Заклеймённые

      Рики Армеллино беспокоило состояние Спенсера Чарнаса.         Не то чтобы Спенсер был самым предсказуемым или надёжным из его друзей — если вкладывать в слово «надёжный» тот смысл, который вкладывали в него родители Рики, — нет. Спенсер Чарнас, сколько Рики его знал, всегда был немного странным, но как раз это в нём и привлекало. Они вместе учились и делили комнату в кампусе; в те годы Рики думал, что Спенс — это его настоящий друг. У него было потрясающее чувство юмора и способность сохранять невозмутимое лицо в любой ситуации, что не раз их спасало. Свободными вечерами они вдвоём проходили «Обитель Зла» или «Сайлент Хилл» или устраивали киномарафоны с просмотром любимых ужастиков, после чего могли очнуться уже глубокой ночью и завалиться спать тут же на диване вдвоём. Ничего такого, у обоих друзей водились девушки, но для Рики его сосед Спенсер всегда был окружён аурой мистики.       Рики и Спенсер продолжили общаться и после окончания учёбы, когда их пути разошлись — Спенсер начал работать риэлтором, Рики страховал автомобили. Он мог бы быть художником или музыкантом, мог бы водить грузовик, как герой Курта Рассела, а в свободное время спасать зеленоглазых красоток, но нет. Один взгляд на Спенсера Чарнаса в строгом костюме, после того, как он успешно прошёл собеседование в одну из лучших риэлторских контор города — и Рики променял мечты на судьбу скромного клерка. Он сам не знал, как так получилось, наверное, это было действие спенсеровской магии. А ещё это была возможность работать в соседних офисных зданиях и, значит, видеться чаще.       Поворотным пунктом в их дружбе стала странная теория Спенсера о вампирах, якобы обитающих в городе. Рики постарался, как мог, сохранять серьёзное лицо, пока друг неожиданно эмоционально излагал свои соображения относительно того, каким образом можно стать потусторонним существом, но в итоге не выдержал и рассмеялся. Он понятия не имел, что именно в этот раз Спенсер оказался предельно серьёзен и что именно в этот раз воспринял смех Рики не просто как обиду, но и как предательство.       — Окей, — холодно сказал Спенсер, поднимаясь с диванчика, на котором они сидели (в эти выходные Рики принимал гостя у себя, на следующих они должны были, по традиции, поменяться). — Раз ты так к этому относишься...       — Я нормально к этому отношусь, — попытался исправить ситуацию Рики, — просто это жизнь, Спенс! Жизнь, а не роман Энн Райс! Здесь всё не так, как в книгах...       — Знаешь, мне кажется, что ты стал слишком цивильным, — процедил Спенсер и, подхватив свою куртку, вышел из комнаты. Рики слышал, как хлопнула входная дверь, но всё не мог поверить в то, что произошло. Кажется, они только что поссорились?       Навсегда?       Из-за какой-то глупой теории?!              Сперва Рики злился. В основном на Спенсера, чуть позже — уже на себя.       Потом — никак не мог уложить в голове произошедшее: столько лет дружбы — и всё?!       Потом — впал в печаль и прострацию.       Кажется, именно тогда он расстался с очередной подружкой.       А чуть позже — начал следить за Спенсером.              Рики посмотрел достаточно детективных фильмов, чтобы иметь представление о том, чего не надо делать, когда за кем-то следишь, и делал противоположное, умело скрываясь от внимания Спенсера.       Таким образом он, например, узнал о существовании бара «Голливудская НЕЖИТЬ». У заведения был официальный сайт, обещающий «неповторимую атмосферу», а также неофициальная страничка в фэйсбуке, где завсегдатаи бара делились своими впечатлениями и фотографиями, только вот группа была закрытая, со вступлением по приглашению, так что пришлось махнуть на виртуал рукой. Бар отчего-то бередил Рики. Что-то с ним было не так, но что — этого он понять не мог. Однажды Рики решил заглянуть в «Голливудскую НЕЖИТЬ» сам, предприняв некоторые меры предосторожности — специально купил себе нехарактерную для своего обычного образа шляпу и нацепил тёмные очки, вечером такого «камуфляжа» должно было хватить.       