Перемены

Ламонт щёлкнул ручкой, отложил её в сторону и поднялся, от души потягиваясь. С отчётами на сегодня было покончено, а это значило, что его затёкшие мышцы шеи и спины наконец могли получить заслуженный отдых. Ламонт мечтательно улыбнулся, разминая плечи и представляя, как сладко будет дремать, устроившись на диване перед телевизором с бутылкой любимого красного эля и пачкой снэков. В конце концов он заслужил отдых — они с Турино только что разрешили громкое дело, которое курировало само ФБР, так что даже натруженная заполнением кипы отчётов шея не могла испортить его приподнятого настроения. Они нашли убийцу, Бэй Сина арестовали, и на душе у Ламонта было радостно и легко, как бывало каждый раз после успешного закрытия дела. Впрочем, конкретно сейчас оставалась ещё одна нерешённая проблема, неожиданно возникшая в лабораторном офисе Шенга, с которой ему предстояло разобраться. Сесил огляделся по сторонам, но Кейт, которая, казалось, ещё минуту назад была здесь, куда-то запропастилась. Он прошёлся до лаборатории Уилла, заглянул в вестибюль, ещё раз осмотрелся в рабочем офисе их отдела и уже направился к кабинету босса, на случай если та вдруг по какой-то причине вызвала Турино к себе, но не дойдя до цели, обнаружил Кейт в коридоре перед этим самим кабинетом. Она стояла рядом с кофейным автоматом, который, судя по мигающему синему свету, как раз закончил приготовление напитка, и вытаскивала дымящиймя бумажный стаканчик из-за стеклянного окошка. Больше в коридоре никого не было. — Кейти! — окликнул её Сесил. Турино обернулась и кивнула, обнаружив в зовущем её человеке Ламонта. — Я тебя обыскался. — Он подошёл ближе. — Уже подумал, что ты решила уйти, не попращавшись. — Брось, Ламонт, ты как будто совсем меня не знаешь. — Турино усмехнулась, почти весело глядя на него, но от Сесила не укрылось, что она почему-то была напряжена. — Я бы зашла послать вам всем воздушный поцелуйчик. — Пожалуй, — улыбнулся Ламонт. — Говоря о прощании… Она вопросительно изогнула бровь, отпивая кофе и глядя на него поверх стаканчика. — Ты, вроде, хотела закончить разговор? — стараясь звучать непринуждённо, пояснил Сесил. — Как насчёт сейчас? — А… Да, давай, — слегка смутившись, кивнула Кейт, но тут же тряхнула головой, будто отгоняя это чувство прочь. — Помнится, ты так и не ответил на мой вопрос. — Пойду ли я в ФБР? — Ламонт вздохнул, собираясь с мыслями. За те пару часов, прошедшие с их последнего разговора, у него не было времени толком поразмыслить об всём этом. — Знаешь, Кейти, мне надо как следует это обдумать. Всё же пойти работать в Бюро, даже по их собственному приглашению, — довольно серьёзный шаг для рядового копа, сама понимаешь. Я должен взвесить все «за» и «против». Турино слушала внимательно, сосредоточенно, но молчала, поэтому Ламонт продолжил. — В любом случае. — Он повёл плечом, стряхивая напряжение, скопившееся в мышцах, словно оно было материальным. — Что бы не случилось, и как бы моя история с Бюро не развернулась, я бы не хотел, чтобы мы теряли контакт. Я уже совершил ошибку, когда отдалился от тебя во время дела Майкла, и не намерен больше допускать подобного. — Он сглотнул внезапно образовавшийся комок в горле — говорить о таких вещах было всё ещё тяжело. — Наши отношения слишком важны для меня, Кейти, пусть я и понял это не самым удачным образом. — Кхм, спасибо, Ламонт, — с некоторой неловкостью кашлянула Турино, избегая его взгляда. — Приятно знать. Это взаимно и всё такое, но ты же понимаешь, что характер этих отношений изменится, если я стану руководителем участка? Мы не сможем дружить так же близко, как раньше, и, ну, всякое прочее. На последних словах она выразительно посмотрела на Ламонта, и тот почувствовал, как под выглаженной рубашкой с галстуком пропустило удар его сердце. — Разумеется. — Он кивнул, стараясь делать вид, что в его состоянии ничего не поменялось. — И что, тебя это устраивает? — Кейт вопросительно приподняла бровь, смотря на Сесила то ли с удивлением, то ли с недоверием. — Меня