I used to rule the world

Говорят, где-то по ночам бродит ырка. Забава знает, что никто там не бродит - она уже давно не спит в то время, когда луна со звёздами появляются на тёмном небе. Хотя, конечно, за ырку могли принять и её - Забава и вправду начала бродить по разным местам ночами, не зная, чем себя ещё занять. Её уже пару раз находил Чернигов и один раз даже Козельск; и если последнего она даже не слушала, то Чернигову увести себя обратно давала. Потому что жалела - князи его эти, ее сестрица Рогнеда, больше известная как Черниговское княжество, что то ли сгинула уже, то ли что; он явно себе. Да и он жалел её в ответ, думая о том же самом в её сторону: всё из-за того, чьё имя больше никогда боле не упадёт с её уст, того, из-за кого она дала батюшке шесть внучек. Батюшка тогда не злился на неё, вовсе нет; но он ошибался, если думал, что он и она любили друг друга. Она любит своих дочерей, но его любить она не желает. - Забава, сестрица. Губы Иулиании растягиваются в широкой улыбке; в ушах звенят серьги, явно подаренные Королевством Польским или ещё кем-то, кого привлекла её красота или ещё что. Было в Великом княжестве Литовском что-то от их материчто стало ещё более заметным после того, как она сбежала к литовцам* и стала их государством; но что конкретно, то Забава не сможет сказать даже через тысячу лет. - Лена требует, чтобы я тебя ей отдала, представляешь? Вот же глупая, - смеётся Литва, а серьги в ушах ещё пуще звенят. Забава мало помнит Елену, в голове вырисовывается лишь маленькая девчушка, что ещё недавно была лишь уделом где-то в северо-восточных землях; но она чётко помнит это сочетании матушкиной внешности и батюшкиных голубых пронзительных глаз. Несмотря на близкое родство, они почти не общались (хотя бы потому, что с ней всегда таскалась Настасья**, которая как раз у неё уделом и была); впрочем, даже до побега к лмтовцам она и с Иулианией о чём-то редко молвила. - Так отдавай, - пожала плечами Забава; Иулиания расхохоталась: - Ни за что. Я не помню, владею ли я полностью твоей территорией, но всё равно не отдам. Улыбается уже Забава - но получилось как-то горьковато. Она - не княжество, она стала территорией, где лежат земли её дочерей, что когда-то принадлежала Рогнеде. Но даже её втянули в эту бесконечную вереницу междоусобиц, будь то княжеские, будь то между её сёстрами и племянницами (и даже дочерьми племянниц, которых она даже не знает, как называть, ибо кем они ей приходятся, получается?). Хотелось бы отдохнуть, причём желательно, чтобы этот отдых продлился веков пять минимум. - Хотел бы я знать, что сказала бы Рогнеда, будь она здесь... - пробормотал Чернигов, когда Иулиания ушла, и со вздохом уставился в стену. Забава посмотрела на него, еле сдерживая свой порыв вновь выйти на улицу ради того, чтобы бесцельно побродить. А люди всё ещё шептались, что ырка ходит по округе.