***
Незадолго до Рождества Криденс получил поистине праздничную новость — он наконец-то мог покинуть больничное крыло Хогвартса и вернуться домой. Теперь у него действительно был дом, куда можно вернуться, пусть пока что он и провел там от силы пару часов. Конечно же он должен был продолжать лечение эликсирами Фламеля, но к счастью те оказались не такими противными на вкус, как прочие целебные эликсиры. Еще одним приятным моментом было то, что он наконец-то сможет встретить Рождество в кругу настоящей семьи. — Мы будем вдвоем или же Альбус присоединится к нам? — спросил Криденс, спускаясь по Большой лестнице. Вокруг них были сотни картин, и каждая из них волшебная. Нарисованные люди двигались, общались между собой и заговаривали с проходящими мимо школьниками. В сравнении с ними можно было подумать, что портрет Арианы абсолютно неподвижен. — Очень надеюсь на это. Думаю, Хогвартс переживет, если он в этот раз пропустит праздничный пир и проведет его с семьей, — ответил Аберфорт. — Мне кажется, что я ему не нравлюсь, — признался Криденс, наконец озвучив мысль, которая все это время беспокоила его. — Он просто не знает тебя, — объяснил тот и чуть улыбнулся в усы. — К тому же, подумай сам, если бы он тебя боялся, то посчитал бы, что тебя опасно оставлять в Хогвартсе. — Я и не говорил, что он меня боится. Просто избегает. Криденс и правда видел Альбуса за все это время считанное количество раз. — Ты тут не причем. Он испытывает чувство вины. Сперва за Ариану, теперь за тебя. — Откуда же ему было знать, где я и жив ли вообще? Ведь меня вроде как считали Корвусом Лестрейнджем… — Тут ты прав, — вздохнув, признал Аберфорт. — Почему бы тебе не сказать ему об этом при встрече? — Полагаю, что стоит это сделать, — согласился Криденс. Он, конечно, не был уверен, что сделает это сразу при встрече. Возможно, стоило дать Альбусу шанс самому первому попытаться наладить контакт. Но если он не сделает этого, то Криденс готов был отважиться на первый шаг навстречу. Ему и самому было неуютно пока что находиться в обществе Альбуса, здесь они были солидарны. Все же их первая встреча в Берлине закончилась не слишком хорошо. Альбус с легкостью выстоял перед ним, а вот сам Криденс к разочарованию Гриндевальда буквально сел в лужу. Твердая решимость если не убить Альбуса, то хотя бы покалечить или зацепить так и осталась фантазией, хоть он и намеревался заставить его испытать пусть малую толику той боли, которая ежесекундно преследовала Криденса. Боль физическая, боль одиночества, боль потери. Чем он заслужил то, что в итоге получил? Криденса воспитывала приемная мать, которая его не любила, он не знал свою настоящую семью, был отрезан от мира магии всю свою жизнь, получал наказания, и как результат — все это преобразилось в ужасного паразита обскура, с которым никто прежде не доживал до совершеннолетия. Но сейчас под опекой Аберфорта он уже не жаждал мести для Альбуса. Силы на это покинули его, он устал сопротивляться и понял, как заблуждался. Ему хотелось лишь одного — покоя, тепла и чтобы его любили. Идя по заснеженной дорожке неподалеку от озера, ведущей к воротам, Криденс постоянно оглядывался на школу и не мог отвести взгляд. Величественный замок отражался в так и не замерзшей водной глади, точно там с изнанки находился еще один подземный Хогвартс. Криденс мог бы учиться здесь… Ходил бы на занятия и изучал магию, жил бы с другими такими же как он юными волшебниками в одной из этих башен… Если бы только можно было повернуть время вспять и прожить всю его жизнь заново. Магическая деревня Хогсмид, где находился паб Аберфорта располагалась сравнительно недалеко от Хогвартса. И немудрено, ведь школьники имели возможность ходить туда на выходных, чтобы купить что-нибудь в лавках или посидеть в кафе, а также погулять по заснеженным живописным окрестностям. На