***
Но неожиданно наступило полное затишье. Анри в университете не появлялся. Может заболел, или ещё что — Перси было плевать. Дома тоже отстали. Дэннис показательно игнорировал, папа печально вздыхал, но помалкивал. Так прошли несколько дней и Перси уже решил, что Анри кто-нибудь долбанул по башке и у того извилины работать начали. Папа подошёл к нему субботним утром, когда зевающий Перси выполз завтракать. Его чмокнули, усадили за стол и придвинули стакан апельсинового сока. Сладости Перси не любил, а вот соки обожал, и выдул стакан залпом. Что туда подмешали, Перси никогда не узнал, но хорошо ему стало почти сразу. Мир вдруг засиял яркими красками, солнце ласково светило и лучи его наполнили сердце счастьем. Лицо папы показалось необыкновенно молодым и красивым. Перси засмеялся счастливо. Ему что-то говорили, куда-то вели, переодевали, но юноша лишь кивал и улыбался. В машине он, хихикая, разглядывал свои руки и водил на стекле только ему видимые узоры. Потом появилась толпа людей, Анри — невозможно прекрасный и улыбающийся. Перси тоже ему улыбался и был на верху блаженства. Счастье испарилось чуть позже. В помещении было множество цветов, и Перси почти сразу стало трудно дышать. Сверкающий мир стал стремительно чернеть, а красивые лица вокруг превращаться в жаб. Перси перестал улыбаться и начал шататься. Воздуха не хватало и хотелось вырваться на улицу, но его подхватили, подвели к алтарю и поставили на колени. Голос священника он не слышал — запахи цветов одурманили и оглушили полностью. Хотелось вздохнуть полной грудью свежего воздуха, но его придерживали за плечи, не давая шевелиться. Ещё кто-то взял Перси за руку, и боль в руке вдруг отрезвила. Он опомнился и огляделся дикими глазами. Рядом Анри, всё такой же улыбающийся и с ритуальным ножом в руке. И Перси заорал. Одурманенный наркотиком и почти парализованный запахом цветов, он не смог ничего внятно крикнуть и просто завыл на всю церковь: — А-а-а!!! Лицо Анри вытянулось, но Перси на него и не смотрел. Вырвав нож, он вскочил, крутанулся и бросился на толпу людей, что стояли позади. Смутно знакомый мужчина испуганно отшатнулся, выставив ладонь, и Перси, не думая, полоснул по ней ножом. Последнее, что он помнил — это как падая на мужчину, вцепился в его пораненную ладонь своей окровавленной рукой.***
Очнулся он в одной из спален графского дома. Голова болела, словно гвозди в неё натыкали. Шатаясь, Перси кое-как доплëлся до туалета, где его вырвало, и сразу полегчало. С облегчением пришло и воспоминание. И как одевали, и как везли в церковь… И как довольно ухмылялся чëртов болван Де ла Гилье. И то, что было потом, — он тоже вспомнил. Перси посмотрел на перевязанную ладонь и застонал. Анри пролетел со свадьбой, но ритуал совершëн. И это значит, что Перси принадлежит тому, другому мужчине, на которого прыгнул с ножом. Лица его омега не видел. Появившийся слуга помог Перси спуститься в гостиную. Его ещё пошатывало, и без очков он видел лишь размытые пятна. Тихие голоса при виде Перси смолкли, и он замялся, не зная, что делать. Но тут ему в руки сунули очки и голос брата довольно прошептал в ухо: — Ну ты и отмочил, братишка. Молоток! Этьен Корро ещё богаче Де ла Гилье. — Кто? — обомлел омега. Дрожащими руками надел очки и огляделся. Нарядный народ кучковался по углам, глухо перешептываясь. При виде Саймона все смолкли, глядя на него так, будто у Перси хвост с копытами вырос. В глазах людей недоумение и шок, а у кого-то горели жадным интересом. Перси оббежал людей глазами, мельком увидел бледного папу и брата, и встретился со взглядом Этьена. Новоиспечённый муж смотрел в упор, и Перси поëжился. Сам болван Де ла Гилье — Перси теперь иначе его и называть не хотел, обнаружился на диване с бокалом виски в руке. Судя по тому, что сидел он в одиночестве, как прокаженный, Анри, похоже, во всем признался. И вдруг пришло злое веселье, и Перси Саймон, точнее, теперь Корро, кровожадно улыбнулся ему. — Так тебе и надо, — прошипел он про себя. — Ходи, страдай, убивайся… Хрен тебе, богатенький мальчик, который думал, что ему всё можно.***
Эта свадьба была странной. Никто не веселился, не поднимал тосты и не желал счастья. За здоровье молодых предложили выпить, и гости довольно вяленько поддержали. Муженёк же его, криво ухмыльнувшись, поднял бокал и опрокинул его в рот. Перси так же отсалютовал стаканом с водой. Осознание того, что он натворил, пришло позже, когда сильная рука сжала выше локтя. Перси оглянулся. Этьен. — Пора, любимый, — процедил он и в глазах мелькнуло странное выражение. — У нас брачная ночь, ты не забыл? И Перси захлопал глазами. — Зачем? — пролепетал он и стал рукой двигать, чтобы высвободиться. — Это же… Ну, вы же понимаете, Этьен? Это была случайность. Нас могут развести. Нужно только попросить и объяснить. — Если бы это было обычное бракосочетание в мэрии, нас бы развели через месяц. Но этот старинный обряд — дело другое. Его тоже можно расторгнуть, но только в том случае, если брак бесплоден. Где-то лет через семь. И не надейтесь, что все эти семь лет вы будете прятаться за папиной спиной. Вы — мой муж и жить будете со мной. — Но… — И сегодня у нас брачная ночь. Помашите ручкой Анри — он с вас глаз не сводит, и поедем уже. Перси глупо хлопал глазами, и Этьен закончил: — К нам домой. Перси задëргал рукой