Сон в солнечный полдень

На рассвете солнечный луч мягко проникал в тëмную комнату через зелёные занавески, аккуратно обходя их сквозь оставшийся зазор между окном и бутылочного цвета тканью. В тëплом летнем воздухе витал слабый аромат сушеных трав и различных снадобий от самых разных болезней: травы зверобоя и кипрея от головной боли, настойка алтея от кашля, высушенный тысячелистник, пижма, тут же в маленьких баночках были ягоды можжевельника. Сидящий на полу молодой человек, длинная россыпь изумрудных волос которого струилась по обнажëнным плечам и спине, что-то записывал в потрëпанной коричневой тетради с пожелтевшими страницами и раскладывал лежащие перед ним сухие травы. Затем он поднялся и, слегка потянувшись, вышел в маленький садик снаружи. Тут росли и лекарственные травы, и простая мята, цветок-сахарок, стеклянные колокольчики, декоративные низкие кустики, закрывающие обзор на огород, и много чего ещё. Рядом с садиком протекал большой и быстрый ручеëк. Казалось, что он греется на солнышке и подставляет личико навстречу теплу, потому что в нём можно было увидеть тысячи маленьких ярких бликов, похожих на маленькое небесное светило. Ощущение того, что эти солнышки прыгают и бегают по ручейку, играют друг с другом и развлекаются, разрасталось в сердце каждого человека, видевшего этот родник. Юноша подошёл ближе к ключу и, наклоняясь, зачерпнул ладонями воду и плеснул еë себе на лицо. Повторив это действие ещё три раза, он окончательно стряхнул с себя чувство усталости и подставил лицо навстречу палящим лучам солнца, давая ему высохнуть. Маленькие прозрачные серебряные бусинки воды быстро побежали по его шее и бледной груди, достигая висящих на золотой цепочке очков-половинок и ударяясь о них с характерным, почти незаметным, лëгким звоном. В этот момент в дверном проëме показался силуэт юной девушки с такими же длинными волосами цвета свежескошенной травы. — Сяо Хуа[1], – с улыбкой выдохнул юноша, расставляя длинные руки для объятий. [1] Бай Чжу ласково зовёт свою младшую сестру, полное имя которой 白花 (bai hua) Бай Хуа – белый цветок. Приставка 小 (xiao; сяо) означает "младший, маленький, молодой". — Я не пойду к тебе, старший братец Чжу[2], – с милой улыбкой ответила девушка. – Ты слишком мокрый! И к тому же, если ты встал с утра пораньше, мог бы и причесаться, а не ходить лохматым и разбрасывать свои записные книжки где ни попадя. [2] Имя 白术(bai zhu) Бай Чжу означает целебное растение, которое используют в Китае для лекарств. Русское название этого растения – атрактилодес крупноголовый. Бай Чжу поднял голову и тихонько засмеялся. Его смех был похож на перезвон молодых стеклянных колокольчиков, которые ему так нравились. На столе в их доме всегда обязательно стояла ваза со свежесрезанными цветами лавандового цвета. Их чарующий аромат распространялся по комнате и ласково приветствовал всех заходящих в дом. — Вообще-то я ждал, когда ты проснëшься, – зеленоволосый поднял ладонь внутренней стороной кверху и опустил голову, прикрывая глаза. – Только у тебя получается так хорошо заплетать мои непослушные волосы. Подул свежий ветерок, и вся зелень, цветущая в маленьком садике, задрожала так, что слышно было тот самый звон стеклянных колокольчиков. Он всегда напоминал Бай Хуа о брате, когда тот уходил, чтобы собрать лекарственные травы. Иногда он брал младшую сестру с собой, но чаще всего оставлял её дома, потому что нужно было, чтобы кто-то остался присмотреть за особо привередливыми растениями. Прямо в руки Бай Чжу прилетел жëлтый листочек, упавший с дерева, рядом с которым он стоял, поэтому молодой человек пришёл в себя и осознанно взглянул на свою сестру. Маленькие