***
В заброшенном дровяном сарае города Линьи умирала женщина. Ее возраст невозможно было определить, потому что нищета, голод и страдания оставили на ее лице и теле неизгладимые следы. Худое тело, похожее на скелет, обтянутый кожей, было сплошь покрыто ранами и синяками. Изможденное лицо отражало всю степень страданий, которые испытывала женщина. Кровь, застывшая на губах, указывала на внутренние повреждения и сильную боль от нанесенных побоев, а скорбно сведенные к переносице брови - на душевные муки. Женщина то впадала в тяжелое забытье, то ненадолго приходила в себя. Погружаясь в состояние, близкое к смерти, она переставала чувствовать боль. А когда боль исчезала, появлялись призраки прошлого. Менялись лица, счастливые моменты чередовались с трагическими, но одно было неизменным - женщина всегда видела себя молодой и красивой. Такой, какой она была раньше... Судьба была несправедлива с ней с начала и до конца. Даже сейчас, когда она была на пороге смерти, ей было отказано в такой малости, как успокоение. Сначала она захлебывалась счастьем, которого было так мало в ее жизни, а потом падала в темную бездну отчаяния и горя. В последние часы жизни ей нужен был только покой, но вместо этого ее душу раздирали на части, словно кто-то безжалостный наслаждался ее страданиями.***
- Дуань Ихань! Не думай, что победа достанется тебе! Скоро ты будешь лить слезы, оплакивая свой позор! Слава, поклонники, подарки - все достанется мне! - Милая Сюнь Фэнжо, я восхищаюсь твоей красотой и твоим талантом, - нежное лицо Дуань Ихань озарилось мягкой улыбкой. Улыбка осталась, но в голосе появились решительные нотки. - Но я не проиграю тебе, сестрица! Она не проиграла, но и не выиграла. Обе девушки были прекрасны. Люди говорили: "Когда Фэнжо начинает петь, на землю приходит весна, а когда Ихань завершает свой танец, цветы затмевают небо". Две феи из Линьцзяна - так называли их... "Я хочу навсегда остаться там... с сестрицей Сюнь... - проваливаясь все дальше в небытие, подумала Дуань Ихань. - Как хорошо нам было... спокойно... не больно..." Спасительная темнота окутывала ее со всех сторон. В этой темноте не было ни любви, ни предательства, ни счастья, ни горя. Забвение и покой... Дуань Ихань не боялась смерти. Счастливого человека пугает переход в загробный мир. Несчастный, потерявший надежду, тяжело больной человек, напротив, видит в смерти избавление. Внезапно темноту прорезал дрожащий голосок, который звал ее: - Мама! Мама! "Жань-эр... Мой малыш..."***
Мо Жань застонал и обхватил голову руками. Он знал, что если не встанет, то будет намного хуже. Но сил не было. Он дрожал всем телом и никак не мог унять бешено бьющееся сердце. Снова этот сон... Во сне Мо Жань был маленьким жалким ребенком. Он плакал навзрыд, лежа на трупе своей мамы. Непричесаный, неумытый, грязный он обнимал гниющее тело, источающее жуткую вонь, и кричал, охрипшим от крика и слез голосом: - Мама! Мама! Кто-нибудь... кто-нибудь... закопайте меня вместе с мамой... Прошу... кто-нибудь... Никто не откликнулся. Никто не пришел. Он никому не был нужен... Только маме, но она умерла... Сердце сжалось от боли. Мама умирала, а он был так мал, что не понимал этого. Он думал, что если мама согреется, то непременно поправится. И он грел ее своим худеньким телом, которое не могло никого согреть. Он думал, что если мама поест каши с мясом, то не умрет. И он, бережно сжимая миску двумя руками, спешил к маме. Мо Жань закрыл глаза. Как больно... Горько и больно... Слишком горько... Если бы он был старше, сильнее, умнее, он мог бы спасти маму... Но что мог сделать такой малыш, каким он был тогда? Мама... Только ей он был нужен. Только она любила его. Ее объятия и ласковая улыбка согревали его... - Жань-эр, тебе снова приснился плохой сон? - Очень плохой, - прижавшись всем телом к маме, прошептал малыш. - Там было темно. Я звал тебя, но тебя не было. Я был один, и мне было так страшно... - Не бойся, Жань-эр, мама никогда не бросит тебя. Я всегда буду рядом. Спи, больше тебе не приснится дурной сон. "Мама... Я скучаю по тебе..."***
