Песнь Серафима

      В воздухе не чувствовалось смрада Преисподней, не чувствовалось демонической энергии, так же как и не чувствовалось света. Звуки опадающих капель дождя смешивались с ароматом продуваемого ветром пространства. Но разве же он не был у гор, в которых находился Барбатос? Разве Кадзуха мог так резко оказаться в мире людей? Если это действительно было так, то нехорошо. Скоро вновь ударит молния, испепелит до основания, обожжет тело изнутри и сотрет даже упоминание о минувшей жизни.       Резко открыв глаза, Каэдэхара поднялся на кровати, вздыхая и оглядываясь по сторонам. Вокруг были лишь темные стены неглубокой пещеры, убранные редкими шкафами, сделанными кое-как, пара бочек с вином, стоявшие в углу, бросали свои тени на пол, а знакомый сервиз, который некогда Моракс дарил своему другу, поблескивал, лежа на полке. Кровать, на которой сидел демон, была набита соломой с постеленным на ней куском ткани. С одного взгляда было понятно, что хозяин убежища появляется тут крайне редко, возможно, раз в столетие или тысячелетие. — «Ну что, проснулся? Что это было?» — спросила ведьма, вернувшаяся на руки к своему хозяину. — Ты чувствуешь? Мы все еще в аду? — в ответ спросил Кадзуха, быстрее поднимаясь с кровати.       Если каким-то неведомым образом он оказался в мире людей и проспал так долго, это бы значило, что время было упущено. Парень уже давно запутался в том, как именно течет время в аду и в мире людей, полагался лишь на информацию со стороны подчиненных и собственные ощущения, посещая часы, что стоят во дворце королевы ада, лишь ради соблюдения пунктуальности для важных встреч, которых, впрочем, было не так уж и много. — «Сложно сказать… В мир людей мы едва ли поднимались, вот только…» — Кусари не закончила свою фразу, было и так понятно, что место, в котором они оказались, не было похоже ни на что в аду.       Кадзуха поднялся с кровати, делая несколько шагов навстречу выходу из пещеры. Там уже виднелись кроны вполне живых деревьев, шелест листьев — те словно разрывало в клочья порывами ветра. Стволы кренились, а едва видимые смерчи закручивались и исчезали прямо на глазах. Каэдэхаре пришлось несколько раз моргнуть, чтобы поверить в реальность происходящего. После стольких лет жизни его не должно было удивлять нечто подобное, и все же это было действительно странно, нереально, но не без своей красоты.       Оказавшись на кромке камня, демон замер, переводя взгляд ниже. Внутри гор, что ранее казались вполне обычными, оказалась целая воронка с практически отвесными склонами, на которых теплилась жизнь. Ни разу за свое пребывание в аду Кадзуха не видел животных в истинном понимании слова. Вокруг были демоны, трупы, духи, но никак не живые существа, но вот прямо сейчас в небо взвился орел, рассекая своими крыльями пространство, а внизу зашуршала не то белка, не то заяц. — «Барбатос не выглядит как хозяин зоопарка,» — выдохнула ведьма, и ее саркастичный тон снова напомнил Вельзевулу о том, зачем он сюда пришел и ради кого, вот только удивление все не оставляло.       Чуть дальше, на самом дне скалистой воронки, находилось здание, да такое, что в своей красоте могло бы посоревноваться с главным дворцом ада. Вот только оно было наполовину разрушено. В каменной крыше дыра, поваленные колонны, выпавшие кирпичи. Храм, коим его себе представил Каэдэхара, словно пережил массивное землетрясение или что-то вроде этого.       Подняв голову к небу, демон захотел протереть глаза руками. Оно было вовсе не красным, а серым, словно на нем слились воедино плотные тучи в преддверье грозы. Было бы неплохо услышать раскат грома в вечном закате нижнего мира, но, приглядевшись, Кадзуха понял, что это был некий купол, а если быть точнее — ветер, принявший форму неба.       «Наверное, он в храме,» — подумал про себя парень, спрыгнув и, проехав еще несколько метров ниже, чуть не потерял равновесие.       В лесу не было тропинок, а трава росла так, будто бы кто-то высыпал на землю гору компоста. Каэдэхара уже и забыл, что такое пытаться пробраться через высокие ростки осоки, раз за разом морщась от появляющихся царапин. И не то, чтобы в аду вообще нельзя было найти зелени, но такой буйной она не была. Максимум несколько низкорослых клочков. — «И все же у тебя есть мысли, почему ты уснул? Чью смерть ты видел?» — спросила Кусари, пока Кадзуха, не выдержав, достал катану и буквально прорубал себе путь вперед. — Моракс упоминал, что у него был ученик в раю, но у павших ангелов нет душ. Я не представляю, как подобное возможно, — выдохнул демон, делая еще пару выпадов вперед.       