I Need You

С Томом Петти Джордж познакомился в Лондоне. Вернее, их познакомил Джефф Линн, весьма заинтересовавшийся американцем и позвавший Джорджа за компанию. Джордж не возражал, с интересом посмотрел концерт, старательно пропуская мимо ушей замечания Линна о внешности солиста, а потом был затащен в гримерку. Там кроме самого Петти оказались еще двое его музыкантов, одинаково темных и кудрявых. Джордж признал только одного, гитариста, на чьих коленях сейчас бесстыже расположилась белобрысая голова. Услышав стук двери, Петти открыл глаза. — Джефф, рад видеть! — Я к вам с гостем, — Линн отступил в сторону, предоставляя присутствующим возможность рассмотреть Джорджа. Петти перевел на него взгляд, за одно мгновение из расслабленно-недовольного ставший восхищенным, и с излишней поспешностью вскочил на ноги. — О, смотри, он тебя узнал, — повернулся к Джорджу Линн. — Джефф! — возмущенно воскликнул Том, подходя к ним немного нетвердой походкой. — Как же можно не узнать... — Самого Харрисона? — с улыбкой закончил Джордж. — Рад знакомству, — он протянул Тому руку. Тот, почему-то с ужасом в глазах, посмотрел на нее и пожал, медленно и осторожно, отпустив с явной неохотой. — Том, что это с тобой? — Джефф по-хозяйски обнял Петти за плечи, чем заработал не укрывшийся от Джорджа недовольный взгляд гитариста. — Это всего лишь Джордж Харрисон, а не английская королева. Том, машинально прильнув к Линну, тем не менее не отводил взгляда от Джорджа. — Я бы сказал наоборот. Я тоже рад знакомству, мистер Харрисон. Теперь на Тома уставились все присутствующие. Что-то было не так, только Джордж не мог понять, что. Но тут Петти тряхнул головой, немного вымучено улыбнулся и обнял Джеффа в ответ. — Простите, господа, я просто немного устал. Добро пожаловать! Бен, у тебя же осталась высокоградусная заначка? Не пожалеешь ее для наших гостей? Второй музыкант послушно достал из под стула бутылку. — Добро пожаловать, мистер Харрисон, — сказал он. Перед уходом Джефф пригрозил, что завтра придет вновь. Уже крайне нетрезвый Петти, фактически повиснув на нем, заверил, что у него просто нет выбора. — А мистера Харрисона вам приводить? Том сфокусировал взгляд на Джордже, которого довольно заметно избегал весь вечер, лишь наблюдая за ним исподтишка. Теперь он чуть ли не впервые после знакомства посмотрел ему в глаза, отпустил шею Джеффа, постарался встать ровнее. Склонил голову и абсолютно серьезно сказал: — Если мистер Харрисон не возражает, я был бы очень рад увидеться с ним снова. Сделав шаг к нему навстречу, Том слегка развел руки. Жест, который можно было рассматривать и как приглашение, и как предложение объятия. Джордж решил принять оба смысла и обнял Тома, осторожно похлопав его по спине. Тот на краткую, но тем не менее заметную долю секунды прижался к Джорджу всем телом, затем резко отстранился. — Приходите, если сможете. — Хорошо, — ответил Джордж. — Обязательно приду. Он толком не понял, чем же, но ему понравился этот парень. Он был полон оптимистичной уверенности, и, несмотря на довольно своеобразное поведение, вызывал симпатию. Во-всяком случае, его действительно хотелось увидеть снова. А еще он был очень талантливым. За это Джордж был готов простить и намного большие странности. — Хорошие ребята, — заметил он, когда они с Линном остались вдвоем. — Глаз положил? — Раз уж ты столь упорно сопротивляешься тому, чтобы я клал его на тебя, — усмехнулся Линн. — Я не хочу, чтобы мой альбом звучал, как еще один диск ELO. По-моему, это веский аргумент, и я тебе об этом говорил уже не раз. — Вот и я о чем. На самом деле, не на всех, только на солиста. Остальные всего лишь верные ему музыканты. Такие и у меня есть. А он — хороший мальчик. Многообещающий, — он чуть ли не плотоядно облизнулся. — Никогда не замечал за тобой интереса к хорошим мальчикам, — сделав ударение на последнем слове, заметил Харрисон. — Этот мальчик в ком