деревню опустились сумерки, и в окнах приветливо загорались огни — витрины лавок ярко сияли, заманивая к себе покупателей, неподалеку от паба под названием «Три метлы» собралась группа пожилых волшебников, намеревавшихся зайти внутрь, чтобы пропустить пару стаканчиков. — Переманивают у меня клиентов. Мои главные конкуренты, — пожаловался Аберфорт. — Конечно, ведь у тебя сейчас закрыто, — сделал разумный вывод Криденс, чуть улыбнувшись. — Пожалуй, ты прав. Свернув с Главной улицы в сторону, они пришли к довольно невзрачному двухэтажному дому. Другой бы на месте Криденса мог разочароваться, но сам он был полон решимости полюбить это место. Ему не привыкать к стесненным условиям, хотя на фоне Нурменгарда паб Аберфорта совершенно терялся. Но у это места было то, чего не смог дать холодный замок Гриндевальда, приютившийся среди гор — уют и тепло. Рядом с дверью висела деревянная вывеска, на которой была изображена кабанья голова, кровь с которой стекала на белую скатерть. — У меня есть несколько комнат на втором этаже для постояльцев, — объяснил Аберфорт, когда они прошли мимо грубых деревянных столов и зашли за барную стойку, где располагался проход на второй этаж. — Ты можешь выбрать себе любую, какая понравится больше. — Как думаешь… — заговорил Криденс, и Аберфорт замер на ступеньках лестницы, — Гриндевальд сможет достать меня здесь? — Пусть только попробует, — хмуро проворчал Аберфорт. — Эти территории защищает Альбус. Гриндевальд боится вступать с ним в прямую конфронтацию. Ему прекрасно известно, что если он сунется в Хогсмид, то об этом всем сразу же станет известно. — Но как? Ведь он умеет менять внешность, — возразил Криденс. — Он обманывал меня и десятки людей в МАКУСА. — Значит, в МАКУСА работают дураки, — пожал плечами Аберфорт. — Проворонили своего директора. Криденс едва забыл как дышать при упоминании Грейвза. — Что с ним случилось? — едва слышно прошептал он, надеясь, что его интерес не вызовет ненужных вопросов. — Кто его знает? Я ведь обычно газет не читаю, только иногда Еженедельный Пророк, а тот в основном пишет о Британии с Ирландией и еще о Европе иногда, если там что-то случится. Все это время Криденс так и не решился заводить разговор о Грейвзе. Кто знает, как бы его поняли? Ведь Персиваль Грейвз был для них исключительно тем, чей облик принял Гриндевальд, забывая, что за этим стоит сломанная жизнь волшебника. Заметив, что Криденс так и стоит подле лестницы, Аберфорт обернулся, смотря на него сверху вниз. — Я что-то не то сказал? — Нет. — Криденс мотнул головой. — Ничего такого, просто… я долго думал, что с ним. Я уверен, что имел возможность общаться не только с Гриндевальдом, но и с настоящим Грейвзом. — Что же… — Аберфорт задумчиво почесал бороду. — Я попробую разузнать это для тебя. Поднявшись в гостиную с давно прогоревшим камином и вытертым ковром, Аберфорт ткнул волшебной палочкой в дрова, лежащие в топке. — Инсендио, — сказал он, и поленья тут же занялись огнем. — Садись ближе к огню, я сделаю нам чай и принесу перекусить что-нибудь горячее. Как только Аберфорт вернулся на лестницу, Криденс приблизился к камину, в котором весело потрескивали дрова. — Привет, — сказал он, гипнотизируя взглядом картину над каминной полкой. Протянув руку, Криденс коснулся нарисованных пальцев. — Знаешь, кто я? Ариана улыбнулась ему, но ничего не ответила. Может, она была немая? Ведь картины в Хогвартсе едва ли можно было заткнуть. Они и правда были чем-то очень похожи, и она скорее всего пошла в Кендру точно так же, как и Криденс. Покачав головой, Ариана скосила глаза вправо и едва уловимо кивнула. Она что-то хотела ему показать. Повернувшись, Криденс увидел стоящий подле стены сундук с кожаными ремнями и металлическими уголками. — Это твой? — спросил Криденс, и она снова покачала головой, а потом вновь кивнула