Любовь, залитая в шприцы

Он сам того не зная, очутился в доме своего злейшего врага. К сожалению, такое отношение было односторонним. В отличие от лютой ненависти Нейтана, Джимми всегда жалел того, не придавая значение этой злобе. Даже наоборот, среди друзей и знакомых только его никогда не было возможно рассмешить, поскольку в результате шуток на лице не виднелось и капли радости. А Джимми, как комика, сильно расстраивала эта непоколебимость. — Какого хрена тебе надо, — Нейтан будучи связанным к стулу смотрел на туда-сюда ходящую фигуру. От этого вопроса мальчик остановился, посмотрев на него с досадой. — Ты всегда злой, вот в чем дело, — Джимми достал сумку и оттуда вывалилась приличная доза наркотиков. Сам он уже надел перчатки, поэтому без особых проблем шприц наполнился неизвестным веществом, не оставляя лишних отпечатков. Пока что, он стоит позади него. — Да потому что я смеяться буду лишь с твоей кончины, что ты собираешься делать? — в голосе перестала звучать уверенность. — З-знаешь, мне тебя очень жа-жаль, но это же ради твоего бла… блага, — Волмер достает руку Нейтана, нащупывая вену и вводит содержимое внутрь, другой рукой поддерживая разъярённую жертву, который вертелся как ужаленный. — Ты что наделал, урод. Отпусти меня, пока не стало хуже, — с него сняли любимые очки, дающие некую защищённость и отстранённость от этого мира. Джимми аккуратно положил их на тумбочку. Он со спокойной душой сел на свою кровать. — Лучшим ва-вариантом будет вызвать у тебя наркотическую зависимость, вот и вс-всё. От таких слов того передёрнуло, холод пробежал по спине. С каждой минутой действие вещества усиливалось, что ощущалось в покалывании в ногах, становящихся ватными. Будучи знатоком в таких делах как стероиды и вещества, Нейтан брезговал самому колоться, поскольку видел последствия в виде несчастных, которые отдают последние гроши ради дозы, да и ему всего ничего в плане возраста, чтобы увлекаться таким. — Чел, от этого говна мне толку не будет, завязывай, — он заныл, чувствуя уже себя слабым. — Я признаю, ты лучше меня, а теперь можно я свалю… Играйся с Тимми, он заценит твои ебанутые штуки. Уголки рта Джимми опустились, услышав упрек: — Мне важна именно твоя реа-реакция, как тебе ещё в голову не при-при… при… не пришло. С того летнего лагеря, с тех забавных дней на природе мальчик не мог выветрить образ Нейтана и его забавного прислуги из головы. Особенно сердце сжалось, видя, как на койке врачи укладывали его в машину. Весь обшарпанный, с кровоподтёками Нейтан, унизительно одетый в игрушечную корону ненавистно проклинал его. А сквозь слова чувствовалась горькая завистливая обида, затаившаяся в глубине души и сейчас его держат против воли. Но этот вид обиженного на мир парнишки завораживал, хоть порой угрозы в адрес Волмера ранили хуже любого оружия, несмотря на внешнее равнодушие. — Я всё правильно делаю. Да, ты столько раз меня убить пытался в конце концов, — дрожащая рука приподнимает чужую голову, поглаживая все особенности лица пальцами. Как же они всё-таки душевно похожи. Помутневшие глаза Нейтана уже не блестели, а зрачки были расширены насколько сколько являлось возможным. Для Джимми это весьма безобидный способ привлечь внимание любимого человека. *** — Безобидный способ, чувак, ты понимаешь, что это нихера неправильно. Кто тебе такую чушь наплел? — Кайл непоколебимо преграждал путь, скрестив руки. — Ну, вообще-то, Эрик. Какая те-тебе разница, не тебя же пытают. — Вот блин, мог бы и догадаться. Тебе лучше отвести друга в больницу, иначе я доложу, вам с жиртрестом будет такой пиздец. — на этот раз всё сказанное звучало весьма серьёзно. Тогда Джимми напрягся, но резко обернул всё в шутку. — Это был способ про-проверки людей на то, как они понимают шутки лишённые морали и це-ценностей общественного мнения. — Чего? — он приподнял бровь. — Пойми Кайл, обы-бычный юмор уже скучно, я с Эриком ра-работал как-то над проектом, где юмор становился чуть жёстче, чтобы взбудоражить людей, не будь с-слишком доверчив. — То есть вызвать у чувака наркотическую