хочешь разбудит интерес, — ответил Джефф, ничуть не смутившись. — Можешь мне поверить, я его ни к чему не принуждаю. Мне на шею он вешается сам. Видимо, из любви к другому искусству, помимо музыки. Джордж лишь покачал головой. В целом он верил Джеффу. Петти создавал впечатление человека, который знает, что делает. Вот только непонятно, в каких целях. Да и мальчиком, будучи всего на несколько лет моложе Линна, он мог считаться лишь с натяжкой. Джефф задумчиво почесал подбородок. — Знаешь, мне кажется, что ты ему понравился. — В каком смысле? Насколько я понял из его слов, он наш, и в частности мой, вечный и верный фанат. И это не может казаться, раз он сам уверен. — Да нет, — отмахнулся от него Джефф. — Это-то понятно. Я имею в виду другой смысл, знаешь ли. Никогда его таким не видел. — И его группа тоже, раз смотрели на нас, как на двух призраков? Только я так и не понял, чего в нас было столь необычного. — Он был слишком вежлив. И при этом не придуривался. Это странно, правда. Непривычно. Джордж вновь покачал головой. Том привык относиться к людям проще. Он в принципе относился к ним просто, а после тура со своим кумиром Диланом, половину ночей которого у них была одна постель на двоих — и подавно. Но Джордж Харрисон... С первой же секунды встречи его нетрезвый, но все же исправно работающий мозг жестко сказал дернувшемуся было члену: «Хэй, детка, уймись, это не очередная рок-звезда, в чьей постели ты будешь хорошо смотреться. В этой постели ты будешь смотреться несколько неуместно... Так что забудь, ок?» Член свою ошибку осознал, а Том еще долго пытался понять, почему мозг отдал такую команду. Обычно его внутренние «я» находились в большем согласии. Слово «любовь» казалось настолько диким, что даже про себя не произносилось. Но что-то неладное все же было. На следующий день Линн с Джорджем пришли вновь. Концерт смотреть не стали, просто дождались музыкантов в гримерке. Том возник на ее пороге первым, значительно более трезвый, чем вчера. Оценив обстановку, он кинул через плечо быстрый взгляд, сопроводив замысловатым жестом. Видимо, команда привыкла к таким молчаливым знакам и понимала их, не требуя озвучки. Поэтому, помимо Тома, в гримерке оказался только гитарист. Майк, вспомнил Джордж. Тоже очень хороший парень. В пристойном смысле. — Рад вас видеть, — под внимательным взглядом Майка, Том деловито устроился на коленях Джеффа. При этом не забыв протянуть Джорджу руку, которую тот без возражений пожал. — Мы тебя тоже, — ответил Джефф, поглаживая Тома по спине. Петти сначала демонстративно скосил глаза на его промежность, ищя подтверждение словам, а потом настороженно глянул на Джорджа, проверяя — понял ли он эту двусмысленность, и если да, то как отреагировал. — Ох, Джефф, — только сказал тот. Сегодня Петти вел себя свободней, и Джордж понял, что Линн имел в виду под странным вчерашним поведением. Трезвость в начале вечера успешно компенсировалась нетрезвостью на всем остальном его протяжении, что вечер нимало не испортило. Они говорили о гитарах, об общих знакомых, о планах на будущее. Вспоминали о прошлом. И думали о музыке, конечно. И не только, поскольку сегодня Джордж ушел из гримерки в компании мрачного Майка, оставив Тома с Джеффом наедине. — Часто так? — сочувственно спросил Джордж. Он хорошо понимал, что лезет не в свое дело, но хотелось хоть как-то приободрить гитариста, не советом, так разговором. Тот лишь махнул рукой. — Его дело. Пусть живет, как ему удобней. Его задница, не моя. Мне-то что. Хотя Майку было явно не «что», Джордж решил этим и ограничится. — Завтра снова ждите. — Будем рады, Джордж, — немного повеселел Майк, обрадовавшись смене темы. — С остальными ребятами не познакомишь? — Завтра? — Да. Джефф и Том, похоже, не спешат. А вы же все таки группа, это неправильно. Майк только тяжело вздохнул. Делая Линну минет, Том внезапно подумал, что Харрисону он минет делать не