на сундук. — Хочешь, чтобы я открыл его? Ариана в очередной раз кивнула и затем благосклонно улыбнулась ему, будто милая тетушка, которая хотела сделать приятный подарок своему племяннику. В сущности так и было, хотя знала ли она, что является этой самой тетушкой Криденсу? Насколько он знал, портреты скорее были носителями черт тех, с кого были нарисованы, чем являлись самостоятельной личностью. Люди вкладывали в них смысл и душу, но портреты никак не могли тягаться с реальным человеком по части бесед и заложенной в разговор глубины. Подойдя к сундуку, Криденс откинул крышу и увидел сложенную одежду. Белый передник, шаль, сорочки… и что-то синее под ними. Склонив голову набок, Криденс отодвинул ночную сорочку и увидел белые оборки — совсем такие же как на картинке. Бросив на Ариану задумчивый взгляд, он заметил улыбку. Она будто стала чуть шире, чем прежде. — Тебе пойдет, — поведала она и по-доброму усмехнулась. Внизу послышались шаги. Испуганно захлопнув крышку сундука, Криденс бросился в кресло возле камина, и буквально секунд через десять на пороге гостиной появился Аберфорт. В руках он держал поднос с чайником и двумя чайными парами. — Сейчас принесу жаркое. Я подготовился заранее, зная, что тебя сегодня отпустят, — объяснил он и широко улыбнулся в усы. — Может, мне помочь? — смущаясь такого внимания, спросил Криденс. — Нет, сиди и отдыхай, — посоветовал Аберфорт, помотав головой. — Можешь подложить еще пару поленьев. После ужина он вновь напомнил Криденсу, что тот может выбрать любую приглянувшуюся ему комнату, и он остановил свой выбор на той, что выходила окнами на Главную улицу, чтобы можно было наблюдать за местными жителями. В скромной комнате его ждали кровать и тумба, а также столик с чашей для умывания подле зеркала. Тут же находился еще один камин, пусть и не такой большой, как в гостиной. У противоположной стены возвышался шкаф, в который Криденсу пока что нечего было повесить. Разве что… Он вспомнил сундук, на который указала Ариана, и синее платье. Что она имела в виду, говоря, что ему пойдет? Неужто она предлагала… Промучившись без сна около часа и прислушиваясь к звукам в доме и на улице, Криденс не выдержал и поднялся с кровати. Босые ноги коснулись холодного деревянного пола, и, поежившись, он влез в свои ботинки. Интересно, спал ли Аберфорт или же наполнял бокалы клиентов на первом этаже? Так даже лучше, если он занят и не услышит скрипов половиц на втором этаже… Распахнув дверь, Криденс вышел в коридор и прокрался к гостиной, стараясь ступать как можно тише. Ариана тихо дремала, прикрыв глаза. Это немного успокоило Криденса, он не хотел, чтобы она видела, как он роется в сундуке. Откинув крышку, он переложил в сторону часть вещей, и его глазам предстало платье, то самое платье с портрета. Он не понимал, почему это так запало ему в душу, но он не находил покоя. Прежде он никогда не наделял одежду глубоким смыслом и относился к ней как к данности, но не сейчас… Он коснулся платья, провел ладонью и сжал пальцами. Ткань была плотной, но не тяжелой и очень приятной на ощупь. Болезненно прислушиваясь к любому малейшему шороху, Криденс сложил остальные вещи на место, аккуратно опустил крышку сундука, чтобы та не хлопнула, и подхватил платье. Он крался по коридору точно вор, прижимая к себе добычу, пока не добрался до спальни. Заперев дверь, он наконец-то смог спокойно выдохнуть. «Тебе пойдет», послышался шепот, точно губы едва касались уха. Криденс мотнул головой, но позади него конечно же никого не было, это лишь его воображение. Пойдет ли? Ариана явно была меньше, чем Криденс, как ростом, так и комплекцией. Но на что тогда заклинание Раздувания? Сняв ночную сорочку и оставшись только в ботинках и исподнем, Криденс вновь поежился. Он бережно расстелил платье на кровати. Оно притягивало его, будто молило