сильнее, но Этьен крепко прижал к себе, зашипев: — А ну прекрати! Ещё один спектакль решил устроить? Может, к своему Анри кинешься и попросишь, чтобы защитил? Перси несколько раз судорожно вздохнул. Ноги у него начали дрожать, но показывать страха не хотелось. Он сглотнул и выпрямился. — Улыбайся, — шипел Этьен, и Перси тоже пытался выдавить улыбку прыгающими губами. В толпе мелькнуло лицо Анри, перекошенное от ярости. Перси вдруг подумал, что тот от отчаяния сейчас тоже какой-нибудь фортель выкинет, и невольно прижался к мужу. Этьен обнял его за талию и почти пронёс сквозь толпу. Ещё несколько тихих поздравлений на выходе, и наконец Перси забрался в лимузин. Его начало знобить, и Перси обхватил себя руками. На нового мужа он боялся смотреть. Глянул искоса и отвернулся: Этьен с него глаз не сводил. Перси отодвинулся. — Только не надо из себя несчастное создание делать, — фыркнул Этьен. — Чем тебе Анри был плох? Молодой, смазливый… Туповатый, правда, но и ты, как я понял, умом не блещешь. — Не нравится он мне, — поëжился Перси. — Никогда не нравился. Я ему сразу сказал, а он будто не слышал, тупой болван. Заявил, что его мужем стану, а меня даже не спрашивал. Домой заявился, очаровал папу, и он ему в рот глядел. Как только Анри приезжал — меня к нему выпихивали. И никому нет дела, чего я хочу. А теперь этот брак. Папа мне подсунул сок… Мой родной папа! Анри надарил ему всякое, наобещал… Как так можно? — крикнул он. — Такое в средние века творилось, но не сейчас! А меня как овцу безмозглую, как вещь!.. — Ты и есть — безмозглик, — фыркнул Этьен. — Мог закричать, потребовать полицию, а ты… Перси закрыл лицо руками. — Я не понимал, что делаю. Увидел руку… Лишь бы не с ним. Всё равно с кем. Прости, что так вышло… Мне очень жаль… Новый муж только хмыкнул.***
Дом Этьена размерами графскому особняку уступал, но по сравнению с собственным домом Саймона — просто дворец. Трогать Перси не стали, видя, как он измучен. Горничный проводил его в спальню, куда и ужин принесли, но Перси до него не дотронулся. Разделся и забрался в постель. С обитателями своего нового дома он познакомился утром. Разбудил его мобильный. Сонный Перси посмотрел на экран, увидел надпись «папа»… И отключился. Общаться с роднёй желания не было. В доме Этьена так же богато, как у Де ла Гилье, но тихо. Здесь не ошивались толпы родни и друзей, и это радовало. Был дворецкий Джон, который мог, казалось, выполнить любое желание, и мимо неслышно шмыгали горничные. И ещё был Джордан — единственный сын Этьена Корро, которого он признал. Предки Джордана были тайцами, что подтверждал разрез глаз мальчика и его чёрная шевелюра. Сам Джордан был всегда на позитиве и даже сумел поднять настроение Перси. Они встретились за завтраком, и пятнадцатилетний мальчишка подскочил к Перси обниматься, будто они давние друзья. — Можешь на меня обидеться, но я рад, что ты здесь. Этот Анри… — Тупой болван — я в курсе, — мрачно кивнул Перси, и Джордан захохотал: — Свинья он высокомерная. Хорошо, что ты ему не достался, всё равно бы сбежал. А папка хороший. Он, правда, прифигел вчера маленько, но ничего, отойдёт. А ты очень красивый, Перси, — сказал Джордан без перехода. — До меня тебе далеко, конечно, но очень мил. И он так улыбнулся, что губы Перси тоже невольно раздвинулись в улыбке. — А где этот твой… мой… наш… — Уехал в наше поместье. Мы разводим скакунов, Перси, — с гордостью заявил Джордан. — И каких скакунов! Но ты всё ещё увидишь. У папы ожеребился его любимчик, и он… Ну, в общем, он сказал, что тебе надо освоиться без него. — У нас весьма необычный медовый месяц, — пробормотал Перси, и Джордан кивнул: — Ну, у вас и бракосочетание тоже оригинальным было. Жаль, я не видел. — А почему не видел? — спросил Перси. — Ведь ты брат болва… Анри. Джордан фыркнул: — Я тоже считаю его болваном. А меня у Де ла Гилье не очень любят. Мой папулька — стриптизёр, и я до пяти лет практически в его клубе рос. Папа меня забрал, как только узнал о моем существовании, и для всех этих высокопарных козлов я — существо недостойное. Да ещё и внешность моя… Ну их… Но когда я вчера вернулся и узнал, что у меня новый папочка… — А Этьен… Ругался вчера? — Сначала ругался, потом ржал на весь дом.***
Всё-таки хорошо, что Анри и его муж так непохожи между собой. В семье Де ла Гилье все были светловолосые и розовощëкие, склонные к полноте, и лишь о-отец болвана и его младший брат, то бишь Этьен, были смуглыми и темноволосыми. Только у о-папочки Анри глаза были голубыми, а у Этьена — зелёными. Последнему было тридцать три, и, произведя несложные вычисления, Перси понял, что отцом его муж стал в восемнадцать лет. У Этьена жизнь была явно насыщенной, в отличие от него самого. О-папа Перси до окончания школы практически никуда его не пускал. В университете воли стало больше… пока не появился болван Анри. Тогда надежды Перси, что в недалёком будущем он встретит хорошего человека, обломались. Анри никого к омеге не подпускал. А теперь Перси замужем за практически незнакомым человеком. Ещё неделю назад Перси готов был бы к любому альфе сбежать, лишь бы от Де ла Гилье подальше. Мечта сбылась, но особо счастлив Перси не был. Каков этот Этьен и как с ним жить? Оно понятно, что в большом доме можно по полдня друг друга искать и видеться только в столовой, но ещё же и ночь есть. Если вернувшийся Этьен позовёт его в свою постель, то отказать Перси не сможет. Не то чтобы Перси боялся, но всё же… Снисходительно-презрительные взгляды Этьена он помнил, как и шутки про сладких омежек. Вдруг он окажется злым или грубым — Перси ведь отобрал его свободу. Наверняка у Этьена есть омега, который ему сильно нравится. Может, и предложение собирался делать, а тут Перси со своим ножом… Конечно, никто не помешает альфе крутить романы на стороне, если захочет, но это будет так обидно и унизительно… То, что Этьен свалил из дома, не поставив нового супруга в известность, уже говорило о том, что он, наверное, до сих пор дико зол. И когда вернётся… Джордан сказал, что Этьен хороший. Как отец, он, может, и хороший, а вот каким мужем будет? Перси тяжко вздохнул.***