хочет. А хочет только видеть его вновь и вновь. Неизвестно, до чего бы он мог додуматься, но тут Линн кончил, и мысли быстро переключились на другое. Так, за разговорами, спиртным и эпизодическим сексом прошло дней восемь. Заканчивались гастроли. В последний день Том был в очень странном настроении, которое не могли понять даже его товарищи. Так может выглядеть ребенок, за неделю до дня рождения нашедший в шкафу спрятанный подарок. С одной стороны, уверенность в будущем, с другой — ожидание будущего стало еще напряженней. И радость, что желание все таки сбылось, не омраченная даже тем, что машинка не красная, как мечталось, а зеленая. А еще Том был на удивление трезв и даже не пытался это исправить, весь вечер не сводя с Джорджа взгляда. Даже весьма настойчивые ласки Линна не смогли отвлечь его от этого занятия. А потом он осмелел, сам обнял Джорджа и, положив голову ему на плечо, сказал, обращаясь и к держащему его за талию Джеффу тоже: — Парни, вы потрясающие. Я вас люблю. И безумно счастлив, что познакомился с вами. Спасибо. — Мы тебя тоже любим, Том, — засмеялся Линн. А Джордж лишь молча улыбнулся. Что-то насторожило его в интонациях Тома. Что-то неправильное. Впрочем, не исключено, что виной тому дрожащие на его плече пальцы. Том уткнулся лбом в иллюминатор. — Что-нибудь видишь? — ехидно поинтересовался Хоуи. — Нет. — О, английские туманы! — воскликнул басист. — Надо сказать, они мне изрядно надоели. Вам нет? — Нет. — Что-то ты немногословен, друг, — удивился Хоуи. Том смерил его мрачным взглядом. — Заткнись, сделай одолжение, — шепнул Майк Хоуи на ухо, дождавшись, когда Том снова отвернется к иллюминатору. Тот изумленно замолк, а Майк сел рядом с Томом и мягкими, но настойчивыми движениями положил его голову к себе на плечо. — Уже скучаешь? — тихо спросил он. — Боюсь, теперь я буду скучать всегда, — так же тихо ответил Том. — Он же великий, Майк. — Я знаю. — Но не из-за этого. — Я знаю. — Просто... — Я знаю. Случайная и внезапная встреча с Линном в Лос-Анджелесе стала казаться мелочью, когда через несколько дней, столь же случайно, он встретился с Харрисоном. Человек, занимавший все его мысли на протяжении последних месяцев снова оказался рядом, и от счастья Том даже растерялся. Его хватило ровно на то, чтобы пригласить Джорджа к себе домой — и не задушить в объятиях прямо в ресторане. — Ты же придешь? — он чувствовал, что еще чуть-чуть, и он просто запрыгает от радости вокруг Джорджа, словно маленькая собачка. Тело пока сдерживать удавалось, но намерение в глазах было написано очень четко. — Конечно, — смеялся Джордж. — Я очень рад тебя видеть. Чудо, правда? Только я попросил у Джеффа твой телефон, и вот ты сам объявился. — Мой телефон? — Ну конечно. Я сам хотел напроситься в гости. А вышло даже лучше. — Ты сам хотел ко мне в гости? — Том, ты так удивляешься, словно... — Ох, прости. Внезапно, просто. — Все в порядке, — Джордж сам приобнял его за плечи. — Я правда рад тебя видеть. Том пытался осмыслить и пережить это заявление, одновременно борясь с очень не вовремя подступившим возбуждением. Он же запретил себе думать о Джордже в таком ключе! «Детка, — сказал внутренний голос с ехидными интонациями Дилана. — Не сопротивляйся своему члену, он все равно сильнее тебя. Просто контролируй, куда ты его суешь». Том едва сдержался, чтобы не застонать. Это уже чересчур. Но Джордж ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил, по-прежнему держа руку на его плече, предельно невинно. Тому даже стало немного стыдно за свои мысли. Впервые стало стыдно за желание, направленное на другого мужчину. — Все в порядке? — обеспокоенно спросил Джордж, все таки увидев, что с Томом творится что-то неладное. — Да... Да. Я тоже очень рад тебя видеть. Очень. Том был мало склонен к саморефлексии. Обсасывать в собственном мозгу его же действия? А смысл? Что нового ты можешь сказать сам себе по факту совершенных