***
-Итак, Мистер Яги, скажите мне… как поживает наш сын? Глаза Инко расширились до размеров обеденной тарелки, когда Тошинори почти выплюнул свое оставшееся легкое на ее обеденном столе. Это было их первое родительское собрание, на которое Тошинори приходил раз в неделю и сообщал ей о самочувствии и оценках Изуку. Пока что все шло хорошо. Она взяла кухонную тряпку, висевшую на ручке духовки, и прижала ее к его рту, вытирая капли крови, стекавшие по подбородку. -Я что-то не так сказала? — спросила она. Если бы Тошинори не был так занят, махая рукой и вытирая рот тряпкой, он мог бы увидеть крошечный блеск озорства в глазах женщины. -Ах! Я не… Я бы никогда не хотел предполагать! Просто я не… -Настоящий родитель Изуку? — закончила Инко. Справившись с приступом кашля, Тошинори слабо кивнул. Инко села на свое место и сделала глоток теплого чая. Она встретилась взглядом с краснолицым мужчиной напротив нее. -Разве вы не стали отцом Изуку, когда попросили у меня разрешения помочь в его воспитании? Тошинори не нашел, что ответить. Я… стал, не так ли? Он встал на колени и практически умолял о роли. Признаться, он думал, что будет близким наставником Изуку, несмотря на свои плохие методы обучения, как Нана была для него. Он не ожидал, что станет… станет отцом Изуку. В глубине его сознания зазвучал тоненький голосок. Но разве Нана не была для тебя как мать? Тошинори сделал глоток слегка сладковатого чая, чтобы успокоить горло, и сглотнул. Она была ею, и посмотрите, что произошло. Она была причиной, по которой он не хотел заводить семью в молодости. Было слишком опасно иметь постоянного романтического партнера, не говоря уже о ребенке. Но сейчас вы почти на пенсии, не так ли? И ты не совсем тонко чувствуешь, как благосклонно относишься к мальчику. -Н-Наверно, да, мисс Мидория, — ответил Тошинори, его голос был мягким и застенчивым. Родитель Изуку… он не думал, что этот титул вызовет у него такое теплое чувство внутри. Он перевел разговор на то, чтобы дать женщине отчет о прогрессе ее…их сына. Ничего слишком нарушающего личную жизнь Изуку, но достаточно, чтобы облегчить беспокойство матери. Как раз когда он собирал свои бумаги и документы со стола в столовой, чтобы уйти, миссис Мидория протянула ему многоразовую сумку, полную пластиковых контейнеров. С любопытством Тошинори взял один из них в руки и заглянул внутрь. -Я поговорила с Изуку и Исцеляющей Девочкой о вашем здоровье, — сказала Инко. Она проигнорировала его слова. -Это обеды и ужины на неделю, рассчитанные на твою диету. -Мисс Мидория, это слишком много… -Вы обещали мне, что будете жить ради Изуку. Вы собираетесь отказаться от своего слова? Исчезла милая женщина, вместо нее появилась яростная мама-медведица, которая встала на защиту своего детеныша. Это было восхитительное превращение, которое заставило бы его сердце трепетать, если бы он не был наполовину в ужасе от огня в глазах Инко. -Вовсе нет, мисс Мидория! Маленькая женщина положила руки на бедра. -Если вы собираетесь стать еще одним человеком, который лжет и разочаровывает моего сына, как мой бывший муж, я бы предпочла, чтобы вы не лезли в его жизнь! Ауч. Не могу сказать, что виню ее. Тошинори потер затылок. Мисс Мидория, это просто… это слишком хлопотно, чтобы вы пошли на такое ради меня. Он сложил себя пополам, поклонившись. -Я не намерен разочаровывать ни вас, ни юного Изуку. Инко смотрела на него еще несколько секунд, прежде чем снова вернуться к своей милой сущности. -Хорошо! — щебетала она. -Пожалуйста, не забудьте принести контейнеры на следующей неделе, когда мы встретимся. Тошинори покорно принял многоразовую сумку и сдержал улыбку, боясь снова навлечь на себя гнев Инко. Она протянула одну из своих рук, и он осторожно взял ее в свою. В ее глазах мелькнул огонек, который, как он ни за что на свете не признался бы, напугал его больше, чем Все за одного. -Я с нетерпением жду возможности стать с вами со-родителями, мистер Яги. (Бенто были лучшими из всех, что он когда-либо пробовал, и он даже не возражал, когда мисс Мидория настояла, чтобы он называл ее Инко во время их следующего визита. Он был готов следить даже за Юным Бакуго, если бы это означало, что он получит больше ее еды).***
-А, ты… Изуку! Добро пожаловать обратно в кампус! После долгих заиканий и бессвязных разговоров за семейным ужином, без какой-либо помощи со стороны веселой Инко, Тошинори и зеленоволосый мальчик пришли к соглашению, что наедине они могут называть друг друга по имени. Изуку чуть не потерял сознание, когда он впервые назвал его «Тошинори». Тошинори отложил книгу «Обучение для чайников» на скамейку и посмотрел на краснолицего мальчика. -Что-то случилось во время твоего визита к матери на выходных? -А, н-нет! Все в порядке! Изуку качал головой из стороны в сторону так бешено, что герой на пенсии опасался, как бы он не получил травму шеи. Мальчик протянул аккуратно завернутый пакет и почти впихнул его в лицо Тошинори. -Мама испекла тебе торт. Она сказала… Изуку сделал укрепляющий вдох, прежде чем проговорил: -Она сказала, чтобы я отдал его папе! По скулам Тошинори расплылся красный цвет, и он закашлялся водопадом крови, которого Изуку едва избежал. Я подозреваю, что Инко делает это специально. Вытерев рот носовым платком, неуклюжий мужчина принял пакет и положил его рядом с собой на скамейку. Подумав, он похлопал Идзуку по плечу и быстро отвел взгляд. -Я э-э, не возражаю, если ты будешь называть меня так. Тошинори прочистил горло. -Папа, я имею в виду. Ты можешь называть меня так, если хочешь, когда мы одни. Или Тошинори, если хочешь. Любое из них подходит. Приоткрыв один впалый глаз, он посмотрел назад и увидел, что темно-зеленые глаза Изуку невероятно расширились. Его голос надломился. -Э-э, хорошо, конечно… Папа. Зажав рот рукой в шоке, Изуку в ужасе разлетелся в пыль. Несмотря на смущение, Тошинори не мог сдержать яркую улыбку на лице и сопротивлялся желанию прижать руки к горячим щекам, как легкомысленная школьница. -Папа, — пробормотал он себе под нос. (Торт был очень вкусным, и нет, он не поделился им с другими учителями, которые застали его за его поеданием в комнате отдыха, как бы ни умоляли Полночь и Сущий Мик).***