прикоснуться, что Криденса, несмотря на холод, даже охватил легкий жар, похожий на возбуждение. Интересно, как он будет смотреться в платье? Его столько всего объединяло с Арианой — обскур, тяжелое детство, полное ограничений. Вдруг, надев ее платье, он сможет понять, каково быть Арианой Дамблдор? Запалив дрова в камине, Криденс подступил к платью. Ему становилось холодно, и если он будет медлить еще хоть немного, то окончательно замерзнет, так что либо вновь залезть под одеяло, либо… Он с благоговением ухватился за плечи рядом с оборками и поднял платье перед собой. Оно не было пышным, но юбка все же смотрелась довольно просторной. Прежде Криденс никогда не делал подобного, ему даже в голову не приходило, что можно примерить платье Частити или Нагини… Но с Арианой он чувствовал связь, родство, волшебство момента завораживало. Приложив к себе платье, прижав его к груди, Криденс подошел к небольшому зеркалу, чтобы увидеть свое отражение. На портрете немного вьющиеся волосы Арианы были распущены, и во мраке гостиной могло показаться, что они темнее. Не такие, как у Криденса, но все же. Взяв палочку с прикроватной тумбы, Криденс направил ее на платье. — Энгоргио, — велел он, представляя нужный размер… Ему было страшно испортить платье, сделав его непомерно большим, но еще страшнее было не попробовать. На вес оно не стало казаться тяжелее, и все же Криденс решил, что чары сработали. Собрав подол юбки гармошкой, он нырнул под ткань и нащупал в темноте рукава, чтобы просунуть руки. Ткань не стесняла тело, а значит его колдовство удалось. Высвободив голову из плена платья, Криденс расправил юбку, поправил ткань на талии, одернул рукава, разгадывая себя, прежде чем решиться оценить свой новый облик в зеркале. Интересно, что сказал бы мистер Грейвз, увидев его таким? А что скажет отец, когда узнает?.. Но Аберфорт относился к нему с такой заботой, разве он станет ругаться? Хотя дело может оказаться вовсе не в нем, а в трепетном отношении к младшей сестре и памяти к ней, раз уж он столько лет хранит ее платье… Подступив к зеркалу, Криденс поправил длинные волосы. Он нерешительно посмотрел на себя и отступил чуть дальше, чтобы обзор был больше. Платье пришлось как раз в пору. Он коснулся ткани на талии, разглядывая себя. Казалось, будто на нем праздничная мантия густо-синего цвета в обрамлении белых оборок. Разгладив юбку, он чуть приподнял ее. Из-под подола торчали мыски его черных ботинок. Обняв себя руками, он чуть покружился на месте, ощущая, как ткань мягко облегает его обнаженное тело, точно заключив в объятья. Ариана была права, ему действительно шло. Вновь подступив ближе к зеркалу, он вытянул руку, чтобы коснуться зеркала. Ему казалось, что на него ласково смотрели голубые глаза вместо темно-карих… Да и можно ли понять цвет в такой темноте, пусть комнату и озаряли всполохи камина. — Здравствуйте, Ариана, — прошептал он, заглядывая в свои глаза и видя уже не себя, а молодую девушку с портрета. Ему хотелось покинуть комнату, выйти на улицу и встретить людей, чтобы те увидели его… Мерлин, какой вздор! Криденс закрыл лицо руками. Нет, он не хотел быть Арианой и претендовать на ее место в сердцах братьев Дамблдоров! Ее жизнь оказалась слишком мимолетной и трагичной. Ему хотелось быть Аурелиусом или Криденсом. Он лишь мечтал, чтобы его любили так же сильно, как и ее.***
