Бесконечное лето

Серафим смеётся звонко. Так только колокольчики звучат мягким перебоем, так звучат только утренние птицы, так звучит только любимая мелодия. Валера не первый раз замечает за собой, что смотрит. Ну, просто смотрит и взгляд отводить не хочет. Глубокие синие глаза, такие, словно озеро в нескольких километрах от лагеря, куда они ходят во вторник и в четверг всем отрядом. А у Валеры голубые, такие мягкие, будто сахарная вата из небес. Сидорин давно заметил и ощутил взгляд юноши на себе, но не собирался смотреть в ответ. Потому что оба знали, что будут, в таком случае, смотреть бесконечно. – Пойдём прогуляемся? – спрашивает невпопад Чубенко, подхватив парня за локоть, – пока в очередное мероприятие не запрягли. – Нас убьют, если узнают. Вожатые здесь не были такими уж и строгими, однако, Серафим не хотел бы получать выговор и убираться на территории, а в особенности оттирать асфальт от мелковых рисунков. Почти отдельный круг ада. – Надо сказать тебе кое-что, – улыбается Валера. – Секретики? Будем самыми крысиными сплетниками? – спрашивает Серафим, все-таки решаясь на поход вокруг корпуса. – Как обычно, – хихикает юноша, двигаясь с Сидориным по цветному асфальту. Но он не собирается сейчас сплетничать. До конца смены остался день. Два, считая этот. И так грустно и больно Чубенко ещё не было. Казалось, что страх расставания ощутимый, осязаемый. Будто ты можешь лишь чувствовать, как он давит на твои плечи и не даёт совсем подняться и защитить себя. Свои эмоции. И свои чувства. – Давай сегодня ночью пойдём на озеро? – тихо спросил Валера, когда юноши оказались за корпусом. Здание, выкрашенное в бледно-салатовый, кажется, никогда не менялось. Балкончики, выходящие сюда ещё десятилетие назад, выглядели ветхо, но иногда ученики лагеря сюда бегали курить. Как, например, Серафим и Валера. Здесь же были установлены фонари и забор с грубыми железными балками. Но, кажется, этому забору было больше лет, чем Симе и Валере вместе взятым, поэтому он не казался таким уж жутким. Однако, если снаружи лагерь не был особо привлекательным, хотя и достаточно интересным на вид, то внутри был уютным. Казалось, что любая комната, любое помещение, да даже столовая с душем имели какую-то свою эмоцию. Будто живые, честное слово, но в хорошем плане. Это была третья смена Чубенко здесь и вторая Серафима. Как раз в прошлый раз они подружились, когда для медляка на первой дискотеке не хватало пары. И, кажется, тогда Валера понял, что они станут близкими друзьями. Друзьями ли? Серафим оглядывается, будто за ним увязалась целая банда хулиганов и ему сейчас придётся показать навыки быстрого побега от толпы крепких страшил. Валера внимательно следит за взглядом Сидорина, уже чуть ли не разворачивая к себе лицом. – Ну? – нетерпеливо переспрашивает Чубенко. – А давай, — кивает парнишка. Валера тепло и непринуждённо улыбается. Кажется, его улыбка согревает побольше солнца и летнего зноя. – Выйди из комнаты ровно в час. Я кое-что принесу. – Хорошо! ** Лунный свет освещает комнату. Валера тихо поднимается с кровати и осматривает спящих в комнате юношей. Те даже не шевелятся, поэтому Чубенко уверено покидает пределы помещения, держа в левой руке черную спортивную сумку. Серафим следит за временем пристально, не отрывает взгляда от циферблата в комнате. Повезло, что лучи освещают цифры, иначе Сидорину пришлось бы караулить у дверного проёма. Ребята из отряда благополучно спят, поэтому ровно в час ночи Серафим выходит из комнаты, не закрывая за собой дверь, а одеяло комкает так, как советовал ему Валера, чтобы вожатым казалось, что кто-то спит с головой укрытый. На всякий случай. Из каждой открытой двери в коридоре вырисовываются лунные квадратики, поэтому различить в одном из них Валеру не составляет труда. Тот