Рики был в баре как раз в тот вечер, когда Спенсера вывели из зала после его попытки вручить бармену мачете с просьбой «забрать его душу» или что-то типа того.       Честно говоря, Рики не знал, что и думать — Спенсер и правда выглядел совершенно сумасшедшим. Его пронзило острое чувство, называемое обычно «испанский стыд», и вскоре Рики покинул бар. Он долго бродил по улицам, пытаясь понять, свидетелем чего совсем недавно оказался. Похоже, Спенсер не только не бросил свою безумную теорию относительно вампиров, но ещё и полагал, что эти самые вампиры — персонал бара, который, да, был атмосферным, но…       У Рики было хреново на душе. Как будто это он подвёл Спенсера. Как будто если бы он тогда не посмеялся над ним, ничего бы не произошло. Он несколько раз порывался позвонить бывшему другу (или не «бывшему»?), но каждый раз что-то его останавливало. Не время, думал Рики, хотя и не понимал, почему, собственно, нет.       Через несколько дней Рики услышал, что Спенсер в больнице, об этом разболтал Дэн Шугармэн, их общий приятель (откуда тот узнал об этом, Рики понятия не имел — Дэн просто всегда откуда-то всё узнавал). Поборов гордость, Рики решил сходить в больницу. Воображение уже рисовало ему диккенсовские картины прощения и умиления, он был готов смахнуть набегающие слёзы, когда у самого входа заметил коллегу Спенсера, этого чёртового Джекоби Шэддикса, о котором Спенсер неизменно отзывался как об «озабоченном козле». Шэддикс шагал лёгкой походкой, не замечая Рики, и в руках у него была корзинка с апельсинами. На стойке регистрации он вежливо поинтересовался, в какой палате находится мистер Чарнас, и Рики пришлось резко развернуться, скрипнув зубами, чтобы не сорваться на пустом месте. Хорошо. Значит, Шэддикс. Стало быть, «озабоченный козёл» ему милее старого друга… или всё-таки бывшего друга? Рики вышел из больницы и направился прямиком в «Голливудскую НЕЖИТЬ». Ему хотелось напиться.              После этого случая он стал подозрительно часто замечать Шэддикса рядом со Спенсером. Рики сжимал кулаки, отворачивался и делал вид, что его это совершенно не интересует. Самое поганое было то, что площадка для курильщиков была одна на два офисных здания. В прежние времена Рики со Спенсером довольно часто там и пересекались, но теперь его место занял Джекоби. Рики стал подумывать о том, что пора бы бросить курить — только бы не видеть этих двух вместе. «Озабоченный козёл» вёл себя под стать прозвищу — так и вился вокруг Спенсера, заставлял его улыбаться, выжимал смешки. Рики глотал всё это как горькую пилюлю. Потом стало ещё хуже, поскольку он своими глазами видел несколько раз, как Шэддикс и Спенсер куда-то уезжают после работы вместе. «Отлично. Ты нашёл себе другого друга, — думал Рики, — но только это всё не взаправду. Он тебе надоест!» — но нет, «озабоченный козёл» не надоедал, наоборот, с каждым днём они со Спенсером как будто всё сильнее сближались. Иногда Рики начинало казаться, что он сходит с ума, ему мерещились какие-то странные вещи. То, что Спенсер, похоже, проколол себе уши. То, как Джекоби Шеддикс временами прикасался к Спенсеру… или выражение лица самого Спенсера, когда он смотрел на Джекоби, — довольное, как у удава. Рики с силой сжимал кулаки, давился сигаретным дымом, забыв, что собирался бросить курить, отворачивался и снова возвращался ищущим взглядом к эти двоим: ничего не мог с собой поделать.              В один прекрасный день он внезапно обнаружил, что Джекоби Шэддикс смотрит прямо на него. Шэддикс тут же отвернулся, но Рики впервые стало не по себе. Он затушил не докуренную сигарету и вернулся в офис.              