Пару дней омега осваивался в новом доме. Домой он не ездил, папу и брата заблокировал: предательства не простил. Сейчас бы пыхтел под Анри. Или сидел бы в уголочке, запершись с битой в руке. Но долго не высидишь, рано или поздно… Перси передëрнуло. Хорошо, что Этьен свалил, а то, может, Перси и сейчас бы прятался и дëргался. Конечно, с ним придётся лечь в постель, но Корро не тупой болван Анри — он, наверное, даст ему время привыкнуть. А там кто знает, может и вовсе не заинтересуется. Станут друзьями… И Перси мечтательно вздохнул. Дэннис приезжал, но по просьбе Перси его не пустили. А Джордан возил нового отчима в магазин, купить одежду и обувь. Этьен оставил мужу банковскую карточку, но сам за три дня так и не появился. Правда, звонил сыну и интересовался, как там его молодой муженёк поживает. — Нормально поживает, не переживай, — бойко ответил сын. — Можешь не торопиться, мы ещё не все твои деньги потратили. Перси неудобно себя чувствовал. — А может не стóит… Появился не пойми откуда, деньги трачу… — Стóит, — перебил Джордан. — В одном и том же, что ли, ходить будешь? — и тащил его в очередной магазин. Оказался парфюмерный бутик. Джордан сам выбрал Перси аромат, но помимо духов ещё бутылочек набрал. — Это лосьоны для тела, — подмигнув, объяснил он. — Кожа пахнуть будет — м-м-м… Альфы балдеют. Твой запах слабенький, а после вот этого… — Джордан потряс бутылочкой. — Папке крышу сразу снесёт. — Может, он меня и не захочет, — тихо вставил Перси, и Джордан хохотнул. — Ещё как захочет! Будь я альфой — сам бы захотел. Он умчался в другой конец магазина выбирать что-то ещё, а Перси топтался у рекламного щита, где белозубый красавец безмолвно предлагал туалетную воду. Перси загляделся. Красавец чем-то болвана Анри напоминал. Такой же улыбчивый, розовощëкий, с безмятежным взглядом. Перси скривился, отвернулся… и столкнулся с самим болваном. — Как поживаешь? — криво улыбнулся Анри. — Как муженёк? Хорошо тебя дерёт? — Тебя это не должно касаться, — отчеканил Перси. — Ищи себе новую жертву, да аккуратнее. Рано или поздно за свои шалости окажешься за решёткой. Анри раздул ноздри: — Шалости? Я был готов для тебя на всё, а ты… на первого встречного… Ты ещё пожалеешь, что не стал моим. Разговаривать с ним смысла не было. За Анри, как обычно, маячили парочка его приятелей, но теперь подойти сцапать Перси, как раньше, они не могли. Где-то здесь бегал Джордан, и Перси захотелось найти его и уйти отсюда, но разве от тупого болвана просто так уйдёшь? Он полгода бегал за Перси, придумал себе невесть что, чтобы заполучить желаемое, но всё впустую. Более того, не всем понравилась афера Анри с наркотиком, и толпа его обожателей немного поредела. Самого Анри это, разумеется, не радовало. — Будешь жалеть, — повторил Анри. — Я тебя люблю, а Этьен… И репутация у него подмочена — не везде принимают. И характер… Ох, и наплачешься ты с ним, мой лавандовый цветочек. Впрочем, можешь всегда позвонить мне. Может, придумаем что-нибудь. Или… Что это?.. — неожиданно спросил он, схватив Перси за руку. — Это он сделал? На запястье Перси отчётливо виднелся круглый синяк. Юноша вырвал руку, сверкнул глазами и вдруг брякнул: — Да, он избил меня. Можешь радоваться — это успокоит твою разгневанную и израненную душу. Лицо Анри вытянулось. Самодовольное выражение исчезло, и появилась ярость: — Да как он посмел! Ох, мой цветочек… Одно твоё слово и я… — Что ты? — презрительно выплюнул Перси. — На дуэль его вызовешь? Мы в двадцать первом веке живём, но до тебя, похоже, это никак не дойдёт. И где гарантия, что ты со мной общался бы лучше? Человек, который способен опоить и принудить к браку, способен на всё. Анри округлил глаза и качал головой: — Нет, Перси, нет. Я тебя люблю. — Теперь Этьен меня любит, — горько усмехнулся Перси. — И у него все права. А мне осталось лишь терпеть. И ты ничего не сделаешь. Нас бы могли развести, но по твоей милости… по твоей прихоти — вот это! — Перси ткнул Анри под нос ладонь со шрамом. — И никто нас не разведëт теперь. Это на всю жизнь! И ты! — он ткнул пальцем в грудь Анри. — Ты в этом виноват! Я мог спокойно жить, но теперь страдаю. Живи теперь с осознанием этого. Радуйся и всем своим дружкам расскажи, как ты сломал мне жизнь! У Анри губы задрожали, а Перси злорадно смеялся про себя. Синяк он поставил себе сам, когда наткнулся на дверную ручку, зачем сейчас придумал это — сам не знал. Но отчаяние на лице болвана Анри так радовало. Почти полгода в отчаянии был сам Перси, и теперь пусть Де ла Гилье попсихует и попереживает.***