зависимость, лишить свободы — это такая форма юмора? — Кто сказал, что я это во-воплотил в реальность… Я ребёнок, к тому же инвалид. И тут резко наступила пауза в разговоре. Теперь Кайл выглядел растерянно, весь покрасневший. — Твою мать, прости Джимми, я… я. пхаха, я счëл что ты реально это сделал, я слишком много думаю, прости. В ответ на это раздался смешок, сам он не обижался на Кайла, поскольку не считал его угрозой срыва плана. Эрик и вправду предлагал такое ему сделать однажды, когда речь зашла о девушках, сделать нечто ужасающее забавы ради, сломать психику знакомому или прохожему. Тогда он пренебрежительно окинул взглядом Джимми. - Ты стал каким-то другим, тебя реально это интересует? *** На очках виднелась трещина, что вызвала воспоминания о том, как Джимми толкнул Нейтана по пути домой и так утащил, опиравшись на костыли, что ж, все полагали что Волмер из тех типа детей, которые не увлечены странными идеями присуще психопатам и подобным им людям. Но с другой стороны… — Ко-кому ты нужен, нас никогда не считали за лю-людей, — он смотрел сверху вниз на лежащего мальчика с испуганным видом, кажется ему не очень приятно такое слышать. — Это я должен тебе такое говорить, тварина, куда ты меня потащил, — с агрессией Нейтан резко замахнулся кулаком, но руку уже поймали в полете. Он пытался высунуть, в ответ на это хватка стала сильнее, впиваясь сквозь одежду. — Я тебя не-не обижу, просто доверься мне, — костыль упёрся в его щеку, чуть ли не к глазу. В его действиях была какая-то отчуждённость, словно для него не было разницы между человеком или мешком с органами. Тогда они посмотрели друг на друга, и мальчик повернул голову в сторону домов. Может быть, кто-то спасёт, его приютит более любящая семья и больше инвалид никогда не появится в Южном парке. Но, как назло, только пару дошкольников пинали мячи вдалеке. Наконец поняв безысходность у него, впервые проявились маленькие слезы, которые были скрыты за стеклами очков. Он никогда не мог дать полноценной сдачи, разве что лишь несильно дать по лбу или двинуть кулаком своему подопечному за очередное тупое высказывание. Именно сейчас его так не хватало рядом. Они никогда не шли вместе домой, а расходились по сторонам. Этим и воспользовался Джимми, уже запирая дверь своего дома, тем самым подписав «смертный» приговор Нейтану. *** Прошло пару часов, которые ознаменовались ужином в необычной обстановке: небольшой столик, белая скатерть, две свечки и свет исходил лишь от свечей. Вдалеке щебетали птицы Судя по настенным часам время близилось к вечеру. Хотя всё равно Нейтан не смог бы проронить ни слова, да и возразить. Мысленно он явно понимал, что к чему, но тело не слушалось толком, чтобы сбежать. А придумывать запасные планы было очень тяжело в таком состоянии, будучи расслабленным. И с ним это провернул единственный человек. На самом деле ему нравился и до сих пор нравится Джимми, только по-своему. За оскорблениями, попытками сделать его жизнь кошмаров наяву, всегда стояло желание доминировать, сеять страх, будучи никому ненужным изгоем. Ему просто нужно было признание, славу и наконец достойной взаимной любви. А то, что сейчас происходит втаптывало его сильнее в ненависть к себе. Особенно видя каждый раз Джимми, где бы-то ни было, живот начинал болеть вплоть до сильной тошноты, а разум отключался. Если бы только его подопечный знал какие мысли терзают босса по ночам, он бы тут же свалил от греха подальше. Ненормально одновременно ненавидеть и любить, посвящать всё, даже издевательские рисунки, лишь ему. Тут же послышался стук подноса, дверь открыл Картман наряженный в повара. А следом за ним Джимми. — Чувак, ты че реально это сделал? — его удивлению не было предела, что для остальных это было бы некой сенсацией, что Эрик способен на такие эмоции. — Зна-наю, это было легко, — рука махала возле глаз Нейтана, но особо реакции не было, — Вообще сейчас как тряпичная ку-кукла. — А че ты позвал меня тогда совместно готовить, сам же справляешься, даже ради пятнадцати баксов я не очень-то готов. — Ты