***

             — Чарнас, мне кажется, или этот молодой человек тебе знаком? — Джекоби подбородком указал куда-то за спину Спенсера. Спенсер обернулся и увидел удаляющегося Рики Армеллино.       — Это Рики, — просто сказал он.       — Так он твой друг?       — Мы учились вместе. Он был моим соседом по комнате.       — Вау! Я уже чую за этим невинным зачином целый готический роман…       — Брось, Шэддикс, — мотнул головой Спенсер. Меньше всего ему хотелось обсуждать с Джекоби Рики Армеллино.       — По-моему, я его видел в больнице. Тогда, когда заходил к тебе… Он был в холле. — Джекоби задумчиво потрепал пальцем нижнюю губу. — Я запомнил его губы.       — Рики был в больнице? — приподнял брови Спенсер и снова оглянулся, но Рики уже исчез.       — Да. Думаю, хотел тебя повидать.       — Чушь какая… — Запоздалое чувство лёгкого сожаления кольнуло внутри, хотя, конечно, вины Спенсера в том, что Рики вдруг решил перестать с ним общаться, вовсе не было. Это он упорно доказывал себе на протяжении нескольких месяцев.       — Он часто смотрит в твою сторону, когда мы здесь, — продолжал давить на больную точку Джекоби. — Ты бы видел его взгляд. Как у брошенного щенка, ей-Богу!       Спенсер передёрнул плечами.       — Что ты хочешь сказать, а, Шэддикс? Ревнуешь, что ли?       — Если кто и ревнует, то не я. А так… он симпатичный. Я думаю, что… — Его фразу на полуслове прервал телефонный звонок. Джекоби скривился, выругался, достал мобильник и принял входящий. — Да, миссис Брайен… конечно, я помню… — продолжая разговаривать, он направился в сторону офиса.       Спенсер на некоторое время задержался во дворе, поглядывая на соседнее здание, в котором располагалась страховая компания. Всё это время он упорно отгонял от себя мысли о Рики, то занятый другими делами, то пытаясь убедить себя, что занят другими делами.       Ему нравилось проводить время с Джекоби, нравилось то, что они делают вдвоём, нравились их игры. Но всё это совсем не походило на общение с Рики, на их задушевные разговоры и бесхитростные дурачества.              — Ты не договорил сегодня, — напомнил Джекоби Спенсер. Убийственная манера возвращаться к какому-нибудь дневному разговору в самое неподходящее время. Джекоби играл с колечком в соске Спенсера — пирсинг наконец зажил и теперь постоянно притягивал внимание к себе. Джекоби выпустил колечко из зубов, пощекотал нежную кожу кончиком языка, заставляя Спенсера выгнуться и втянуть носом воздух, и только потом спросил:       — О чём?       — О Рики, — выдохнул Спенсер.       — О Рики… — Джекоби понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить разговор. — Ах да. Я думаю, было бы прикольно увидеть тебя вместе с Рики.       — Ч... что? — Спенсер даже замер. — Шэддикс, ты совсем обалдел?       — Почему обалдел? Вы подходите друг другу, и то, как он на тебя смотрит…       — Мы друзья… были друзьями… мы…       — Не-не-не! Ты просто не видел. Он тебя хочет, Спенсер. — Джекоби, не удержавшись, снова легонько потянул за колечко. — Вот эта маленькая штучка, она кого угодно сведёт с ума, — пробормотал он совсем тихо, в очередной раз целуя заласканный сосок.       Спенсер надолго замолчал, позволяя Джекоби делать с ним всё, что угодно. На самом деле в это время он пытался представить, как это ощущалось бы, если бы на месте Джекоби был Рики.       Не сказать, что это вызывало резкое отторжение. Скорее, наоборот.       Сукин сын Шэддикс всегда знал, на какие «кнопки» Спенсера нужно нажать.       — Не смей к нему подходить, — вынес свой вердикт Спенсер через некоторое время. — Ты его отпугнёшь. Я сделаю это сам.       — Как скажешь, — усмехнулся Джекоби. Сколько бы Спенсер не строил из себя босса, всё будет так, как захочет Коби Дик.              