Дуань Ихань с трудом открыла глаза и увидела своего любимого маленького сына, который прижимался к ней всем своим худеньким телом, пытаясь согреть. - Мама... - Жань-эр посмотрел на нее и с надеждой спросил. - Ты уже поправилась? Да? Маленькая рука коснулась щеки Дуань Ихань. И в этот миг она отчетливо поняла, что скоро ее малыш останется один. Совсем один... Она почувствовала такую острую боль в сердце, словно оно разорвалось на тысячу кусочков. "Мой малыш... Жань-эр... - откуда-то из глубины поднялся страх и скрутил ее внутренности в тугой узел. - Он такой маленький! Я нужна ему! Что он будет делать без меня? - Дуань Ихань попыталась подняться, но не смогла даже пошевелить рукой. - Я должна жить... ради него... Жань-эр... мой малыш... Как я могу бросить тебя? Кто будет любить тебя? Кто приласкает моего сыночка?" Она хотела заплакать. Ей казалось, что тогда ей будет не так больно и не так страшно. Но слез не было. Душевные страдания выжгли их до последней капли. Не дождавшись ответа, Жань-эр заплакал, прижимаясь мокрым лицом к ее груди. Дуань Ихань задохнулась от жалости к сыну. Ей захотелось успокоить его, но сил не было. С трудом она подняла руку и опустила ее на дрожащую спину мальчика. После этого Дуань Ихань провалилась в темноту...***
- О, несравненная Дуань Ихань! - Наньгун Ян улыбнулся, и сердце Дуань Ихань затрепетало. - Когда ты выходишь на сцену с пипой в руках, в моей душе наступает весна! О, моя прекрасная фея! - он взял ее руку и нежно поцеловал ее хрупкие пальчики. - Ты рождена, чтобы покорять города и государства! Что уж говорить о мужчине, которого ты покорила одним взглядом! - Наньгун Ян прижал ее руку к своей щеке и с мольбой посмотрел на девушку. - Дева Дуань, прошу, дай мне надежду! Видеть тебя, говорить с тобой, коснуться твоей руки своими грешными губами - большего я не прошу! Дуань Ихань была мягкой, доброй и нежной. Такие женщины похожи на лиану, которой необходимо дерево, чтобы принадлежать ему. И таким деревом стал для нее Наньгун Ян. Иначе и быть не могло! Красивый молодой мужчина сумел очаровать неопытную девушку своими сладкими речами. Он восхвалял ее красоту и талант, он посвящал ей стихи, он был таким ласковым и нежным. Цветку подобен образ твой, что на весеннем ветерке блестит алмазною росой!* - Люби меня, моя маленькая птичка! Скоро я открою твою клетку и заберу тебя с собой! Мы будем принадлежать друг другу, и никто не сможет разлучить нас! Дуань Ихань отдала ему все... Сначала сердце, потом невинность... "Я любила его... Как глупо... Полюбить мужчину, для которого ты просто игрушка... Я думала, что он - мое счастье, но это было не так. Не было счастья, только боль... - и вдруг перед ней возник образ худенького ребенка, открывая ей истину. - Жань-эр... Мой мальчик... Вот для чего все было нужно..."***
Дуань Ихань снова очнулась. Жань-эр был рядом. Он лежал так тихо, что она испугалась. Ей показалось, что он не дышит. Страшная мысль придала ей сил. Дуань Ихань обхватила обеими руками худенькое тело и прижала к себе. Мальчик зашевелился, открыл глаза. - Мама... - Мой малыш Жань-эр, - нежно сказала она, - если у тебя появится такая возможность, вернись в Сянтань... Черно-фиолетовые глаза ребенка наполнились слезами. Ей стало больно, невыносимо больно, но она продолжала говорить, нежно поглаживая сына по голове. Превозмогая боль и накатывающую волнами слабость, Дуань Ихань торопилась сказать все, что должна была донести до своего маленького сыночка. Она не знала, поймет ли он, запомнит ли ее слова, но продолжала говорить. - В будущем обязательно плати добром за добро. Так она закончила свое последнее напутственное слово. Силы покинули ее. В который уже раз она погрузилась в темноту...***
