I want to sleep, baby

Вернувшись из студии, Том успел только принять душ и упасть на кровать. И закрыть глаза. Он даже сон увидеть не успел, когда раздался звонок в дверь. Нашарив вторую подушку, он попытался накрыть ей голову, спрятавшись от неприятной действительности, но звонящий был упорен. Том натянул и одеяло, но и оно не спасло положения — рваный ритм, в котором гость нажимал на кнопку, не давал уснуть, будучи даже едва слышимым. — Ну и кто же это такой аритмичный, — пробормотал Том, высовывая ногу из-под одеяла и пытаясь нашарить хотя бы один тапок. — Гад какой... Нашарив один и в буквальном смысле плюнув на второй, Том замотался в одеяло и поплелся к двери, радуясь про себя, что сегодня приехал в квартиру, а, значит, путь до двери займет куда меньше времени. Надеть что-то более приличное ему в голову не пришло — те, кого он мог бы впустить, его и не таким видели, а остальные пойдут в долгое и эротическое путешествие прямо от закрытой двери. Наконец, он дошел и привалился к стене рядом с дверью. — Кого принесло в такую рань? — поинтересовался он, дождавшись паузы между звонками. — Это мы. И, между прочим, уже половина одиннадцатого. Утра. Том зажмурился. А он еще думал, почему ночью так светло... — Майк, а кто второй "мы"? — Бен. Ты нас впустишь, или так и будем общаться через дверь? Том, недовольно бурча себе под нос всякие гадости о людях, будящих других людей на рассвете, принялся воевать с замком. Он не был пьян, ни сейчас, ни последние несколько часов. Возможно, часов восемь назад в его крови и был алкоголь, но на данный момент остались только усталость и желание спать. — А когда я последний раз спал? — спросил он. Вопрос был риторическим, но Майк его тоже услышал. — Если вчера днём не спал, то позавчера. И под вчера я подразумеваю календарную дату, а не твое субъективное ощущение. Том на какое-то время завис, обдумывая слишком сложный для его сонного мозга ответ. Пресловутое субъективное ощущение очень мешало понять его точно, поэтому Том сформулировал для себя упрощенный вывод: последний раз он спал давно. Он поправил сползающее одеяло и снова прислонился к стене. — А вы зачем пришли? — Поговорить хотели, — ответил Майк, сунув руки в карманы и осматриваясь. Бенмонт тем временем молча закрывал дверь. Нечто в его тоне немного встряхнуло Тома. Сон отступил на пару шагов, и Том настороженно посмотрел на своих незваных гостей. — А проявить каплю милосердия и дождаться, когда я хотя бы немного посплю, вам было сложно? — Обычно в это время ты уже достаточно высыпаешься для конструктивного разговора, — парировал Майк. — Прости, но нам некогда было изучать твое нынешнее расписание. Он демонстративно держал руки в карманах, и Тому, привыкшему к прикосновениям Майка во время разговора, это показалось крайне подозрительным. Бенмонт изучал носки своих ботинок. Это Тому нравилось ничуть не больше. — Черт с вами. Пришли — значит пришли. Но разговаривать, стоя в дверях, я не собираюсь. — Гостиная? — Я бы предпочел спальню, — протянул Том. — Я хочу спать. Гости переглянулись. — Надеюсь, там никого нет? — Там только что был я, — пожаловался Том. — Я и сон. А что, там должен быть кто-то ещё? — Мы просто спросили, — ответил Бенмонт. — Чтобы не создать вдруг неловкую ситуацию. Том от удивления даже одеяло уронил, представ во всей своей первозданной красе. — То есть вы действительно думаете, что в моей спальне мог оказаться кто-то ещё? После вот такого вот длинного, никак не желающего заканчиваться дня? — Я даже больше скажу — именно поэтому мы так и