Ночные забавы

      В этом году зима пришла раньше, чем следовало ожидать. Питер надеялся на целый месяц относительно тёплых дней, за время которых здесь, на новом месте, можно было обосноваться как следует. Его партнёру, альфе Тони Старку, осуществили перевод по работе — теперь они жили в небольшой деревне, за которой открывался вид на одну из чистейших рек в Америке. Только они перевезли все вещи в снимаемый для них дом, тут же повалил снег, словно главной его задачей было оставить всех жителей на своих местах. И это продолжалось день ото дня: повсюду сугробы, кусающий за щёки холодный ветер, закрытые увеселительные заведения и ощущение, будто по меньшей мере половина деревни заснула сном Белоснежки...       К тому же, коренные жители не очень-то дружелюбно восприняли новых людей в окружении. Неприязни не было, но напряженность и недоверие в отношениях появились сразу же. А всё потому, что Тони предложил провести Интернет в общественной библиотеке, не зная, что в данной местности это невозможно. Для Питера это ничего особенного, но для них... По их представлениям считалось, что городские никогда не смогут привыкнуть к сельской жизни, особенно к зиме в селе. И они вообще-то были правы в какой-то степени.       Единственным доступным способом развлечь себя по вечерам был просмотр кино. Но все видеопленки закончились за очень короткое время, а картин для взрослых там не было вовсе — и Питер предложил Тони снимать самим. Это было полностью в их духе.       Перед переездом сюда они получили в подарок от друзей видеокамеру и Тони, многозначительно улыбаясь Питеру, заверил всех, что это исключительно для съёмок девственной природы. Но чаще всего они стали использовать чудо техники для, так сказать, естественных сцен.       Первые их фильмы были жутко наигранными, неубедительными, а пересматривать было ужасно стыдно. Но со временем, испытав различные режимы съёмки, набравшись опыта, качество "продукции" улучшилось в разы. Тони часто подкидывал интересные сюжеты, ситуации для фильмов, а Питер стал выглядеть в кадре как профессиональный актёр. В общем, теперь каждое их произведение можно было смело отправлять на кинофестиваль в Канны.       Сегодняшним вечером они пересматривали одну из самых любимых плёнок, снятую в "интересный период". В ней Питер сидел на кровати в тоненькой длинной майке, демонстрируя расслабленной позой полную готовность к делу. Во рту у него был круглый «чупа-чупс» на палочке, который он сосал с усердием человека, не имеющего пошлых ассоциаций ни с чем. Язык подчёркнуто описывал круги на сладком леденце, а нежные губы сжимались вокруг палочки. Объектив направлен только на лицо Питера: глаза закрыты, рот заполнен конфетой. Дальше появлялись шея, плечи, руки омеги, а сам он лёг на постели, широко раскрыв ноги.       Облокотившись на локоть и согнув колени, Питер жадно облизнул «чупа-чупс», вынул изо рта, мокрый от слюны и поднёс к своему заднему проходу. Затем, пошло улыбнувшись, принял более откровенную позу: полностью растянулся на кровати, пальцами пробегая вдоль тела туда, вниз, где начиналось самое главное. Одной рукой раздвинув ягодицы, другой Питер ввёл в себя карамельку, совершая вращательные движения. Камера подошла ещё ближе, и уже ясно можно было различить, как блестит секрет, выделившийся из отверстия. «Чупа-чупс» исчезал глубоко внутри Питера, палочка входила и выходила, появляясь снаружи ещё более влажной.       Тони, еле установив камеру на треножник, присоединился к омеге. До чего же съёмка бывает увлекательной! Тони завладел конфеткой и принялся с нескрываемым удовольствием облизывать её, прежде чем снова ввести её в Питера. Потом он погрузил в любимого свои гибкие пальцы, лаская как можно нежнее, в то время как «чупа-чупс» вновь оказался у него во рту. Наконец на смену пальцам пришел член Тони — он без усилий погрузился в раскрытого Питера. Объективу камеры удалось с удивительной точностью запечатлеть все их движения и жесты: член, блестевший от секрета, показывающийся на свет; руки, задирающие майку Питера как можно выше, сжимающие мягкую кожу на боках, ласкающие член омеги; пальцы самого Питера, блуждающие по спине Тони.       