устраивает, если тебя устраивает, — просто ответил Ламонт, пожимая плечами. Это не было полноценной правдой, но он посчитал такой ответ наиболее подходящим, на случай если Кейт расценит его искренний ответ как давление на неё. Сама же Кейт, судя по выражению её лица, имела другие мысли на этот счёт. — Ламонт, я спрашиваю про твоё мнение. — В её голосе отчётливо проступила интонация нетерпения и даже возмущения, как всегда бывало перед тем, как Турино начинала закипать. — Побыть джентельменом ты ещё успеешь. — Это и есть моё мнение, — невозмутимо продолжал гнуть свою линию Ламонт. Всё же он должен был отдать должное своей профдеформации — быть убедительным, когда это нужно, он умел, и сейчас отчётливо видел доказательство этому в нахмуренных бровях Кейт и её суровому взгляду, в котором плескалась пока ещё подавляемая волна злости. Злости на него. — Для тебя это всё так просто? — Она фыркнула, видимо, забыв о смущении и неловкости, которые вызывал в ней этот разговор, позволив раздражению занять их место. — А если я скажу, что меня такое положение дел не устраивает? Что ты будешь делать? Она с вызовом посмотрела на него. Кейт была ниже Ламонта на полголовы как минимум, но когда смотрела вот так, он всегда чувствовал себя слабее по сравнению с ней. К тому же его сердце, только успевшее успокоиться, зашлось с новой силой после невзначай брошенных Турино слов. — А тебя правда не устраивает? — осторожно и даже чересчур спокойно спросил Ламонт, словно девушка перед ним не была готова метать молнии прямиком в него же. — А сам-то как думаешь? — уже не скрывая своего раздражения, бросила Турино. Он мгновенно посерьёзнел. — Ты пошла на свидание с Домиником, Кейт. Что я, по-твоему, должен думать? — Не знаю, Ламонт. Может, то, что у Доминика хватило решительности пригласить меня? Она говорила с раздражением, почти злостью, но Сесил не мог не отметить, что было в её словах что-то ещё, что-то, так сильно напоминающее отчаяние. Его глаза забегали по лицу Кейт, словно пытаясь найти ответ на немой вопрос. — Так всё дело в этом? В решительности? — Ламонт сосредоточенно хмурился, с энтузиазмом детектива стараясь понять, что именно он упускал здесь. — Хочешь сказать, если бы я пригласил тебя раньше него, ты бы согласилась? — Возможно и согласилась бы. Да не в этом даже дело… Чёрт возьми, Ламонт, что ты хочешь от меня услышать?! — вдруг взвилась Кейт, с видимым трудом стараясь не повышать голос слишком сильно. — Почему мы вообще рассуждаем об этом сейчас? В любом случае это уже не имеет значения. — Я бы так не сказал… И почему ты злишься на меня? — Он ещё сильнее нахмурился на излишнюю эмоциональность его пока-ещё-напарницы. — Да не на тебя, Ламонт, — отмахнулась Кейт и неожиданно устало вздохнула, отводя глаза. Она всё ещё злилась, это было видно, но Сесил с удивлением заметил, что её плечи отчего-то поникли. — На себя. Я, похоже, не так поняла твои слова и теперь чувствую себя глупо. Сесил замолчал, не зная, что на это ответить. Откровенно говоря, он тоже опасался, что неправильно интерпретировал слова Турино, и теперь мучился сомнениями, боясь сделать какие-то более решительные шаги. К тому же Кейт так и не дала ясного ответа на вопрос об истинной причине, по которой так стремилась сплавить его в ФБР, и это сбивало с толку. Ламонт знал, что у неё есть сложности с проявлением некоторых эмоций и привык коммуницировать как приходилось, но теперешняя ситуация выходила далеко за рамки обыденности, и ему нужно было хоть за что-то зацепиться. Почему-то сейчас всё казалось несоразмерно тяжёлым и неподъемным, и Ламонт бросал все свои силы на то, чтобы это исправить. В его голове роились тысячи мыслей, но ни одна не была подходящей, и он с досадой подумал о том, что грош цена пройденному им ещё во времена учёбы в Вест-Поинте психологическому курсу, если он мог спокойно считывать эмоции подозреваемых, но не был в состоянии разобраться в отношениях с самым дорогим и близким ему человеком. Возможно, конечно, дело было в том, что они оба слишком