-Изуку, у тебя ведь скоро школьные каникулы? Взрослеющий подросток поднял глаза от практически поглощаемой им миски риса и кивнул. -Да, на следующей неделе у нас будут трехдневные выходные. Тошинори поднял глаза от своей намного меньшей миски с рисом и протянул мальчику салфетку. -Вытри лицо, мой мальчик. ласково сказал он. Он с опаской относился к этим семейным обедам раз в две недели, но спустя два месяца они стали для него самым ярким событием месяца наряду с еженедельными встречами с замечательной Инко. Забавно, насколько легче заботиться о себе, когда есть к чему стремиться. -Как ты смотришь на то, чтобы провести длинные выходные со своим отцом? Подумаешь, Инко Мидория была воплощением дьявола. Изуку подавился следующим кусочком, Тошинори обвиняюще посмотрел на нее, а Инко изобразила невинную улыбку, которая ему ни капельки не понравилась. -Ты не так много времени проводишь с Изуку вне школы, поэтому я подумала, что это хорошее время для общения отца с сыном. Я бы не возражал, более того, я был бы рад, но разве это не то, о чем мы должны сначала поговорить между собой? -Мне бы очень хотелось, — пробормотал Изуку, глядя в свою тарелку. Тошинори почувствовал, как его сердце делает петлю-петлю-петлю. — Я бы тоже этого хотел. ответил он, тоже уставившись в свою тарелку. Глаза Инко сверкнули победой, и она захлопала в ладоши. -Я рада, что все улажено! Еще риса, кому-нибудь? (Тошинори был уверен, что Инко втайне тролль. Или он совершил что-то в прошлой жизни, за что она его наказывала).***
В день посещения Изуку, Тошинори не признался бы в этом, но он нервничал. Что в наши дни любят делать дети? Даже когда он был ребенком, он мало общался с ровесниками из-за своего беспричудного статуса. Меньше всего ему хотелось, чтобы Изуку считал его неумехой. Изуку выглядел таким же нервным, как и он, но, к счастью, мальчик не возлагал больших ожиданий — Тошинори не знал, хорошо это или плохо — и обрадовался, когда ему предложил пойти в ближайший парк и побросать бейсбольный мяч. -Да, это было бы здорово! Мой биологический отец никогда не занимался со мной подобными вещами, когда был рядом. Это будет лучшая игра в бейсбол в истории, или меня зовут не Тошинори. Инко уже высказалась по поводу тренировок, но если Изуку случайно использует Один за всех, чтобы ударить битой по мячу, а потом сразу же побежать за ним, что ж, то, чего она не знала, ей не повредит. Широкая улыбка расплылась по лицу Изуку, когда они сделали перерыв в передаче мяча туда и обратно. Он даже не подал виду, когда Тошинори вытащил одну из коробок сока, которые он прихватил с собой на экскурсию. Продавец сказал ему, что это то, что сегодня пьют все дети. Тошинори, наверное, стоило спросить, сколько лет этим детям. -Тебе весело? — нетерпеливо спросил блондин. Изуку игриво подтолкнул его худенькое плечо. -Да, ты не так уж плох в этом родительском деле, — поддразнил он. -Так что там у нас дальше на повестке дня по связям между отцом и сыном? -Ну, — Тошинори сделал вид, что размышляет, подперев рукой подбородок. -Ты можешь рассказать своему старику о том, как ты влюблен в Юного Ииду и Юную Урараку. Я могу дать тебе пару советов по ухаживанию за ними, если хочешь. Не то чтобы у него был большой опыт свиданий, но в книге «Воспитание для чайников» говорилось, что важно дать детям понять, что они могут говорить с вами о таких вещах. Изуку покраснел и вскочил на ноги. -О, смотри, сколько времени, нам пора возвращаться к ужину. Я пойду возьму биту и все такое. Вернусь через минуту, пока! Он улетел во вспышке зеленой молнии, а Тошинори издал влажный смешок. За ужином светловолосый мужчина-скелет сделал еще несколько дразнящих замечаний, к ужасу Изуку, и умолял, что ему не нужна помощь, спасибо большое. Когда мальчик в отчаянии предложил посмотреть кино, Тошинори согласился с его невысказанной просьбой и оставил все в покое. Правда, он сделал пометку написать Инко позже вечером о том, что Изуку никогда не отрицал, что влюблен в двух его друзей. Вскоре после начала фильма голова Изуку начала клониться, и легкий храп сотряс его тело. Встряхнув головой, Тошинори выключил телевизор. Застонав, он переложил тяжелого подростка в более удобное положение на диване и накинул на него плед. -Спокойной ночи, Изуку, — прошептал он, слегка поглаживая дикие кудри мальчика. -Спокойной ночи, папа. Я йюблю тебя. промямлил Изуку. Сдерживая кровавый кашель, когда на глаза навернулись слезы, Тошинори наклонился, чтобы поцеловать мальчика в лоб. -Я тоже люблю тебя, мой мальчик. (Он дал волю слезам, как только оказался в своей спальне и закрыл дверь).***
