потому что ему было плевать на этот неприятный запах, если это делает Ёнджун. Никому другому он бы не разрешил курить у себя в комнате. — Хён, тебе бросать уже пора, — выдает Бомгю, смотря на курящего старшего. На самом деле, ему шла сигарета в руках. Этот вид приносил Гю огромную порцию эстетического наслаждения. — А тебе начинать, — усмехнулся Ён. Нет, он не хотел, чтобы Боми начинал курить. — Тогда дай я попробую, — чуть ли не вырывая у него из рук сигарету, произнёс Бомгю. — Нет, — твердо ответил Ёнджун. Бомгю недовольно цокнул. Ну что за качели? Сначала начни, потом не начинай… — Если хочешь попробовать, то это можно сделать другим способом, — с небольшой лисьей ухмылкой произнёс Джун, смотря на реакцию Гю. Он вопросительно посмотрел на друга, дожидаясь продолжения фразы. — Приоткрой рот. Гю послушно выполнил требования. Он совсем не знал, что хён мог придумать, но от него можно было ожидать чего удобно. Ёнджун снова затянулся, а потом резко прильнул к губам младшего, заставляя того сидеть в полном оцепенении. По коже прошла волна мурашек, а сердце начало биться с бешеной силой. Бомгю сидел в расширенными от шока глазами, но потом почувствовал неприятный привкус дыма у себя во рту, когда Джун уже отстранился. Они одновременно выдохнули, а потом снова молча уставились друг на друга. В глазах Ёнджуна можно было прочитать ожидание, теплоту и безумную любовь к человеку напротив. А вот в глазах Бомгю все ещё читалось удивление, удовлетворение и положительный ответ на чувства старшего. — Я не брошу курить, пока буду помнить о тебе, — произнёс Ёнджун. — И не перекрашивай волосы, — дополнил Гю. — Не перекрашу волосы, пока не разлюблю тебя. Слово «разлюблю» так и осталось витать где-то в воздухе, не имея объяснений. — Я не хочу, чтобы и у нас был конец, — немного грустно произнёс Джун, ложась рядом с Бомгю, только уже с другой стороны кровати. — Даже у неба нет конца, так почему он должен быть у нас? — в пустоту спрашивает младший. У неба и правда нет конца. Только вот утром оно голубое, светлое и облачное. Солнце светит ярко, создает уют и тепло. А ночью небо синее, темное и звездное. Луна светит не так ярко, но дает душе разгуляться перед солнечным утром. Солнце не сможет без Луны, а Луна не сможет без Солнца - таков закон. Солнце дает Луне сиять, а вот Луна помогает солнцу не сгореть в своих же пламенных лучах. — Я рад, что ты есть Боми. Я нашел себя в тебе, а теперь хочу никогда не потерять. Хочу просыпаться и видеть твои прекрасные глаза, улыбку и слышать твой смех каждую секунду своей жизни. Ты наполняешь мое существование смыслом, Бомгю-а, я не смогу без тебя. Ты светишь так ярко, что я не могу не улыбаться, смотря на тебя, — поворачивая голову в сторону Гю, говорил Джун, смотря в сияющие глаза напротив, видя в них свое отражение, — я люблю тебя, Боми. Люблю тебя. Это слишком мало сказано, чтобы передать все, что чувствует Ёнджун по отношению к этому человеку. Он любит его настолько сильно, что все эти чувства будет нельзя изложить на бумаге, нельзя высказать в глаза, нельзя нормально объяснить. Весь смысл жизни Джуна пересекался в том или ином месте на Бомгю. Он был центром его маленькой вселенной, он и являлся всей его вселенной. Ёнджун бы никогда не хотел конца их истории, он мог бы согласиться на новое начало, что будет куда лучше и светлее этого, но он но за что не готов на конец. Он не сможет прожить и нескольких часов без этого человека. Бомгю заставлял Джуна дышать, был кислородом, без которого он бы задохнулся. — Я тоже безумно люблю тебя, Джуни-хён, — почти шёпотом выдает Гю. Они оба счастливы. Счастливы, что могут быть рядом, что могут разделить все моменты своей жизни друг с другом. Они были ближе всех остальных. Знакомы всего несколько месяцев, но этого хватило, чтобы понять. Бомгю закусил губу. Он снова хотел что-то сказать. Сказать что-то слишком важное, но опять боялся. Собирался с мыслями несколько минут, а Ёнджун терпеливо ждал. Он будет ждать его сколько потребуется. Ждать хоть целую