должен сам у-увидеть, просто до боли смешно б-будет, только ты и оцен-нишь. — В последний раз мне было смешно только с рыбных палочек, ты решил его на органы продать? В таком случае процентик мне, — он отдал тому поднос с блюдом. Тот окликнул Нейтана, поднеся тарелку с жаренным мясом к нему. Действие дозы немного спадало, поэтому он худо-бедно стал понимать, что от него хотят. На вид ужин выглядел шикарно, от него тянуло душистым ароматом приправ в отличие от безвкусно стоящей рядом кружки воды. Сам он очень проголодался за эти моменты мучений, но всё ещё недоверчиво отнекивался от заманчивого блюда. — Пошёл нахуй, я не домашний зверь, — слабым движением рука приподняла вилку, кинув в сторону мальчиков, — Лучше сдай меня на органы, как вы и хотели. Джимми молча поднял столовый прибор, медленно попятившись к нему. Он насадил мясо на вилку, загадочно улыбаясь. Они находились чуть ли не вплотную. Картман же стоял возле двери, видимо уставший от ожидания шутки. — Тво-воего друга больше нет, это то, что-что от него осталось, — нависла тишина, которая продолжалась от силы пары минут. — И никто не собирается тебя сда-давать на органы. — Блять… Мне резко мама позвонила, увидимся парни, — Эрик спешно закрыл дверь, сбегая в испуге. Он также скармливал родителей Скотту через чили, но не ожидал что станет вдохновителем ближайшего окружения, особенно зная, что помогал как минимум с приготовлениями. Ему повезло не видеть дальнейшей картины, опасаясь больше тюремного срока, чем факт содеянного. Сам же Нейтан не мог ничего сказать из-за шока, ему не хотелось признавать смерть Мимзи — единственного друга, такого же «изгоя», который шёл бок о бок с ним все эти годы, являясь обычным прихвостнем. Всё это произошло слишком внезапно. Ты что с ним сделал? — на лице проступил холодный пот, а дыхание участилось. Он старался сохранить частичку самообладания в такой ситуации. — У-убил, а остатки до-добавил сюда. Проводи его в последний пу-путь. — Ты… монстр — сил всё ещё было недостаточно для ответа. — Н-не будь таким прид-дурком, — в результате мини-борьбы Джимми удалось запихнуть насильно пару кусочков, отчего Нейтана тут же стало рвать. Получив пару лёгких пощёчин, тот лишь сильнее захныкал и руками противостоял от порций больших унижений. Как же сильно он недооценивал наивный вид забавного мальчишки в жёлтом свитшоте. На столе стояла опустошённая тарелка с остатками пищи. Куча блевотины на столе, а прямо на ней лежал Нейтан, весь дрожащий от произошедшего. Рука прикрывала рот, чтобы не запачкать всё окончательно. Ему пришлось съесть всё что было, съесть того, кто тебя понимал. Он никогда не простит такого и обязательно самолично вместе с наёмными убийцами размозжит голову этого жалкого инвалида. А сейчас горячие слезы катились по щеке, шмыгая носом он знал, что надо бежать, только теперь жизнь потеряла смысл. Кого интересует существование такого бесхребетного существа. — Успо-покоился? — этот голос не хотелось слышать больше всего, но факт оставался фактом, он сидел неподалёку всё это время. Джимми положил руку на взъерошенные волосы и начал аккуратно гладить, почему-то это обладало успокаивающим эффектом, словно лекарство от ужасного недуга. Как бы Нейтан сильно не хотел избить того сейчас до кровавых соплей, он до сих пор лениво лежал, поддаваясь моральному унижению. В конце концов кивок дал понять, что на мгновение его эмоции усмирились. — Я иду домой, пошёл в жопу, извращенец, — доза перестала влиять сильно на организм и наконец стало возможно стоять. Этим он воспользовался чтобы наброситься на Джимми, отвернувшимся к окну. Одним движением костыли отлетели в сторону. Удар за ударом, каждый прилетал в лицо с остервенением. Гнев взял верх над разумом, желание мести — вот что питало силы в этот момент, пока Джимми пытался блокировать кулаки своими руками. На его теле не осталось нетронутого места, но, всё же это лучше, чем быть убитым по глупости. Тем не менее, годы подготовок к паралимпиадам не прошли даром. Острым локтем Джимми оттолкнул его от себя и смог