боялись озвучить очевидное, напряжением повисшее между ними в воздухе, но Ламонт старался об этом не думать. Турино, тем временем, отвернулась, напряженно вдыхая и выдыхая, сделала пару глотков кофе и добавила уже спокойнее: — Извини, если говорю сумбурно, просто я… расстроена. — Она посмотрела куда-то вниз и вбок, как делала всегда, когда была растеряна или не находила слов. — Ты тоже меня извини, Турино, но мне кажется, я совсем тебя не понимаю, — признался Сесил, скептично изгибая бровь. В шарады с Уиллом было проще играть, чем вести этот разговор. — В этом и проблема. — Она снова посмотрела на него, но уже без злости, а всё с той же усталостью и… грустью, такой сильной и безграничной, что Сесилу стало не по себе. — Там, в лаборатории, мне показалось, что мы пришли к взаимопонимаю, не требующему дополнительных объяснений. Но, похоже, я ошиблась и… — Она запнулась, но упрямо, с видимым трудом пересиливая себя, продолжила. — Не думаю, что готова обсуждать всё это сейчас. «Оу» — только и смог подумать Ламонт. Им вдруг овладело отчётливое чувство, что с этого момента над ними с Кейт возник невидимый таймер, отсчитывающий время до их полного, решающего конца. Кейт не хотела вести разговор дальше, и хотя Ламонт готов был это принять, он чувствовал, что был расстроен таким поворотом событий, но всё же это не было поводом отчаиваться. В конце концов, может, ему удастся выяснить что-то ещё по поводу её чувств к нему перед тем, как они окончательно разойдутся. Что-то, что поможет ему разобраться со своими. — Да, конечно, я понимаю, — медленно проговорил он, мысленно усмехаясь иронии своих слов. — Не стоило нам продолжать этот разговор, — совсем уже сникшим голосом произнесла Кейт, вновь отпивая кофе. Её рука дёрнулась, будто она хотела поправить волосы или коснуться лица, но в последний момент передумала. «Нет, нет, нет» — с подступающим страхом подумал Ламонт. Он практически физически почувствовал, как Кейт начинает закрываться от него, утекать, как вода сквозь пальцы, и её только-только показавшаяся наружу искренность, которую Сесил так желал и был готов добиваться снова и снова, прячется обратно внутрь. Ему срочно нужно было сделать что-то, чтобы остановить это, но что? — Кейти, мы всегда можем поговорить в другой раз, когда ты будешь готова, — предпринял попытку задержать её Ламонт. Если Турино сейчас закроется, неизвестно, когда он снова увидит её настоящие чувства и увидит ли вообще. — Да, конечно. Я дам тебе знать, — просто кивнула Кейт, смотря куда-то в сторону, и Ламонт понял, что это проигрыш. Её лицо уже было спокойно, его выражение ничего не выражало, словно девушку ничего не тревожило, но глаза, эти пронзительные зелёные глаза, один взгляд которых мог заставить Ламонта броситься под пули, были потухшими. И Сесил был готов поклясться, что когда подошел к Кейт в этом чёртовом коридоре, они не были такими. — Ну, я пойду, наверное, — подала голос Турино и, допив кофе одним глотком, выбросила стаканчик в мусорку. — Нужно ещё заехать к маме, обрадовать новостями. До следующего раза, Ламонт. И, не дожидаясь ответа, она двинулась в сторону выхода. Было в этом что-то до ужаса неправильное. Что-то пошло не так в их диалоге, из-за чего всё покосилось и теперь грозилось рухнуть, словно измученное старостью здание на окраине города. Они были так близки к чему-то важному, Ламонт практически кожей ощущал это, хотя и не смог бы дать этому чувству название, и вот теперь их разговор был прерван ими самими же, Турино уходила, а он понятия не имел, как всё исправить. — Кейт, подожди. — Он повернулся к ней с рвением утопающего, хватающегося за хлипкую соломенную тростинку. Турино остановилась, оборачиваясь (поспешнее, чем того требовала ситуация, но, возможно, Сесилу просто показалось), и вопросительно уставилась на него. — Если я тебя чем-то обидел или задел, то прости, я не хотел этого. — Всё нормально, правда, — ответила Кейт и пробежалась рукой по волосам. Её пальцы на долю секунды замерли, сжимая светлый локон, и уже