I used to rule the world

Возможно, батя бы прибил их, если бы застал. - Или Пышма... - пробормотал Екатеринбург, прикрыв рот рукой; Ижевск закатил глаза, усмешка застыла на его губах. Без понятия, почему Коля так боится её; Верхняя Пышма - его самый большой и ближайший город-спутник, у них должны быть чуть ли не идеальные отношения, а Екб от неё бегает как от огня. Ох, он отвлёкся. - Больно? - прошептал удмурт свердловчанину на ухо, наклонившись. Рука Екатеринбурга, которой он закрывал рот, начала по-тихонечку дрожать. - Понял-принял, продолжаем, - и аккуратно поцеловал город под ним в шею. Конечно, такое-сякое у Ижевска было. Та же Уфа, с которой они по пьяни друг другу в трусы лезли, а потом дружно хихикали по утру, просыпаясь в одной постели, мол, не опять, а снова. Да и у Екатеринбурга тоже. Вспомнить хотя бы пялющегося каждый раз во все глаза на него Петербурга, того свердловского городишку, с которым Екат часто в компании, да даже Пермь, с которым они чуть ли не родные братья, иногда покусывал того за мочку уха и как-то по-собственнически приобнимал за талию. Но это ему не мешает глядеть на раскрасневшегося центра Урала, что всё ещё прикрывал рот рукой, дабы сдержать любой стон, что вылетит у него изо рта. Ижевск улыбнулся, закидывая одну его ногу себе на плечо, а другой - залезая ему под рубашку; его пальцы потерли едва заметно выпирающие грудные кости. - Ты всё-таки очарователен, бесёнок, - и толкнулся, заставив того дёрнуться, а его руку на рту - сильнее задрожать. И когда через некоторое время Екатеринбург будет бурчать про "зад болит, скотина-а-а", Ижевск снова улыбнётся, оставляя такой уже аккуратный поцелуй на его шее, как чуть ранее. Да, определённо, Урал бы их нахер прибил.