дотянуться до своей опоры, пока другой оправлялся, держась за нос. Тут же ему по голове прилетело костылём из-за чего Нейтан рухнул обратно на пол. — Идиот, — прошипел сквозь зубы. Оба тяжело дышали, истощённые схваткой. От нехватки воздуха, увечий, перед глазами начали мерцать разноцветные точки. Из последних сил ноги сами волоклись к выходу, пока писк давил на уши. В конце концов ослабленный организм сдался и не выдержал такого напряжения. Как же ему хотелось оказаться во вчерашнем дне, где единственная забота была — прожить ещё день будучи обычным ребёнком. Первое что приметил Нейтан когда очнулся — тёмная комната, но уже не такая как вчера. Видимо он пробыл здесь до утра. А второе что он не связан, впрочем, болячки дали о себе знать. Появилось резкое жжение по всему телу с отдачей в виски. Кое-как в полутьме руки нащупали очки. Дверь заперта, окна тоже. Попытки сломать их не увенчались успехом, поэтому остаётся лишь осматривать комнату под тик часов. Она впечатляла своим разнообразием мальчишеских штук и плакатами. На момент Нейтан представил другую реальность, где они изначально дружат. Оба бы тусили вместе в школе, вместе играли, вместе… Всё вместе. От таких мыслей ему стало плохо, что-то явно сломало его, находясь здесь не очень долгое время. Единственное чувство — удушающая грусть, пожирающая изнутри, которая может быть излечима только двумя…нет, одной вещью. Человеком. Он зарывается в себе, держась за голову. В тот же миг дверь приоткрывается, оттуда выглядывает Джимми и вскоре сам заходит. — До-доброе утро, Нейтан, не разбудил? — он заинтересованно посмотрел на него. — Нет. Просто дай мне эту ебанную хрень, от неё не так плохо, как сейчас — голова даже не вздрогнула, услышав Волмера. — Ты так легко оправился после смерти друга? Вопрос усугубил диалог, поскольку его начало трясти. Снова как плёнка, кадр за кадром этого зловещего ужина. Как в него совали буквально измельченный труп. Слезы, тревожность и абсолютная беспомощность. Может быть, ему намеренно врут о смерти Мимзи, а он так легко верит навязанным словам. Чужая рука погладила того по спине, вызвав мурашки. — Не трогай меня, нет, лучше вообще ничего не делай. Что с тобой случилось? — Со мной… Не-не знаю, я устал от твоего сучьего настроя против ме-меня. По-почему именно я? — Ты забрал у меня всё, всех друзей, всё внимание, обожаешь летние лагеря… А это весомая причина как минимум тебя ненавидеть. — Знаешь, что ты у меня низа что не отберёшь? — Джимми приобнял его к себе — Мою лю-любовь к тебе. Это предложение пошатнуло стойкость Нейтана из-за чего щеки покраснели. Стало невыносимо жарко, кислорода словно вообще не существовало, пока Джимми сидит рядом с ним. Что он только что сказал? — И да, и-история с мясом выду-думанная, просто чтобы тебя про-проучить. Ты чего? — он уже наблюдал как тот стоит у двери — Ты разве не сча-счастлив? Нейтан развернулся с приоткрытым ртом и со стеклянными глазами. Следующие пару минут Джимми безынициативно вколол препарат в него, порция была меньше, чтобы больше не вызвать онемения. До сих пор тот не проронил ни слова, кроме болезненного «ай». Он был опустошён. — Так ты меня реально любишь, Джимми? Не хочу, чтобы это было уродской шуткой, как с тем блюдом. Я чуть не сошел с ума, если не уже, ёбаный психопат. — Да н-нет же, Нейтан, я сейчас не на стэнд-стэндапе. — Надеюсь тебя однажды застрелят, пидрила, — он шикнул на него, поправляя рукав. — Что ж, то-тогда и ты пидрила — Джимми нежно поцеловал щеку. Ему нравилось наблюдать за реакцией одностороннего врага, который успел побледнеть и позеленеть за пару секунд. Одно оставалось очевидным — тот не сопротивлялся, как бы рьяно ненависть не сочилась из уст. Жалко, что невозможно было уловить глаза, ведь за ними всегда скрывались потаённые чувства по мнению Джимми. — Я даже не знаю, что сказать, — для Нейтана языком любви являлось насилие, поскольку его в семье никогда не любили и считали неполноценным членом общества. А тут его поцеловал тот, кому он желал больше зла и пытался причинить огромные неудобства. Неловко