Криденс так и не вернул платье на место, теперь оно висело в его шкафу. Вряд ли Аберфорт регулярно проверяет сундук, чтобы заметить пропажу. В следующую неделю он показал Криденсу Хогсмид — отвел на железнодорожную станцию, чтобы показать, куда первого сентября прибывают школьники, а затем провел по Главной улице. Они заходили в магазинчики с зельями и мантиями, посетили квиддичную лавку и книжный, где Аберфорт купил ему фолиант о птицах Британии. Криденс скучал по Фоуксу, он стал его настоящим другом в Нурменгарде. В суматохе покидая Бутан, они оставили его, но Альбус заверил, что фениксы одни из самых умных созданий, а потому Фоукс обязательно разыщет его. Криденсу казалось, что полгода — это более чем достаточно, но Альбус повторял, что нужно лишь набраться терпения. После похода по магазинам Криденс признался, что немного проголодался, на что Аберфорт тут же предложил вернуться в Кабанью голову, но находившийся рядом паб «Три метлы» манил своим теплом, уютом и собравшимися внутри шумными компаниями. Жалобный взгляд Криденса вынудил Аберфорта сдаться. — Никак сам Дамблдор пожаловал, — с задором объявила женщина за барной стойкой, когда они прошли внутрь, присматриваясь к незанятым местам. — Два сливочных пива, и пару кусков горячего мясного пирога, — попросил ее Аберфорт, а затем добавил: — Пожалуйста. — Будет исполнено, — бойко ответила она. — Кто эта женщина? — спросил Криденс, когда они отыскали небольшой свободный столик около окна. — Сирона Райан, владелица паба. — У вас, кажется, не самые теплые отношения, — поделился наблюдениями Криденс. — Это потому что мы конкуренты, — дал исчерпывающий ответ Аберфорт, ясно дающий понять, отчего он не желал сюда заходить. И тем не менее он все же уступил желанию сына. По наблюдениям Криденса, дела у Аберфорта в Кабаньей голове и правда шли так себе, но оно и понятно — последние месяцы он постоянно пропадал в больничном крыле. На жалование для помощника у него не было лишних денег, чтобы держать заведение постоянно открытым, да и к тому же Аберфорту нравилось заниматься пабом и обслуживать посетителей, пусть и редких. Близилось Рождество, и Аберфорт довольно прозрачно намекнул, что его ждет приятный сюрприз. — Я поговорил кое с кем, так что нам составят компанию твои друзья. — Друзья? — искренне удивился Криденс. Друзей у него никогда не было, кроме Фоукса и Нагини, которую он предал и оттолкнул от себя, выбрав Гриндевальда. С того памятного вечера на кладбище Пер Лашез он так и не видел ее. И ничуть бы не удивился, если бы она пожелала больше никогда с ним не встречаться. Насколько ему было известно от Альбуса, сейчас она находилась в Париже у Николаса Фламеля, который усердно работал над сывороткой, чтобы можно было затормозить процесс превращения Нагини в змею. Еще одно проклятие, еще одно горе для человека, который не заслужил этого. Но о каких же друзьях тогда говорил Аберфорт? Максимум, на кого он рассчитывал, — это Альбус. Но Криденса и Альбуса назвать друзьями можно было разве что с натяжкой. Криденс очень переживал, что не знает даже примерное количество гостей, а значит и то, сколько подарков необходимо готовить… Но Аберфорт утешал его, повторяя, что подарки совершенно ни к чему, ведь все будут рады просто видеть, что с ним все в порядке, что он жив и теперь относительно здоров благодаря эликсирам. От осознания слов Аберфорта Криденс не выдержал и на его глаза навернулись жгучие слезы. Он до сих пор не мог поверить, что есть люди, которым не безразлична его судьба. Вернувшись домой, он закрылся в комнате и, надев платье, все же дал волю чувствам, попутно рассказывая Ариане обо всем, что увидел сегодня. Он был уверен, что ей прогулка по Хогсмиду понравилась бы точно так же, как и ему. Он хотел бы провести ее по всем магазинам и показать и разноцветные перья, и скоростные метлы. Показать, что есть другой мир, который лишен каждодневных страданий. Мир, о котором он сам только недавно начал узнавать. — Криденс, ты в порядке? — послышался за дверью голос Аберфорта. — Да, все хорошо, — стирая со щек подсохшие слезы, подтвердил Криденс. — Может, впустишь меня? Я принес тебе ромашковый чай с мятой. Пока он не остыл. Криденса дернуло точно крюком. Поднявшись с кровати, он словно в трансе приблизился к двери и повернул ключ в замке. — Это