Почувствовав, что омега уже готов кончить, Тони аккуратно вышел из него, позволяя камере захватить оргазм Питера: бурное семяизвержение на ткань майки, сокращение мышц ануса, секрет, размазанный по нежным бёдрам, к которому секундой позже присоединились капли спермы Тони...       Получилось весьма неплохо, заключили они, лёжа в обнимку совсем обнажёнными и медленно целуясь, приходя в себя после очередного оргазма. Снова и снова просматривая эти сцены, они испытывали некое стремление к новым и новым достижениям. Безусловно, с такими фильмами они могли пережить не одну зиму...       Когда пара только приехала в деревню, у неё было конкретное намерение остаться здесь надолго. Но, несмотря на все приложенные для этого усилия, им не удалось подружиться ни с одной соседской семьёй. Между ними возник барьер какого-то странного недопонимания. Питер искренне считал, что они вроде как сразу дали понять, что пришли с миром и что хотят наладить тёплые отношения. Тони выкладывался на работе на все двести процентов, был любезным и даже, что называется, засунул своё непомерное эго подальше. А это дорогого стоит. Сам же Питер, не взирая на отсутствие родной религии, посещал каждое воскресенье церковь, устроился преподавателем на полставки в местной начальной школе. Принимал участие в создании различных фондов, посещал общесельские заседания, одним словом, они из кожи вон лезли, чтобы вписаться в здешнее общество.       Тони, в свою очередь, добровольно служил в спасательной команде в свободное время и, будучи заядлым волейболистом, тренировал подростков. Они содействовали, насколько это было возможно, развитию различных отраслей культуры и предпринимательства: покупали в местном театре билеты на отстойно поставленные спектакли, заказывали всю бытовую мебель у одного столяра и даже одежду приобретали здесь, хотя в городе выбора побольше было.       Вопреки этому всему, жители не проявляли к ним желаемой теплоты. Но несмотря на постигшее пару разочарование, они продолжали надеяться, что их труды в конце концов оценят, что это всё поможет добиться по меньшей мере расположения соседей. И это наконец произошло. Несколько случаев заставили Питера убедиться в правильности их тактики.       Первая такая ситуация произошла, когда Питер ехал в машине, забыв пристегнуться, а за ним увязался единственный на всю деревню полицейский патруль. Остановившись, он попытался найти себе достойное оправдание, ведь, как известно, одна оплошность может перечеркнуть всё, ради чего работал. Это был тот самый полицейский, который оштрафовал Питера за незначительное превышение скорости полгода назад. Омега сделал раскаявшийся вид, когда полицейский озвучил причину столь резкой остановки — будто было непонятно. Ожидалось, что он снова оштрафует, но, сняв тёмные очки, патрульный удивлённо улыбнулся и проговорил: — О, это вы! Я вас не сразу узнал!       Не зная, как реагировать, Питер тоже улыбнулся и протянул руку. Полицейский с явным удовольствием её пожал. Питер сказал: — Да... это я, Питер. Питер Паркер... Мне очень жаль, я обычно пристёгиваюсь, а в этот раз так получилось...       Мужчина махнул рукой: — Да ладно вам, в этот раз я вас отпущу. Но в следующий раз будьте осторожней!       Питер был искренне ошеломлён, но так счастлив. С момента прибытия этот день был самым тёплым из всех. Он чувствовал, как они с Тони постепенно становятся полноправными членами здешнего общества. Питер был до такой степени впечатлён, что как только зашёл за порог своего дома, тут же кинулся рассказывать это Тони. Тот внимательно выслушал и поведал, что его сегодня на работе пригласили на обед, чуть ли не выбежали навстречу, когда он только пришёл, да ещё и спросили, как дела у его спутника жизни. Это было нечто невероятное, не свойственное здешним. Это определённо был успех.       