думали, — ответил Майк, проворно подбирая с пола одеяло, не торопясь, впрочем, возвращать его хозяину. Том своей наготы не замечал, таращась на согруппников. — Ребят, вы о чем? — О Джеффе, например. Том помотал головой, пытаясь обработать полученную информацию. — Ребят, мы же сотню раз уже обсуждали. Что бы ни было, мы команда. Я от вас не уйду. И, кстати, Джефф согласился принять вашу помощь в записи... Просто... — Просто мы немного не о том, — Майк передал одеяло Бенмонту и сделал шаг вперед, подойдя к Тому вплотную. — Просто нам стало немного интересно, чем вы с Джеффом занимаетесь... Помимо звукозаписи. Том удивленно посмотрел на него и засмеялся. — Майк, ты что, ревнуешь? Серьезно? Ревнуешь меня к Джеффу? Бен? И ты тоже? Ребят, вы чего? — Мы просто очень хорошо знаем тебя, Том, — объяснил Бенмонт. — То, что ты играешь с другими — мы можем понять. Джордж, Боб, такие легенды. Мы понимаем и не осуждаем. Но то, что ты с другими спишь, уже кажется перебором. Тебе нет? Том снова засмеялся, но уже нервно. — Ребят... Я же с вами. Во всех смыслах. И бросать вас не собираюсь, — он обхватил Майка за шею и прижался пахом к его бедру. — Значит, можно корчить из себя проститутку? — Майк старался не реагировать на прижимающееся к нему тело. За двадцать лет он так и не смог привыкнуть — его заводило любое прикосновение Тома, в каком бы он ни был состоянии, пьяный, или обдолбанный, или сонный, как сейчас. Но надо сдержаться, проявить стойкость. Иначе белобрысый черт и дальше будет гулять, где хочет, и вить из группы веревки. — Я не корчу, — обиделся Том, почти повисая на Майке. — Я такой, какой я есть. И я хочу спать. — С Джеффом не выспался? — ехидно спросил Майк, одновременно пытаясь бороться с подступающим возбуждением и встающим против воли хозяина членом. Том прикрыл глаза, собираясь с мыслями. У него не было ни сил, ни желания спорить. Да, у них был секс с Джеффом. Не раз, и не только с Джеффом. Но Том не считал себя виноватым в связи с этим. Он просто такой. Ему это просто нравилось. Он не искал выгоды, подставляя свою задницу, он просто получал удовольствие. Но ребята это так и не смогли понять. — Тогда, быть может, получится выспаться с вами? Майк? Бен? Вы заняты сегодня днём? — он уткнулся носом Майку в шею и лизнул ее. Все возражения, которые у того были, испарились, тело окончательно взяло верх над разумом. — Ты же спать хотел, — возразил Бенмонт, подходя ближе. — Но вы же дадите мне поспать после, правда же? — мурлыкнул Том. Если не можешь сопротивляться стихии — поддайся ей. Если он будет убеждать незваных гостей оставить его в покое, пройдет много времени, у всех испортится настроение, и вообще всё будет не особо хорошо. Но если затащить их в постель, можно заслужить прощение... А также спокойный сон в объятиях двух теплых тел. В этом Том не сомневался — и Майк, и Бенмонт не выглядели особо выспавшимися. Заснут с ним, как миленькие. Может, даже удастся уговорить Бена приготовить завтрак. Или ужин. Может, в сексе Том выгоду и не искал, но менее меркантильным от этого не становился. — Бен, одеяло не забудь, — добавил Том, когда Майк, чуть не рыча, подхватил его на руки и потащил в постель. Белобрысый черт был не только главной творческой силой группы и её лидером. Он был ещё и своеобразным наркотиком для остальных участников. Верный жене по части женщин, он никогда не отказывался от ласки, даримой мужскими руками. Впрочем, и тут на стороне Том гулял редко — группы ему обычно хватало. Он искренне любил своих ребят, и они платили ему тем же. Иногда