вечность. — Ёнджун, я могу скоро умереть. И он не шутил. Ёнджун знал о проблемном сердце Бомгю. Знал, что его мать страдала тем же, умерев, когда Гю было всего восемь. Он знал, что это передается наследственно и что лекарства ещё нет. Но он просто не хотел думать о том, что Гю может умереть. Его солнце не может умереть так рано, даже не повидав ещё мир. Ещё слишком рано. — Ты не умрешь, Боми. Джун не знал что отвечать на это. Он искренни надеется, что его Гю выздоровеет. Что найдут лекарство, а потом они вместе ещё долго проживут, держась за руки. Бомгю тоже не хотел принимать того факта, что ему осталось совсем немного. Никто не знает сколько. — Я могу не дожить даже до двадцати, — усмехается Бомгю. Глаза становятся влажными, но Гю всячески отталкивает себя, чтобы не заплакать. И не потому, что боится показаться слабым перед Ёнджуном, а потому, что боится перед самим собой признать, что он до ужаса боится умирать. Не хочет пугать себя ещё сильнее. — Я буду рядом, Гю. Буду рядом всегда, если потребуется, то целую вечность. Обещаю, что никогда не оставлю тебя. Обещание. Бомгю его принимает. Принимает и бережет, верит и надеется, что Джун его сдержит. Держась с ним за руки умирать будет не так страшно.***
Ты мне обещал. Но ты соврал. Просто блять взял и растоптал обещание, данное тобой же. Я все ещё люблю тебя, Джун, люблю и не хочу умирать. Мне страшно, Ёнджун. Я не хочу принимать того факта, что умру, так и не увидев тебя снова, не хочу умирать один. Субин правда старался поддержать меня, но он тоже знает, что мне осталось немного. Я помню ту песню, что ты сочинил. Мы её так и не допели вместе, не закончили её, но закончили нашу историю. Почему так, Джуни? Пожалуйста, если ты будешь читать это, то допой её. Ёнджун закусил губу. Почувствовал металический вкус, но забил на это, он начал напивать песню. Его голос трясется, как и руки, что держали эту записку. В воспоминаниях вижу тебя Танцуй со мной, танцуй со мной, танцуй со мной. Дай мне второй шанс, дай мне шанс, дай мне шанс. Я кровоточу, болезненно, болезненно, болезненно. В выцветшей плёнке ты Твой взгляд, стёрший меня. Глаза слезятся, он не в силах сдерживать себя. Чувства нахлынули его с головой. Ему так жаль. Он готов просить прощения у него до тех пор, пока не услышит заветное «прощаю». Он все ещё не готов к концу, он никогда не хотел этого. Он хотел как лучше, он пытался сделать как лучше. Однако лучше для кого? Для кого он сделал лучше? Останься со мной, останься со мной, останься со мной Я к этому не привыкну, не привыкну, не привыкну. Не могу терпеть это вновь и вновь. Я плачу. На лист бумаги капают небольшие капли, слова расплываются, но все ещё читаемы. Ничего не могу сделать Вини меня, вини меня, вини меня. Наша трагедия, трагедия, трагедия Полная грусти, грусти, грусти. Я заперт в этой сцене Эта вечная заставка. Ёнджун любит. Все ещё до изнеможения любит. Он все ещё курит, красит волосы в черный и поет эту песню на всех своих концертах. В голове всегда образ лишь одного человека, но на глазах никогда нет слез. Останься со мной, останься со мной, останься со мной Я к этому не привыкну, не привыкну, не привыкну. Не могу терпеть это вновь и вновь Я плачу. Он всегда будет любить Бомгю. Его голос, привычки и недостатки. Абсолютно все в нем. Прошу, Ёнджун, люби меня всегда, так же сильно, как я люблю тебя. Я хочу быть для тебя миром, как раньше. Пожалуйста, помни обо мне всегда, не забывай ни на секунду. Я безумно боюсь, Джуни. Я хочу снова быть рядом, хочу, чтобы ты был рядом.***