Успех, который они пожелали достойно отметить.       Они приготовили изысканный ужин, достали дорогие напитки, накрыли в гостиной, зажгли огонь в камине. Уже давно стемнело, поэтому атмосфера прямо наталкивала на мысли о романтике и ночных забавах... Тони устанавливал камеру, в то время как Питер переодевался для этой съёмки. Ему нравилось надевать что-то неповторимое, нетипичное для обычной жизни. Когда они пересматривали свои фильмы, создавалось ощущение, будто там, на экране, совершенно другие люди.       В тот вечер Питер появился с ошейником на шее, в коротком черном платье, едва прикрывающем зад и с чулками на подтяжках. Лицо было скрыто за маской. Тони давно уже научился реагировать на преображения любовника однозначно — не смехом или похихикиваниями, а настоящей мужской реакцией и откровенными поглаживаниями в знак того, что его это заводит... Из-за того, что на ногах были не очень удобные туфли на каблуках, Питер двигался очень медленно, но от этого Тони хотелось его ещё больше. Интересные дни совсем скоро, и тогда Питер, возможно, предстанет в более нежном образе...       Как только Питер подошёл вплотную к Тони, вызывающе глядя на него, обоим словно крышу сорвало. Альфа схватил Питера за ошейник, повёл к стене, на которую направлен объектив камеры. Грубо поднял нижнюю часть платья, обнажая белую кожу, прижал Питера лицом к горизонтальной поверхности и наклонил. Руки омеги с растопыренными пальцами словно еле опирались о холодную стену, а Тони ласкал губами заднюю часть шеи, плечи, кусал кожу на лопатках. Чёткими быстрыми движениями он стянул с себя одежду, пристроился сзади и Питер почувствовал в себе его член, проникший до упора. Но через какое-то время Тони захотелось, чтобы камера поймала в объектив и лицо Питера, искажённое наслаждением. Он считал, что человек выглядит красивее всего только во время плотских утех. Они сменили позу: теперь бедро Питера, обтянутое чулком, было перекинуто через бок Тони, они прижимались животами друг к другу настолько близко, насколько было возможно; голова омеги запрокинута, губы раскрыты, дыхание сбитое. Долго продержаться им не удалось: получаемое удовольствие, как и предполагалось, оказалось сильнее и приятнее.       Питер расцепил объятья, подвёл своего партнера к кровати, прошёл к камере и выключил её, чтобы снова слиться с Тони на большую часть ночи.       Возвращаясь к проблеме отношений с местными, они стали замечать, что она постепенно решается. Один за другим, соседи стали проявлять нехарактерное им доселе дружелюбие, предлагать помощь, давать полезные советы... Тони приписали более солидное вознаграждение на работе, чем ожидалось. Конечно, это ошеломляло и стало становиться весьма подозрительным, но счастье омрачить было почти невозможно. Только контракт Тони не продлевали. Это означало, что весной ему и Питеру предстоит возвращение в город. Питер вначале огорчился этому, но после того, как узнал, в чём истинная причина перемены отношения к ним, без сожаления покинул это место. В конце концов, они жутко соскучились по городу.       В тот вечер омега пригласил всех «новых друзей» на прощальный ужин. И один мужчина, вручив ему бутылку хорошего вина, поблагодарил за то, что Тони и Питер скрасили их скучные будни. Тогда-то, сложив два и два, Питер понял, что это скорее не дружелюбие, а простое фанатство... Тогда-то всё стало ясно. Дело в том, что несколько месяцев назад, когда с камерой произошла какая-то поломка, Питер отдал её местному мастеру, а кассету вытащить забыл... Как раз ту, с леденцом на палочке.       Оказывается, в тот период плёнка пользовалась огромной популярностью у многих присутствующих на ужине...