правильно, что ты запираешься. Кто знает, каких постояльцев занесет… — шутливо проговорил Аберфорт, будто не он размещал у себя этих самых постояльцев, но осекся на полуслове, увидев Криденса. Вернее то, во что он был одет. — Мерлин… — прошептал Аберфорт, точно его ударили чем-то, но ухитрился все же не уронить чашку, хоть и расплескал немного чая на пол. — Прости, я… — испуганно выдохнул Криденс, внезапно осознав, что же сотворил. — Я не… Не хотел? Это вышло случайно? Эти оправдания были слишком глупыми, наивными и лживыми. — Я не сержусь, — покачал головой Аберфорт, грустно смотря на него. Криденс мог поклясться, что глаза его увлажнились. — Просто… это все слишком… «Болезненно», догадался Криденс. — Мне наверное лучше… — Нет. Оставь его себе. — Ты уверен? — Оно слишком долго пылилось в сундуке. Аберфорт вручил ему чашку, и Криденс взял ее непослушными руками. Больше всего он боялся, что Аберфорт сейчас уйдет, что он ранил его своим маскарадом. Но Аберфорт никуда не ушел. Потерев переносицу, он вошел к нему в комнату и грустно улыбнулся. — Тебе идет. Не ожидал, что придется впору. — Я… немного увеличил его заклинанием, — опасливо признался Криденс, поглядывая на отца и ожидая в любую секунду резкой реакции. Но ее не последовало. Это разбивало сердце Криденса. Он ждал каждый раз подвоха, но его все не было и не было. Наверное, так родители и должны на самом деле любить своих детей. — Считай это моим подарком тебе на Рождество, — хмыкнув, сказал он. — То есть… — Ты можешь оставить его себе, — подтвердил Аберфорт. Проглотив ком в горле, Криденс бросился ему на шею. — Спасибо! Прости, что взял его без спросу. — Эмоции наконец-то прорывались наружу. Горло сдавил ком, а глаза обожгло вновь подступившими слезами. — Я не должен был этого делать, но оно так заворожило меня… — Тебе не за что извиняться, — обняв его за плечи, с теплом в голосе заверил Аберфорт. Его борода кололась, прижимаясь к щеке Криденса. — Но больше так не делай, иначе меня хватит сердечный приступ. Криденс не мог поверить, что вышел сухим из воды, но видимо Аберфорт действительно любил его, раз позволял ему подобные выходки. Вздохнув, он крепко обнял его. Криденс чувствовал себя маленьким мальчиком, который пришел жаловаться отцу из-за разбитой коленки. Именно в эту секунду ему очень дороги были эти объятия.***
Наутро в канун Рождества Аберфорт пришел к нему, чтобы разбудить. Он постучал в дверь, и сонный Криденс, нехотя выбравшись из-под одеяла и поднявшись с кровати, поплелся открывать. — Что-то случилось? — зевая, спросил он и потер глаза. — Гости, — просто объяснил Аберфорт. — Думаю, ты захочешь их увидеть. — В такой час? — Я связался кое с кем. Кое-что узнал… — загадочно поведал Аберфорт. — Сам все увидишь. Одевайся! Только… думаю, пока стоит повременить с платьем и не шокировать наших гостей раньше времени. Еще не до конца осознавая происходящее, Криденс закрыл дверь, чтобы не выпускать из комнаты тепло в коридор, и подошел к шкафу, который за недели дома успел пополниться вещами. «Что это за гости?», гадал он, застегивая рубашку. У него было слишком мало знакомых, особенно тех, которые захотели бы отправиться на Рождество в довольно угрюмую Кабанью Голову вместо того, чтобы праздновать дома. С Куини он, конечно, подружился в Нурменгарде, хоть и пугал ее своим поведением время от времени, но, насколько он знал от Альбуса, сейчас она снова живет в Америке вместе со своими мужем-немагом Якобом Ковальски. Ее сестра Тина скорее всего тоже там. Возможно, вместе с Ньютом, который отправился в очередную экспедицию, чтобы изучать фантастических тварей. Нагини вряд ли захочет его видеть, а о мистере Грейвзе ничего не было известно. Хотя Тина, скорее всего, должна это знать, ведь она была его подчиненной. Он мог бы спросить у Альбуса, но боялся остаться непонятым. Ведь