I used to rule the world

- Мы раньше были семьёй, разве нет? Аликс была твоей императрицей. Елена смотрела на него холодно и смиренно; ох уж это имя, "Елена". Прямо как у той царевны из древнегреческих преданий, из-за похищения которой началась Троянская война. Не удивительно, матерью уже бывшей Российской империи была Византия - а та знала толк в греках по понятным причинам. - Удивлена, что пришла не Элизабет, а я? О, Элизабет занята своими делами: кажется, времена Британской империи подходят к концу; и он надеется, что она не умрёт, иначе второго "франкенштейна" он не выдержит. В любом случае, сердцем Британии всегда был он, Англия. Эдвард Плантегенет. Так что нынешняя Российская республика не должна была быть удивлена, что пришёл именно он, а не Элизабет, Арабелла, Модлен, Элатона или Таллия (что в последнее время странно на него смотрит). - А я должна? - криво улыбнулась Елена; Эдвард про себя отметил, что подобная улыбка ей не идёт. - Пришёл злорадствовать? Как Вероника? Или выскочка Сузанна? И Аликс мертва, дубина. Они... все мертвы, - её улыбка стала более криаой, чем до этого. Эдвард помнил более счастливые времена, когда три империи были семьёй. Елена переживала свой расцвет, Фридрих улыбался даже в трудные времена. Их правители роднились друг с другом; и после родных сестёр и Элизабет (и, разумеется, его монарха) у Эдварда семьёй были эти двое - Елена Варяжина и Фридрих Бэбер. (Всё испортилось лишь однажды: когда Королевство Сербия вдруг стал тем, кто проник в сердце Российской империи, а Германская империя не мог противиться просьбам Австро-Венгрии). (Возможно, Фридрих всё же больше предпочитал компанию Оскара, а не их). (А Королевство Сербия целыми днями лежит в постели, а его окрепшая дочь, чьей матерью никогда не была Елена, смотрит на всех волком). - Я рад, что ты не мертва, - улыбкаЭдварда уж точно была не кривой, как у неё. Елена снова посмотрела на него и сплюнула: - Катись к чертям, Англия. Эдвард улыбался. Возможно, юная Клаудия, дочь Фридриха, встанет на ноги, преодолея все свои проблемы. А Елена оправится от революции у себя, и связь Британии (преимущественно Англии) с Германией и Россией станет крепче, чем раньше. (А потом его родная семья рушится, юная Клаудия Бэбер сходит с ума, считая своей опорой мужчину с безумным блеском в глазах, а попытки воссоздать былую славу с помощью своего "франкенштейна" у Елены превращаются в прах). (А Эдвард продолжал ждать, пока его собственный сын смотрел на него глазами, полными непонимания).