На Рождество Тошинори решил обсудить праздник с Инко, прежде чем представить свой план Изуку. Тошинори собирался приехать и остаться с Мидориями на все каникулы, чтобы Изуку не пришлось делить свое время между ними двумя. В конце концов, они были со-родителями, которые хорошо ладили, а не горькими разведенными супругами. Так и вышло, потому что, несмотря на желание Инко, Тошинори взял на себя оплату школьных взносов Изуку — преимущества того, что он числился опекуном Изуку и имел доступ к школьным документам из первых рук. Это позволило Инко в качестве ответной услуги купить новый раскладной диван, достаточно большой для его семи футов роста. Принять душ в их крошечной ванной комнате было непросто, но это того стоило, чтобы провести время с сыном и красивой энергичной женщиной. Эта женщина встретила его яркой улыбкой и красной повязкой, на которой ярко-зелеными буквами было написано: «Счастливого Рождества!». Одетый в красный кашемировый свитер и зеленую юбку, Инко выглядела необычайно празднично. И милой, подумал он. Он тут же выкинул эту мысль в самые темные уголки своего сознания. -Привет, Инко. -Добро пожаловать, Тошинори! Пожалуйста, входи. Сняв обувь и поставив ее на привычное место, Тошинори сделал полшага и повернулся, когда Инко потянулась за его сумкой. Ее надутые губы были очаровательны, но он уже давно не поддавался их чарам. Поставив вещи в спальне Изуку, Тошинори прошел в гостиную и остановился в шоке, увидев стоящую в углу елку средних размеров. -Сюрприз! — воскликнул Изуку, вскочив с места, где он шуршал коробкой с украшениями. -Что это такое? -спросил Тошинори. Это… для меня? Инко похлопала его по руке. -Изуку сказал мне, что ты провел некоторое время в Америке и тебе очень понравилось, как они отмечают этот праздник. Так что на наше первое семейное Рождество мы будем праздновать его в западном стиле! Промокнув уголок рта носовым платком, Тошинори несколько раз прочистил горло. -Спасибо вам обоим. Это… я не знаю, что сказать. -Все так же эффектно, как и раньше, мальчик. Несмотря на себя, Тошинори вздрогнул и в ужасе открыл глаза, чтобы увидеть Гран Торино, сидящего в столовой с чашкой чая. Старик фыркнул. -Не радуйся, Тошинори, когда видишь меня. Изуку бросился к нему, подняв руки вверх в попытке призвать к миру. -Я пригласил его, папа. Вы оба так много для меня сделали, что не хотелось бы оставлять кого-то одного на праздники. Он бы предпочел провести время наедине со своей семьей, не кривясь от грубости Гран Торино и избегая трости своего наставника, но если это сделает Изуку счастливым… Тошинори поднял руку и взъерошил кудри Изуку. -Чем больше, тем веселее, мой мальчик. Улыбка Изуку стоила того. Хотя Тошинори был занят и не лез на рожон, помогая Изуку украшать елку, пока Инко фотографировала на телефон и следила за ужином. Он пробыл там не более часа, а это уже было лучшее Рождество в его жизни, за исключением того, которое он частично провел с Наной, когда она была жива. Увлекшись воспоминаниями о своем наставнике, Тошинори не обратил внимания, когда поскользнулся на куске гирлянды и рухнул на землю неряшлевой кучей. -Папа! -Тошинори! -Торино! — Старик гоготнул за столом. Стыдливо и более чем немного смущенно он бросил взгляд на своего наставника, когда Изуку помог ему подняться. -Не смотри на меня так, мальчик. Я не виноват, что ты родился с двумя левыми ногами и… -Торино. Так нельзя разговаривать с Тошинори. Прежде чем старик успел что-то сказать, Инко с предупреждающим взглядом поставила перед ним на стол тарелку. Тарелка была доверху наполнена теплыми домашними тайяки, и Тошинори мог видеть по боковому профилю головы своего наставника, что у того текут слюнки. Черт возьми, у меня тоже, а я даже не люблю тайяки. Гран Торино посмотрел на своих смеющихся бывших протеже — Изуку и Тошинори не скрывали своего хихиканья — и сузил глаза. Сцепив руки вместе, он придал своему лицу ослепительное выражение. -Инко, я и так считал тебя потрясающей за то, что ты приняла внимание моего паршивого сына и вырастила моего внука из зеленой фасоли, но это, — он жестом указал на торт в форме рыбы. -Лучшей невестки я и желать не мог! Хихиканье резко прекратилось, затем раздался кашель и сильный удар тела, рухнувшего на землю. (К счастью, Инко удалось убрать кровь с ковра, и шишка на лбу Изуку оказалась не слишком страшной. Торино предложил покрасить его в красный цвет, чтобы он был похож на того западного летающего оленя.)***
-Тошинори, это очень мило, но ты не обязан был этого делать. Остановившись на красный свет, он хмуро посмотрел на миниатюрную зеленоволосую женщину на пассажирском сиденье. Инко Мидория была одета в темно-синее платье с тонкими бретельками, черные туфли на шпильках и белую накидку на плечи. Заставив свой рот работать, он заявил: -Ерунда! Сегодня День Святого Валентина, и мать моего ребенка — или, как любят говорить дети, «бэби-мама" — заслуживает особенного вечера. Ее щеки порозовели, и она шутливо хлопнула по руке. Тошинори рассмеялся и внутренне посчитал это победой. Инко, может, и лучше его дразнила, но он быстро учился. Гугл тоже был очень помог. Тошинори ловко подъехал к парковке и кашлянул, когда Инко попыталась открыть дверь. Улыбка играла на ее губах, она терпеливо ждала, пока он выйдет и поспешит открыть пассажирскую дверь. -Моя леди, — пошутил он. Глаза Инко засверкали, когда она приняла его руку и проворно выпрыгнула из грузовика. Взяв ее руку за (под?) локоть, Тошинори бросил ключи обслуживающему персоналу и провел Инко внутрь. Изуку рассказал ему — скорее, ему пришлось подкупить сына ограниченной серией фигурок «Всемогущего» из Красной, Белой и Синей серии, — что Инко любит морепродукты. Она не часто покупала их из-за своих финансовых возможностей, поэтому герой в отставке был твердо намерен побаловать ее сегодня. Проводив ее в освещенную свечами отдельную комнату с потрясающим видом на центр Мусутафу, Инко любезно позволила Тошинори усадить ее на свободное место. -Мы выкладываемся по полной, да? Заняв место напротив нее, его ярко-голубые глаза были мягкими. -Только лучшее для тебя. Губы Инко сложились в букву «О», но от ответа ее спас внимательный официант. Заказав бутылку лучшего шампанского, Тошинори острым взглядом уловил, как Инко прикусила губу, разглядывая меню. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она чем-то обеспокоена. -Инко, что-то не так? Пойманная, Инко вздрогнула. Она посмотрела на него и прошептала: -Тошинори, здесь не указаны цены. Он моргнул. -Я, конечно, не хочу хвастаться, Инко, но… я — Всемогущий. Инко непонимающе моргнул. -…Я богат, Инко. Она снова сделала О-образное лицо, а затем протянула меню, чтобы скрыть свое смущение. Тошинори издал глубокий смешок и потянулся через стол, чтобы похлопать ее по руке. -Не беспокойся о ценах. Пожалуйста, заказывай все, что хочешь. Леди все еще колебалась, когда пробормотала свой заказ официанту после его возвращения, но когда он даже не моргнул, она расслабилась. Хотя два бокала вина тоже этому способствовали. Тошинори потягивал свой единственный бокал. Регулярная домашняя еда Инко, конечно, помогла ему набрать достаточный вес, так что он выглядел просто худым, а не скелетом. Пока он не переедал, врачи разрешили ему расширить ранее очень ограниченный рацион. Даже если бы он совсем не мог есть, ему было бы приятно наблюдать, как глаза зеленоволосой женщины загораются от восторга с каждым кусочком еды, который она съедала за весь вечер. -Тоши, я так наелась! Не надо было уговаривать меня взять шоколадный торт на десерт. тихо пожаловалась Инко, пока они ждали парковщика. Она слегка покачивалась на своих каблуках, и хотя от этого ему стало жарко, Тошинори обхватил ее за талию, чтобы удержать на месте. -Я же говорил тебе, что сегодня был вечер потакания своим желаниям. Кроме того, ты заставила меня съесть половину. -Кто-то должен продолжать класть мясо на твои кости, — фыркнула она. Покачав головой, Тошинори наблюдал, как парковщик остановил его машину и принял ключи. -Пошли, — сказал он. Тошинори подвел Инко к пассажирской двери и помог ей сесть. Он изо всех сил старался не смотреть на мелькнувшее бедро Инко, которое она нечаянно показала, когда ерзала на сиденье. Обратный путь до ее квартиры прошел в дружеском молчании, и вскоре, быстрее, чем хотелось бы, он припарковался у обочины рядом с ее домом. -Инко, как ты себя чувствуешь? Женщина надулась. -Я навеселе, но не пьяна, Тоши. Хотя… я бы не отказалась от твоей помощи при спуске. Этот грузовик (пикап) был построен для гигантов. Подавив смех над миловидностью, светловолосый мужчина вышел из машины и подошел к пассажирской стороне. -Не бойся, потому что я здесь. Он дразнил, протягивая руку. К его удивлению, две слегка благоухающие руки обхватили его шею, и он инстинктивно обхватил Инко со спины и под ногами для поддержки. -Мой герой, — хихикнула она. Она уткнулась лицом в его шею, и Тошинори вздрогнул от вибрации его кожи. -Ну вот и все, моя госпожа. мягко сказал он, ставя ее на ноги. -Это был замечательный День Святого Валентина, Тоши. Темно-зеленые глаза посмотрели на него, и Тошинори покраснел. -Я рад слышать это, Инко. Надеюсь, ты знаешь, что я действительно хотел пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером. Это не было шуткой или чем-то подобным. Ты удивительная женщина и сильная мать, и я так благодарен тебе за то, что ты позволила мне стать частью вашей семьи. Я даже не могу представить, каково это — не иметь их в своей жизни. Такое ощущение, что мы трое просто… подходим друг другу. Инко сжала его руку и потянула его наклониться. Любопытно, но он подчинился ей и втянул воздух, когда мягкие губы прижались к его острой скуле. Он подавил дрожь, когда ее дыхание коснулось его уха, он почти почувствовал вкус вина на ее губах. Если бы он просто наклонил голову… -Наша семья. Она поправила. -Наша семья, — повторил он. Взгляд Инко был мягким, казалось, она чего-то ждала — но чего, он не знал. Лжец. Тосинори выпрямился и провел рукой по волосам. -Мы… э уже поздно. Я должен проводить тебя до двери. На ее лице что-то мелькнуло, но Инко легко согласилась и последовала за ним к лифту своего жилого комплекса. Она не отпустила его руку, впрочем, как и он ее. (Позже Инко скажет ему, что надеялась, что он поцелует ее в тот вечер. Тошинори признался, что испугался, а она была навеселе. В будущем он будет целовать ее много раз, чтобы загладить свою вину).***
