Что видела Люси

Иногда Люси поступает неправильно. Нет, она не делает ничего ужасного, но ей кажется, что Аслан бы не одобрил ее поведения. Иногда глубокой ночью, когда в Кэр-Паравеле царят мрак и сон, она, с зажатой в руке свечой, тихонько спускается в кухню, где предается одному из своих тайных грехов – поеданию сладкого. И когда на утро повара-бобры не досчитываются заготовленных на завтрак десертов, Люси сердито хмурит брови и говорит, что в замке завелись воры. Ей потом становится очень стыдно, но ночью все повторяется снова. Запретный плод – Аслан не рассказывал о нем, но Люси знает, что это такое. Иногда, когда Питер и Эдмунд возвращаются после охоты и отправляются в спальню Верховного короля, якобы для обсуждения важных государственный дел, Люси не сидится на месте. Она ругает себя последними словами, а потом, чуть ли не плача от собственной слабости, осторожно подходит к двери в комнату Питера и заглядывает сквозь щелку. Эта щель между дверью и косяком есть практически всегда, дверь закрыта неплотно, и Люси удивляется, как Питер и Эдмунд не боятся, что их обнаружат. Но, наверное, это подстегивает их еще больше, тем более что они предаются своему тайному греху, когда весь замок погружается в послеобеденную дрему, а Сьюзен идет в сад любоваться розами или совершает длительные прогулки верхом. Люси всегда в это время отправляется в свою комнату, якобы для того, чтобы читать или заниматься рукоделием, но усидеть на месте ей удается недолго. Тайна, известная ей одной, манит, вызывая яркие зрительные образы и заставляя краснеть, как только она чувствует томительно-сладкую боль внизу живота. И Люси сдается и на цыпочках выходит из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь, сняв обувь и бесшумно скользя по толстому ковру, покрывающему каменный пол в коридоре. Вот она – заветная дверь, как всегда приоткрыта и зовет, притягивает своей сладкой, порочной тайной. Люси льнет к щели, прижимаясь к косяку щекой – несмотря на то, что смотрит она одним глазом, угол обзора у нее прекрасный. Она закусывает губу, предвкушая, какая картина откроется ей на этот раз. Эдмунд, полностью обнаженный, стоит на четвереньках на кровати Питера. Питер, в расстегнутой рубашке и брюках для верховой езды, возвышается над ним, сжимая в руке хлыст. Люси тут же вспоминает, где она раньше видела этот предмет – хлыст был подарком тархистанского тисрока, в стране которого, в отличие от Нарнии, позволялось жестокое обращение с животными, но Люси не помнила, чтобы Питер когда-нибудь использовал его по назначению. Видимо, сейчас этот момент настал. Питер, едва касаясь, проводит хлыстом по спине Эдмунда, не бьет, а будто бы гладит. Эдмунд выгибает спину, щеки его раскраснелись, а темные волосы растрепались, он закусывает губу, совсем, как Люси, в преддверии ожидаемого удовольствия. Конец хлыста плавно движется по гладкой коже, лаская ее. Питер ведет хлыстом вдоль позвоночника брата, его тонкий кончик скользит по пояснице, а потом попадает в ложбинку между ягодицами. Эдмунд тихонько стонет, и тогда Питер резко размахивается и бьет его хлыстом по спине. Эдмунд дергается, мышцы на его теле напрягаются, но не от боли или страха, а от удовольствия. Питер продолжает стегать его хлыстом – по плечам, бедрам, ягодицам. Эдмунд стонет чуть громче, но Питер не останавливается. На коже Эдмунда проступают багровые полосы – еще немного и пойдет кровь. Питер замечает это и опускает руку с хлыстом, закусывая губу. Эдмунд разочарованно стонет и выгибается еще сильнее, выпячивая зад. Люси ненадолго задерживает дыхание, предвкушая, что же будет дальше. Питер становится на колени возле кровати, все также не выпуская хлыст из руки. Он раздвигает ягодицы Эдмунда и прижимается к ним лицом, потом немного отстраняется, и Люси видит, как его язык скользит по туго сжатому колечку мышц, облизывая его по кругу и пытаясь проникнуть внутрь. Эдмунд расслабляется, и язык Питера погружается в него