Портреты.

Костя любил две вещи. Это были, конечно же, Юра и рисование. И Уралов очень любил совмещать эти две вещи. Костя был, безусловно, хорош в написании пейзажей и натюрмортов, но за всё то время, пока он рисовал Челябинск, он стал искусным мастером в портретах. Екатеринбург частенько звал Татищева к себе не на чай, а попозировать. А ведь Юра всегда приходил к другу с надеждой, что ему перепадет выпить пивка. Но когда Юра не мог или по каким-то иным причинам они не могли увидеться, Уралов по памяти запечатлял на бумаги хорошо знакомый образ его сердечного друга. Но даже так облик Юры был поражающе точным. Но поражаться тут нечему, ведь за двести с лишним лет Костя не мог не запомнить каждую родинку и каждую морщинку Татищева. Когда-то в детстве, пока Челябинск дремал, Уралов частенько подолгу всматривался в любимые его сердцу черты. Даже в девяностые, когда он всячески пытался разорвать связи с Аней и Юрой. Каждый вечер, лежа на холодной, чуть помятой постели, волей неволей он вспоминал его. В такие моменты у него болело сердце. Да и сейчас прошло уже столько лет, а до их пор болит. Так как он мог позабыть такое прекрасное, чарующе красивое лицо? За всё то время, пока он писал Татищева, у него скопилась неприличных размеров кипа портретов. И во все эти работы Екатеринбург вкладывал всю свою бесконечную любовь и душу. Все переживания и чувства он вкладывал в картины. Боль от того, что им никогда не суждено быть вместе, любовь, от которой не может избавиться, радость, грусть. Всё выливается на бумагу. Он боится, что когда-нибудь Юра узнает о его чувствах. Очень боится. Ведь если Татищев узнает, их дружбе конец. И тогда у Кости останутся лишь те бумажки. Они будут уже бесполезны. Будут только вредить. Они станут острым ножом, что будет ранить и без того разбитое сердце. Все это на самом деле просто бумага да краски. Они никак и никогда не заменят живого Юру. Они не обнимут его так тепло. Не выпьют с ним. Не будут вести душевные беседы. Не будут смеяться, а потом от собственного же смеха и откашливаться. Это только видимая красота, которая никогда не передаст душевной. А душа у Татищева и правда красивая. Екатеринбург прекрасно знает, что его любимый не такой уж и грозный, каким хочет казаться. Напротив, он по натуре своей мягкий и тактильный человек. Но увидеть это позволено не каждому. Костя любил рисовать. Но больше всего на свете он любил Юру.