сходя с ума от ревности во время редких походов на сторону. Турне с Диланом запомнилось надолго. Теперь вот Линн. Но к черту Линна сейчас, когда обнаженное тело Тома изгибается, прижатое к постели и не подумавшим раздеться Майком. Он целует его шею, теребит затвердевшие соски, наслаждается тихими стонами. Рядом осторожно ложится Бенмонт, гладит Тома по волосам, прикасается губами к векам и вискам. Друг друга они никогда не ласкают, никогда не занимаются ничем подобным без Тома. Им и в голову не приходит. Они не считают себя геями. Они просто больны своим белобрысым чёртом, сводящим их с ума. Майк ловит себя на том, что до сих пор прокручивает в голове обвинительную речь, подбирает наиболее убедительные слова против Томовых загулов. Он все ещё не отказался от мысли переубедить его. Но Бенмонт уже связывает не сопротивляющемуся Тому руки сорванным с шеи платком, и он решает, что разговоры могу подождать. Уже в который раз. А Том наслаждается ощущением собственной беспомощности, подставляясь под ласкающие его руки. Иногда приятно поиграть в жертву, зная, что мучители остановятся по первому же слову. И никогда не причинят вреда. Он по-прежнему хочет спать, но активных действий от него сейчас и не ждут. Безвольная игрушка в двух парах сильных рук. Можно просто расслабиться и плыть по волнам наслаждения. Бенмонт снимает рубашку, отшвыривая её подальше, и прижимает Тома спиной к себе. Мягко, но настойчиво разводит ему ноги, предоставляя Майку возможность заняться стоящим членом, сам сосредотачивается на его груди, теребя соски и слегка покусывая шею. Майк устраивается перед ними. — Бен, ты бы хоть ботинки снял, — бормочет Том. — Майк, сними с этого дурака ботинки. И с себя тоже. — Как скажешь, — Майк быстро целует головку члена и переключается на обувь. Том одновременно пытается почесать его за ухом большим пальцем ноги. Он на секунду отрывается, ловит палец губами. Том смеется. — Щекотно же! — Так тебе и надо, хулиган, — шепчет на ухо Бенмонт. От его горячего дыхания Том затыкается и тихо стонет. — Я смотрю, с Джеффом вы время не теряли, — плюнув на руку, Майк ввел в Тома сразу два пальца. — И как оно? — Майк... — не имея возможности дотянуться до его головы руками, Том попытался притянуть его за шею ногой. — Не задавай вопросов, а? — Не хочешь отвечать? Том замычал, недовольно мотнув головой. — А так? — Майк двинул пальцами, задев простату. Том замычал громче, уже не недовольно. — Все равно нет! Не сейчас. Лучше заткни мне рот и трахни, а? — Бен. Любая просьба в постели немедленно выполнялась. Это тоже было своеобразным условием. Том любил ощущать себя игрушкой — но при этом игрушкой, имеющей над игроком полную власть. Он позволял делать с собой многое, но при этом в любой момент роли могли поменяться. Это придавало игре особую остроту. Бенмонт послушно зажал Тому рот, не удержавшись, шепнул на ухо: — Не бойся, мой хороший, всё будет в порядке. Том и не сомневался. Пару раз дернулся для проформы, устроился поудобнее, насколько позволяли связанные руки и разведенные ноги, и закрыл глаза. Майк так и не разделся, только расстегнул пояс и спустил штаны. Еще один фетиш Тома — секс в одежде. Сам разденет, если захочется. И если получится со связанными руками. Конечно, он мог раздеть партнера и зубами, но сейчас ему было лень даже шевелиться. Он только закинул одну ногу Майку на плечо, и тот легко вошел в расслабленное тело. Том довольно заурчал и сделал еще одну попытку почесать Майка за ухом, еще более неудачную. — Это вы так альбом записываете, да? — шептал