Этьен вернулся этим же вечером. Ворвался в дом, словно за ним огненный смерч нёсся. Нашёл мужа в гостиной с Джорданом и, не заморачиваясь приветствием, приказал сыну выйти вон. Глаза его, всегда такие холодные, сейчас метали молнии, и испуганный Джордан испарился. Перси тоже попятился. Вот сейчас и огребу за всё, с ужасом подумал он. А лицо Этьена исказилось, как от боли. — Несколько часов назад я узнал потрясающую новость, — сообщил он. — Мой драгоценный племянник позвонил и обвинил меня в насилии над тобой. Такого наговорил… Я хоть раз тебя ударил? — рявкнул Этьен. — Хоть пальцем тронул? — Нет… — Так какого чёрта ты выставил меня подонком и садистом? — взорвался Этьен — Я к тебе в мужья не напрашивался! Насильно к алтарю не волок. Перси продолжал пятиться, испуганно блестя глазами, но Этьен поймал и подтянул ближе. — Я хотел сделать ему больно, — пролепетал Перси. — Кому? Перси торопливо высвободил руку и задрал рукав, показывая большой синяк. — Я ударился утром, а болван… то есть Анри увидел. И я хотел… что-то вроде мести, — пробормотал он и, увидев недоумëнные глаза мужа, вздохнул. — Анри ведь хотел меня принудить к браку. Сегодня утром он встретил меня в магазине, начал издеваться, задавать идиотские вопросы. А потом увидел синяк и я… Я сказал, не подумав. Ну, чтобы ему стало плохо. Вроде как я страдаю по его вине. Ведь с него же всё началось? Теперь Этьен отшатнулся. Похлопал глазами и вдруг захохотал: — Ай да умный мальчик! Он отомстил, посмотрите! А на меня теперь будут смотреть, как на выродка, мучающего бедного птенчика. Анри всем рассвистит. Как мне людям в глаза глядеть? — Я не подумал, — жалобно выдавил Перси. — Я его, как вижу, прям бешусь. Но я скажу… Скажу, что сам ударился. — Да кто же теперь тебе поверит! — Тогда я скажу… — Перси губы покусал. — Скажу, что это мы так сексом занимались. Жëстко. Что я попросил и ты меня привязал. Этьен смотрел на него, как на дурачкá. — Перси, детка, когда занимаются жестким сексом, обычно другие отметины остаются. Хотя… — и он вдруг прищурился. — А ты хоть раз сексом занимался? — Ну я… — По-настоящему, — перебил Этьен, — А не когда ты с мальчишками за письки друг дружку дëргали. Перси покраснел так, что уши запылали. Но пересилил себя и гордо голову задрал: — Не дёргал я никакие письки! — То есть ты даже этого не умеешь, — вздохнул Этьен. — Придётся показывать и учить. — За письку дёргать? — изумился Перси и невольно прикрыл пах руками. Этьен чуть не хрюкнул от смеха. — Тебя не за письку дёргать, а по жопе бы налупить, за всё что натворил. Да боюсь, мне тогда совсем несладко придётся. А тебя я буду учить сексу. Поставить тебе засосов побольше, — задумчиво сказал он, будто сам себе. — Вульгарно, конечно, но, может, прокатит. Так что выбора у тебя нет. Я хотел дать тебе время успокоиться, но теперь… Хочешь или нет… — Я… — И потом сможешь рассказать, как тебя имеет муж, так, чтобы над тобой не ржали твои друзья. Можешь даже в подробностях, это порадует твоего Анри больше, чем синяки. — Я хочу, — неожиданно согласился Перси. — В смысле, я готов. Этьен продолжал смотреть на него, будто сомневаясь, и Перси выпалил: — Да я всё знаю — читал. Когда первый раз, надо разработать мышцы… — и дёрнул плечом. — Только не знаю как. Огурцом, может? От хохота Этьена задребезжали стекла. — Ну а целоваться ты хоть умеешь? — спросил он, вытирая набежавшие от смеха слëзы. — Представь себе, умею! И неплохо! Этьен кивнул. Сел в кресло и похлопал себя по коленям. Перси недоуменно сморгнул. — Иди сюда, — позвал Этьен. — Садись и показывай. — Сейчас? Может, ночью? — И ночью будет, поверь. Он смотрел выжидающе, и Перси ничего не оставалось, как подойти. Ноги вдруг ватными стали. Он никогда не сидел на коленях у альфы, не считая собственного отца, который качал его на коленке лет пятнадцать назад. Очень аккуратно он присел на одно колено и тут же был обнят и притиснут к груди. — Давай, детка, не стесняйся, — подбодрил Этьен мужа. Губы враз пересохли. Перси выдохнул и прижался ко рту мужа. Посидел так пару секунд и отодвинулся. — Да… — задумчиво сказал Этьен. — Действительно, неплохо. Я в детском саду тоже так умел. А теперь целуй меня с языком и даже не вздумай молоть чушь о гигиене. — Я не умею, — пискнул Перси. — Меня однажды мальчик поцеловал. — Тоже в детском саду? — Я не ходил в детский сад. Нет, в школе. Всё было по-другому. А так я не могу. Ты смотришь и вообще… Что ты смеешься? — Перси, тебе точно двадцать? — спросил Этьен. — Я в курсе, что папочка тебя до выпускного вечера за руку водил и попку подтирал, но фильмы ты смотрел? Журналы эротические читал? Или ты, действительно, умственно отсталый и тебе только раскраски подсовывали? Перси вспыхнул. Обхватил ладонями ухмыляющееся лицо мужа, снова прижался поцелуем и просунул язык ему в рот. Что делать дальше, он понятия не имел и просто сосал верхнюю губу Этьена. Последний вытерпел несколько минут и отодвинул Перси. — Действительно, неплохо, — и поправил растрепавшиеся волосы Перси. — Ладно, вечером я тебя и целоваться научу. — Ты же сказал… — Слюней не напускал и на том спасибо, — Этьен ссадил Перси и встал сам. — Сейчас я отъеду, буду в одиннадцать, и ты должен ждать меня в постели. У меня к тебе три просьбы. Выполнишь? Перси шумно дышал, чувствуя, как уши пылают от унижения. Но на последний вопрос поднял голову: — Не психуй раньше времени — раз! — усмехнулся Эьтен. — Не вздумай напиться — два! И пожалуйста… Не засовывай ничего себе в задницу.***