-Алло? -Почему. -Инко? Это ты? -Да, Тошинори. Я знаю, что ты, вероятно, занят своей рабочей поездкой, но не найдется ли у тебя времени для небольшого вопроса? -Конечно, моя дорогая! Чем могу быть полезен? -… Почему сегодня в мою квартиру принесли десять цветов? -Разве сегодня не День матери? Я подумал, что они тебе понравятся! -Дело не в том, что они мне не нравятся, Тоши, это слишком много! -Для матери моего единственного ребенка нет ничего слишком многого! По одной доставке за каждый год, который ты потратила на воспитание нашего сына. -…Ты хочешь сказать, что сегодня будут еще?! -Только лучшее для тебя, Инко. Изуку придет сегодня позже и пригласит тебя на ужин от моего имени, так что будь готова к шести. Конечно, я угощаю, так что не беспокойся об оплате. -Ты милый невыносимый человек! Спасибо, ты действительно не должен был этого делать, но я ценю это. Просто знай, что когда ты вернешься, я собираюсь… -Ты только посмотри, двери конференц-зала открываются. Мне нужно идти, но я напишу тебе позже, чтобы узнать, как прошла твоя ночь. С Днем матери, моя дорогая. -Тошинори Яги, ты… Он завершил разговор и поставил телефон на беззвучный режим, после чего вышел в коридор. Если его коллеги Цементос и Король Влад заметили, как он практически сочится самодовольством, они не стали об этом говорить. (Он совершенно не слушал голосовую почту Инко, где она продолжала одновременно ругать и благодарить его на одном дыхании, как только он вернулся в свой номер. Он совершенно точно не мог перезапустить сообщение более десятка раз. Нет. Совсем нет.)***
Тошинори было легко думать, что совместное воспитание детей — это простое дело. Этому способствовало то, что они с Инко прекрасно ладили, а Изуку был достаточно самостоятельным и ответственным подростком. За исключением, конечно, тех случаев, когда нужно было защищать своих друзей. Плечи Инко сотрясались от рыданий, она уткнулась лицом в грудь Тошинори и вцепилась в лацканы его пиджака. Герой в отставке держал руку на талии женщины, чтобы утешить ее, но его худое лицо было мрачным и усталым. Единственными другими звуками в комнате были гудки и тихое жужжание аппаратов, следящих за коматозным сыном, лежащим на больничной койке, рядом с которой они сидели. -Как это вообще…? Тошинори поёрзал на неудобном пластиковом стуле для посетителей и вздохнул. " -Юный Бакуго. Он… — …прыгнул головой вперед в опасность, не слушая. И, конечно, Изуку последовал за ним. Инко была хорошо знакома с личностными особенностями и поведением обоих мальчиков, поэтому ей было легко сделать наиболее вероятный вывод. -Да, Изуку пытался оттащить его в безопасное место, но Юный Бакуго и слышать об этом не хотел. Пока они спорили, Изуку был поражен причудой злодея. Теперь их мальчик был в коме, и пока полиция допрашивала молчавшего злодея, врачи пытались понять, как нейтрализовать последствия. Взглянув на маленькое окошко, через которое посетители могли заглянуть в больничную палату и наоборот, Тошинори смог разглядеть широко раскрытые красные глаза Бакуго. Мальчик был закутан в шарф Айдзавы, а герой подполья сердито шипел ему на ухо. Несомненно, ему читали лекцию о его безрассудстве. Тошинори, возможно, и пожалел бы его, если бы не был так напуган и зол. Только не мой мальчик. Пожалуйста. Не сейчас, не сегодня. Это была его постоянная мантра, его непрерывная мольба о том, чтобы Изуку снова чудесным образом справился. Ками, что это говорит обо мне как о наставнике и родителе, что он уже в который раз попадает в подобную ситуацию, а ведь он только начал свой второй год? Громкий всхлип вырвал Тошинори из его все более унылых мыслей. Инко вытирала слезы воротником своего розового кардигана, грубый материал еще больше раздражал ее и без того испачканное лицо. Достав мягкий и чистый носовой платок, Тошинори принялся за дело, тихо говоря, нежно вытирая ее слезы. -Посмотри на меня, Инко. Мы не потеряем его, хорошо?. В уголках ее глаз снова заблестели слезы, и Тошинори бездумно поцеловал ее в лоб. -Изуку сильный и ужасно упрямый. Он справится. Поджав губы, Инко медленно кивнула, хотя в ее взгляде мелькнула усталость. Конечно, ей всю жизнь приходилось иметь дело с его травмами. Тошинори заставил себя улыбнуться. -Мы не ели уже несколько часов. Давай спустимся в кафетерий и принесем все в комнату. Прогулка пойдет нам обоим на пользу. Поднявшись на ноги, родители вышли из комнаты, держась за руки, и Тошинори вел за собой. К счастью, Айзаву и Бакуго не было видно, поэтому им не пришлось вступать в неловкие разговоры. Задумав на время отвлечь себя перспективой набить желудок, никто из них не заметил, как двое пробрались в больничную палату Изуку. Вооружившись несколькими холодными бутербродами, Тошинори и Инко быстро вернулись в палату. Войдя, они сразу же остановились, увидев двух новых посетителей. -Юная Урарака и Юный Иида? — спросил Тошинори. Оба ученика стояли по обе стороны кровати Изуку, их лица были ярко-красными, они заикались, напоминая зеленоволосого мальчика. Ни один из них не переоделся из пыльного и рваного геройского костюма, хотя их шлемы были под мышкой. -Ну, понимаете… У Очако появилась идея, и мы…- Тенья замялся, его темные глаза широко раскрылись за очками. Девушка покраснела еще больше, судорожно махая рукой. -Ну, мои мама и папа подарили мне книгу со сказками до эпохи причуд — в одной из них упоминается спящая принцесса — так что… так что у меня появилась идея, чтобы мы с Теньей… чтобы… Слишком взволнованная, чтобы продолжать, Очако схватила Тенью за руку, и двое учеников пролетели мимо изумленных взрослых. -Мама? Папа? — прошептал хриплый голос. Бросив бутерброды, Тошинори и Инко бросились к своему проснувшемуся сыну. Каждый из них взял его за руку и сжал, взъерошивая волосы и покрывая поцелуями бледные щеки. -Мы здесь. — Они оба сказали в унисон с яркими улыбками и слезами, текущими по их лицам. (После выписки Изуку Тошинори и Инко вместе выносят ему наказание: в течение месяца никаких товаров Всемогущего и тренировки под руководством Эктоплазма, известного эксперта по безопасности. Изуку плачет больше из-за первого, чем из-за второго).***