начали накручивать его вокруг себя, но почти сразу же отпустили, словно Кейт осознанно остановила их. Она явно нервничала, но так же явно не хотела этого показывать. — Не бери в голову. Ламонт хотел бы, но — увы — всё, касающееся её, застревало в его голове надолго. — Ещё кое-что. Кейт молчала, с немым вопросом глядя на него, но Ламонт готов был поклясться, что в её глазах блеснула надежда. Она вся словно внутренне подобралась, выпрямилась как натянутая струна и ждала от него чего-то. Это не было заметно невооружённым глазом, но Сесилу, знающему привычки Турино наизусть, было всё отлично видно. Он должен был сказать что-то, такое, что не разочарует её, но понятия не имел, что именно. Ламонт неуверенно сглотнул. — Ты мне дорога, Кейти. — Он старался, чтобы его голос звучал как можно увереннее. — Как напарник, друг, да и человек в целом. Что бы там ни был за разговор с дополнительными объяснениями, я уверен, мы сможем справиться с ним вместе. — Ламонт сделал небольшую паузу. — Просто хотел, чтобы ты знала. Он посмотрел на Турино, и сердце его ухнуло куда-то вниз. В зелёных глазах напротив не было ничего, кроме разочарования вперемешку с горечью неоправданных надежд. Впрочем, Кейт владела собой достаточно, чтобы скрыть это, и лишь слегка опустившиеся плечи выдавали её истинные эмоции. Ламонт был едва ли не в ужасе: он не сумел оправдать её ожидания. Что бы это ни было, но теперь Кейт точно закрылась от него на все замки, открыть которые представится возможность очень нескоро, если представится вообще, и сейчас сделать ничего нельзя. Он облажался. Опять. — Мне бы твою уверенность, Ламонт. — Кейт подавила тяжелый вздох и даже смогла улыбнуться, хоть улыбка и получилась слабой. — Но спасибо за эти слова. Я ценю твой оптимизм и, кхм, отношение ко мне. Сесил молча кивнул, не зная, на что он надеялся больше: чтобы его миниатюрный апокалипсис внутри не отразился на лице, и Кейт спокойно ушла, или же наоборот — чтобы все его переживания прекрасно читались на его лице, и Кейт, обеспокоенная его состоянием, могла задержаться подольше. — Я всё же пойду, — вновь подала голос Турино, откидывая завязанные в хвост волосы за спину. — Хочется поскорее растянуться на диване и ни о чём не думать. Ламонт снова кивнул, чувствуя себя безмолвным китайским болванчиком, каких водители ставят на приборную панель своих автомобилей. — Тогда пока? — Да, пока. Она ушла. Ламонт стоял в пустом коридоре рядом с кофейным автоматом, мигающим кнопками ввода, и на душе у него было смутно. Несомненно, он всё ещё был рад поимке преступника, но вот сторона его жизни, касающаяся межличностных отношений, бросила на его состояние ощутимую тень. Разговор с Кейт прошёл не так, как ожидалось, оставив после себя тяжелое послевкусие нерешённого конфликта. Сесил снова и снова прокручивал его в голове, силясь понять, что и в какой момент пошло не так. Он вспомнил взгляд девушки, наполненный надеждой… надеждой на что? Она ждала от него чего-то, это было очевидно, а он не смог ей этого дать и теперь стоял в пустом коридоре рядом с кофейным автоматом и откровенно корил себя за это. В чём он ошибся? Может, дело было в неправильном подборе слов? Или Кейт ожидала от него совсем другого? Ну, в конце концов, не признания же в любви, это было бы слишком киношно, неуместно, невовремя, да и вообще… Или же… Ламонт устало потёр лицо руками. Господи, как бы он хотел быть уверенным хоть в чём-то, касающемся её! Ему хотелось действовать, хотелось сделать что-то, что привело бы их отношения к чему-то определённому, но вместо этого тонул в своих сомнениях, не в силах отыскать хоть какую-то опору и встать на ноги, не говоря уже о том, чтобы сделать шаг. Он так боялся снова совершить ошибку и снова потерять Кейт, что не делал ровно ничего, но, как показывала практика, даже это не было подходящим решением в их ситуации. Сесил не знал, что сказать, будучи неуверенным, что на самом деле чувствует Кейт по отношению к нему, и боясь ляпнуть лишнего, поэтому не сказал ничего, а она всё равно