Пятьдесят оттенков Марты Даннсток

— Мудак! — кричала ему вслед младая разъярённая девушка, бросая в догонку алую туфлю. Машина же, двинув мерзкого дыма в лицо, рванула вперёд, оставляя задохнуться в этом смраде, а каблук же с треском упал прямиком в лужу, грязные капли которого разлетелись с треском в разные стороны, в том числе и в лицо, и на платье пострадавшей. На улице шёл проливной дождь, и дул северный ледяной ветер, пусть и было недавно знойное лето, но мурашки бежали по коже. Хезер обняла плечи. Наверняка весь её макияж испорчен, и даже не ясно от чего: то ли от дождя, то ли от горячих слез. В горле стоял жгучий ком жёлчи, а живот скрутило в волнении. Черт, это был настоящий позор! Её, словно какую-то проститутку, бросили на какой-то обочине! Она сама смутно помнит как это было. Вечеринка у университета Ремингтона; они были с Хезер и Хезер. Еда, алкоголь, музыка, сигареты, травка и... Парни. С одной шайкой она, и решила поехать, оставив лузерш, и дальше искать себе пару. Она ещё выпила, а затем, что-то случилось, и их недавние радостные лица поменялись, и остановившись, те буквально вышвырнули её из салона. Она просила их открыть его, но те её не слушали, и... Так она оказалась здесь. В самой нижайшей точке своего существования. — «Вот и завела полезные знакомства...» — подумала про себя Чендлер. Она считала, что на шаг впереди, но ошиблась. Как так вышло? Голова сильно болела. Нить повествования в мыслях вечно терялась, и было так трудно вспомнить что было “до”. О чем зашёл разговор? Прошло пару минут, а она уже не помнит, что было, но знала, что это было не то, за что её можно было бы выбросить из машины. Хезер прыснула. Этим идиотам уже по двадцать, а они бросили несчастную слабую девушку одну, где-то у чёрта на куличиках! Чендлер оглянулась по сторонам, и сняв вторую туфлю, бросила её к той в лужу, но не так сильно: так, что капли не разлетелись на неё вновь. Не собирается она себя ещё больше позорить, собирая с дороги грязные туфли; новые купит. Сейчас её убивала горечь обиды и досады в сердце. Она даже в самом страшном сне не могла такого предположить! Как они обращаются с королевой школы?! Да и Хезер и Хезер не позвонишь, они ведь её засмеют! И... — Твою мать! — выкрикнула Чендлер. Она забыла телефон в машине тех уродов, видимо выпал! Брошенка ударила голой ногой по асфальту, всё равно она уже промозгла насквозь. Никто ей, очевидно, его не вернет. Хезер оглядела округу: пустошь, ни души, деревья, и одна остановка, кажется автобусная, и не факт что не заброшенная. Ей стало действительно страшно. Как же ей быть? Хотя сейчас у неё было сугубо бессилие. Нет смысла стоять под проливным дождём так что девушка зашла в это подобие навеса, и устало скатилась по лавочке; куда лучше чем стоят под ледяными каплями, пробирающими холодом до косточек. Всё её алое короткое платье промозгло до нитки, а модная причёска распалась. Хезер вытащила из волос одну заколку невидимку, и бросила с треском на дорогу. — Сука! — ударила она кулаком о скамью, и вновь залилась слезами. Она до глубины души не понимала как с ней могло такое случится. Этот стыд останется с ней, кажется, на всю жизнь! Девушка зажмуривала глаза, и стискивала зубы от болезненности этой ситуации. Зеркальца у неё тоже не было, чтобы глянуть в кого она превратилась, ведь то было в клаче вместе с телефоном, а телефон... Небо стало розоватым. Закат. Кажется, минуло около полу часа, а то и меньше. У Хезер же нет ничего, и это лишь её внутренние часы. За это время она чуть успокоилась, и просто беспомощно закрыла глаза. Капающие капли стекали вниз, и звонко падали на землю; так успокаивало. Чендлер успела уже проваливаться в собственные мысли, и кажется даже задремать, как кто-то схватил её за плечо. Хезер вмиг отскочила, словно ошпаренная, и была поражена кто оказался перед её ликом — Самосвалка! — выкрикнула она, таращась на свою оппонентку. Перед ней стояла обеспокоенная Марта с зонтиком в