Два часа Перси метался по дому. Пытался отвлечься чтением, смотреть новости и даже пару раз выходил в сад. И то и дело смотрел на часы. Восемь… Четверть девятого… Половина девятого… В девять он принял ванну. В десять влез под душ и ещё раз помылся. Этьен смеялся над ним, и сейчас очень хотелось показать себя, пусть и неумелым, но неотразимым. Чтобы сердце чëрствого Этьена забилось, увидев какая красота лежит в постели, и чтобы разум помутился от нежного аромата его тела. Тогда уже ему не до смеха станет. С ароматом проблем не возникло. Перси с головы до ног намазался лосьоном, отчего кожа, смягчëнная принятой ванной, стала совсем бархатной и так приятно пахла… Ещё полчаса он возился в кровати, принимая изящные позы. Устал, вспотел, ещё раз сгонял в душ и опрыскался духами. Потом подумал немного и пшикнул в зад. И взвыл. Зашедший в спальню Этьен застал своего мужа голым, воющим и скачущим по комнате. — Однако, оригинально, — озадаченно сказал он. — Дай угадаю. Ты — Тарзан, я — Джон? Я думал, что будет наоборот. Перси не слышал, а поскольку очки с него свалились, то и не видел. — Горит, — провыл он. — Я туда… — и он показал на свою задницу. — Я же просил ничего туда не совать. — Я не совал! — голосил Перси. — Я духами! Чтобы пахло хорошо! — Ох, Перси… Ты не Тарзан. Ты — вулкан Кракатау. Вставай на четвереньки, — скомандовал Этьен. — И ноги шире! — Зачем? — Нюхать буду. Ты же для этого духами брызгался? Ждать, пока до Перси дойдёт, Этьен не стал. Подхватил под мышки и поставил на четвереньки. Заставил расставить ноги шире и надавил на спину юноши, вынуждая Перси прогнуться. Омега провыл что-то, утыкаясь головой в подушку. Через мгновение анус намазали чем-то прохладным и жжение утихло. — Легче? — неожиданно ласково спросил муж, гладя по ягодице, и Перси закивал, не отрывая лица от подушки. — Ты молодец, старался. Пахнет от тебя, как от ангела. — Ты же не знаешь, как пахнут ангелы, — глухо промямлил в подушку Перси. — Ну откуда, солнце моё… Я их и не видел. А чтобы в такой позе… И тут до Перси дошло, в какой позе он стоит. Он ойкнул, вскинулся было, но ладонь Этьена снова надавила на спину, заставляя оставаться на месте. — Не шевелись, я сказал. Я начинаю думать, что не обманулся, когда решил, что ты э-э-э… не созрел, для своего возраста. Брызгать духами на слизистую — это же додуматься надо. Лучше бы огурец засунул. Ну ладно, не переживай, — добавил он, — увидев, как краска стыда заливает шею Перси. — Переволновался, я понимаю. И мне приятно, что ты старался для меня. — Можно мне встать? — промямлил Перси. — Ни в коем случае! Твоя мордашка очаровательна, но так — ты просто великолепен. Перси завозился под его рукой, пытаясь встать, на что получил шлепок по ягодице. — По твоей милости секса на сегодня я лишен, так что считай это наказанием. Хотя, кто наказан — это вопрос спорный, — пробормотал Этьен. — Смотреть на такую красоту и не пользоваться — это же просто пытка. — Этьен, пожалуйста, — всхлипнул Перси. — Мне так неловко. Уже не горит, дай мне встать. Рука с его спины исчезла, и Перси выпрямился. На мужа смотреть он не мог — стыдно было. Неловко поднялся, и, схватив халат, быстро завернулся в ткань. — Этьен, я… — Хочешь предложить перенести всё на завтра? — со смешком спросил муж. — Я не против. Но у меня будут ещё условия. — Не пить, не психовать и ничего не совать в жопу, — буркнул Перси. — Я не буду. Я не полный идиот, как ты думаешь. Только душ. — Я в этом не уверен, поэтому про душ даже думать забудь. Ты наверняка или обваришься, или утонешь. Перси стиснул зубы, переваривая ещё одну порцию унижения. — И что мне теперь, не мыться? — процедил он. — Я сам тебя вымою. Юноша гневно обернулся. И тут же оказался заключён в объятия. Как Этьен сумел так подкрасться, Перси так и не понял. — После сегодняшнего представления стесняться будет глупо, Перси. Я предполагал, что ты не позволишь включить свет, но увидел даже больше, чем хотел. Хоть и не получил. — Этьен, хватит. Мне и так стыдно. — А мне так приятно смотреть, как ты очаровательно смущаешься. И Этьен, так же как Перси несколько часов назад, взял лицо мужа в ладони и мягко прижался губами к его рту. И так же скользнул языком в рот, но теперь это было совсем по-иному. Этьен ласкал его языком изнутри, и это было так нежно и приятно, что глаза Перси закрылись сами собой. Он невольно поднялся на цыпочки и потянулся, но Этьен уже оторвался от его губ: — Не стóит больше, Перси, не заводи меня. — Ты же сам начал… — Чтобы ты успокоился и расслабился. И чтобы понял: я буду трогать тебя везде, и это будет так же приятно. А сейчас ложись спать. — Ещё один поцелуй, ну пожалуйста! — выпалил вдруг Перси, хватаясь за него. — Это правда здорово. Халат съехал с его плеча, и Этьен провëл пальцем по голой коже. В глазах его было восхищение. Все-таки не зря Перси три раза помылся и намазался лосьоном. Этьен клюнул на запах. Юноша снова подставил губы, но его муж наклонился и поцеловал плечо. Перси покрылся мурашками. А Этьен, быстро натянув ткань халата назад, пошёл к выходу. Но в дверях обернулся и лукаво улыбнулся: — Твоя попка — просто прелесть. И внутри такая розовенькая! Перси схватил подушку и запулил её в хлопнувшую дверь.***