ушла. Неизвестно, сколько бы Ламонт ещё простоял вот так, пребывая в прострации собственных мыслей, если бы в дальнем конце коридора не открылась дверь, ведущая в кабинет капитана, и из-за неё не вышел Шенг, сжимающий подмышкой пустую папку из-под документов. — Ламонт? Ты чего тут буксуешь в одиночку? — окликнул он коллегу ещё издалека, подходя к Сесилу ближе. — Кейт ушла недавно, — отстранённо произнёс Ламонт, с таким видом, будто этот ответ мог объяснить вообще всё, даже те вопросы, которые Шенг только планировал задать, но уже через пару секунд взял себя в руки и даже глянул на Уилла. — Ты сам-то почему ещё здесь? Работаешь на повышение от звания Лучшего Судмедэксперта Нью-Йорка до Самого Лучшего? — Разумеется, — без тени улыбки ответил Уилл и указал на папку у себя в руках. — Сдавал капитану оставшиеся отчёты. Теперь я свободен, и долговая яма мне не грозит. — Поздравляю, — отозвался Сесил, невольно возвращаясь к мыслемешательному процессу в своей голове. Он был даже благодарен Шенгу за то, что тот отвлёк его от брожения сознания в своей голове, пусть и только на пару минут, но так или иначе не мог игнорировать свои мысли долго. — Слушай, Уилл, ты бы мог назвать меня нерешительным человеком? Шенг вскинул брови в лёгком недоумении. — Интересный поворот. Вопросы ты задаёшь, конечно… — Его губы вдруг растянулись в ухмылке, которая, по опыту Ламонта, никогда не сулила ничего хорошего. — Уж не связаны ли они с причиной, почему Кейт, как ты выразился, «ушла недавно»? Сесил поморщился. — Не смейся, я серьёзно. Тот пожал плечами, усмехаясь. — Ну бываешь иногда, это так. Хотя я бы назвал тебя, скорее, «чересчур думающим» нежели нерешительным. «Занудой, то есть», — подумал Сесил, невольно вспоминая Кейт. Уилл, сам того не зная, попал точно в цель, Ламонт уже самостоятельно начинал подозревать, что половины его проблем с Кейт можно было бы избежать, если бы он не обдумывал каждую деталь происходящего. — Турино, вероятно, назвала бы тебя занудой, но это не мои слова, учти, — словно читая его мысли, добавил Шенг. Ламонт слабо кивнул. — Спасибо за честность, Уилл. — Угу. Наступило короткое молчание, прерываемое лишь парой задумчивых Ламонтовых вздохов. Переваривая ответ Уилла, он всё ещё понятия не имел, что ему делать. Если вопрос действительно стоял лишь насчёт смелости в приглашении на свидание, то он мог уже сейчас опускать руки и идти посыпать голову пеплом, ведь Доминик его опередил, и с этим ничего не поделаешь. С другой стороны Кейт не была наградой, получаемой за первенство в забеге, и было бы неправильно расценивать всю ситуацию так. К тому же это всё ещё не вязалось с её словами, злостью и ожиданием чего-то, так и не дававшее Ламонту покоя. Что она имела ввиду, сказав, что «не так поняла» его слова? Про какие слова вообще шла речь? Воистину, будь Ламонт хоть трижды хорошим детективом, профессионалом своего дела и само ФБР было в нём заинтересовано, разгадать, что творилось в голове Кейт Турино, он был не в состоянии. — Дать тебе совет? — вдруг подал голос Шенг, вырывая Сесила из его размышлений. — По старой дружбе. Ламонт перевёл взгляд на коллегу, с сомнением приподнимая брови. — Какой? — Полезный. — Уж чему и можно было позавидовать, так это способности Шенга оставаться невозмутимым в абсолютно любых ситуациях. — Иногда, Ламонт, хорошо бы разрешать себе не думать. Я понимаю, что наша работа предполагает суровые или даже фатальные последствия ошибок и непросчитанного риска, но как показывает практика, жизнь не заканчивается на стенах полицейского участка. Можешь мне верить, я отсюда ухожу ещё реже вас с Турино. — Ты что, психологом заделался? — скептично изогнул бровь Сесил, впрочем, задумываясь над сказанным. Уилл фыркнул. — Нет, дипломированным судмедэкспертом, и вообще-то давно. — А это здесь при чём? — не понял Ламонт. — Да не при чём. Просто напоминаю тебе, что мозги у меня на месте, и ерунды я советовать не стану. Сесил улыбнулся. Всё-таки было приятно осознавать, что в этом непрекращающемся калейдоскопе