действий? Пришедшая в голову мысль некоторое время рассматривалась и, будучи признанной нецелесообразной, забывалась за ненадобностью. Остальное принималось за аксиому. Что еще нужно? В случае конфликта аксиом они пересматривались еще раз, с тем же результатом. А долго и нудно думать: кто виноват, что делать, и что вообще произошло — было не в его привычках. Поэтому, когда отношение к Джорджу вышло за рамки привычного, Том пересмотрел его еще раз и дал определение, изначально отвергнутое. Да, он влюбился в Харрисона. Влюбился с первого взгляда. И предлагать свое тело в данном случае бесполезно. Тому впервые захотелось большего. Не просто стать чьим-то мальчиком в дорожной постели. Принадлежать другому целиком, не только телом, но и душой. И самое нереальное — получить то же самое в ответ. В первое время он еще надеялся, что это пройдет. Первые несколько дней. Все таки Харрисон, легенда. Впечатлил. Но после долгих разговоров в гримерке понял, что легендарность тут не при чем. Сейчас они ехали в такси, прижавшись друг к другу, тихо обсуждая прошедшие месяцы, и Том чувствовал тепло, исходящее от Джорджа. Не только физическое, спасибо лосанджелесскому солнцу, нагревающему все и вся, но и внутреннее, тепло души, гревшее окружающих даже в английских туманах. И Том хотел греться в этом тепле вечно. Плевать, что нельзя, хотеть можно всегда. Поэтому он прижимался все теснее, не заморачиваясь на том, что может подумать таксист. Вновь полетели дни, на этот раз уже в обществе не только Джорджа и Линна, но еще и Роя Орбисона и Боба Дилана. Боб первое время ревниво косился на Линна, прикидывая, каким бы эпитетом наградить бывшего любовника, чтобы не получить в ответ радостное подтверждение своей правоты, но потом забил. Не в последнюю очередь из-за Джорджа, просто красноречиво пригрозившего ему пальцем. Да и сам Том словно остепенился, значительно больше свободного времени проводя в разговорах с Джорджем, чем в чьей-либо постели, даже своей. Он старался взять максимум от этих встреч и разговоров, не потерять ни секунды. — Он что, в меня влюбился? Джордж с Линном ждали остальных в студии, и Джордж решил обсудить давно мучающий его вопрос. Линн чуть не поперхнулся газировкой. — Петти? Влюбился? А он умеет? — Не знаю, — Джордж пожал плечами. — А не должен? Он все время ходит за мной хвостом и ловит каждое мое слово. И каждый раз так радуется моему появлению, словно ему шесть лет, а я — Санта Клаус с мешком подарков. Я встречал похожую реакцию и раньше, фанаты, ну, ты знаешь. Я — Джордж Харрисон, и они хотят приобщиться к нашей истории... Но с Томом иначе. Похоже, ему наплевать, что я Харрисон. — Тебе это не нравится, что ли? — Наоборот. И будь это кто-то другой, я бы только порадовался за парня. Но это Том. А у него своеобразные наклонности. И меня это, признаться, немного пугает. — Боишься, что будет приставать? — усмехнулся Линн, метко бросив пустую бутылку в стоящее в углу ведро. — Нет, не поэтому. Скорее меня пугает то, что он даже не пытается приставать. Это как когда очень нервный и крикливый человек вдруг замирает и молча смотрит на тебя. И ты не знаешь, что делать. — Тогда просто забудь. Я думаю, он сам разберется. Джордж кивнул, не столько соглашаясь, сколько прекращая разговор. — Только, пожалуйста, не говори ему, что я тебя спрашивал. Я в тебе не сомневаюсь, но... На всякий случай. — Ага... А вот и они, кстати! А Том разбираться не спешил. У него было время, его все устраивало. Они работали в студии, собирались у него дома, порой шатались по ресторанам и барам. Солнце светило ярко, и все было хорошо. Пока однажды Джордж, замерев перед висящим на стене студии календарем, не сказал: — Думаю, через неделю я полечу в Лондон. Том, в этот момент наливавший себе чай, едва не выронил кружку и все-таки уронил термос. — Что? — возбужденно спросил он, пытаясь ногой вытереть образовавшуюся на полу лужу. — Так