вышло. — Мо-может быть наконец ответишь вза-взаимностью, — он продолжил — Ты все-всегда ведешь себя как говнюк, но-но перестань хотя бы зде-десь с-строить хер пойми кого. Нейтан даже опешил от такого, но правда его немного обидела. Чем Джимми заслужил эту агрессию и другие инвалиды? Всю жизнь он вечно от кого-то бегал, всех ненавидел, но почему? Впрочем, ещё есть шанс измениться, стать лучше, чем прежде. Наконец-то согласиться на предложение Тимми сыграть, или перестать считать Мимзи своим рабом — немногие шаги для пути искупления. — Прости меня. Я просто монстр, я заслужил такого отношения к себе, — они слабо обнялись, — Я люблю тебя Джим-джим, я могу идти? — Н-нет, пойдёшь по-после того, как мы все вме-месте поиграем, — за окном стояли знакомые лица, машущие в сторону комнаты. Как только они вышли на крыльцо, некоторые были удивлены присутствию Нейтана, который смотрел на них с умиротворением, особенно камень с души упал, увидев своего давнего друга в целости и сохранности. — Тимми! Тимми? — Я думала ты один, — хлопала глазами Френсис. — Д-дайте шанс, ребят. Он по-поменялся, честно, — все не спеша пошли по заснеженной дороге, ковыляя в сторону парка. На протяжении всей прогулки не было ни ссор, ни разногласий, а мальчики держались за руку как бы это странно не выглядело. Весь день они лепили снеговиков возле пруда, а Тимми украшал их морковкой. Потом поели в местной забегаловке, где все смеялись с анекдотов, Джимми, кроме Нейтана, он неловко улыбался, поскольку ещё стеснялся вписываться в коллектив. Постепенно каждого зазывали родители домой вплоть до самого заката. А родители Нейтана так и не позвонили ему, несмотря на длительную пропажу. — Ви-видишь, ты не такой пл-плохой. Ещё у-увидимся, очкарик — он шутливо обозвал его, прежде чем развернуться в сторону своего дома. Дома уже был выключен свет, родители мирно спали в своей спальне. Коридор слабо освещался остатками солнечных лучей. Он шёл к своей комнате, прокручивая отрывки прошедших двух дней и ему внезапно стало так грустно. Лежа на кровати, казалось, что все тягостные мысли снова тяжёлым грузом легли на плечи. Но желание спать было сильнее, поэтому глаза сомкнулись, однако как долго бы Нейтан не лежал сон не приходил. Он вспомнил те странные шприцы и ту жидкость в ней, которые Джимми вечно держал в руке. Всё дело в них, вернее, в их отсутствии. Сначала он решил потерпеть немного, ожидая что зависимость пройдёт сама по себе. Проходили минуты и желание достать дозу лишь усиливалось. — Сукин сын, как я только мог влюбиться в него, он же меня загнал в такую ловушку, — задавался себе этим вопросом, глядя в зеркало на собственное лицо, выражающую усталость. Ему действительно нравилась компания Джимми, как и сам он, но это был неправильный подход с самого начала. Нейтан почесал то самое место на руке, затем внезапно улыбнулся. — Наверное он так обо мне заботится, чтобы я не разозлился вновь. Что ж, справедливо. Бессонные глаза вновь посмотрели на отражение в зеркале. Очевидно, это не правда, он лгал самому себе, но проводить время с Джимми — единственное чего тот желал. Правда теперь любой вид мяса вызывал отвращение. На следующий день он пришёл в школу весь потрёпанный и едва стоящий на ногах. Единственный кто ему нужен — Волмер, который перебирал что-то в рюкзаке. Достав из внутреннего кармана кофты травматический пистолет, Нейтан направил ствол прямо на него, а палец ровно держал спусковой крючок. Кажется, это было настроено всерьёз. От этого Джимми с испугом вздрогнул и оперся об шкафчик. Все находящиеся в коридоре молча наблюдали за этой сценой. — Ч-что ты де-делаешь?! — голос дрожал, пытаясь хоть что-то выдавить. Но тем не менее, он до сих пор стоял на месте, ожидая любого развития действия. — Ничего, я расскажу всё, о-о. Все узнают правду о тебе и твоих проделках, — послышался хрипловатый смешок. Крэйг озадаченно посмотрел на них, раскинув руки, кажется, это переходило все границы: — Чувак, ты же понимаешь, что это не выход. Завязывай, иначе тебя в дурку отправят. Кайл с желчью