перемен была своя постоянная, своеобразная константа, напоминающая о том, что мир ещё не сошёл с ума окончательно. В данном случае это было самомнение Уилла. Его слова действительно заставили Ламонта задуматься. В них не было чего-то нового, чего он ещё не знал или над чем не размышлял, но услышанные сейчас, когда сам Ламонт утопал в сомнениях и мыслях, с которыми он не мог справиться, они произвели необходимый эффект. Всё будто разом встало на свои места, а из тысячи мыслей в голове осталась небольшая выборка самых рациональных. Он всегда считал себя рассудительным человеком, тем не менее не отрицая, что так на него влияла работа (хотя, если честно, ситуация здесь обстояла ещё хуже, чем с курицей и яйцом), но так или иначе, действовать импульсивно, по наитию было для Ламонта проблемой. Спасала лишь хорошая реакция, оттренированная в стенах Вест-Поинта, о чём ему не раз говорили сослуживцы и коллеги. И вот сейчас до него постепенно начинало доходить, что эта самая хваленая реакция подвела его в самый необходимый момент. Ламонт встрепенулся. Он по-прежнему не был уверен в том, как Кейт к нему относится, по-прежнему боялся оступиться и испортить то хрупкое равновесие, с такими трудом восстановленное между ними совсем недавно, но теперь он был готов рискнуть. Ламонт столько раз делал это по долгу службы и как минимум две трети этих раз оканчивалось успехом, что сейчас он был просто обязан попробовать. Кейт говорила что-то про решительность… Ну вот и пришло время её продемонстрировать. — Спасибо за совет, Шенг, а теперь извини, мне срочно нужно кое-что исправить. — И с этими словами он ринулся прочь из коридора, оставляя недоумевающего судмедэксперта в одиночестве. Уилл проводил Ламонта взглядом, наблюдая за тем, как скрывается за поворотом ткань его бежевого плаща, и усмехнулся, снисходительно качая головой. — Ну и что мне с ними делать? — пробормотал он себе под нос, прежде чем развернуться и неспеша, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, направиться в свой самопровозглашённый храм науки. Ламонт шёл на пределе своих сил, петляя по коридорам и натыкаясь на оставшихся под конец смены работников участка. План — если так можно было назвать сумбурный набор действий без конечной цели в его голове — рисовался на ходу. С их разговора с Кейт прошло не так много времени, она ещё не должна была уйти, да и мало ли что, конце концов, могло её задержать. «Только бы успеть» — разгорячённой адреналином и предвкушением кровью билась в голове мысль. Он не позволял себе останавливаться. Если сейчас он допустит хотя бы одну мысль «против», усомниться в своей затее хотя бы на секунду, вся его так старательно собираемая в кулак храбрость рассыпится прахом по метафоричному полу. Поэтому Сесил уверенно двигался вперёд, полный решимости претворить задуманное в жизнь. На последнем повороте он всё же не удержался и сорвался на бег, из-за чего едва не сбил идущего навстречу человека, но даже, кажется, не заметил этого. Ламонт выскочил в вестибюль и огляделся, сканируя помещение на предмет светлых волос и тёмно-синего пальто, но почти сразу понял бесполезность этого занятия — Турино здесь не было. Игнорируя подступающее отчаяние, он подошёл к регистратуре, в надежде услышать, что дежурный ещё не видел Кейт сегодня вечером, но тот лишь подтвердил его опасения — она действительно недавно ушла. На долю секунды Сесил опустил руки и даже подумал о том, чтобы пойти обратно, но он не был бы собой, если бы не стал пытаться до самого конца. И поэтому, всё так же полный какой-то болезненной решимости, с какой обычно неопытный игрок в казино идёт ва банк, он выбежал на улицу. Уже вечерело, и на Нью-Йорк опустились лёгкие сумерки, но освещённый многочисленными неоновыми витринами и фарами пролетающих мимо автомобилей он не спешил погружаться во тьму. Ламонт заозирался по сторонам, пытаясь уловить в толпе пешеходов знакомый силуэт. Морозный воздух заметно опустившейся температуры холодил лёгкие, но Сесил не обращал внимания — ему