***

             Спенсер не стал звонить или писать Рики. Он просто подъехал к его дому утром в субботу, помня о том, что примерно в это время Рики уже должен вернуться со своей пробежки, если только, конечно, не сменил привычки. Спенсер поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь квартиры. У него не было никакого чёткого плана действий, он знал, что всё будет зависеть от того, прав ли был Джекоби говоря о «щенячьем» взгляде Армеллино, или нет. На первый звонок не последовало никакой реакции, и Спенсер на всякий случай позвонил ещё шесть раз. Наконец послышались шаги и дверь открылась. Рики явно собирался сказать пару ласковых утреннему звонковому террористу, но, увидев Спенсера, замер, ни говоря ни слова. Вид у него был так себе — глаза красные, лицо помятое, волосы всклокочены. Спенсер обезоруживающе улыбнулся.       — Привет, Рики! Можно войти?       Спустя несколько секунд Рики опомнился.       — Да, да, конечно!       Это было как во сне, словно не было никакой ссоры между ними.       — Как сам? Как дела? — Спенсер привычно прошёл в гостиную, приподнял бровь на заставленный пустыми бутылками и переполненными пепельницами журнальный столик, смахнул сигаретный пепел с дивана, который ещё хранил тепло рикиного тела, и сел. Рики как-то неловко опустился рядом. От него пахло перегаром.       — Дела... — начал он, но замолчал, потупив взгляд. Спенсер только сейчас заметил, что вся шея у Рики в чёрных синяках от засосов, кое-где кожу явно оттягивали и кусали зубами. Как ни жалко выглядел его друг с утра, вид этих засосов заставил сердце Спенсера ёкнуть, захотелось прикоснуться к ним, и не только пальцами. Чёрные отметины манили Спенсера, словно магнит. Он придвинулся чуть ближе, затем закинул руку на плечо Рики, привлекая его к себе.       — Не хочешь — не говори, — мягко сказал Спенсер, погладив плечо друга. — Я просто решил узнать, как ты... — Спенсер понял, что не в силах удержаться, и, повернув голову, тронул губами одну из отметин. В голове молнией пронеслось видение: демон склоняется над Рики и пьёт его кровь. Рики дёрнулся от его прикосновения, а Спенсер улыбнулся.       — Я был... в баре, — удивлённо сказал Рики вдруг. — Только сейчас вспомнил...       — Видимо, хорошо был... — Спенсер легонько, самым кончиком языка, лизнул отметины зубов.       — Видимо... — Рики потёр лоб, а потом внезапно извернулся, стискивая Спенсера в объятиях. — Прости, я был такой дурак...       — Прощаю, — великодушно согласился Спенсер.       — Я... не верил тебе... — невнятно продолжал Рики, — а они существуют... вампиры... этот бар...       — Конечно, существуют! — Спенсер похлопывал Рики по спине, пропуская слова мимо ушей. Демонические отметины маячили прямо перед глазами, хотелось впиться в них, разорвать едва начавшую заживать кожу. Спенсер зажмурился, но это не помогло, и в следующую секунду он вовсю целовал шею Рики, мыча от удовольствия и срывая ответные стоны с губ друга. Через некоторое время он уже лежал на Рики, чьи пальцы с короткими твёрдыми ногтями с силой вжимались в его спину под футболкой, царапали кожу; ноги обоих мужчин переплелись, а в паху болело от нахлынувшего возбуждения.       — Спенс... — с трудом выдохнул Рики, — не уходи больше...       — Ммм! — ответил Спенсер, всё-таки исхитрившийся прокусить заново одну из ранок и попробовать крови Рики. — Ты обалденный...              Спустя примерно час достаточно жёсткого петтинга, к которому Спенсер давно привык, но который, по ходу, стал откровением для Рики, мужчины сидели всё на том же диване в расстёгнутых джинсах и без футболок. Рики чуть дрожащими руками дотрагивался до кожи Спенсера, проводил кончиками пальцев по шрамам, затем, набравшись храбрости, попросил потрогать колечко в соске.       — Больно было?       — Больно, — кивнул Спенсер. — Здесь очень чувствительная кожа, но когда заживает, становится нормально. Если за него потянуть, у меня начинает сносить крышу. — Спенсер улыбнулся своему колечку, а потом поднял глаза на Рики. — Можешь потянуть, не бойся, мне нравится. Хочу второй проколоть тоже...       Он закусил губу, когда Рики слегка потянул колечко.       — Можно сильнее... Вот так... — Спенсер прикрыл глаза, длинные ресницы затрепетали. — Ммм, сделай так ещё... поцелуй меня, Коби...       — Коби? — Рики, уже приблизивший губы к губам Спенсера, остановился. — Коби?!       — Ах, чёрт, — выругался Спенсер. Рики отстранился.       — Так ты... вы... Коби — это...       — Шэддикс. Джекоби Шэддикс. Ты его видел... — Спенсер закатил глаза, проклиная собственную невоздержанность в словах.       — Значит, мне не показалось.       — Что не показалось?       — Вы... — Рики сглотнул, — вместе?       — Смотря что ты под этим подразумеваешь. Мы вместе работаем, да. Курим тоже...       — У вас секс?       Спенсер выпрямился. Рики смотрел на него исподлобья, эмоции на его лице сменяли друг друга, как светомузыка: недоверие — отвращение — страх — гнев — подавленность...       — А у нас? — спросил Спенсер.       — Я не знаю, — выдавил Рики. Он не был уверен пока, что готов вписать присутствие «озабоченного козла» в свою жизнь, а для Спенсера Джекоби Шэддикс, похоже, уже не был просто коллегой. — Но, может быть... Может быть... я был бы не против...       Он окончательно сник и понурился. Единственное, что Рики Армеллино знал сейчас, было то, что он больше не хотел терять Спенсера Чарнаса и его магическую ауру, его волшебство.       А потом Рики снова поднял голову и посмотрел на Спенсера тем самым «щенячьим» взглядом.       Спенсер улыбнулся точь в точь как змея, проглотившая мышь. Он медленно откинулся на спинку дивана и раскинул руки, приглашая Рики в объятия.       — Иди сюда, Рики. Поцелуй меня... Всё можно решить...              