— Ты снова не придешь? Сколько мы уже не виделись, Ёнджун? — недовольно говорил Гю в трубку телефона. На противоположной стороне провода он услышал усталый вздох. — Я тоже очень хочу увидеться, Боми, но у меня просто нет времени, пожалуйста, извини, — голос Джуна звучал очень устало, кажется, он не спал уже пару дней. Бомгю все понимал. Но Джун стал сильно отдаляться от него. С тех пор как он стал трейни, то они почти не видятся. Если Ёнджун смог находить время хотя бы раз в неделю, то это уже был праздник. Но Гю больше не мог смотреть на то, как Джун был счастлив, будучи с участниками его будущей группы. Он уже знал, что дебютирует, поэтому приходилось работать куда больше, чтобы уж точно никого не разочаровать. Увы, но разочаровать получилось только одного человека. Бомгю был безумно рад, что его парень смог осуществить свою мечту, но он чувствовал себя забытым, брошенным. Будто его отправили на второй план, поставив работу на первый. Бомгю учился в выпускном классе. Его судьбу отец уже решил. Он хотел отправить его в очень престижный университет в Англии. Гю сейчас учит много языков сразу, так как поступать будет на лингвиста. Но он не хотел уезжать из Сеула. Не хотел оставлять здесь все воспоминания, оставлять здесь своего Джуна. Ён всегда говорил, что ему определено стоит ехать, учитывая какие мерки ему поставил отец. Если он не будет туда поступать, то и обеспечивать тот полностью его перестанет. Папе Гю никогда не было до него дела. При разводе с его матерью он собирался только кидать деньги, но видеться с сыном не хотел, поэтому сейчас просто хочет, чтобы Бомгю не порочил их род, став успешным человеком. Но Гю не хотел этого. Он тоже хотел стать трейни, а в будущем айдолом, выступать на сцене и быть ближе к Ёнджуну, разделять с хёном общие чувства и мечты. Но Джун понимал, что если Гю не пройдёт учится, то все может закончится плачевно. Он знает как это, когда нет денег. Он знает что чувствуют люди, когда от них буквально отворачиваются родители. Он не хотел этого для Бомгю, поэтому и уговаривал отучится в этом университете, чтобы и правда получить хорошее образование и построить свою жизнь, а уже потом можно и пойти в айдолы, если желание все ещё будет. Если Гю поступит по-своему, то Ёнджун не сможет быть рядом в такой сложный момент. Для него нет ничего важнее Бомгю, он бы по первому звонку приехал к нему, но сейчас работа. Сейчас буквально через несколько месяцев состоится их дебют, он просто не может выбраться даже за приделы компании. Бомгю очень обижался на него, в голове все чаще вертелась мысль о том, что его совсем скоро оставят одного. Его состояние становилось все хуже, но он не говорил Джуну, чтобы не беспокоить. Он боялся, что ему осталось немного, но не мог сказать это Ёнджуну. Не мог морально. Боялся, что тот станет переживать, а потом спать меньше, уставать ещё больше. Ему этого не хотелось совсем, поэтому он решил промолчать. — Ты не сможешь даже приехать на мой день рождение? Мне будет шестнадцать, если ты не забыл, — обиженно произнёс Бомгю. — Я постараюсь, Боми, я очень постараюсь. Бомгю воспринял это за да. Тринадцатое марта наступило слишком быстро. С утра Бомгю получил большое сообщение о том, как Ёнджун его любит и подарок, но он не этого ждал. Он ждал, что Джун сам приедет и поздравит его лично. Но то сообщение и подарок лишь отнимали всю надежду на их встречу. Весь день Гю прождал его приезда. Он смотрел на часы каждые пять минут, ожидая окончания занятий у Ёнджуна. Но даже с их концом Джун не приехал. Ни через час, ни через два, ни через три. Сердце разрываюсь, хотелось расплакаться, но Кай и Техен рядом все ещё помогали держаться. — Все нормально, Гю, там правда график плотный, — пытался подбодрить Хюнин, кладя руку на плечо друга. — Да, Бомгю, у вас ещё столько времени, чтобы проводить время вместе, ещё все успеете, не убивайся так из-за одного дня рождения, — смотря в глаза Гю, произнёс Кан. Они не знали, что это мог быть последний день рождение Бомгю. Это и так мог быть последний его прожитый день. Было очень больно, что Джун просто взял и растоптал все его чувства, все его надежды на его приезд. Наплевал на свои слова, а то сообщение и вовсе писал на отвали. Может разлюбил? Крутилось в голосе Гю. Для него Ёнджун уже бросил его, оставив одного. Он обещал, что даже став трейни будет рядом, но он этого не сделал. Он соврал. Бомгю часто видел как ребята с его будущей группы проводили время с друзьями или любимыми, но именно Джун не мог себе этого позволить. В