было жарко в своём легком плаще. Он вгляделся чуть тщательнее, и уже через пару минут облегчение окатило его сносящей с ног волной. Кейт неторопливо шагала вниз по улице и, судя по всему, направлялась в сторону метро. Ламонт шумно выдохнул, чувствуя, как расплывается в улыбке, однако расслабляться было рано, и он, не теряя ни секунды, рванул за девушкой. Она была недалеко, но вряд ли услышала бы, если бы Ламонт решил её позвать, и потому он молча мчался, огибая попадающихся на его пути людей, и светлые волосы Турино впереди горели для него маяком, освещая этот короткий путь. Когда расстояние между ними сократилось до предела слышимости, он крикнул: — Кейт! Она замерла и принялась настороженно оглядываться по сторонам, видимо, в попытках определить, не послышалось ли ей и её ли вообще звали. Она развернулась, и их взгляды пересеклись. Окружающий мир словно подёрнулся туманной дымкой, когда Ламонт наткнулся на такой родной проницательный взгляд зелёных глаз. Он всё ещё бежал, ловко лавируя между прохожими, но теперь, казалось, не замечал ничего вокруг, только эти глаза, в упор смотрящие на него с настороженностью и откровенным недоумением. — Ламонт? — донёсся до него удивлённый голос Кейт. — Что ты?.. Она не успела договорить, потому что в следующую секунду Ламонт обхватил её лицо руками и поцеловал. Все планы, рассуждения, сомнения, что нескончаемым потоком крутились в его голове, — всё это в тот же момент оборвалось, померкло, оставив после себя звенящую пустоту. В его мыслях была она, только она, и Ламонт запоздало подумал, что никогда ещё ему не было так легко и спокойно, пусть это и длилось всего несколько мгновений. Он был готов к чему угодно: что Кейт оттолкнёт его, влепит пощёчину, что накричит на него и скажет, что он придурок, раз позволяет себе такое, он морально настраивался на все эти варианты, представляя этот момент снова и снова. Но Кейт лишь робко коснулась ладонями его предплечий, отвечая на поцелуй, и это выбило землю из-под ног Сесила похлеще, чем что-либо, что он мог сам себе вообразить. Его бедное сердце колотилось где-то внутри под рёбрами, такое отчаянное, напуганное раньше и такое окрылённое, полное жизни теперь. — Ты совсем больной? — было первым, что сказала Кейт, когда они отстранились друг от друга. Сесил улыбался, глупо, искренне, чувствуя, что он не в состоянии сказать хоть что-то, но всё же предпринял попытку и открыл рот, чтобы объяснить, однако практически сразу же потерпел сокрушительное фиаско, потому что Кейт притянула его к себе, увлекая в новый поцелуй. Мир рассыпался на миллион осколков и собрался вновь, и теперь всё вокруг для него состояло из неё. Её губы были чуть обветренными от частой работы «в поле», с привкусом кофе из автомата, который она недавно пила, с ноткой горечи (ведь Кейт предпочитала без сахара), но сейчас для Ламонта этот вкус был самым сладким. Её запах состоял из аромата духов, которые она носила ежедневно, смешанного с её собственным запахом, который Ламонт никогда бы ни с чем не перепутал, и он жадно вдыхал его, словно хотел раствориться в нём, стать одним целым. Выбившиеся светлые локоны её волос щекотали Ламонту лицо, а её кожа была удивительно мягкой на ощупь, когда он аккуратно оглаживал высокие скулы. Сесил поймал себя на мысли, что никогда до этого не касался её лица, и неожиданно понял, что улыбается сквозь поцелуй. Руки Кейт скользнули выше, обвиваясь вокруг его шеи, он обнял её за талию, прижимая к себе ближе, и почувствовал, что она дрожит. Ламонт был уверен, что его самого сейчас трясёт как в лихорадке, но разве возможно ли было, чтобы это могло сейчас волновать его? Кто-то в столпотворении ненароком толкнул их, словно реальный мир пытался напомнить о своём существовании, но это не возымело ровным счётом никакого эффекта. Ведь прямо сейчас, на оживлённой нью-йоркской улице в свете вечерних сумерек, Ламонт целовал девушку, которую любил, кажется, больше самой жизни, а она целовала его в ответ, и не было во всём мире людей счастливее их двоих.