Весь следующий день он себе места не находил. Накануне, чувствуя себя виноватым и замороченный купальными процедурами, Перси почти не думал, как будет дальше. А теперь всё было иначе. Омега помнил прикосновение пальцев к своему анусу, нежные поглаживания и поцелуй… У Этьена мягкие губы и умелые руки. Наверное, с ним будет хорошо. Джордан с утра был в школе, Этьен умотал по своим делам, а Перси, у которого по случаю свадьбы был академический отпуск, слонялся по дому и вздыхал. Хотелось к о-папе, чтобы пожалел, но вспомнил, как удружил ему папочка, и ехать передумал. Перси накрутил себя так, что разболелась голова, и он заперся в спальне до вечера. Но потом встать пришлось. Хочет он или нет, но сегодня придётся подставиться. Но больше никаких лосьонов. Пусть от Перси почти не пахнет — ему плевать. Душ и всё. Перси скинул одежду и пошлëпал в просторную ванную комнату. Встал под упругие струи воды, закрыл глаза… И вздрогнул, когда увидел, как дверь в ванную вдруг открылась и вошёл Этьен. — Я же сказал, что сам вымою, — нахмурился муж. — Ну вот ещё… Глупость какая… Я что, маленький? Этьен не слушал, а спокойно раздевался и Перси вылупил глаза. — Ты что, серьёзно? Подожди в спальне, я сейчас… Этьен блеснул глазами, откинул в сторону последний предмет одежды и выпрямился, давая Перси разглядеть себя. Тело сильное и сухое. Не такое накачанное, как у болвана, но омега не сомневался, что Этьен не слабее. У болвана волосы на груди были белыми и пушистыми. Они вместе ходили в бассейн, и Анри всегда с гордостью демонстрировал своё тело, в том числе и приличную выпуклость под плавками, прохаживаясь перед Перси. Омега помнил белую дорожку волос, уходящую под трусы… Этьен сейчас стоял полностью голым, и Перси видел, что его грудь и живот покрыты тёмной кудрявой шëрсткой и ниже… Перси отвёл глаза, и Этьена это рассмешило. Альфа забрался в ванну к мужу, и Перси отпрянул было, да некуда. — Попался, — сказал Этьен, поймав его в объятия, и сделал воду чуть теплее. — Ну, и что трясëшься? Вчера ты был настроен решительнее. — Этьен… — Будь я противен тебе, ты вряд ли бы стал так намываться и духами себе в одно место брызгать. Скорее всего сидел бы в уголочке и молился. Руки мужа провели по спине, заставляя Перси вздохнуть. Но он всё ещё был напряжён, и Этьен подмигнул: — Я уже знаю способ расслабить тебя. И Перси стали целовать. Он помнил, как это приятно, совсем не то, что с мальчишкой в школе. Этьен и в этот раз не разочаровал. Перси разомлел, прижавшись к телу мужа и закрыв глаза, и хоть и неумело, но отвечал. Потом он почувствовал, как пенная губка мягко водит по его спине и бокам, но недолго. Этьен отбросил губку и стал мыть мужа руками, а попросту — ласкать его мыльными руками. Пальцы скользнули меж ягодиц, и Перси на миг напрягся. — Мои пальцы вчера там уже были, мой мальчик, — шептал Этьен ему на ухо. — Не бойся. Перси не боялся. Может, ещё немного стыдно, но он просто перестал думать и отдался приятным ощущениям. Его первый секс должен запомниться. Из ванной они плавно переместились в постель, и Перси был уже возбуждён до предела. Мужа тоже хотелось трогать, но омега стеснялся. Зато Этьен касался его везде. Гладил руками, тут же, следом, проходился губами и языком. Обещание свое он выполнил, расцветив шею и грудь Перси розовыми пятнами. Его пальцы и губы были везде. Добравшись до тонкой талии, Этьен более пристально начал изучение своего омеги и буквально вылизал его бёдра. Перси вскрикивал в голос. Кожа на бёдрах такая нежная и чувствительная… Тёплый влажный язык дарил необыкновенные ощущения. Этьен забрал в горсть яички, нежно перебирая и заставляя Перси задыхаться. Пальцы альфы забирались в кудряшки, едва касаясь кончиками пальцев кожи, и так же нежно оглаживали член. Перси уже потёк, чувствуя, как влага сочится меж ягодиц, и сглотнул. Этьен же внимательно смотрел, словно наслаждался реакцией омеги. — Не смотри так… — просил Перси. — Ты так глядишь… — Мне нравится, — выдохнул муж ему в ухо. И он готовил Перси, не сводя с него глаз. Снова было немного стыдно. Перси пыхтел и сопел, понимая, что выглядит ни фига не эротично, как хотелось бы. Но стараться томно вздыхать и закатывать глаза он не мог. Тело его не слушалось, плавилось от удовольствия, и омега время от времени то пищал, то неожиданно выдавал басом: — Уо-о-оу-у-у… Когда головка члена прижалась к анусу и Этьен чуть надавил, Перси и вовсе замер с выпученными глазами и раскрытым ртом. Задержал дыхание на долгую минуту и не сразу понял, как муж лёгонько гладит его по щеке: — Выдыхай, Перси, я уже внутри. Перси выдохнул, чуть приходя в себя, но Этьен мягко толкнулся внутри, и омега снова взвыл: — Уо-о-оу-у-у!***