В этой ситуации было бы гораздо проще подлететь и пересечь пространство так, но любопытство Вельзевула брало верх, увлекая в сражение с растительностью. И, пожалуй, то было оправдано. Под деревом, неподалеку от большого камня, мирно спала олениха, едва заметившая движение, подскочившая и убежавшая ниже по склону. — «Ты помнишь что-нибудь из вашего сражения с Барбатосом?» — Помню… — Кадзуха подошел к краю порога воронки, прицениваясь к высоте, с которой собрался прыгать. — Но я сам не понимаю, как смог одолеть его. — «Ты бы проиграл, если бы не это непойми откуда взявшееся копье. Почему-то, когда ты поглотил его, Барбатос отступил и даже вернул меня на тебя,» — выдохнула ведьма. — Значит это точно как-то связано с его возлюбленным.       Больше не выжидая момента, Каэдэхара спрыгнул со скалы и, пролетев несколько секунд, приземлился у подножия.       В отличии от остальной части пространства тут было гораздо меньше растений. Низкая трава, прижатая серыми кирпичами, пара кустиков. Но шум стал громче, а порывы — сильнее. Кадзуха чувствовал, как его волосы развиваются, а рукава одежды вздымаются выше и выше. Идти вперед стало сложнее, но, переведя взгляд на крупный, разломанный мост, демон наконец заметил пропажу.       Отсюда «храм» казался намного выше, чем раньше, если пришлось бы сравнивать с многоэтажными городскими зданиями, то в нем было как минимум пять этажей, и в сравнении с развалинами Венти казался действительно маленьким. Он сидел, свесив ноги, глаза смотрели куда-то в небо, а с крыльев то и дело отпадали черные перья, которые ветер разносил по всем частям воронки. Почему-то Кадзуха был уверен, что генерал даже не заметил его приближения. — «Он тебя не убил, думаю, нам нечего опасаться,» — задумчиво протянула Кусари, на что парень не мог не согласиться.       Подпрыгнув выше, Каэдэхара приземлился на треснувшую кладку моста и тихо подошел к Барбатосу. Тот выглядел так, словно потерял весь смысл жизни, убитый чем-то страшнее смерти — глаза стеклянные, задор и хитрость пропали, руки замерли, поддерживая тело. Он сидел расслабленно, но вместе с тем крайне напряженно, как кукла. — Присядь, — подал признаки жизни демон, даже не поворачиваясь.       Кадзуха последовал просьбе и сел рядом, пытаясь предугадать дальнейшее настроение своего коллеги. — Она сидела на полу и груду писем разбирала, и, как остывшую золу, брала их в руки и бросала. Брала знакомые листы и чудно так на них глядела, как души смотрят с высоты на ими брошенное тело…       Опустив глаза ниже, Каэдэхара не нашел, что ответить. Не трудно было понять, что то копье было чем-то более глубоким и важным для Барбатоса, чем даже собственная жизнь. Не сказать, что демон чувствовал в себе вину за содеянное, но все же… Если бы только можно было избежать такого исхода. — Венти, что это было? Что я поглотил? — позволил себе задать вопрос Кадзуха, вновь поворачиваясь к демону, который уже смотрел на него с легкой и явно натянутой улыбкой. — Я расскажу тебе. Следуй за мной, — выдохнул Барбатос, поднимаясь на ноги и уходя в сторону центра здания.       Стены были практически полностью разрушены, но вокруг них дул настолько сильный ветер, что Вельзевул даже не пытался коснуться. Что-то ему подсказывало, что его руку оторвет в одно мгновение, если он это сделает. — Сюда, — Венти указал на небольшую брешь в защите неприступной стены, после чего еще раз спрыгнул вниз, слетев в крупную дыру прямо в полу «храма».       Последовав за ним, Каэдэхара оказался на дне. Шелковый сад, выстеленный из белых цветов и изумрудной мягкой травы, находился глубже, чем можно было подумать. Звуки смолкли, ветер больше не дул в уши, все хранило в себе траур. Впереди был небольшой холмик, напоминающий могилу, вот только что было там захоронено, не совсем понятно. Если Кадзуха увидел смерть того, кто здесь похоронен, то внутри могилы максимум мог лежать прах, не более. — Я знаю, что ты видел, как он умер. Тут нет тела, но мне нужно было место, куда можно было прийти, — вздохнул Барбатос, садясь на траву у могилы. — Мне жаль, что я поглотил… — Не стоит, я знаю, что ты ничего не чувствуешь по этому поводу, — усмехнулся генерал, на