на полдюйма. Эдмунд поворачивает голову и закусывает кожу на плече, вероятно, чтобы не стонать в голос. У Люси кружится голова, она смотрит, как язык Питера методично погружается в тело Эдмунда, и ее рука сама тянется вниз, задирая простое летнее платьице, касаясь тонкого шелка трусиков. Люси немного расставляет ноги и просовывает руку между ними, легко поглаживая себя сквозь ткань. Шелк под ее пальцами тут же становится влажным, и Люси аккуратно цепляет его ногтем, отводя в сторону. Прикосновение холодных от волнения пальцев к горячей плоти, заставляет ее на миг прикрыть глаза, замерев от блаженства. Когда же она снова приникает к заветной щели, то видит, как Питер приставляет рукоять хлыста к анусу брата. Рукоять не слишком толстая, но достаточно длинная, туго обвитая кожаными лентами. Питер почти грубо проталкивает ее внутрь, погружая сразу чуть ли не наполовину. Эдмунд дергается, но Питер крепко держит его за бедро, не позволяя отодвинуться. Он проталкивает рукоять все глубже и, почти полностью погрузив ее в тело брата, берется зубами за хлыст и тянет ее обратно. Эдмунд дрожит, опускается ниже, опираясь на локоть, вторая его рука тянется к давно и сильно напряженному члену, но Питер тут же заламывает ее ему за спину. – Я не разрешал, – тихо шепчет он, и Люси вздрагивает от того, каким незнакомым и хриплым звучит сейчас его голос. Она никак не может привыкнуть к такому Питеру – не любящему, ласковому брату и мудрому правителю, а к властному, жестокому, привыкшему получать то, что считает своим по праву. – Прости, – шепчет Эдмунд, и Питер хмурится. – Я не расслышал, – жестко говорит он и резким движением второй руки полностью вводит рукоять хлыста в задний проход Эдмунда. Тому едва удается подавить крик, Люси видит, как в его глазах появляются слезы. – Простите, ваше величество, – дрожащим голосом шепчет Эдмунд. – Я больше не буду. Питер кивает, хотя Эдмунд и не может этого видеть, и отпускает его руку. Эдмунд склоняет голову, показывая, что полностью отдается во власть своего короля. Питер снова тянет зубами за хлыст и, вытащив рукоять наполовину, обхватывает ее рукой, начиная двигать ею вперед и назад. Эдмунд, не поднимая головы, тихо стонет, подаваясь вслед за рукоятью в такт движениям Питера. Люси сглатывает и облизывает пересохшие губы. Руки ее дрожат, она пальцем касается влажных складочек между ног, слегка задевая клитор. Ей тоже хочется стонать и погрузиться в бездну наслаждения, но Люси знает, что еще не время. Наконец Питеру надоедает игра с хлыстом, и он, резким движением извлекая рукоять из тела Эдмунда, отбрасывает его в сторону. Эдмунд тяжело дышит, его напряженный член пульсирует и истекает смазкой. – На колени, – приказывает Питер, поднимаясь во весь рост. Эдмунд буквально сползает с кровати и опускается на колени перед братом, такими же, как и у Люси, трясущимися руками потянувшись к застежке его брюк. Расстегнув их и немного спустив с бедер, он освобождает из плена ткани уже налившийся кровью член Питера. – Ты знаешь, что надо делать, – усмехнувшись, говорит Питер, прикрывая глаза. Эдмунд легко касается багровой головки языком, обводя ее по кругу. Он облизывает головку, иногда проникая кончиком языка в отверстие на ее вершине. Питер крепко сжимает кулаки и сильнее жмурится, но не издает ни звука. Люси понимает, как это сложно, ведь ей тоже хочется стонать, но она не может. Почему не стонет Питер, она не знает, возможно, это еще одно негласное правило их небольшой игры. Наконец Питер протягивает руку и зарывается пальцами в густые волосы брата. Эдмунд берет головку его члена в рот, посасывая ее, потом погружает член глубже. Питер резко сжимает пальцы, вцепляясь в его волосы и не позволяя двигать головой, и принимается резкими толчками вбиваться в его рот. У Эдмунда краснеют щеки, Люси понимает, что ему тяжело дышать, но он послушно терпит, пока Питер вдруг не отпускает его и не отстраняется, устало указывая рукой на