руке. — А! — взвизгнула она, чуть ли не выронив зонт. Она сама напугалась от такого пронзительного крика. — Что ты тут блять делаешь?! — в глазах Чендлер стоял лютый ужас. Господи, кто угодно, но не она! Пусть даже бы две Хезер узнали о её великом позоре, но не Марта! Лучше бы она сама успокоившись; доковыляла до какого-нибудь места! Хезер была обескуражена тем, что Бог так ненавидел её, раз заставил застать эту дуру её в таком виде! Господи, как же она выглядела? Наверняка просто ужасно! Хотя может и хорошо, что она себя не видела. И вовсе, что делает здесь Самосвалка в такое время суток посреди дороги?! — Я-я мимо проходила! — лучший ответ, звучит как правда. Чендлер же, как бродячая испуганная кошка, вцепилась в прозрачный пластиковый угол, и свирепо глядела на Марту. В её голове крутилось множество сценариев как урегулировать эту ситуацию, чтобы она никому и слова не вякнула! — Гонишь! — Нет! — выпалила твёрдо Марта, — Я так до дома срезаю, и вообще, что ТЫ тут делаешь? — Даннсток саму себя даже испугалась от такого напора, и отстранилась, отойдя в другой, противоположный, угол. — А тебя не ебëт! — отрезала разъярённая Чендлер, но в тот же миг пожалела об этом, ведь в её голове зародился другой план. Она выпрыгнула с места, и бросилась на Даннсток, прижав ту к стене, — Только попробуй это кому-то рассказать — прошипела Хезер. Это было низко с её стороны, но она уже пала, куда хуже? — Я распну тебя. Недавняя королева, твёрдо несущая себя на ногах, была сходна сейчас облезлой кошке, что бычит на более сильного противника. Марте же было нечего сказать, и она промямлила, — Н-н-нет, я никому... Поняв, что её план сработал, Чендлер медленно отошла, и наблюдала за реакцией. — Знаешь, — отряхивает себя, — я уже не хочу знать как ты оказалась здесь, но я могу предложить тебе пойти со мной, и зайти ко мне домой. У меня никого нет, и... В общем вот. Я- Не дав закончить фразу, и поменять своё мнение Хезер нагло выпалила, — Давай. Быть может я пощажу тебя за это. — произнесла она в своей манере. Ей было и самой противно от того, что она пойдёт домой к Марте, но это её единственный выход, если она не хочет здесь заморозится. Зубы уже стучали, а плечи дрожали.

***

Часы мерно тикают. Уже семь часов. Горячий запах мелиссы пронзает носовые пазухи. Хезер сидит за кухонным столом. — «Миленько» — делая глоток, думает она. Не то чтобы дом Даннсток был богато обставлен, скорее средне, но очень уютно это было. Белые шкафчики, и кремовое покрытие. Кажется, будто она попала в кукольный домик, хотя это же Марта. Всю дорогу их преследовала сумрачная атмосфера. На середине пути дождь прекратился, и Чендлер наконец разрушила эту неудобную атмосферу - идти друг около друга, теснясь под зонтиком. Шли они молча до конца, ну почти молча. Марта предложила ей свою куртку, и Хезер хотела было отказаться, но это было не в её выгоде, и она скрепя зубами, и воротя нос, сказала «Ну ладно!», и накинула на себя эту вонючую куртку. Наконец они подошли к дому Марты. Хезер его видела впервые, и, наверное, каким-то таким она его и представляла - сугубо обычным. Хотя, когда она вообще представляла дом Марты? Так или иначе те зашла внутрь. Наверное гостье бы стоило сказать «Разувайся», «Можешь оставить обувь здесь», но Марта воскликнула, — Ты так шла всю дорогу?! Её это так удивляет? Видимо зря эта дура носит очки, раз не видит ничего дальше своего носа! Чендлер взглянула на свои ступни. Если честно, она их уже давно не чувствовала, и с трудом могла шевелить даже большим пальцем. — Я сейчас! — произнесла Даннсток, и убежала куда-то. Хезер взглянула на часы. Пол седьмого. Девушка попыталась произвести небольшие математические исчисления в голове, дабы понять, как давно её бросили на обочине, но в глазах всё плыло, и в голове тоже, так что она решила не засорять себе мозги. Как раз подбежала Самосвалка, и протянула ей розовые пушистые тапочки. — Надень. Тебе стоит сходить, и принять сейчас горячий душ. Я всё