скоро? Джордж удивленно посмотрел на него. — Тряпка вон под тем стулом валялась... Да, а что тебя удивляет? Работы еще дня на три и все. Мы же это вчера только обсуждали, забыл? Том с несчастным видом кивнул. — Представляешь, действительно забыл. — Ты думал, я тут навечно поселюсь? — засмеялся Джордж. — У вас хорошо, но в Лондоне меня ждут дела. А потом я снова вернусь. — Да? — Том замер в процессе вытирания лужи, глядя на него снизу вверх. — Конечно, — Джордж присел на корточки рядом с ним и серьезно спросил: — Том, с тобой все в порядке? Том уставился на тряпку, думая, что на это ответить. Он был в порядке, но с ним все было не так. Та разновидность сбоя, которая не причиняет страданий. Пока, во всяком случае, потому что интуитивно Том подозревал — стоит Джорджу исчезнуть из его поля зрения на хоть сколько-нибудь длительное время, и тут же все станет не в порядке. Люди делились для Тома на три группы: женщины, которых он любит, то есть жена и дочери, мужчины, с которыми он спит, включая его музыкантов, и все остальные. Джордж ни в одну из них не вписывался. — Ну? Том быстро огляделся и прислушался. Поблизости никого не было, только Джордж, требовательно смотрящий на него. И Том решился. — Знаешь, я тебя люблю. Влюбился. Джордж не сменил позы, продолжая смотреть на него. Том отвел взгляд. — Сам не понимаю, что со мной. Никогда ничего подобного не испытывал... — Значит, я не ошибся, — сказал Джордж, поднимаясь. — Так ты знал? — Том вскочил следом, отбросив тряпку в сторону. — Подозревал. Это было весьма очевидно. — Я и не планировал это скрывать, — насупился Том. — Но не хотел лезть к тебе со своими признаниями. Зачем они тебе? — Чтобы знать? Том задумчиво почесал нос. — Ну вот, теперь ты знаешь. Но ты не подумай, это не как с остальными. Я... — Я знаю, — Джордж обнял Тома и осторожно прижал к себе, чувствуя, как сильно бьется его сердце. — Я тоже люблю тебя, но только как друга. Понимаешь? — Да... — выдохнул Том. Он зажмурился и уткнулся Джорджу в шею, спрятав лицо в его волосах. — Я хочу большего, знаешь. Но не прошу. Ты простишь меня? — А есть, за что? Разве ты в чем-то провинился? — ласково спросил Джордж. Он испытывал к Тому какие-то отеческие чувства. Несмотря на развязное поведение, а порой и вопреки ему, Джордж видел в Томе ребенка: восторженного, любящего жизнь и радующегося каждому ее моменту. А сейчас ребенок чего-то сильно испугался. — Мало ли... Знаешь, наверное, в это сложно поверить, но я никогда не влюблялся в мужчин. И мне всегда было безразлично, получу я отказ или нет. А с тобой... Джордж не видел его лица, но тихого, быстрого и сбивчивого голоса было достаточно. — Я в тебя влюбился с первого взгляда. Правда. И сразу понял, что мне не на что рассчитывать. Смешно, да? Я могу оказаться в постели у любого, кроме того, кого люблю. — Ты так хочешь оказаться в моей постели? — Джордж? — Нет, Том, это не предложение. Это просто вопрос. — Нет... То есть, да. То есть... Я иначе не умею. — Придется учиться, — Джордж отстранился, держа Тома за плечи. — Я хочу, чтобы мы остались друзьями. Правда, я мог бы... Но, поверь мне, это будет неправильно. Ни тебе, ни мне не будет от этого лучше. Том печально кивнул, глядя на мыски своих кед. — Ну, ну. Я же не запрещаю тебе видеть меня. Обнимать меня. Мы же друзья. — А можно я буду говорить тебе, что я тебя люблю? Джордж засмеялся. — Если тебе от этого станет легче, то конечно. Том широко улыбнулся и повис у Джорджа на шее. — Я люблю тебя. В такой позе их застал Линн. — Что это у вас тут? — подозрительно спросил он. Но Том только хитро прищурился и показал ему язык. — Том, отпусти мою шею. — Нет. — Я скоро вернусь, обещаю. Отпусти. — Нет. — Что о нас подумает Джефф? — Он уже о нас подумал, но я его переубедил. Больше не думает. — Все равно отпусти, иначе я на самолет опоздаю. — Будь осторожней. — Том... — Я люблю тебя. Ты мне нужен. — Я знаю.