все наверняка думают, что от Грейвза он не получил ничего, кроме страданий, он чужой ему человек. Криденс стеснялся признаться, что влюблен в него, в настоящего Грейвза, потому что не знал, как отреагируют остальные. В мире немагов с ним бы за подобное сотворили нечто ужасное, но откуда узнать, такие же устои в мире волшебников или нет? Сделав воду в умывальнике теплой с помощью заклинания, Криденс освежился, взглянул на себя в зеркало напоследок, а затем выпил порцию эликсира. Оказавшись в гостиной, он остановился у портрета, с которого ласково улыбалась Ариана. — Ты неотразим, — сообщила она ему. Смутившийся Криденс тихо поблагодарил ее, гадая, как люди на картинках могут видеть, ведь глаза у них тоже нарисованные, как и все остальное. Хотя, казалось бы, за годы жизни в Нурменгарде он должен был перестать удивляться любым проявлениям магии. Спустившись на первый этаж, Криденс сразу увидел, что Аберфорт уже вовсю суетится, накрывая на стол. Почти сразу на него с объятиями налетела Куини, крепко прижав к себе. — Здравствуй, милый, — певуче поприветствовала она его и тут же отпустила, чтобы хорошенько рассмотреть. — Ты явно идешь на поправку. — Это все Фламель, — объяснил Аберфорт. — Да, Тина нам рассказывала. — Они тоже здесь? Тина и Ньют? — Криденс оглянулся по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь еще. Ему казалось, что он недостаточно дружелюбно реагирует, хоть и был очень рад, но так и не научился выразительно проявлять эмоции и со стороны мог показаться равнодушным. — Они с Якобом отправились за покупками, пока я помогаю Аберфорту, — объяснила она. — Хотя здесь есть… — Здравствуй, Криденс. До боли знакомый чуть хрипловатый, но мягкий голос. Он окутывал и гипнотизировал. Криденс прикрыл глаза, не веря своим ушам. Ему казалось, что каждый мускул в его теле сжался от напряжения, а дыхание перехватило. Он выглянул из-за плеча Куини и увидел мужчину в черном пальто, стоящего рядом с дальним столиком. — Это вы… — прошептал Криденс. За эти несколько лет, что они не виделись, он почти не изменился, только добавилось седых волос. Персиваль Грейвз выглядел все таким же стильным и неотразимым, как и в первый день их встречи во время митинга Вторых Салемцев. Обойдя Куини и не обращая внимание на то, что и она, и отец смотрят на них, он точно заколдованный двинулся в сторону Грейвза. Ноги не хотели слушаться его, но в голове не возникало ужасных воспоминаний о встрече с Лже-Грейвзом, были только мысли о том, как они украдкой гуляли в парке и как мистер Грейвз, настоящий Грейвз, угощал его шоколадом и сладкой выпечкой из пекарни на углу Бродвея. Подступив почти вплотную, он протянул руку, не решаясь коснуться. — Это я, — с улыбкой заверил его Грейвз и немного нервно усмехнулся. Кажется, он был немного смущен тем, как Криденс жадно вглядывался в его лицо. У него было так много вопросов! Где он был все это время и что с ним случилось? Почему не сообщил о себе раньше? Криденс шагнул к нему и даже не обнял, а просто прижался к груди, устроив голову на плече. Вопросы могли подождать. Сейчас намного важнее и ценнее, что это действительно был он, что мистер Грейвз помнил Криденса и они действительно были знакомы. Ведь на протяжении этих лет иногда его мысли посещали пугающие вещи, что он никогда не знал Персиваля Грейвза и все это время был лишь Гриндевальд, принявший его облик. Как только Криденс приник к нему, Грейвз тут же заключил его в свои объятья. — Вы останетесь на Рождество? — глупо улыбаясь, спросил Криденс, не желая ни поднимать голову, ни сходить куда-либо с этого места. От тела Грейвза исходило приятное тепло, такое родное… Это был самый прекрасный подарок, который он когда-либо мог получить — иметь возможность наконец обнимать настоящего мистера Грейвза. — Почту за честь провести его вместе с тобой, мой мальчик.