кровать. Эдмунд снова становится на четвереньки, Питер устраивается позади, обхватив его за бедра. Люси начинает интенсивнее ласкать свой клитор, понимая, что разрядка близка. Она кусает пальцы на руке, чтобы не стонать, и смотрит, как Питер медленно трется членом между разведенных ягодиц Эдмунда, а потом приставляет головку к его анусу и погружается внутрь. Еще не войдя полностью, Питер начинает двигаться, заставляя Эдмунда выгибаться и насаживаться на его член. Наконец он резким толчком погружается в тело брата и неподвижно замирает. Эдмунд тихо стонет, что-то шепчет и ерзает на месте, но Питер крепко обхватывает его за бедра, не позволяя шевельнуться. Потом он протягивает руку, кончиками пальцев касаясь мокрой, сочащейся смазкой головки члена Эдмунда, принимаясь поглаживать ее. Эдмунд снова дергается, но Питер резко шлепает его по ягодице, оставляя на ней багровый след. – Пожалуйста, – просит Эдмунд. – Питер… – Чего ты хочешь? – холодно и отчужденно спрашивает Верховный король, будто бы находится в тронном зале на переговорах с враждебным Нарнии народом, а не занимается любовью со своим братом. – Пожалуйста, Питер, – повторяет Эдмунд. Тело его трясется от напряжения, на лбу и спине выступают капли пота. Питер продолжает медленно и плавно водить кончиком пальца по подрагивающей от возбуждения головке, касаясь уздечки. Потом подносит пальцы ко рту, облизывая их, и начинает все сначала. – Позволь мне… – голос Эдмунда срывается, – позволь мне… кончить. Питер слегка сдавливает головку пальцами, и Эдмунд захлебывается стоном, запрокидывая голову назад. Питер вдруг резко обхватывает его член рукой, сжимая так, что белеют костяшки пальцев, и делает несколько резких движений, одновременно подаваясь бедрами назад. Эдмунд громко стонет в голос, наплевав на то, что их могут услышать, а Питер начинает яростно вбиваться в его тело, не прекращая движения рукой. Потом он резко разжимает пальцы, обхватывая Эдмунда за пояс и заставляя выпрямиться. Тот чуть ли не плачет от разочарования, но подчиняется. Питер ведет обеими руками по его груди, сбавляя темп, но не прекращая двигать бедрами, касается шеи, подбородка, приоткрытых губ, проникая пальцами внутрь рта. Эдмунд послушно сосет его пальцы, обводя их языком. Питер опускает руки, проводя мокрыми пальцами по напрягшимся от возбуждения соскам Эдмунда, легко теребя их кончики. Эдмунд закатывает глаза, непрерывно облизывая губы. Питер вдруг резко толкает его в спину, заставляя снова опереться на локти, плавно касается рукой его члена, и тут же Эдмунд кончает с громким вскриком. Его сперма толчками выплескивается на руку Питера, который тут же растирает ее по животу брата. Люси не выдерживает и, тихонько постанывая, трет свой клитор, чувствуя, как наслаждение накатывает на нее головокружительными волнами. Она прикрывает глаза и последнее, что видит, прежде чем поддаться экстазу – как Питер выходит из Эдмунда и, резко выдыхая, изливается на его ягодицы. Потом перед глазами Люси сверкают яркие вспышки, она непроизвольно дергается, сотрясаясь в сладостных спазмах. Придя в себя, она со страхом распахивает глаза, боясь, что ее заметили. Но Питер спокойно вытирает себя полотенцем, а Эдмунд ничком лежит на кровати, тяжело дыша. Люси поспешно отходит от двери, направляясь в свою комнату. Она знает, что через несколько минут ее братья выйдут и отправятся на прогулку в сад, обсуждая охоту и грядущую поездку в Орландию. Они будут хлопать друг друга по плечу и невинно подшучивать один над другим. И никто, кроме нее, так и не узнает, какие между ними на самом деле отношения. Иногда Люси хочется, чтобы братья заметили ее. Она не знает, что бы они сделали, если бы узнали, но от этого неведения гулко бьется сердце и томно ноет внизу живота. Иногда ей хочется, чтобы они взяли ее в свою игру. Но Люси боится, что тогда в ней проснутся другие тайные грехи, о которых она пока сама не знает. Поэтому ей остается только смотреть.