свои выходные Ёнджун мог пойти куда-то с новыми друзьями, но не с Бомгю. Он говорил ему, что занят, но потом в социальных сетях он видел, что они проводили время вместе. Это было словно удар в спину: больно и неожиданно. Гости ушли, на часах два ночи. Ёнджун так и не приехал, даже не извинился за это. Гю снова увидел в социальных сетях новую фотку Джуна с Чанбином на одной из улиц Сеула. Это было слишком больно. Пока, Джун. Я буду учиться в Англии, как ты и хотел. Ненавижу тебя, будь счастлив. Ещё не время говорить «прощай». Получив это сообщение Ёнджун начал звонить и писать ему кучу сообщений, но Гю кинул в блок все его номера и контакты. Это конец. Без права на новое начало. Как Бомгю и сказал, он улетел учится в Англию, но не смог закончить университет. У жизни другие планы. Состояние апатии сопровождало его все это время, плакать хотелось сильно, но не получалось. На первом же курсе Гю лёг в больницу, он не мог дальше продолжать учится. Ему только пару месяцев назад стукнуло семнадцать, как пришлось вернутся в Сеул и начать лечение. Все охали и ахали, сочувствуя бедному мальчику, но никто не сделал это искренне. За год он сменил несколько больниц, пока не попал в его последнюю. Пролежав там остальные четыре месяца, сдружившись с Субином, он написал очень много писем. Конечно, сейчас он не решался их отправить, но Субин пообещал после его смерти отправить их Ёнджуну. Бомгю верит Чхве, ибо у него нет какого-либо выбора. Субин не похож на Ёнджуна - это и дает право ему доверять.***
Я все ещё ненавижу тебя, Ёнджун. Но люблю до бесконечности, очень тяжело доживать с этими чувствами свои последние дни. Ты всегда останешься для меня моим миром, где я был счастлив. Где я забывал про все и про всех, где я плевал на отца, одноклассников, что дружили за мной из-за денег, за исключением Техена и Кая. Ты особенный для меня, Джун. Он тоже был особенным для него. Как же Ёну сейчас хочется вернуть время вспять, чтобы поменять ход истории, чтобы она не закончилась так. Чтобы у неё не было конца, было новое начало, но никакого конца. Никогда и ни за что. Я боюсь, боюсь, Ёнджун, понимаешь? Мне осталось от силы пара дней, я умру во время операции, смешно, не правда ли? Я так боюсь засыпать навечно, Джун. Я клянусь, что если обратная сторона существует, то я буду ненавидеть и любить тебя ещё и там. Он понимает его. Понимает, как и всегда. Он виноват, но понимает это только сейчас. Бомгю всегда ставил его на первое место, а потом все остальное. Даже себя он поставил на второе место. Но Ёнджун выбрал карьеру. Его тоже не могут осуждать, но он понимает, как сильно убивался из-за этого его милый Бомгю. Понимает, что делал ему очень больно. Ломал его на маленькие кусочки, не давая собрать себя снова. Заставлял его грустить, натягивать улыбку. Я хочу, чтобы ты плакал, когда будешь читать это. Чтобы плакал, когда вспоминал меня, чтобы ты помнил и любил меня всегда. Я не хочу, чтобы ты любил кого-то ещё, Ёнджун. Я эгоист, я знаю это, но я правда хочу быть твоим солнцем снова. Я хочу, чтобы ты снова улыбался от моих шуток, действий, да от всего! Я снова хочу целовать тебя, курить не стандартным способом, ходить вместе в школу, не спать всю ночь, болтая обо всем на свете. Говорить друг другу как сильно мы любим друг друга, правда любить друг друга. Хочу смотреть на тебя, снова видеть твой взгляд, когда ты смотришь на меня. Слышать твои комплименты моим глазам, которые я теперь ненавижу. Хочу быть рядом, держаться за руки, вместе встречать рассвет, провожать закат, считать яркие звезды, рассуждать о безграничности неба, засыпать и просыпаться в твоих объятиях. Чувствовать себя любимым тобой. Пожалуйста, Ёнджун, люби меня так долго, насколько сможешь. — Ёнджун, пора выходить, — говорит светловолосый парень из группы, зашедший в гримерку к Джуну. Ён опомнился, возвращаясь в реальность. Точно. Концерт. — Иду, — говорит Джун, смахивая с себя последние слезы. Убирает письма к себе в сумку и выходит. Он тоже любит Бомгю. Любит, любил и будет любить.