***

             — Ну и как прошло? — Джекоби позвонил этим же вечером.       — Отлично! — Спенсер облизнулся.       — То есть, я был прав? Он тебя хочет?       — Ты был прав. Слушай, я сейчас не могу говорить... — Спенсер покосился на Рики.       — Окей, понял. Передавай приветики! Я буду в баре, если что... в том самом. Чао, бэби!       Спенсер наморщил нос и завершил звонок.       — Это был Джекоби, — ответил он на молчаливый вопрос Рики. — Беспокоился, как ты.       — Серьёзно?       — Угу. Он у нас совестливый. Душа коллектива. Передавал тебе привет и... — Спенсер, словно очнувшись, огляделся. Спальня Рики была не так захламлена, как гостиная, но явно растеряла значительную степень уюта с тех пор, как Рики расстался с девушкой (вернее, та его бросила), пустые коробки и крошки из-под пиццы тоже не сильно помогали. — Слушай, может сходим куда-нибудь? Просто пешком. Тебе нужно хоть воздухом подышать.       Рики рассмеялся. Это уже было похоже на того Спенсера, с которым он жил когда-то.       — Чего смеёшься?       — Последние 24 часа были сумасшедшие... Сперва я наблюдал за вами, потом расстроился, потом был в баре и... эээ... был в баре... Сегодня утром ты пришёл и всё стало, как раньше, потом я узнаю, что ты и Шэддикс, потом у нас был секс... мой первый секс с мужчиной... — Рики очаровательно покраснел. — Потом мы пошли в душ вместе... потом была пицца... А теперь ты предлагаешь пойти подышать воздухом... А в целом всё ведь окей, да?       Спенсер нахмурился, пытаясь найти подвох, но не нашёл его и улыбнулся.       — В целом всё окей, Рики. Кстати, в каком баре ты вчера был? А то у меня тоже есть один на примете. Хороший, атмосферный...              

***

             Дэнни отыскал Чарли на крыше бара. Администратор сидел на стуле, который притащил специально для таких целей, и курил, задумчиво глядя в закат.       — Ты был прав, Чарли, —  тихо сказал бармен. — Они возвращаются. Они забывают, но возвращаются снова.       Чарли кивнул.       — Возвращаются... И каждый получает новую порцию добавки. — Он отбросил окурок, затёр его носком кроссовка, ухмыльнулся и встал, потягиваясь. —  Кстати, кто за стойкой?       — Кудряшес.       — Хорошо.       Не-мёртвые спустились вниз. Мэтт, увидев Дэнни, помахал ему рукой и вернулся к разговору с одним из недавних постоянных клиентов, кажется, его звали Рики. Справа от Рики сидел Сезонный Спенсер, слева — Дьявольский Шэддикс (Чарли утверждал, что называть его следует именно так), на шее у каждого — постепенно светлеющие тёмные метки, оставленные не-мёртвыми. Дэнни обвёл взглядом зал. Такие метки были практически у всех смертных, пришедших сегодня.       Как любил выражаться Шутник, «что не съем, то понадкусываю».       — Их тянет к нам, — сказал Чарли. — А нас — к ним. Взаимовыгодно, ты не считаешь? Кстати, эти двое задумывают ух какую вечерину с участием кудряшкиного протеже. Думаю, скоро, если не сегодня, можно будет возобновить наблюдение за квартирой затейников.       Он приподнял тёмные очки и подмигнул Дэнни, а потом подошёл к стойке и опустился на стул рядом с Дьявольским Шэддиксом.       — Может быть, — пробормотал Дэнни себе под нос. Его тянуло к Спенсеру, но он пересилил себя, прошёл к пианино в углу и начал наигрывать какой-то известный шлягер, названия которого не мог вспомнить. Через некоторое время рядом возник Джей-Дог и, присев на второй табурет, стал подыгрывать Дэнни.       Они ещё долго играли в четыре руки, не обращая внимания на приходящих и уходящих.