капельки воды на его теле уже успели высохнуть, потому он сказал: — Раз уж ты уже встала, давай позавтракаем, – Бай Чжу положил руки на свою стройную талию. – Сейчас пойду заварю чай, а ты потом заплетëшь мои волосы. — Ну и ленивый же ты, старший брат, – капризно протянула девушка, однако послушно ушла в дом, чтобы подогреть воду. Бай Чжу последовал за ней и, зайдя в комнату, накинул на тело зелëную холщовую рубаху, лежащую на стуле из красного дерева. Затем он подошёл к одному из немногочисленных шкафов и вынул оттуда несколько засушенных им листьев чая и немного ягод для вкуса. Занималось утро. Птицы снаружи неспешно переговаривались друг с другом, очаровывая людской слух непринуждённой музыкой. К ручью прибежал попить маленький рыжий лисëнок, а затем стремительно попрыгал в сторону леса. Солнце куталось в пушистый халат из белоснежных облаков, то прячась, то показываясь, словно игривый ребёнок. Из-за этого тени деревьев то и дело причудливо танцевали. Бай Чжу положил сушëные листья чая и ягоды в заварочный чайник, залил всё это кипятком и накрыл крышкой сверху. Затем он отнёс чайник с горячей водой назад на кухню и захватил с собой две чашки, когда шëл обратно в комнату. За то время, пока старший брат возился с чаем, Бай Хуа успела приготовить пару ароматных лепëшек с зелëным луком. Она поставила тарелку с едой на стол и села напротив юноши. Бай Чжу с точностью человека, привыкшего к традиционной чайной церемонии, разлил чай по чашкам. В комнате витал обольстительный аромат свежезаваренного чая и вкусной еды, и если бы кто-то осмелился нарушить эту семейную идилию в данный момент, то точно не смог бы вспомнить, для чего он пришёл в дом лекаря Бай. Сяо Хуа торопливо ела, так что казалось, будто она очень сильно куда-то опаздывает, поэтому молодой человек одëрнул её: — Ешь спокойно, – промолвил он. – Никто у тебя не отнимает. Если захочешь, я приготовлю ещё. Ровно на несколько мгновений Бай Хуа стала медленно жевать, а затем опять принялась торопливо грызть хрустящую лепëшку. Брат же ел аккуратно и тихо, в отличие от своей сестры. Когда они закончили трапезу, Бай Чжу уже собирался убирать тарелки, как вдруг кто-то постучал о дверной косяк. Юноша обернулся и увидел Мо Цзиньшаня, часто приходившего к нему за различными травами. Это был молодой человек, мать которого страдала от слабого здоровья, поэтому ему периодически приходилось навещать жилище лекаря. Цзиньшань был слегка встревожен, о чём свидетельствовал его растрëпанный вид. — Господин Бай Чжу, господин Бай Чжу, – залепетал он. – Моя матушка отказывается принимать лекарство, которое вы ей выписали, потому что оно слишком горькое! Право, я и не знаю, что же мне с ней делать, ведь она должна лечиться! Бай Чжу положил тарелки обратно на стол и подошёл вплотную к порогу. Выражение его лица вмиг из беззаботного и добродушного превратилось в серьёзное и вдумчивое. Он попросил рецепт у пришедшего и, получив желаемое, мельком взглянул на него, надевая очки-половинки. — Что ж, – выдохнул юноша. – Думаю, можно добавить несколько ягод и один цветок-сахарок в это снадобье, чтобы оно было более приятным на вкус. Мо Цзиньшань тут же изменился в лице и казалось, что он вот-вот бросится расцеловывать лекаря. — Господин Бай Чжу, как же вы меня выручили! – обрадывался мужчина и стал совать в руки молодому господину несколько золотых монет. Тот попытался вернуть их обратно, но господин Мо сунул монеты обратно и побежал прочь от дома семьи Бай, чтобы набрать побольше ягод и цветков-сахарков. Бай Чжу оставалось только недоумëнно смотреть вслед удаляющемуся Мо Цзиньшаню. Он всё ещё держал в руке золотые монеты, затем зажал их в