принесла, пойдём. Хезер было неловко, но она, нет не бросила, а оставила куртку на пуфике, и понесла в руках данное ей. Даннсток в мгновение показала как всё устроено в её ванной комнате, а затем вышла, оставив её одну в пространстве. Чендлер облегченно вздохнула. Здесь, наконец, было зеркало, и она взглянула на свое отражение. — Господи! — не выдержала Хезер. Это был сущий кошмар! весь тональный крем остался жуткими разводами, словно с неё слезла вторая змеиная кожа, помада растеклась по щеке, а тушь оставила после себя синяки, будто у панды. Это был настоящий ужас! Ей бы в страшных фильмах сниматься сейчас. Девушка в тот же миг прыснула себе в лицо прохладной влаги. Жаль, что у Самосвалки нет хотя бы мицеллярной воды. Неужели она вовсе не пользуется макияжем? Детской небось только, и то, если и умеет. В любом случае это уже лучше чем было. Сил казалось вовсе не было, но Чендлер взяла себя в руки, и настроив воду, начала снимать с себя одежду, хотя у неё её, и немного было. Расстегнув тугой замок на платье, девушка осталась лишь в одном, таком же алом, нижнем кружевном белье. От него она тоже избавилась, и зашла в душевую кабинку. Пусть не её роскошная ванна, но и это тоже сойдёт. Зайдя под горячие пары, что струились из маленькой прозрачной комнатки, девушка взяла вехотку, и начала проводить себя по ключице, рукам, плоскому животу. По телу вновь пробежали блаженные мурашки. Запах бальзама мощно ударял ароматом лесных ягод. Так приятно вновь ощущать тепло. Выйдя из душа, Хезер наконец позаботилась о сменной одежде. Эта мысль её пронзила на мгновение в страх, а затем она заметила на тумбе лежащий розовый пушистый халат, и как раз там были и полотенца. В любом случае Чендлер уже почти высохла, но была не прочь вытереть остатки влаги. В конце концов в зеркале уже вновь отражалась прекрасная девушка, какой себя Чендлер, и помнит, и ныне с ужасом вспоминает то несчастное создание под проливным дождём. Зубцы расчёски проходили сквозь пшеничные пряди волос; девушка улыбалась своему отражению. В конечном счёте, сложив аккуратно свою одежду, Хезер приоткрыла дверь. Из неё вмиг вылился, словно ведром воды, холодный ледяной воздух, в сравнении с той парилкой, что устроила она в ванной. Хезер хотела спросить, что ей делать с одеждой, а точнее куда её сложить, чтобы та высохла, но никого не оказалось по близости. Она медленно перешагнула из комнаты, и вмиг учуяла вкусный запах шоколада или конфет вдали. Пол, в доме Даннсток, скрипел, посему та сразу же поняла, что Хезер закончила со своими процедурами. — Секундочку! Марта в мгновении ока, что-то пробормотала про одежду, и последним сказала, — Иди пока на кухню. Справа по коридору — и убежала. Что ещё ей делать? Хезер вошла на кухню через белоснежную арку, как будто бы в маленький замок принцессы. Чендлер поражало то, что Марта так добра к ней, хотя нет, она же ей прегрозила, да вот только чем? Они уже давно не в школе, и Хезер почувствовала себя в дураках. Привычка. Она даже не знает где та учится. Неужели та так легко повелась на это? Она села за стол, где стоял заварной фарфоровый чайничек. — Какой тебе? — с Мелиссой Она оглядывалась в округе, и то, насколько казалась уютной её крепость. Кажется Даннсток жила всегда лишь с мамой, без отца, и до сих пор так живут, видимо. Марта так и не съехала в общежитие к остальным. — Ты что-то сказала? — Миленько... У тебя тут... — промолвила Хезер, делая глоток ароматного чая. — Бери конфеты со стола. В таком случае: в чем же была мотивация Марты брать Хезер к себе после всего, что она сделала, кроме страха, что её распнут? Её мама всегда ей повторяла, что если та будет делать добро, то и добро вернётся к ней. Именно поэтому она не старалась мстить своим обидчикам. Но всё равно в глубине души она не верила маме, но сейчас... Она увидела насколько Чендлер несчастна, и решила её... Пожалеть? Быть может бумеранг и правда есть, и ей он вернулся? В таком случае ей стоит ей помочь. Даннсток всё