кивает и идёт первым. Серафим немного ждёт (опять же, как они и договорились с юношей), а потом двигает за Чубенко, неловко пригнувшись, будто спрятаться так сможет, если вдруг заметят. Оказаться на улице не сложно. Сложно не попасться позже. Поэтому на улице Валера прижимает палец к губам, мол, нужно тише, иначе потом их в том же озере и утопят, а потом будут читать байки и страшилки о том, как два подростка пропали без следа, а потом их тела нашли на дне... – Ты меня слушаешь? – тихо шипит Сима, чуть хмурясь, – говорю, что надо быстрее идти. – Да, да.. Пойдём! Валера тянет Серафима за запястье, а затем оба бегут, пересекая территорию лагеря так быстро, как могут. Холодный ветер становится горячим, когда дыхание сбивается, но юноши бегут прямо до озера, не собираясь останавливаться. Иначе их поймают. Спустя несколько минут ночной пробежки озеро радует глаз. Спокойное и кристальное, будто второе небо. В нем целый мир отражается. И если бы там отражался Серафим, то Валера бы сказал, что там куда больше, чем просто мир. Там отражается его мир. – Я умру.. – мямлит Сидорин, почти падая на бревно-лавочку. Валера следует примеру и достаёт из сумки агкогольный напиток вместе с коробкой сока. – Всё ещё собираешься умирать? – хмыкает парень, заливая в бутылку водки апельсиновый сок. Всё это он взял ещё в начале смены и благополучно забыл под кроватью. Кажется, ничего не испортилось. – Если это меня убьёт, – Сидорин кивает на сомнительный коктейль, – тогда было бы чудесно. Валера тихо хмыкает. Затем протягивает Серафиму, на что тот недовольно морщит нос, мол, почему умрёт от этой смеси он первым. Однако, Сима делает несколько глотков из прозрачной бутылки. Луна отчётливо освещает каждую деталь, словно профессиональный прожектор. Алкоголь обжигает горло и привкус апельсина добавляет ему ещё большей насыщенности, поэтому после пробежки до озера Серафим не замечает этих нескольких глотков. Бутылка отправляется из рук в руки, пока все-таки не подходит к концу. Луна всё так же служит фонарём, освещая юношей. Лучи мягко лежат на лице Валеры. Кажется, что его глаза в миг стали лунными, будто спутник Земли теперь помещается в глазах этого парня. Либо этот парень и есть маленькая Вселенная. – Сколько можно ждать? – тихо спрашивает Валера, поворачиваясь лицом к юноше. Серафим бы понял по-другому, если бы не выпил до этого бутылку водки с соком на двоих с Чубенко. Кажется, сантиметры, которые разделяли несколько секунд назад, потеряли своё значение. Серафим тянется к Валере, прижимаясь плечом к чужому родному плечу. Мягкие губы касаются губ напротив, молчаливо ожидают разрешения продолжить поцелуй, мягкий и тёплый, но со вкусом водки с апельсиновым соком. Хотя от того ничуть не горький. Валера сам будто просит разрешение на то, чтобы двигаться. Но целует мягко, так медленно растягивая сладость сока и горечь алкоголя на губах, будто боится, что Сима сейчас пропадёт. Но тот лишь целует, целует, целует, не отрывается от губ напротив, а Валера не даёт отстраниться, ловит губы Серафима, теряя воздух, теряя расстояние, теряя ощущение страха. «Давай не будем возвращаться?» Вопрос пропадает из мыслей быстрее, чем появляется. Валера задыхается, но ему нравится этот недостаток кислорода, так нравится, что он не готов отпускать Серафима. Ему хочется проживать этот момент снова, снова, снова, как и юноше рядом. – Давай вернём.. Это лето.. Назад.. – тихо и сбивчиво шепчет Сима, смотря снизу вверх. – И проживём эту смену.. Опять.. – отвечает Валера, пока снова не касается губ парня, зарываясь руками в мягкие кудри, на что Серафим прикрывает глаза. «Завтра поезда загудят и мы расстанемся. Ты вчера был друг.. Завтра ты воспоминание..» Осязаемый страх ждёт своего момента, наблюдая за парнями вместе с лучами луны.