Бенмонт, поглаживая Тома по груди. — Даже на шее следы... Думал волосами прикрыть? От нас? Том, лишенный возможности отвечать членораздельно, только стонал. Ему уже были глубоко безразличны претензии товарищей. Сейчас значение имел только медленно входящий и выходящий из него член Майка, руки, гладящие его бедра, руки, теребящие его соски и сжимающие его член. — А Линн так не может, правда? — теперь шептал Майк, чуть меняя угол. Том в ответ застонал еще громче, вскидывая бедра ему навстречу. — Я буду делать это долго... А потом меня сменит Бен, а? И мы будем трахать тебя, пока ты не сойдешь с ума... И не позволим тебе кончить, пока сами этого не захотим. Всему есть предел. — Все будет в порядке, мой хороший, — щекотало ухо дыхание Бена. — Держи его, чтоб не кончил, — командовал Майк. — Всему есть предел... — Мой хороший... — Все будет в порядке... — Не бойся. Том стонал и извивался, насколько позволяло положение. Бенмонт уже давно отпустил ладонь от его рта, но он по прежнему не проронил ни слова. Хотят наказывать — пусть наказывают. Подобного рода пытку Том был готов терпеть вечно. Майк кончил, грубо вцепившись в бедра Тома, сдерживая стон. Ему всегда больше нравилось слушать стоны партнера, не заглушая их своими. Том разочарованно замычал. Сам он, стараниями Бенмонта, уже давно находился на грани, не имея возможности ее покинуть. — Все нормально, мой хороший. Теперь я. Бен вошел в него сзади, как и Майк лишь спустив штаны, но в отличие от него не стал мучить ни себя, ни Тома медленными движениями. — Куда же вы спешите, — укоризненно сказал Майк. Он поймал в ладони лицо Тома и приник к губам. Тот отвечал неохотно, сосредоточив все внимание на действиях Бенмонта. — Тебя... спросить... забыли... — в паузах между толчками ответил Бенмонт. Том выразил свое с ним согласие попыткой прикусить Майку губу, за что заработал символическую пощечину. — Не кусайся. — Не бей... моего хорошего мальчика... а то... я развяжу ему руки. — О да, — прокомментировал Том, вспомнив, наконец, что он может говорить. — Тогда не буду, — качестве извинения он проложил дорожку поцелуев от шеи до паха, дразня истекающий смазкой член. — Возьми его, — взвыл Том. — Пожалуйста, возьми его! — А как же наказание, — Майк быстро лизнул головку, чем вызвал еще один, еще более громкий стон. — Тебя надо наказать... — Майк... — Так Линн не может. — Майк. Майк, испугавшись, поднял голову и встретился взглядом с Томом. С холодным и решительным взглядом, крайне неуместным в данной ситуации. Не спорить, подчиняться. И всегда помнить, что настоящая игрушка — это ты, а командует парадом белобрысый чёрт, и он не потерпит неповиновения. Все наказания — до поры, пока он сам хочет быть наказанным. И Майк исполнил просьбу, но не успел сделать и пары движений, как Том забился в оргазме. Бенмонт пытался догнать его, до синяков вцепившись в многострадальные бедра, вбиваясь в вырывающееся тело. — Так Линн точно не может, — констатировал Майк, облизывая с губ сперму. Теперь он поглаживал Тома по рукам, позволяя ему вцепиться зубами в свое плечо. Боль, следы... Черт с ними, не главное. Наконец, кончил и Бенмонт, тихо застонав и прижавшись к спине Тома. Выходить он не спешил, только стянув с его рук платок, гладил грудь и вновь шептал срывающимся голосом: — Все в порядке, мой хороший, все в порядке. Том отпустил плечо Майка и тихонько хныкнул. — Жестокие вы... — Мы исправимся, — пообещал Майк. — А ты? — А я — это я. Бен, не выходи. Так хорошо... Давайте спать, ребят. Ужасно спать хочется. Они тихо засмеялись.