обменялся взглядом с Картманом, давая понять, что теперь ему не отвертеться. Героически Эрик кулаком выбил пистолет из-под рук, оружие вертясь улетело на пол. Потребовалось пару секунд чтобы осознать происходящее. И пока жиртрест танцевал как победитель, виляя тазом, изо рта ошарашенного Нейтана вырвалось короткое: — Да чтоб вас. Возле приёмной директора оба сидели на стульях, пока очередному ученику читали нотации в кабинете. Джимми расстроенно задал вопрос: — Ты ре-реально хотел м-меня убить? — Нет, мне… мне… Мне реально плохо, ты сам видишь какой я. Отведи меня к наркологу или сделай что-нибудь, — он обеими руками потряс того за плечи, — Я чуть тебя не грохнул! — А-а, д-да, пош-шли, — пара в спешке направилась в сторону выхода, при этом Нейтан поддерживал его своей рукой, чтобы ускориться. Дверь распахнулась и оттуда вышел недовольный Картман, который думал почему играть в русскую рулетку с обычным пистолетом — плохая затея. — С-слушай, мне искре-ренне жаль. Они сидели в тесной ванной практически без ремонта, пока Джимми складывал шприц в мусорный мешок. В его планах было сжечь это где-нибудь в лесу, чтобы никто не видел. — Где ты это вообще достал? — спросил Нейтан, приводя себя в порядок под тошнотный желтый свет, — Редкостное говно. — У м-моих с Тимми корешей из гет-то, хорошие ре-ребята. — Серьёзно? — Д-да нет шучу конеч-чно, у мамки тво-твоей, — он резко замолчал, — Прости. На протяжении нескольких недель Нейтан посещал курсы оздоровления от наркологической зависимости в местной больнице. Все удивились возрасту пациента, но задаваться вопросами никто не стал. После каждого сеанса его терпеливо ждал Джимми, который одаривал милой улыбкой и изредка навещал Мимзи, болтая о насущном на скамейке. Так было на протяжении пару месяцев, прежде чем не наступил последний день визита к врачу. — Я-я так ра-рад тебя виде-деть, — они крепко обнялись. В честь этого парень оделся чуть ли не парадно, несмотря на клишированные брюки, любовь к жёлтому цвету, в частности толстовкам не поменялась. — О, вот оно как, и я тоже, Джимми, — уголки губ слегка приподнялись, а рука неловко схватилась за шею. Теперь он окончательно почувствовал себя здоровым, вдыхая свежий бриз на улице. Их руки переплелись между собой и оба тихо шли по дороге, огибая аллею из деревьев. Эту идиллию нарушило одно «но». Прозвенело уведомление сообщения, которое пришло на телефон Волмера, тот достал из кармана и стал печатать одной рукой, немного отставая от подростка, поскольку одновременно управляться костылями вместе с этим являлось трудноватым. «хей, ну как?» «?» «наш совместный план сработал, вы же вместе?» «Уже месяц эрик» «ты должен благодарить меня и моего купидончика» Он с недоумением пялится в экран. «Кого? Кто такой купидончик» «забей» Следом ещё одно сообщение. «ну так вот у меня есть ещё один план» «ты же уверен, что теперь он ни за что не убежит от теббя?» Кажется его раскрыли, основной проблемой в их начинающих отношениях было недоверие. Но Джимми никогда не показывал этого, зато другие хорошо видели со стороны эту отрешенность, когда друзья обсуждали между собой планы. Как его постоянно замечали где-то в углу, пока Нейтан сновал по коридорам, общаясь высокомерно с другими инвалидами. Он почему-то скучал по той их первой встрече напрямую, по их драке и как едва не свёл того с ума при помощи лжи. Словно, тогда мальчик чувствовал себя более живым, чем сейчас. «Честно нет» — Тебе там что ли другие девушки пишут? — эта неудачная попытка Нейтана пошутить внезапно выбила его из транса. — Н-нет, это мои ро-родственники, извин-ни, — от перепуга рука выронила выключенный смартфон. К счастью, ему помогли подобрать, и прогулка продолжилась как прежде. «у меня есть ещё один запасной план» «но обсудим только у меня» «Хорошо» Джимми убрал телефон в карман брюк с загадочным лицом. Раз Картман вновь что-то задумал, значит оно того стоит, ну или стоит попробовать. На этот раз он не совершит оплошность и грамотно доведет начатое до конца. В конце концов, ничего не получается с первого раза.