-Знаешь, Изуку, — начал разговор Тошинори. Мальчик отвлекся на драгоценную секунду от запихивания кацудона в свое бездонное подростковое нутро и сосредоточил свое внимание на отце. Инко тоже посмотрела на светловолосого мужчину, сидящего напротив нее за обеденным столом. -Было бы неплохо, если бы ты пригласил Юного Ииду и Юную Урараку на один из наших семейных ужинов, чтобы мы с твоей мамой могли получше узнать их вне школы. Покрасневший, как помидор, Изуку уткнулся лицом в руки и пропустил подмигивание Тошинори Инко. Ухмыляясь, зеленоволосая женщина хлопнула в ладоши. -Да, Изуку! Я бы хотела официально познакомиться с теми, в кого влюблен мой сын! Изуку в ужасе и смущении ударил головой об стол. -Прекратите, пожалуйста, я прошу вас обоих. Неделю спустя Изуку постучал в дверь Тошинори в общежитии учителей, чтобы попросить помочь ему с галстуком. -Я… устроил… особое свидание в кафетерии сегодня вечером. — смущенно объяснил мальчик. Это было свидетельством того, как сильно Ланч Раш обожал Изуку. Он выглядел нарядно в темно-синем костюме, который Тошинори взял с собой померить во время одной из прогулок отца с сыном. Он даже причесался! Тошинори внутренне взвизгнул. Само собой разумеется, кто его спутник — или спутники — были. -Конечно, мой мальчик. Тошинори с гордой улыбкой взял протянутый галстук. (Ни он, ни Инко не интересовались подробностями, но когда Тошинори увидел отряд Деку, обнимающихся на диване в общей комнате для студентов, отставной герой с радостью сделал несколько фотографий, чтобы поделиться с ней).***
Так что, возможно, было ошибкой говорить его семье, что он по-настоящему праздновал свой день рождения только один раз. По правде говоря, никто из его приемных семей даже не позаботился о том, чтобы что-то сделать, и был только один славный год с Наной и Гран Торино. Его псевдо-родители отвели его в караоке-бар, откуда их в итоге выгнали из-за троллеподобных выходок Торино, а затем устроили импровизированный пикник на улице под звездами. Это был единственный день рождения на его памяти, который он действительно праздновал с близкими людьми. Между патрулями, схватками со злодеями и бумажной работой Тошинори часто забывал об этом дне. А когда ему удавалось вспомнить, самое большее, что он делал, — это пять минут, чтобы съесть кекс в одиночестве на крыше Агенства Всемогущего в форме героя. В этом году Мидории были полны решимости изменить это. -Инко, я более чем счастлив заплатить за все… Под свирепым взглядом женщины Тошинори тут же замолчал. Люди могли многое сказать о нем, но никогда не могли сказать, что он болван. Инко улыбнулась и повернулась к консьержу, который протянул ей три браслета. -Эти браслеты позволят вам получить доступ ко всему на курорте, поэтому постарайтесь не потерять их. — объяснила женщина за стойкой. Инко кивнула в знак понимания и отдала по одному Тошинори и Изуку. -На всех написано «Мидория», — заметил Изуку. Он случайно уронил сумку с книгами и шипел по-английски: «Дерьмо». -Эй, — Инко посмотрела на смущающихся парней, хотя в основном она обращалась к Тошинори. Она точно знала, от кого Изуку перенял эту ужасную привычку. -Должно быть, они допустили ошибку, когда я регистрировала нас троих, — забеспокоилась Инко. -Я уверена, что они могут изменить… -Я не против! промямлил Тошинори. Почему он должен отказываться от одной из своих самых больших фантазий ради этого отпуска? Если мы с Инко… будем вместе, — внутренне сглотнул Тошинори. Я мог бы взять ее фамилию? Она будет настаивать на том, чтобы стать Яги? А Изуку? Может, они могли бы стать Мидория-Яги? Или я мог бы стать Яги-Мидория? -Тошинори…? Ты готов пойти в наши комнаты? Вынырнув из своих мечтаний, он потер затылок. -Да! Прости! Веди. У каждого была своя комната для уединения — особенно теперь, когда Изуку встречался. Тошинори любил своего сына, но он не хотел, чтобы его разбудили поздние ночные разговоры мальчика с его парнем и девушкой. -Я собираюсь переодеться и спуститься на пляж. Увидимся там через несколько минут? — поинтересовался Тошинори. Все согласились, и ему потребовалось всего несколько минут, чтобы уложить чемодан и переодеться в свой цельный купальник в красно-белую полоску. Взяв пляжный зонтик и полотенца, Тошинори бодро вышел из номера и направился на частный пляж отеля. Выйдя на дневную жару и глубоко вдохнув соленый воздух, отставной герой почувствовал, что его сердце переполнено. Он с радостью прошел бы через все свои испытания и невзгоды, если бы это означало, что в его жизни будут Инко и Изуку. Это уже один из лучших дней рождения в моей жизни, если не самый лучший. Быстро принявшись за работу, он возился с зонтиком, прежде чем заставить его полностью раскрыться и воткнуть в мягкий песок. -Эй, папа! Тошинори приостановился, расстилая пляжные полотенца под широким синим зонтом, и озадаченно сморщил лицо. -Изуку, мой мальчик, ты один? — спросил он обеспокоенно. Где была Инко? Она должна была спуститься вместе с Изуку. Одетый в темно-синие плавки и серую рубашку, Изуку покачал головой. Он указал позади себя. -Нет, мама там. Тошинори почувствовал, что все вокруг замерло, когда он увидел Инко Мидорию, одетую в восхитительный голубой цельный купальник, украшенный белым узором из звезд. Кремовая кожа была открыта ярким солнечным лучам, и Тошинори вдруг почувствовал, что ему слишком жарко. -Привет, Тоши! Надеюсь, мы не опоздали! Веселая женщина улыбалась с закрытыми от счастья глазами. Одной рукой она сжимала широкополую шляпу, чтобы та не слетела, а другой несла их закуски в симпатичной плетеной корзинке для