Поезд

      Бег на грани. Дыхание на грани. Страх. Дикий страх гнал Тири вперед. По пятам гналось нечто, неподдающееся привычному, нечто из другого мира.       Горячий воздух, казалось, дрожал, и откуда-то доносился ритмичный стук. Поезд!..       — Да куда же… пусти… пусти… я сплю… сплю… проснутся… проснуться…       Тири не знала, как очутилась здесь. Просто шла по улице, бездумно листая список номеров в мобильнике, думая, кому бы позвонить, с кем бы поболтать, вниз, потом вверх, потом снова вниз, и вверх. В этот день она была абсолютна свободна, и не знала, чем себя занять.       А потом все резко стало другим: маленький скверик, по которому она прогуливалась в наушниках, превратился в широкое поле, заросшее высокой травой. Вдалеке виднелись развалины какого-то многоэтажного здания. И ни души вокруг. Некоторое время она просто шла, не понимая куда попала, набрела на железную дорогу и пошла по шпалам вправо. Почему именно вправо? Ну надо же было куда-то идти. Примерно через полчаса поле закончилось и начался лес, густой, дремучий, замшелый.       «Если это сон, значит всегда можно проснуться, — подумала Тири и пошла вперед по присыпанным бурой листвой теплым шпалам. — Так даже интересно».       Протяжно шелестело в высоких кронах, поскрипывали ветки, потемневший гравий скрипел под ботинками ритмично и даже как-то…умиротворяюще. И ничего, что она не знает, где находится, и мобильный потерял сеть, и неизвестно, что впереди. Это место как будто бы заглянуло Тири в душу, узрев все, что она обычно скрывала от окружающих, дав то, чего ей уже давно хотелось: тишину и покой. Она шла в одном наушнике, подпевая любимым песням, вдыхая полной грудью густой воздух, щедро напитанный запахами теплой прелой листвы, пыли, креозота, травы, одуванчиков, железа. И хотелось идти и идти через этот полумрак и тишину, пока солнце не упадет за горизонт алым шаром, слушать музыку ветра и гравия, музыку свободы и счастья…       В кустарнике сверкнуло что-то серебристое. Как будто бы рыбка плеснула юрким телом где-то в глубине. Тири остановилась, вглядываясь в густоту пыльной листвы, но больше ничего не увидела.       «Всего лишь блик солнца» — решила она и пошла дальше.       Вечер бросил на рельсы густые черные тени. Батарея в телефоне к тому времени уже разрядилась и вскоре идти пришлось в темноте.       — Да как же это? Ну когда уже?       Ночной лес напугал. В шорохе ветвей послышалось что-то зловещее, скрип гравия показался слишком громким, и Тири теперь невольно старалась ступать только по шпалам. В каждом звуке леса ощущалось что-то потустороннее и как будто бы живое.       — Потусторонье. Так ведь ты называешься? — прошептала Тири и поежилась, будто бы, узнав собственное имя, странное место разозлится и попытается ей навредить. — Но как…       В голове пронеслись слова услышанной когда-то городской легенды: «Говорят, если совершать некие действия в определенном порядке, можно пересечь границу миров и оказаться по ту сторону…»       В чаще опять что-то сверкнуло. Потом еще. И еще. Рельсы загудели и откуда-то издалека раздался протяжный, надтреснутый вой. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось с бешеной скоростью. Тири ускорила шаг, а потом побежала что было духу, видя впереди далекие электрические огни.       Оглянувшись через плечо, она увидела нечто, летящее в ее сторону, стремительно и в то же время грациозно, словно чудовище плыло по воздуху, точно по воде. Огромное существо, казалось, состояло из ртути, полупрозрачное, гибкое, светящееся ядовито зеленым, но явно материальное. Больше всего это напоминало угря. Угря, рожденного фантазией шизофреника в бессонную лунную ночь обострения…       — Да как же… нет… не хочу… отстань…       На то чтобы кричать не было ни сил, ни дыхания. Чудовище не нападало, но и не отставало, гоня Тири вперед по нагретым шпалам. Свет электрических огней впереди становился все ближе, маня своей безопасной желтизной, такой привычной там, в обычном мире.        Небольшая бетонная коробка с истершейся вывеской. Даже не станция, так, полустанок. Неизвестно где, неизвестно для кого, неизвестно зачем.       Тири взбежала на пустую платформу и обернулась: ее преследователь парил поблизости, он как будто бы боялся ненароком коснуться круга света.       Из репродуктора раздался голос диспетчера, настолько невнятный, что было невозможно разобрать ни единого слова. Тири огляделась по сторонам и увидела на облупившейся скамейке белый бумажный прямоугольник, а, подняв его, поняла, что это поблекший от времени билет, на котором читалось лишь несколько цифр и два слова: «Станция Февраль».       Гудение рельс стало громче. Поезд вынырнул из леса, пронзив темноту огненной стрелой, разбив душную тишину скрипом тормозов и лязгом железа, остановился, зашипел, и двери вагона открылись. Точно напротив Тири.       «Ртутный угорь» колыхнулся и кивнул головой, как бы говоря: «Не в этот раз», и исчез в темноте. Тири шагнула в вагон и двери захлопнулись.        Дав протяжный гудок, поезд тронулся, набирая скорость, все быстрее и быстрее, унося Тири в неведомую даль, будто бы только ее и ждал, будто бы лишь ради нее несся сквозь тьму летящей огненной стрелой, чтобы спасти, а, может быть, и похитить. Тири не знала. Да и кто мог знать, что так выйдет. За окном стояла кромешная чернильная темень, так, что в стекло можно было смотреться, как в зеркало. И вдруг впереди появилось оранжевое зарево. В этом месте железная дорога делала небольшой поворот. На миг показались очертания рушащегося горящего моста. Тири невольно ухватилась за поручень, ожидая, что поезд затормозит, но он продолжал нестись на полной скорости прямо к рухнувшему мосту.       — Да стой же ты!       Она рванула стоп-кран, но ручка оторвалась и осталась у нее в руке. Поезд, как обезумевший, несся прямо в пропасть.       — Нет… не так… все не так… проснись, проснись, проснись!       Тири запрыгнула на скамейку, в несколько ударов выбила стекло, выпрыгнула в окно и покатилась под откос….       А на рассвете ее разбудило пение птиц. Она очнулась на берегу маленького пруда в заросшем парке, всего в паре остановок от своего дома. Тири не знала, как вернулась из Потусторонья обратно в свой мир, возможно, ей просто очень сильно повезло…