- Жань-эр... - еле слышно позвала сына Дуань Ихань. - Где ты, мой малыш?.. Жань-эр... Его не было рядом. Дуань Ихань охватила паника. Возвращаясь из темноты, наполненной болью, она всегда ощущала слабое тепло худенького тельца. Но сейчас она была одна. - Жань-эр... - ее голос был похож на шелест слабого ветерка. - Почему ты ушел?.. Я... умираю... хочу... чтобы ты был рядом... Смерть подошла так близко, что Дуань Ихань уже ощущала ее ледяное дыхание. - Жань-эр! Жань-эр! Где ты? Вернись! - ей казалось, что она кричит, но ее крик был тише шепота. - Мне страшно... Раньше Дуань Ихань думала, что умирающие с легкостью и без страха переступают черту и входят в загробный мир. Но теперь она поняла, что это не так. Дуань Ихань попыталась сесть. Ее иссохшие прозрачные руки скребли по циновке, но им не хватало сил поднять ее невесомое тело. И тогда она с ужасом осознала, что не может ничего изменить... "Жань-эр... Я хочу увидеть тебя... Я хочу обнять тебя! Жань-эр! Мой малыш! Ты будешь расти без меня! Как это горько... Я не увижу, как ты станешь красивым сильным мужчиной... Ты забудешь мое лицо... потому что ты так мал... Жань-эр, прости..." Дуань Ихань закрыла свои прекрасные глаза. Закрыла навсегда...***
Мо Жаню снился сон. Во сне он был Наступающим на бессмертных Императором. Он стоял на горе Наньфэн в Павильоне Алого Лотоса. Среди лотосов лежал Чу Ваньнин. Его лицо было бледным и спокойным. - Ваньнин, - хриплым голосом сказал Тасянь-Цзюнь, - почему ты так долго спишь? Пора вставать! Учитель молчал. Он всегда молчал, когда этот достопочтенный пытался с ним поговорить. - Бесит! - взревел Тасянь- Цзюнь. - Как же я тебя ненавижу, Ваньнин! И снова в ответ ни звука. - Ваньнин... Ты никогда не любил меня... Почему ты был так холоден со мной? - Император сжал кулаки. - Я был твоим учеником! Неужели ты забыл об этом? Учитель спокойно лежал среди лотосов. Его прекрасные глаза феникса были закрыты. - Вставай! - Тасянь-Цзюнь дотронулся до учителя. - Как ты не понимаешь... Мне так одиноко... Посмотри на меня, учитель... Поговори со мной... Я так устал... Тишину нарушил чей-то нежный голос. Император резко повернул голову и увидел молодую женщину. Он вгляделся в ее лицо и... сердце его замерло. - Мама... - Жань-эр, - мягко сказала Дуань Ихань, - что же ты наделал, мой малыш? Тасянь-Цзюнь напрягся, внутри него начал закипать гнев. - Я наделал? - заорал он. - По-твоему, это я виноват во всем? - Жань-эр, помнишь, я говорила тебе, чтобы ты не мстил за обиды? Ты же помнишь? - Не хочу слушать этот бред! Я восстановил справедливость! Все получили по заслугам! Так им и надо! - И учитель тоже? - тихо и печально спросила Дуань Ихань. - Он ненавидел меня, - неуверенно пробормотал Тасянь-Цзюнь. - Разве? - мама склонила голову набок. - Сынок, ты все забыл... И тут Император, наступающий на бессмертных исчез, а вместо него возле покоящегося среди лотосов Чу Ваньнина стоял Мо Жань. Сердце его разрывалось от боли, по щекам текли слезы. Он переводил взгляд с любимого учителя на маму. - Мама... прости... - все, что он мог сказать. - Прости? - в ее голосе был лед. - Даже если я прощу тебя, простят ли те, кто пал от твоей руки? Простит ли тебя твой учитель, которого ты убил? Ты убил учителя, который обучил тебя духовным практикам, искусству боя на мечах, письму, каллиграфии и стихосложению! Учителя, который всегда защищал тебя! - Нет! - закричал Мо Жань. - Он не любил меня! Ты и только ты относилась ко мне с любовью! - Да, я любила тебя, Жань-эр... Но умерла... А учитель... днем и ночью ждал, когда ты вернешься... он единственный ждал тебя… всю ночь до рассвета... - Нет! Нет! - Мо Жань бросился в воду и обнял холодное тело Чу Ваньнина. - Ты умерла, а он не умер! Он просто спит! Сейчас он проснется... Просыпайся, учитель! Я буду слушаться тебя! Я никогда не сделаю ничего плохого! Только проснись! Умоляю! - Он не проснется, - холодно сказала Дуань Ихань. - Никогда не проснется, потому что ты убил его. Вцепившись обеими руками в неподвижное тело учителя, прижавшись щекой к его ледяной щеке, Мо Жань сначала закричал, а потом завыл, как раненый зверь. Кто-то поцеловал его и ласково прошептал: - Мо Жань, все хорошо, все закончилось. Я рядом, Мо Жань. - Учитель... Мо Жань резко повернулся и обнял Чу Ваньнина. Он прижался к учителю всем телом, как когда-то давно прижимался к телу умирающей мамы. Чу Ваньнин лежал в горячих объятиях Мо Жаня и думал: "Я всегда буду рядом с тобой, я всегда буду любить тебя. Ты тот, кто останется со мной до конца моих дней. Спи, Мо Жань. Всю оставшуюся жизнь я буду защищать тебя и охранять твой покой. Я люблю тебя..."