равно не трудно. Жизнь, так или иначе, уже расставила всё по местам, ведь они выпустились из школы, и Марта оказалась в действительно добром и радушным коллективе, где осознала свою ценность. — Где сейчас учишься? — поинтересовалась Хезер. — В колледже. — произнесла Марта. Даже без запинки. Хезер усмехнулась. — И как же? Завела новых друзей? — развернула одну из конфет, и закинула искрометно себе в рот. — Да, вам бы следовало познакомится. Чашка дрогнула в руках. Намёк на то, что ей стоит поучиться у них? Небось какая-нибудь стайка отбросов. Но Самосвалку трудно стало узнать, раньше бы она не смела так уверенно и резко отвечать. — Они знают о твоём прошлом? — сделала ещё глоток. Марта села рядом на стул, — Конечно, кстати, Хезер, а у тебя самой как успехи? Ты всё ещё королева... Уже университета? — она сложила руки на подбородке, и чуть наклонила голову. Жизнь Хезер сложилась... Не так радужно. В университете она уже не была такой крутой, каковой была ранее. Нет, она не стала отбросом, но ей... Приходилось поступаться иногда. Детишки там бывали и повлиятельнее, и богаче, нежели в задрипаной Вестербургской школе. Девушку разозлил данный вопрос, но она не подала виду, — Отлично- — Но не сегодня. — перебила её оппонентка. Хезер лязгнула чашкой. — Чего ты добиваешься?! — выпалила Чендлер, ударив по столу руками, — Зачем позвала к себе!? Даннсток же сохраняло равнодушное спокойствие, а затем произнесла, — Да, прости, Хезер, наверное во мне ещё осталось немного обиды на вас, но, как я замечу, жизнь уже расставила всё по местам. Хезер, как паровоз, выдула горячий воздух из ноздрей, глаза её всё ещё горели, но она смиренно вернулась на место, — А раньше ты боялась меня — уведя взгляд в сторону, и скрестив руки на груди, промолвила Хезер. — Люди меняются, но ты осталась абсолютно такой же. — Добиваешься извинений? — Нет. — Тогда что тебе нужно? После всего, зачем пригласила меня к себе домой, и поешь своим чаем? Или ты подсыпала туда чего? — отодвинула кружку от себя. — Ты слишком плохого обо мне мнения. — Даннсток налила себе чай, и кинув три кусочка сахара, начала медленно их мешать, смотря на созданный ей крохотный водоворот, — На протяжении всех лет я была зла на вас, чувствовала обиду, несправедливость в отношении себя. Моя мама мне твердила о правиле бумеранга, поэтому все эти годы я терпела любые унижения. Она всегда учила меня относится по-доброму к людям, даже если те приносили тебе зло, ведь все мы нуждаемся в прощении. После долгих лет мучений я нашла свой коллектив, и чувствую себя действительно счастливой сейчас, и понимаю как... Как глупо было обижаться на вас. Как глупо было плакать из-за этого. Все мы люди, и совершаем ошибки, и теперь я вижу, что даже ты нуждаешься в этом. Даже ты нуждаешься в добром отношении. Быть может у тебя были причины так вести себя со мной, но сейчас я помогаю тебе. Хезер громко рассмеялась, — Ты в Мать Терезу заделалась?! Господи, ты такая наивная! Неужели ты действительно полагаешь, что я буду извиняться? Да ещё и пред тобой! Я могу тебя уничтожить. — Но я же тебе помогла. Несмотря на всё это. Быть может ты думаешь, что я всё ещё тебя боюсь, но это не так. Так что нет, ты меня не можешь уничтожить, ведь со мной есть люди, которым не важна оценка общества в создании своей собственной. Я помогла тебе потому что знаю каково, когда ты оказался в трудной жизненной ситуации. Я не оставила тебя под дождём одну. Хезер замолчала. Может это нотки стыда в ней заиграли? Действительно, ведь Марта права. Что с ней стало? Насколько низко она упала в сравнении с ней. — Я не осуждаю тебя ни за что. Не думай, что весь мир так же зол и свиреп, если тебе просто не повезло с компанией. — Тебе не повезло, Даннсток, ты была изгоем потому что строила из себя ребёнка! Если бы вела себя нормально, то с тобой бы дружили! — Общество всегда клеймит отличных от него, но это не значит, что общество не может ошибаться. Хезер замолчала, и надула губки. Ей