ладони, скрестив руки на груди, покачал головой и едва заметно улыбнулся. Бай Хуа позвала брата, и тот, положив монетки на полку шкафа, отправился на кухню, чтобы помочь младшей сестре. Они вместе вымыли небольшое количество грязной посуды, а потом юноша налил воды в графин и бросил туда несколько свежих и сочных ягод. Бай Хуа поставила сосуд с водой на стол рядом с цветочной вазой, а сама села и подозвала к себе Бай Чжу. Обычно, когда сестра заплетала его волосы, то садилась на стул, а брату же приходилось опускаться на пол, потому что разница в их росте была довольно значительной. Девушка взяла из рук юноши деревянный гребень и принялась расчëсывать блестящую россыпь изумрудных нитей, невероятно красиво переливающуюся на свету. Делала она это достаточно долго, постепенно продвигаясь от кончиков волос с корням, чтобы не вырвать старшему брату Чжу несколько драгоценных прядей. Нижнюю часть волос сяо Хуа заплетала в косу, а верхнюю закалывала нефритовой заколкой в аккуратный пучок. Короткая передняя часть у лица оставалась распущенной. И хотя девушка много раз предлагала еë убрать, ведь "она же мешает", однако Бай Чжу лишь небрежно от неё отмахивался, говоря, что ему так нравится. Пока сестра его заплетала, лекарь просматривал записи в потрëпанной коричневой тетради, а когда волосы наконец были в порядке, сказал Бай Хуа: — У меня закончились некоторые травы, – задумчиво протянул он, поправляя очки на переносице. – Надо бы сходить за гору и пополнить запас. Хочешь со мной? Девушка что-то промычала в ответ, зажав в зубах собственную нефритовую заколку. Затем она заколола волосы в пучок и согласно закивала. Бай Хуа поднялась со стула и пошла на второй этаж, чтобы взять из своей комнаты хлопчатобумажную накидку серого цвета. Пока Бай Чжу ждал сестру, он пошёл в сторону кладовки, находившейся рядом с кухней. Внутри было достаточно много всего: мешочки с различной едой, несколько веников, два фартука и два халата, тряпки для уборки, ещё несколько связок сушащейся травы, палочки благовоний, а также что-то нужное для хозяйства. Несмотря на обилие предметов, здесь было довольно чисто и аккуратно, ничего не валялось на полу, всё стояло строго на своём месте. И хотя посторонние могли бы сказать, что в кладовой над обстановкой поработал настоящий педант, однако Бай Хуа просто не любила беспорядок, как и её брат. Зайдя сюда, Бай Чжу взял две холщовых сумки для сбора трав. Когда он вышел, младшая сестра уже успела спуститься вниз. Помимо накидки, она также прихватила из своей комнаты панаму. Сяо Хуа предложила брату такую же, но он предпочëл отказаться и пойти так. Однако когда брат и сестра закрывали дверь на ключ, к дому подбежал ещё один знакомый Бай Чжу – Сюэ Ань. Он был так бледен и очень напуган, что, увидев его, Бай Хуа едва не упала в обморок. — Господин Бай Чжу! – воскликнул он и тяжело сглотнул от продолжительного бега. Чуть погодя он снова смог разговаривать и продолжил. – Господин Бай Чжу, Бай Хуа! Моя жена.. моей жене.. ей очень нехорошо! Умоляю вас, пойдёмте со мной. Бай Чжу посмотрел на обеспокоенную сестру. Она медленно выдохнула и, сжав губы в тонкую линию, кивнула. Тогда молодой человек взял её за руку и, кивнув Сюэ Аню, быстро пошëл за ним. Мимо них проносились живописные пейзажи Ли Юэ. Стоял тëплый день, благоприятствующий сбору трав или любой другой деятельности. Люди в деревне, где жили Бай Чжу и Бай Хуа, работали. Кто-то мастерил большое чучело, чтобы отпугивать зябликов, кто-то мыл посуду на улице. Маленькие дети бегали повсюду и играли в пиратов. Когда группа из трёх человек уже подходила к дому Сюэ Аня, он торопливо сказал: — Скорее сюда, молодой господин, – за