За завтраком Джордан поглядывал на отца и молодого отчима. Порывался что-то сказать, но натыкался взглядом на Этьена и набивал рот жареной ветчиной. Но Этьен, быстро поев, встал. Чмокнул мужа в затылок, расстрепал волосы сыну и уехал, сказав, что будет вечером. Глаза Джордана тут же заискрились весельем: — Перси, передай молоко, — попросил он. Взял молочник и притворно заохал: — Ой, горячее… Уо-о-оу-у-у! Перси подавился тостом и, позорно сбежав, заперся в спальне. У Джордана был выходной, и несносный пасынок, периодически проходя по коридору мимо комнаты омеги, подвывал басом: — Уо-о-оу-у-у!!! Но к обеду ему стало скучно, и он замолотил в дверь Перси: — Выходи, Перси! Поехали в суши-бар? — Не выйду. Будешь опять меня дразнить. — Не выйдешь — буду, — пообещал коварный пасынок. Шея и грудь Перси расцвечены розовыми пятнами. Он стеснялся и ехать не хотел, но разве Джордана переспорить? Заскакал вокруг, закрутился, и Перси опомнился уже в суши-баре. По счастью, его знакомые сюда не заходили. Джордан трепался без остановки, а Перси расковыривал ролл с угрем и не слушал. Этьен уехал, хотя мог бы провести день с ним. Уснули они в обнимку, а проснулся омега один, и его вскоре пригласили на завтрак. А потом альфа и вовсе уехал. Может, у этих аристократов так принято, мрачно раздумывал Перси. Джордан уже просветил Перси насчёт семейного бизнеса, рассказав, что Этьен владеет недвижимостью и землями, и его энергичный отец носился где-то с утра до вечера. Отец самого Перси тоже на работе целыми днями пропадал. — Он зарабатывает — ты тратишь, разве плохо? — с набитым ртом спрашивал Джордан, и Перси кисло улыбался. Влюбишься, будешь говорить другое, думал омега. Он толком и не знал, влюбился он в Этьена или нет… Влюбиться за такой короткий срок невозможно, и рассказы однокурсников о бешеной страсти, что возникает с первого взгляда, он не верил. Но альфа нравился Перси. Красивый, уверенный в себе… А ещё нежный и ласковый. И заботливый. Он не походил ни на Анри, ни на одного из знакомых омеги, и, наверное, с ним будет неплохо.***
В понедельник, хочешь не хочешь, Перси вернулся в университет, и в просторном холле его тут же окружила стайка приятелей, хватая за руку и заглядывая в глаза. — Перси, как ты? Новоявленный мистер Корро заалел щеками. Выкладывать подробности он не собирался, хотя некоторые из его друзей были весьма любопытными и настырными. Но в лицах приятелей не было заинтригованности, а лишь тревога. — Анри уже всем рассказал… Все просто в шоке… — Ужас-ужас! Этот Этьен — настоящий варвар и маньяк… Перси, благополучно забывший о болване Де ла Гилье и своём враньё, хлопнул себя по лбу. Он попытался что-то сказать, но ему не дали: — Ты обязан заявить в полицию! — заявил его друг Сэнди Майерс и даже ногой топнул. — Мы поддержим тебя, если надо! Пусть мерзавец ответит за всё! Он неплохо будет смотреться в наручниках. Остальные омеги закивали, а Перси вдруг сверкнул глазами и кровожадно облизнулся: — Он действительно неплохо смотрится в наручниках. Кстати, ребят? — подмигнул он. — А никто не знает, где можно купить настоящие наручники, а то в интим-магазинах совсем не то! Омеги застыли с открытыми ртами. — И стеки у них дурацкие — все чёрного цвета, — задумчиво сказал Перси. — Мне нужны розовые и чтобы стразы на ручке. И ещё в зоомагазин заехать. Там такие шикарные строгачи. — Чего-чего? — Ошейники с шипами, — пояснил омега. — Не те, где шипы снаружи, а которые внутри. Натягиваешь чуть-чуть ошейник — и любой альфа становится послушным котëночком. А ты его по жопе, по жопе… О, мистер Дрейк… Ребят, пойду поздороваюсь. И он упорхнул, оставив друзей смотреть ему вслед округлившимся глазами. — Я сейчас не понял, — тихо сказал Сэнди. — А кто кого бьёт-то? Анри ещё пытался подойти — Перси видел издали его страдальческий взгляд. Омега знал, что Анри ещё долго не успокоится. И не ошибся. Улучив подходящий момент, друзья болвана, такие же идиоты, как считал их Перси, подхватили омегу под руки и втолкнули в туалет. Двое широкоплечих альф встали у дверей, а к Перси уже подлетел Анри: — Только попробуй! — взвизгнул омега, отталкивая его. — Этьен тебя кастрирует, а я лично ножницы продезинфицирую, чтобы ты заразу не подцепил и не сдох раньше времени! — Что? Я? Да как ты… — Анри захватал воздух ртом. — Ты решил, что я тебя изнасилую? — Я уже в курсе, что ты на всё способен. Анри взвыл и ударил кулаком по стене так, что плитка чуть не треснула: — Да потому что я тебя люблю! Люблю! Я ради любви на всё готов. Да, я поступил нечестно, а что мне оставалось? Ты ведь слушать меня не хотел. — Это ты меня слушать не хотел! — заорал Перси. — Я не хочу быть твоим, Анри, и никогда не хотел! Но какой смысл теперь это говорить, — уже тише закончил он. — Я замужем. Всё. Альфа рыкнул: — Нет, не всё. Ты был не в себе, когда полоснул Этьена ритуальным ножом. Я разузнал… Позвонил кое-кому… Мы можем всё уладить, мой дорогой. — А зачем? — удивился Перси. — Меня всё устраивает. Замечательный муж. Красивый, богатый, а в постели м-м-м… И умный, в отличие от некоторых. — У него… — Сын есть — я знаю. Чудесный мальчишка. — Замечательный муж, чудесный пасынок, — расхохотался Анри. — Ну просто идеальная семейка! Есть лишь одно «но»! Этьен тебя не любит. Ты пока ему интересен — милый, молоденький мальчик. Только эти отметины на твоей шее ни фига меня не обманывают. Когда Этьен встретит свою настоящую любовь — ты будешь в пролёте. В туалет уже ломились, крича в коридоре, и Анри кивнул своим приятелям, чтобы открыли дверь. Перси стоял, плотно сжав губы, и взгляд его ничего не выражал, но альфа понял. — У тебя ещё есть шанс, мой лавандовый цветок, — сказал он, ласково погладив Перси по щеке. — Ты ещё сердишься на меня, я знаю. Но я всё могу исправить. Ах, Перси, я приготовил для нас такой медовый месяц! И потом наша брачная ночь… Ты бы забыл обо всём на свете. Ты бы полюбил меня. Перси оттолкнул