пикника. Очень мило! Тошинори внутренне воскликнул с ярко-розовыми щеками, когда он выкашлял тонну крови. -Папа?! -Тошинори?! Он отмахнулся от них. -Я в порядке, клянусь! Изуку и Инко неохотно отступили, и вскоре все трое лежали на пляжных полотенцах и грелись на солнце. -Ух, у меня жажда, — пожаловался Идзуку через некоторое время в истинно подростковой манере. Тошинори сделал паузу, почувствовав всплеск адреналина, и повернулся лицом к сыну с выражением нечестивого ликования в запавших голубых глазах. Вот оно. Идеальный момент. Казалось, он ждал этого всю свою жизнь. -Привет, жаждущий, — сказал он, в его словах прозвучала нотка угрозы. Инко и Изуку напряглись. Их одинаковые зеленые глаза расширились, и они практически умоляли его не заканчивать. Не повезло. Тошинори потянулся к угасающим уголькам «Один за всех», и его мускулы вздулись, когда он вошел в свою форму Всевластия. -Я ПАПА! Инко приложила ладонь ко лбу, а Изуку откинул голову назад, размышляя о том, как герой его детства, величайший и сильнейший человек в мире, только что поразил его шуткой про отца. -Никогда не знакомьтесь со своими героями, — вздохнул Изуку. Тошинори вернулся в свою меньшую форму с гогочущим кашлем ликования. Это того стоило. (Все, включая его парня и девушку, предполагали, что если бы Изуку мог поговорить со своим молодым «я», он бы упомянул, как исполнится их желание стать героем. На самом деле, Изуку рассказал бы о том, что у них будет потрясающий отец, который будет любить его и их мать всем сердцем).***
-Как поживают мой внук и невестка? Тошинори вздохнул. Он опустился на скамейку в парке и прижал к уху мобильный телефон. Сегодня был такой приятный день. -Пожалуйста, не начинай. Гран Торино воспринял это как сигнал к началу. -Только не говори мне, что ты еще не оторвал свою тощую задницу и не сделал все официально с Инко?! Блондин застонал и откинул голову назад. -Это сложно. Он не мог признаться своему наставнику, что ему страшно. Что, несмотря на всю доброту и нежность Инко по отношению к нему, несмотря на то, что он был отцом Изуку во всем, кроме крови, зеленоволосая женщина может не увидеть в нем потенциального романтического партнера. Возможно, она видит в нем только со-родителя. Гран Торино усмехнулся. -Я знал, что ты медлительный мальчик, но никогда не принимал тебя за полного болвана. Кто-то заберет эту женщину, и тогда ты пожалеешь. Что-то в голосе старика изменилось. -Если только ты не хочешь смотреть, как Инко целуется с другим мужчиной у тебя на глазах, а Изуку называет его «папой». Тошинори чуть не раздавил зависший телефон. Нет. Абсолютно нет. Эта мысль прожгла его почти так же яростно, как Один за всех во времена его расцвета. Поднявшись на ноги, Тошинори зашагал, пытаясь перебороть свой гнев. Отказаться от Инко и Изуку? Он, должно быть, сошел с ума. Достаточно было того, что он хотел разыскать бывшего мужа Инко и поколотить его — в ярости он не знал, как можно отказаться от двух величайших благословений в мире. Сделав глубокий вдох, Тошинори попытался взять себя в руки. Сегодня вечером, решил он. Сегодня вечером я поговорю с Инко. Если все это сгорит, захватив с собой его сердце, он был уверен, что со временем он и она смогут хотя бы находиться вместе в одной комнате, чтобы хорошо воспитывать сына. В конце концов. Облизав внезапно пересохшие губы, Тошинори заметил, что находится недалеко от кофейни. Решив выпить и, возможно, перекусить для подкрепления сил, он заглянул в витрину, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь аппетитного. И тут он увидел Инко. Она сидела за уютным столиком на двоих и оживленно беседовала с другим мужчиной. (Если кто-то скажет, что разбитое сердце не причиняет физической боли, Тошинори не согласится).***
Что касается Тошинори, то сегодня были выходные, а значит, у него было целых два дня на размышления. Его телефон непрерывно жужжал в течение, казалось, нескольких часов, пока севший аккумулятор не вызвал блаженную тишину. Мне просто нужно немного времени, подумал он. Суставы болели, но он отказывался вставать, сидя на земле, прижавшись лбом к коленям и прислонившись спиной к стене. Я возьму себя в руки, буду улыбаться, смеяться и шутить на следующем семейном ужине, как будто все в порядке. Одна мысль пришла ему в голову, и он крепче сжал колени. Ему стало интересно, будет ли там этот человек. Я же не могу ничего сказать, если он будет. В конце концов, они с Инко были всего лишь со-родителями. Он никогда не думал, что может ненавидеть этот термин, но какая-то злобная часть его ненавидела. За дверью послышался шорох, и Тошинори в тревоге и замешательстве обернулся, услышав звяканье ключа. Дверь распахнулась с ощущением надвигающейся гибели, и Тошинори почувствовал, как у него отвисла челюсть, когда он встретился взглядом с разъяренными глазами Инко. -Инко? Что ты… -Ты не отвечала на наши с Изуку звонки. Мы подумали, что что-то случилось. Что ты мог пораниться или что-то в этом роде. К счастью, у него был ключ. Ах, я забыл, что дал ему его. Она вошла в квартиру и закрыла дверь, не спеша запирая ее, пока собиралась с мыслями. Зеленушка проследовала к дивану и села. Ее невысказанный приказ был совершенно ясен. Тошинори вздохнул и поднялся с пола, застонав, когда его кости хрустнули и заскрипели от неправильного применения. Он подошел к дивану и сел рядом с ней, но старался не касаться ее. -Почему? Блондин сглотнул. -Я видела тебя. В кафе. Инко подвинулась, но он не мог встретиться с ней