первый взгляд немного расслабляясь. — Он защитил тебя всем тем, что от него осталось. Я планировал убить тебя в любом случае, но, раз так захотел Сяо, я не могу сопротивляться его решению. Видимо, ты стоишь того, чтобы жить свою жизнь. — Что это было за копье? И почему я смог поглотить его? — Кадзуха все так же сел рядом с демоном, пытаясь сразу ответить на свои вопросы через мимику собеседника. — На самом деле в падших ангелах есть души, — вздохнул Венти, поднимая голову к крыше здания. — Точнее сказать… Их осколки. Их невозможно собрать воедино и возродить умершего, невозможно увидеть или поглотить… По крайней мере я так считал до того, как ты в приступе голода не начал вытягивать из меня частицы души ангела. Твоему обжорству можно позавидовать. Был бы у меня такой желудок, я бы смог выпить еще больше, — посмеялся Барбатос, но его смех показался Вельзевулу слишком натянутым, даже механическим. — После смерти Сяо я собрал все, что от него осталось, и воплотил в копье. Это было его оружие души. Я надеялся, что когда-нибудь смогу воскресить его, но… Мои надежды были тщетны.       Кадзуха опустил глаза на могилу. Стоило подумать, что когда-нибудь ему самому придется вот так сидеть в уединении и думать о том, как воскресить его возлюбленного, Скарамуччу, по телу пробежался табун мурашек, а душа сжалась практически до боли. Уж это он мог понять и разделить с Венти. Он бы, наверное, не выдержал и сам бы пошел к Баал просить своей смерти. Год за годом, столетие за столетием, тысячелетие за тысячелетием кропотливо собирать каждый осколок в надежде, что получится сделать хоть что-то — это ужасно. — Он был не таким, как мы с тобой, — Барбатос притянул к себе колени, обхватил их руками и опустил глаза на могилу. — На первый взгляд могло показаться, что роль демона ему идет куда больше, чем ангела, но душа у него была невероятно добрая, такая, что даже ад не смог ее запятнать. А я… Повинуясь своей алчности, не захотел расставаться с ним и отпускать от себя. Я не дал Сяо выбора, и он решил спуститься в ад за мной спустя несколько встреч в мире людей. Он не хотел, чтобы мое присутствие в мире людей обнаружил Бог, но в итоге… Его самого поразил гнев, — Венти прикрыл глаза рукой так, словно готов был расплакаться, но не мог, просто по физиологии не мог, оттого второй рукой зарылся в волосы, сжимая их настолько сильно, словно готов был вырвать в любую секунду. — Я не должен был думать только о себе, не должен был допускать, чтобы он оказался тут, не должен был лишать его крыльев. Лучше бы нас обоих поразила молния, чем его одного. Я должен был остановить его тогда любой ценой. — Поэтому ты не хочешь никому рассказывать о зелье? — постарался как можно аккуратнее задать вопрос Кадзуха, внимательно следя за генералом. — Можешь считать это подарком всем демонам от меня, — усмехнулся Барбатос, но улыбка вновь пропала слишком быстро. — Правда, это все равно никому не мешает. Ангелы и демоны находят пути для того, чтобы встретиться. Кадзуха, ты уверен, что Скарамучча не изменился, когда был человеком и когда стал ангелом?       Услышав вопрос, Вельзевул замялся с ответом. А что если и правда Скарамучче будет лучше остаться там? Хотя для него это точно было большим испытанием. Как и сказал сам Барбатос, сложно было представить, чтобы он захотел там остаться. — Уверен, — кивнул Каэдэхара, после чего Венти выдохнул, забираясь рукой в карман шорт.       Из них ангел достал небольшую колбу с черной жидкостью, из которой так и лился свет. Вряд ли туда был добавлен фосфор, но выглядело именно так. — У этого зелья есть ограничения. Ты должен бросить в него перо ангела, которого хочешь коснуться, после чего жидкость станет прозрачной. После этого ее нужно выпить, — Барбатос протянул колбу в руки Кадзухе, но не отдал. — Даже если это Эребос, его не могло обойти стороной прибывание в мире людей и в раю. Подумай обо всем еще раз.       Приняв в руки зелье, Каэдэхара выдохнул. Он и так много думал. Каждый день, каждую ночь. Он уже заметил, что Скарамучча изменился. Некоторые его части остались от личности Куникудзуси — в этом не приходилось сомневаться, но так же Кадзуха и понимал, что ему самому не нравится находиться в раю. Он обязательно поговорит с ним еще раз, если у них будет на это время, ведь его ждали все — Баал, Вассаго, взбунтовавшиеся жители ада, а больше всего ждал именно Кадзуха.