время быстрой ходьбы выражение лица молодого человека приобрело ещё более несчастный вид. Бай Хуа вместе с братом перешагнула порог дома фермера и прошла в комнату, где в постели лежала женщина. Её длинные тëмные волосы разметались по подушке, лицо же было искажено болью. Сяо Хуа вытащила ладонь из хватки брата и поспешила к больной. Девушка положила ей руку на лоб и тут же констатировала: — У неё сильный жар. Сестра склонилась над молодой женой Сюэ Аня и тихонько разговаривала с ней. Узнав всё, что нужно, она попросила у мужа женщины тряпку и таз с водой. Молодой человек тут же ринулся на кухню и через две минуты вернулся назад с нужными вещами. Бай Хуа намочила и отжала тряпку, а затем положила госпоже Сюэ на горячий лоб. Бай Чжу указал сестре на несколько акупунктурных точек, и девушка сразу помассировала их. Также лекарь перечислил знакомому ингридиенты отвара, нужного для лечения женщины, и, когда сяо Хуа поднялась с края кровати больной, где она сидела до сих пор, брат и сестра медленно прошли к двери. — Спасибо тебе большое, Бай Хуа, – в глазах мужчины сияла искренняя благодарность. – И вам, господин Бай Чжу, пусть у вас двоих всегда всё будет хорошо. Счастливого пути! Они вышли из дома Сюэ Аня и направились в сторону расположенной рядом с деревней горы. Золотистая трава мягко покачивалась из стороны в сторону под воздействием лëгкого летнего ветерка. Шëпот красочной листвы деревьев ласкал слух двух путешественников. Сяо Хуа наклонялась каждый раз, когда видела ягоды, цветок-сахарок или мяту, и клала их в свою сумочку. Наконец, когда они пришли туда, где Бай Чжу хотел пополнить запасы, девушка положила сумку на траву и пошла за братом. Пока юноша собирал травы, Бай Хуа сидела неподалёку и каждый пучок трав перевязывала бечëвкой, чтобы позже они не перемешались в сумке. Чарующий аромат свежесрезанных трав распространялся вокруг брата и сестры, напоминая им о родном доме, о почивших родителях и детстве, когда они беззаботно бегали друг с другом в саду и играли в догонялки, а отец сидел возле них и точно так же, как сейчас это делала сяо Хуа, перевязывал верëвкой пучки трав для того, чтобы потом повесить сушиться на верëвку между углом дома и песчаным деревом. Солнце уже садилось, когда Бай Чжу и Бай Хуа собирались в обратный путь. Облака окрасились в нежно-розовый цвет, по небу беспорядочно протянулось несколько багряных линий, а жëлтые лучи солнца словно прыгали между облаками и убегали куда-то вдаль, не желая уступать место на небосводе звëздам и луне. Сяо Хуа пробежала немного вперëд, а затем обернулась на брата, ярко улыбнувшись, указала на закатное небо и воскликнула: — Братик, смотри, какая красота! – её смех тоже был очень похож на перезвон фиолетовых стеклянных колокольчиков. Бай Чжу обернулся и с лëгкой улыбкой взглянул на небо, наслаждаясь этим днём и временем, проведëнным с сестрой.

***

— Господин Бай Чжу, – тихий голос продолжал настойчиво звать мужчину. – Господин Бай Чжу! Бай Чжу открыл глаза и, когда зрение, наконец, сфокусировалось, обнаружил перед собой Цици. Он был слегка удивлëн. Лекарь поднялся с травы, на которой он лежал до сих пор и, всё ещё не осознавая реальность происходящего, оглянулся по сторонам. — Господин Бай Чжу, что с вами? У вас что-то болит? – обеспокоенно спросила девочка. И тут к нему медленно пришло осознание, что всё это было лишь сном. Мужчина тепло улыбнулся и горько вздохнул, поднимая глаза к небу и видя там ярко палящее полуденное солнце. Он прикрыл глаза, смакуя видение, снова и снова мысленно возвращаясь к сестре, и продолжал улыбаться, а затем вымолвил только: — Ах, Цици, мне приснился поистине чудесный сон..