взглядом. -Ты была с кем-то. -Я не понимаю, как это связано с тем, что ты пять часов не брал трубку. резко ответила она. -Твой сын и я так волновались, когда ты не отвечал, и вот ты здесь… Не в силах больше терпеть, Тошинори внезапно повернулся лицом к свирепо смотрящей на него женщине. Обхватив ее лицо, он прижался губами к ее губам, вложив в этот физический акт все свое разочарование, ужас, ревность и пыл. Ее губы были такими мягкими и теплыми, что Тошинори едва сдержал стон. Поцелуй с Инко — это все, что он себе представлял, и даже больше. Оторвавшись друг от друга, Инко прижала руку к припухшим губам и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Голубые глаза Тошинори сверкали и неистовствовали. Если это был его единственный шанс, он должен был его учесть. -Я люблю тебя. Я люблю нашего сына и нашу семью и не хочу делить их ни с кем другим. Мое сердце не может смириться с мыслью, что кто-то другой заменит меня посреди наших семейных объятий во время вечернего просмотра фильмов или в очередной раз будет учить Изуку завязывать галстук. Я думаю, я действительно могу умереть, если мне придется смотреть, как кто-то другой целует тебя или держит за руку, Инко Мидория. Мне хочется…нужно, чтобы мы были не просто со-родителями. Инко милостиво молчала во время его речи, и Тошинори ждал ее реакции, когда он, образно говоря, подносил ей свое сердце на серебряном блюде. -Ты глупый человек, — начала она. Она прижала руку к его щеке и прижалась лбом к его лбу. Ее глаза были удивительно яркими. -Тебя никогда нельзя заменить. Изуку и я — твои, Тошинори. -Но как же…? Инко коварно улыбнулась и чмокнула его тонкие губы. «Это был мой начальник по удаленной работе переводчика. Он приезжает в город раз в год для сотрудников в этом районе и встречается с нами один на один. Если бы это было возможно, Тошинори сдулся бы, как воздушный шарик. -Ой. -Ой, — игриво передразнила Инко. — Пары, особенно когда они родители, разговаривают друг с другом, ты ведь знаешь это? Тошинори разразился смехом, когда женщина украла у него еще один поцелуй, хотя на этот раз ей досталось больше зубами, чем губами, потому что он так широко улыбался, что щеки болели. -Я обязательно запомню это на будущее, — пообещал он, прежде чем погрузиться в поцелуи, которые Инко с удовольствием ему дарила. (Когда они наконец оторвались друг от друга, то сразу же отправились за кольцами. У них захватывает дух, они больше похожи на подростков, влюбленных в первый раз, чем на зрелых взрослых людей, и в какой-то степени это правда. Это новое начало, и ни один из них не хочет ждать ни секунды).***
Зайдя в общую комнату, Шинсо увидел: сверкающее бриллиантовое кольцо на пальце Инко, гордое выражение на лице Тошинори, самодовольного Шото и потерявшего дар речи, но счастливого Изуку, которого поддерживали радостные Тенья и Очако. Небольшая ухмылка появилась на его лице, прежде чем он повернулся к Тошинори с бесстрастным выражением лица. -Поздравляю, что ты наконец-то женился на матери своего внебрачного ребенка. -Только не ты! — воскликнул Изуку. Его родители ошеломленно уставились на фиолетоволосого подростка. Шото, который все это время молчал, повернулся к Шинсо с выгнутой бровью. -Ты так говоришь, как будто ты не тайное дитя любви Айзавы-сенсея. Тошинори, благодарный за свои геройские рефлексы, быстро утащил Инко за диван, чтобы укрыться. (Айзава не был рад видеть состояние общей комнаты, когда он вернулся из патруля. Тем более, что все, включая взрослых, молчали, когда он спросил, с чего все началось. Он назначил всем им наказание).***
Гран Торино облизнул губы, съев последний кусочек тайяки. Он откинулся на стуле в столовой и похлопал себя по животу. -Инко, я уже говорил тебе, что ты моя любимая невестка? -Не сегодня, — радостно ответила женщина. Она уже несколько недель уговаривала Тошинори пригласить его отца на семейный ужин — отставной герой ссылался на травму как на причину, по которой он отказывался называть Торино именно так. И нет, он не упрямился только ради упрямства. Изуку Яги выпустил смешок и попытался подавить его, когда Тошинори посмотрел на него с предательским выражением лица, несмотря на то, что они с Инко были женаты уже три месяца, и она была единственной невесткой Торино. -У меня есть кое-что для всех. Инко вышла из-за обеденного стола, пошарила в сумочке и вернулась с тремя запечатанными белыми конвертами. Она вручила их указанным получателям и продолжала спокойно сидеть. -Давайте, откройте их. Тошинори недоверчиво посмотрел на нее: у его жены был такой особенный блеск в глазах, который означал, что она что-то задумала. С опаской наблюдая за тем, как Изуку и Торино открывают конверты, Тошинори вытащил карточку. Перевернув ее лицевой стороной, он почувствовал, как его сердце на мгновение замерло, а затем раздулось и заполнило всю грудную клетку. На открытке был изображен мужчина, толкающий детскую коляску, а под иллюстрацией было написано скорописью: Поздравляю тебя с тем, что ты снова стал папой (снова). -Мама?! Ты правда…?! Изуку и Гран Торино выглядели шокированными и взволнованными, когда подняли глаза от своих открыток, поздравляющих их с тем, что они стали старшим братом и дедушкой (снова), соответственно. Инко кивнула и протянула два пальца. -Я на втором месяце. Превратившись в Всемогущего, Тошинори отодвинул стул и впился в Инко Яги обжигающим поцелуем. (Его жена была абсолютным троллем, но он любил ее, их сына и знал, что будет любить и будущего малыша).