его руку. Отвечать болвану он не стал — бесполезно. Анри Де ла Гилье и сейчас кроме себя никого не слышал. Но последние слова альфы засели у Перси в голове. Да, секс с Этьеном был хорош, но вот чувства… И то, что утром он всегда уезжал, оставляя мужа просыпаться в одиночестве. И порой задерживался допоздна… Да, он работал, но от этого легче не делалось. Перси всего лишь навязанный омега. Как Анри хотел обманом заполучить его, так теперь сам Перси обманом получил Этьена. Может, Этьен любит брюнетов или предпочитает омег своего возраста, сильных и уверенных в себе. А тут он, Перси — маленький очкарик. Вместо приданого притащил сумку учебников и коллекцию фарфоровых собачек. А первое, что сделал, — оболгал мужа, выставив его садистом. Возможно, и сегодняшняя шутка не пройдёт для Этьена даром. И зачем он это ляпнул? Позже альфа наиграется с ним и заведёт себе любовников. А к Перси будет заглядывать лишь во время течек. Перси будет ездить в свой универ, терпеть взгляды и шушуканья. Анри будет приставать или ещё хуже: тоже найдёт себе нового омегу, а над Перси начнёт издеваться. Мстить за свою неудачу. А до чувств омеги никому не будет дела. Даже к родным не поедешь и не пожалуешься. Папенька в любом случае счастлив, что младший сынок пристроен, а Дэннис бесится, что его не пустили, и станет клянчить денег. Домой Перси приехал не в лучшем настроении.***
Вечером вернулся Этьен и после ужина поманил омегу в спальню. Перси вздохнул и поплëлся следом. Он плохо поел и вовсе не хотел заниматься любовью. Но альфа неожиданно взял его за руку и надел кольцо на безымянный палец. Но Перси вдруг оттолкнул его. — Это вовсе не обязательно. — Вот тебе на… — удивился Этьен. — Ты не заболел ли, Перси? Нет, лоб холодный. В универе наслушался всякого? — догадался он. — Дай угадаю… Мой драгоценный племянник подсуетился? — Этьен… Тебе не обязательно говорить всё это и прикидываться любящим альфой, — Перси пытался быть твëрдым, но голос предательски задрожал. — Эти игры ни к чему. Этьен изогнул бровь: — Игры? — Тебе со мной весело. Я кажусь смешным и наивным. Это пройдёт, и ты начнёшь ненавидеть меня за то, что отнял твою свободу. Я понимаю, что свалился тебе как снег на голову… Но всё равно. По-настоящему ты меня не любишь. — Вот значит как. — Да, так, — буркнул Перси. — И то, что мы спим вместе… Это потому, что ты альфа и тебе нужен секс. И ещё чтобы позлить Анри. Этьен сердито рыкнул: — Да какое мне дело до этого болвана? — Но он… растрепал всем. И твоя репутация… — Моя репутация уже давно загублена. И если честно, мне на неё плевать. Но вот на тебя не плевать, Перси. Развестись мы не можем, верно, но это не помешало бы мне забрать Джордана и просто свалить. А ты бы остался один. У многих супругов отношения ограничиваются пополнением банковской карты. Ты имел бы всё… Я бы даже особняк этот тебе оставил — живи на здоровье, продолжай учиться, веди светскую жизнь! Для тебя теперь открыты двери в дома всех известных фамилий. — Да не нужны мне эти фамилии! — возмутился Перси. — Я и не собирался… — А ещё я мог сделать наоборот, отвезти тебя в наше поместье и запретить выезжать, — перебил Этьен. — А сам бы здесь продолжил жить, как раньше, и таскать любовников. Перси угрюмо глянул на мужа и опустил голову. Но Этьен положил руку ему на плечо и прижал к себе: — Но я здесь и с тобой, Перси. Как думаешь, это о чём-то говорит? — Значит, я тебе нравлюсь? — выдавил омега. — Больше, чем нравишься, — Этьен обнял его крепче. — Я очень был расстроен, что такой мальчик достанется моему племяннику. — Но ты тоже говорил обо мне гадости! Этьен чуть улыбнулся и тут же стал серьёзным: — Говорил, каюсь. Была досада. Обидно, что такой милый мальчишка выбрал болвана. Да, я тоже так называю Анри, хоть он племянник и всё такое. Я думал, что ты с ним из-за денег. Потом был шок… Но я уже знал, как мне повезло. Такие, как ты, Перси, — это не просто мальчики для развлечений. Анри это понял сразу, и я понял. А стоит только в глаза тебе посмотреть… — Лавандовые? — фыркнул омега, но Этьен покачал головой: — Терпеть не могу лаванду. А твои как два аметиста. Перси, я твой альфа и я тебя люблю. И если ты позволишь… — он взял мужа за подбородок и чуть поднял. — Я бы поставил тебе метку. Это доказательство лучше, чем всякие слова. Перси счастливо выдохнул и подставил шею.***
На пальце сияло кольцо. Самое обычное, современное, без вековой истории и королевских бриллиантов. Но Перси был равнодушен к антикварным цацкам и алмазам размером с кулак. Гораздо дороже было то украшение, что омега с гордостью показывал всем, специально надев вместо любимых рубашек футболку с вырезом. Иногда где-то вдали мелькало лицо Анри — альфа поджимал губы, провожая его взглядом. Перси его не замечал. Накануне он и Этьен обвенчались по-настоящему, в маленькой церквушке, и из приглашённых был только Джордан и один из друзей Этьена. Свадьбы тоже не было — Перси не хотелось устраивать ещё один спектакль, чем заслужил одобрение мужа. А вокруг все приятели Перси шушукались и глядели то на кольцо, то на метку. Но близко не подходили. — Это Перси Корро, — шептались вокруг омеги. — Настоящий маньяк. — Да, кто бы мог подумать… — кивали другие. — В тихом омуте… — А что случилось? — Вы не слышали? Этот сумасшедший омега избивает своего несчастного мужа! — Ужас-ужас…