было нечего сказать. Возможно она действительно почувствовала в глубине души свою вину, но не могла этого сказать. Гордость. Марта приютила её не смотря на все многолетние унижения, и добра с ней сейчас. Может она действительно не желает мести? — Ты хочешь отомстить, да? Даннсток тяжело вздохнула, — Не суди всех людей по себе, Хезер. Зло порождает лишь зло. Если я буду тебе мстить я стану жестокой, и от этого никому из нас не станет легче. На этом их неловкий диалог закончился. Молча допив чай, Хезер встала из-за стола, и вальяжно направилась изучать дом, найдя сразу же милую белоснежную дверку, увешанную детскими наклеечками и глиттером. — Моя комната. Можешь зайти. Внутри... Будто единорога стошнило. Ослепительный блеск блесток, и каких-то подсветок рябел в глазах. Девушка закрыла лицо рукой, и когда глаза привыкли, она оглядела комнату. В ней стояла огромная, пушистая, двухспальная, розовая кровать с каким-то махровым пледом сверху, а на нём лежали мягкие детские игрушки. По правую руку стояла светлая, деревянная, резная тумба, и рабочий стол. Вступив на пол, Чендлер наткнулась на мягкий лохматый ковёр. А мелочевки в комнате... Множество фигурок, игрушек, подсветок, плакатов, наклеек; всего не перечислить. — Моё королевство — улыбнулась Даннсток, и прикрыла дверь. С этим не поспоришь. В комнате царил полумрак, да и на улице уже стемнело. Хезер подошла к кровати, и уверенно плюхнулась на неё, словно на свою. — Замок принцессы — произнесла она. — Ага... — Как ты тут живешь? Тут же рябь такая. — Я привыкла. Мне нравится — Марта подошла к своему столу, и взяла книгу «Маленький принц», — Это мне подарили с колледжа на мой день рождение. Она очень много для меня значит. В тот момент я почувствовала себя и впрямь включённой... Дальше Чендлер уже не слушала. Она задумалась о себе. О своей никчемности. Как бы она не пыталась прыскать ядом на Марту, та была к ней все равно добра, и не велась на её нападки. Смогла бы ли она, после всего, так просто принять своего обидчика домой, да ещё и чаем напоить? Ей стала действительно стыдно за саму себя. — Спасибо... — стиснув зубы, и зажмурившись, словно сейчас случится взрыв, произнесла Хезер. — Что? — Спасибо. — Это были непостижимые слова, и видимо Хезер решила искупить некоторую часть своей кармы, — И... Мне жаль. Правда. Не верится, что после всего ты не хочешь мне насолить. У тебя было столько поводов на это. Я тебе не верила, но кажется, ты не врешь... Я бы никогда не смогла бы поступить так же как ты. Со стороны Даннсток это был тоже сильный поступок, на который не каждый способен. Прощение. — И ты меня прости за всё. — улыбнулась она, и положив книгу, присев рядом на кровать. Марта была так близко, как никогда. От неё струил запах сладких конфет, словно она оказалась на фабрике Вилли Вонки. Это была смесь карамели и корицы. На руке у неё было пластиковое кольцо с единорогом, а в ушах серёжки с бабочками. Даннсток положила свою горячую руку на руку Хезер. Это заставило содрогнуться. Её тёплые мощные пальцы схватили её ладонь. Такие нежные и мягкие, как у младенца. Наверное, Даннсток пользуется кремом для рук. Чендлер уже не контролировала себя, и медленно стала приближаться все ближе к лицу оппонентки. Кажется, и она не против. Наконец кончики их губы соприкоснулись, а затем слились вместе. Хезер, как и всегда, жадно пыталась, словно откусить верхнюю губу, цепляться в своего любовника, как голодная пантера. Её губы струили запах клубничной гигиенички. Она поцеловала девушку, и ей понравилось. Понравилось. Наконец она открыла глаза, и немного отстранилась от Марты. Щеки горели, как и всё тело изнутри; всё сжималось и содрогалось. В комнате мелькал то фиолетовый, то розовый свет от подсветки. Даннсток и сама была напугана, её губа дрожала. Ох, если бы две Хезер знали, кого же на самом деле их подруга подцепила... Чендлер наклонилась к уху своей любовницы, та тяжело ахнула, но Хезер ей только прошептала — ... Снимай трусы.